Глава 10Пешки с наибольшим успехом тормозят продвижение неприятеля, наилучшим образом защищают собственные фигуры и, самое главное, они наиболее экономичны в работе. Осуществление блокады или защиты нерационально для фигур, но не для пешек.
Волны бились о скалы с такой силой, будто хотели смыть мрачный остров с лица земли. После каждого удара они отступали, оставляя на берегу лишь белую пену, чтобы через секунду снова штурмовать черные камни. Именно таким – вобравшим в себя буйство Северного моря и безмолвие каменной крепости – и увидел Раймонд остров Азкабан.
Ощущения от портключа были немногим лучше аппарации. Словно невидимый крючок подхватил Раймонда в районе пупка и выбросил на этот берег как мелкую рыбешку. Зато пользоваться портключом было несложно: не надо ничего представлять и сосредотачиваться, просто скажи «Актарум» и попробуй удержаться на ногах, когда перенесешься.
– Добро пожаловать домой, Кайрос, – мрачно сказал Раймонд железному ворону, оглядывая совсем негостеприимный пейзаж. – Ты уверен, что хочешь здесь жить?
Ледяные брызги и резкие порывы ветра били в лицо, заставляя ежиться от холода. Раймонд уже пожалел, что решил посмотреть на свои владения, пока палочка настаивается в крови единорога. Тем более что его вылазка состоялась на ночь глядя.
– Ты как хочешь, а я в башню не пойду, – заявил Раймонд кутху, полетевшему было в сторону заброшенной тюрьмы – спартанской постройки, словно выросшей из скалы. – Мне не улыбается встретиться с дементором, ностальгирующим по прежним временам.
Черный ворон сделал круг почета над головой Певерелла и направился в сторону замка.
– Кайрос, слышишь?! Я с места не сдвинусь! – крикнул он птице и побежал вслед за ней, пока ворон не пропал из поля зрения.
Бежать по камням было неудобно, они все время выскальзывали из-под ног и скатывались с гор мелкой крошкой. Где-то поблизости шумела вода – вскоре Раймонд увидел огромный водопад, берущий начало в ущелье наверху; один его вид внушал опасение. Лучше бы кутх летел в тюрьму. Но упрямая птица совсем рядом со входом в крепость резко повернула направо и буквально врезалась в водопад. Когда ворон исчез за потоком воды, Раймонд остановился – лезть туда не хотелось абсолютно.
– Кайрос! – позвал Раймонд в тщетной попытке перекричать шум водопада. – Эй! Ты там?
«Мерлин, конечно же, он там, я сам видел, как он туда залетел, – одернул себя Певерелл. – Ну держись, Кайрос, я тебе все перья повыдергиваю за такие проделки». Немного потоптавшись в нерешительности на мокрых камнях, юноша задержал дыхание и, зажмурившись, вошел в водопад.
Странно, но он не почувствовал ни силы, ни холода струй, бьющих его по голове. Только легкое покалывание по всему телу, которое бывает, когда у тебя затекла рука или нога. Шум водопада куда-то исчез, было слышно только какую-то мелодию, похожую на легкое позвякивание колокольчика, – это капли воды, превратившись в разноцветные кристаллики, ударялись друг о друга. «Чары злого умысла, – неожиданно вспомнил Раймонд. – Человек с дурными намерениями дальше не пройдет». Он поднял руку: было очень приятно стоять в сияющем потоке и любоваться, как иллюзорные капли стекают по твоим пальцам. Потом он закрыл глаза и наслаждался уже тем, как чары струились по телу; мощная магия наполняла каждую клеточку, даруя новые силы и заставляя ликовать. И в конце концов, магии стало так много, что она просто вытолкнула Раймонда из своего потока и снова приняла вид обычного водопада, шум которого закладывал уши.
– Святая Хедвиг, где я? – вырвалось у Раймонда, как только волшебные капли перестали слепить глаза и он увидел открывшуюся перед ним картину.
Кутх, который поджидал Раймонда с этой, спрятанной ото всех стороны острова, словно в поддержку сел на плечо хозяина и, как обычно, неподвижно застыл. Но юноша птицу, кажется, даже не заметил. Он не мог поверить, что мрачный, неприветливый Азкабан скрывает в себе такие красоты. Пытался осознать, что истинное лицо острова – это не башня-тюрьма, стоящая на голых камнях, а белоснежный замок с ведущим к нему кружевным мостом. Даже горы здесь были другими – не черными склизкими пиками, а великанами, тонущими где-то в облаках, а где-то в зарослях лаванды. Все это великолепие было видно даже сейчас, когда только звезды освещали владения Певереллов. Каково же здесь днем?
– Ты знал об этом, Кайрос? Ты ведь все знал, да? – наконец прошептал Раймонд и, не дождавшись ответа, подошел к подвесному мосту, тянувшемуся к замку.
То, что мост волшебный, понял бы даже магл. Сотканный из прозрачных нитей, с причудливым узором на балюстраде, он напоминал невесомую паутину, парящую над обрывом. Человек, ничего не смыслящий в волшебстве, в жизни бы не ступил на такой мост, боясь, что его нога пройдет сквозь это изящное хитросплетение. И возможно, не без причины.
Раймонд носком одной ноги дотронулся до ненадежной на вид конструкции. Прозрачные нити под ним тут же сцепились, сплелись в тугой пучок и превратились в кусок мрамора. Раймонд приподнял ногу – и камень распался на прежнюю паутинку. Он снова опустил ступню – она уперлась в мраморное пятно, висящее на магических нитях. Собравшись с духом, юноша сделал шаг. Несмотря на опасения, мост даже не пошатнулся, а на месте, куда опустилась вторая нога, точно так же появилась твердая основа. Раймонд продолжил путь, делая шаги медленно и осторожно, но волшебный мост был, по-видимому, к нему благосклонен и каждый раз покрывался мраморными островками. Ради любопытства молодой человек даже дотронулся до перил – они тоже затвердевали, не давая упасть в пропасть. Это больше походило на чудо, чем на привычные для волшебников чары: юноша шел по воздуху как по земле, чувствуя себя хозяином мира. Под конец пути Раймонд так осмелел, что подходя к воротам замка, и думать забыл о ненадежности моста и стофутовом обрыве под ним. Его больше занимал замок, величественные башни которого врезались в небо.
Мост практически упирался в закрытые ворота. На двери красовалась медная голова льва – обычно такие львы служат ручкой и держат в пасти кольцо, за которое можно потянуть или постучать, дожидаясь неторопливого дворецкого. Но здесь никакого кольца не оказалось, и не похоже, что оно отвалилось от времени, скорее его тут никогда и не было. Раймонд поднес руку к оскалившейся морде зверя; она была гладкой и прохладной наощупь. Чтобы открыть дверь, надо было зацепиться за острые львиные клыки, и хотя юноше этого делать совсем не хотелось, его пальцы коснулись медной пасти. Зубы льва клацнули.
– Ай! – невольно вскрикнул Раймонд, отдернув прокушенную руку.
Морда животного, испачканная в крови Певерелла, довольно облизнулась и снова замерла.
– И это все? – искренне возмутился юноша, сжав кулаки, несмотря на боль в ладони. – А ты ничего не забыл, котенок?
Глаза льва налились кровью, и Раймонд готов был поклясться, что это его кровь. Теперь они сияли двумя рубинами, но сам страж так и остался неподвижным.
– Эй, брось притворяться! Я знаю, что ты должен открыть эту чертову дверь!
Лев не шелохнулся, но его глаза засверкали еще ярче.
– Знаешь, Кайрос, – обратился молодой лорд к своей птице, – если б ты не умел летать, я бы решил, что вы с этим котенком родные братья. Оба упрямые как ослы и любите изображать из себя статуи.
Кайрос на такое заявление никак не отреагировал, продолжая сидеть на плече железным монументом, а вот голова льва наконец повернулась к Певереллу.
– Я Акер, – голос медной головы был низким и зычным, с едва заметными рычащими нотками.
– Рад за тебя, – ответил Раймонд, – но это не повод не пускать меня внутрь.
– Ты хозяин, – так же немногословно продолжил лев.
– Это лишь доказывает мое предыдущее утверждение.
– Тебя долго не было, – промолвил страж замка, уставившись кровавыми глазами на юношу. – Я долго спал.
– И спросонья, видимо, плохо соображаешь, – безжалостно заключил Раймонд, все еще обиженный на льва за подлый укус. – Ты ведь признаешь меня своим хозяином?
– В тебе кровь Певереллов, значит ты хозяин, – согласился Акер.
– Тогда пропусти меня в замок, – велел юный лорд, вздернув подбородок.
– Как прикажет хозяин, – промолвил страж, и двустворчатые ворота, заскрипев, стали медленно открываться.
***
В одной из башен Хогвартса, в просторном круглом кабинете, расположенном за статуей каменной горгульи, сидел Альбус Дамблдор. Большинство портретов предыдущих директоров сейчас мирно спали, изображение Квентина Тримбла даже тихонько похрапывало и время от времени причмокивало губами во сне. Но Дамблдор не обращал на это никакого внимания, он размышлял.
Только месяц остался до начала учебного года, а дел было невпроворот. Все его планы пошли кувырком с момента пропажи мальчика. Хотя нет, даже раньше: с того дня, когда исчезло кольцо. Еще никогда Дамблдор так не ругал себя за проявленную слабость. Ну почему он сразу не уничтожил хоркрукс? Почему не сжег перстень в Адском пламени вместе с осколком души Тома? Искушение вернуть Ариану было слишком велико, но он должен был понимать, что никаким волшебством не сможет искупить свои грехи и вину перед погибшей сестрой. И расплатой за самонадеянность ему стало проклятье и крах филигранной схемы, созданной с таким трудом.
Дамблдор задумчиво посмотрел на свою почерневшую руку. Мысли о грядущей гибели не вызывали в нем ни страха, ни сожаления; когда человек живет больше века, смерть и вправду воспринимается им как еще одно приключение или возможность наконец отдохнуть от суеты этого мира. Если постараться, он даже сможет извлечь выгоду из своей кончины; хорошо продуманный план будет работать и без его участия, надо лишь заранее отработать все ходы и правильно расставить фигуры.
Придется создавать новую партию с учетом последних событий магического мира, которые заставляли директора Хогвартса теряться в догадках.
***
Холл был очень просторный и очень пыльный. Сразу видно, что домовые эльфы не заходили сюда минимум лет сто, а возможно, их тут и вовсе никогда не было. И тем не менее, зал, в котором оказался Раймонд, был не лишен намека на уют, благодаря огромным окнам, поднимающимся от самого пола, и мягким даже на вид креслам возле камина. Юноша подумал, что если помыть стекла, вынести вековую грязь и разжечь камин, с наступлением утра гостиная будет купаться в солнечном свете и ему, наверняка, не захочется вставать вон с того дивана у журнального столика на гнутых ножках.
Раймонд почувствовал, как стали покалывать кончики пальцев. Ощущение показалось знакомым: так было в Косой аллее, так волшебство готовилось вырваться наружу. Потом покалывание усилилось, и сдерживать поток магии стало уже невозможно. Раймонд поднял руки и выпустил переполнявшую его силу; золотым ветерком магия пронеслась по холлу. Лизнула окна – и Раймонд сначала подумал, будто она заставила стекла исчезнуть, такими прозрачными они стали. Маленьким вихрем протанцевала по ковру – и серый от грязи ворс приобрел первозданную чистоту и вспушился алым островком. Пощекотала камин – и тот засмеялся веселым огнем. Магия делала все – разглаживала шторы, взбивала подушки, смахивала паутину с углов. Она кружилась по залу, не истощая, а словно наполняя новой силой, пока полностью не растворилась в пространстве.
Раймонд улыбался. Беспалочковая стихийная магия, по словам незнакомца из междумирья, очень опасна, но сейчас Раймонд не чувствовал ни истощения, ни даже усталости. Похоже, здесь действительно его дом – только магия родного поместья могла придать столько сил для волшебства. Замок сам все сделал, он сам колдовал, а Раймонд лишь немного помог ему.
– Апчхи! – раздался оглушительный чих слева от юноши, заставив его резко развернуться.
Сбоку никого не оказалось; только большой портрет сухопарого старичка в очках висел на стене – это была единственная картина в комнате. Сейчас изображенный на ней человек яростно выкручивал себе нос носовым платком.
– Апчхи! Подумать только, здесь было так много пыли! Апчхи! – высморкавшись, пожаловался нарисованный старик. – Ненавижу пыль, у меня на нее аллергия.
– Не волнуйтесь, больше ее здесь не будет, – успокоил Раймонд чихающего мага на картине.
Само наличие в замке говорящего портрета ничуть не удивило юного лорда – то ли подсознательно он был готов к любым чудесам, то ли начал вспоминать некоторые особенности магического мира.
– О-о-о! – протянул старичок на портрете, убирая платок в нагрудный карман. – Давненько я никого здесь не видел. Какими судьбами вы на Азкабане, молодой человек?
– Я Раймонд Певерелл, – представился юноша, рассчитывая, что его имя само все объяснит, и не ошибся: портрет издал еще одно протяжное «о-о-о!».
– Не думал, что снова когда-нибудь буду разговаривать с Певереллом, – немного придя в себя, признался старик.
– А я даже не думал, что Певереллы живы, – прогудело за спиной у Раймонда.
Молодой человек обернулся: хозяином голоса оказался Акер, медная голова которого торчала теперь с этой стороны двери.
– Опять ты?! – воскликнул Раймонд, непроизвольно пряча руки за спину – как бы коварный лев еще раз не укусил. – Ты же был снаружи!
– Я и сейчас там, – кивнул страж замка, запутав юношу еще больше.
– У Акера две головы, – решил вмешаться живой портрет. – И обе спали последние лет тридцать.
– Никто не приходил в замок, было скучно, – пожаловался лев.
– И поэтому он уснул прямо посреди моего монолога о способах нарезки трилистника в поисковых зельях, а проснулся только сейчас. Но надеюсь, теперь Акер будет не единственным моим собеседником, – сказал старичок и, поправив очки, добавил едва слышным шепотом: – Он, знаете ли, немного тугодум, а мне порой не терпится поговорить со знающим человеком.
– Человеком Акера уж точно не назовешь, – не без ехидства заметил Раймонд. – Он всегда кусается, когда его будят?
– Что вы, что вы! – замахал руками портрет. – Акер удивительно добродушное существо. Кровь ему требуется только один раз, при вступлении в род, совершеннолетии или принятии наследия. Таковы законы магии.
Раймонд покосился на «добродушное существо»: тот зевнул, демонстрируя не широту своей души, а ряд острых медных клыков. Юношу от такого зрелища передернуло.
– Значит, наследие… – вернулся к разговору Раймонд. – Что вы о нем знаете?
– Немногое, – признался волшебник с холста, стряхивая со своего красного камзола невидимые пылинки. – Только то, что замок, как и любое родовое гнездо, находится в некоей связи с хозяином. Это может проявляться в защите от врагов, увеличении магической мощи или в том, что вы сейчас продемонстрировали. Здесь все зависит от потенциала мага, так что точнее сказать не могу.
– А память рода? – решил уточнить Раймонд. – Она передается вместе с наследием?
Реакция портрета на этот невинный вопрос поразила юношу – старик так рассмеялся, будто только что услышал свеженький анекдот.
– Хахаха! Память рода? Как вы себе это представляете? – давясь от смеха, спросил портрет. – По-вашему, все совершеннолетние маги обладают тысячелетними знаниями? Вот уж повеселили старика!
– Но как же… – растерялся Раймонд. – Разве памяти рода не существует?
– Вот что я вам скажу, Раймонд Певерелл, – отсмеявшись, обратился к молодому лорду портрет, поглаживая свою жиденькую седую бородку. – Я, Генрих Геллерт, был одним из самых образованных магов пятнадцатого столетия. Говорю это не из хвастовства, а для того чтобы вы поняли, насколько глубоко я изучал различные области волшебства. И хотя я прославился как выдающийся зельевар, моему авторству принадлежат открытия и в сфере Темных искусств, и в родовой магии. Я не занимался непосредственно вопросом памяти, в этом мне Меморию не переплюнуть, но могу сказать, что ни разу за свою жизнь я не сталкивался с человеком, который смог бы разбудить память рода. И хотя теоретики не перестают обмусоливать эту тему, без реализации она как пшик в воздухе. Пшик! – С этими словами старичок развел руками, демонстрируя, какой именно «пшик» он имел в виду.
Раймонд помолчал, обдумывая слова Генриха Геллерта. После чего задал единственный вопрос, за который можно было зацепиться:
– Кто такая Мемория?
***
Черноволосый юноша в одиночестве сидел в небольшой гостиной, с ногами забравшись в потрепанное годами кресло. Он обнял колени и так глубоко о чем-то задумался, что даже не услышал тихих шагов на скрипучей лестнице.
– Гарри, почему ты не спишь? – наконец спросила Гермиона, поняв, что одноклассник ее не заметил. – Тебе опять снятся кошмары?
Гарри резко вскинул голову, но, увидев подругу, тут же расслабился.
– Гермиона, это ты, – прошептал юноша без каких-либо эмоций в голосе. – Мне казалось, все уже спят.
– Разве под храп Рона можно заснуть? Его слышно даже в комнате Джинни, – слабо улыбнулась девушка, но почти сразу снова нахмурилась. – Гарри, ты не ответил на мой вопрос.
– Мне просто не спится, кошмары тут ни при чем, – ответил юноша и быстро добавил: – То есть они снятся, конечно, но дело не в них.
– Тогда в чем?
Гермиона села в соседнее кресло. Весь ее вид говорил о том, что она готова долго и внимательно слушать своего друга.
Гарри промолчал, просто пожав плечами.
– Гарри, – мягко, но решительно обратилась девушка к другу. – Неужели ты думаешь, что я ничего не замечаю? Ты сам не свой в последнее время. Возможно, Рон слишком невнимателен, а остальные знают тебя не так хорошо… Но мы дружим с первого курса, уж я-то вижу.
Юноша смотрел в глаза Гермионы, ловя каждое слово; его пальцы буквально впились в подлокотники кресла.
– Ты изменился после того нападения летом. Я знаю, Дамблдор не велел нам приставать с вопросами, да и не в моих правилах лезть в душу, но что именно там произошло?
– Гермиона, – напряженно произнес Гарри, по-прежнему пристально глядя на подругу, – мне надо кое-что тебе рассказать.
***
Высокие стеллажи с книгами заполняли все пространство библиотеки. Только массивный стол с зеленой лампой на нем выделялся в мире разноцветных фолиантов. Тишина, царившая здесь, и мягкий свет бра, прикрепленных к шкафам, придавали этому месту ощущение таинственности, отчего призрачная фигура женщины, плывущая между стройными рядами книг, смотрелась удивительно гармонично.
– Мемория? – тихо обратился Раймонд к привидению.
Полупрозрачный силуэт замер в узком проходе. Призрак, паривший в паре дюймов над полом, излучал легкое белое сияние.
– Сэр Геллерт сказал, что я найду вас в библиотеке, – продолжил Раймонд, так и не дождавшись ответа. – Меня зовут Раймонд Певерелл, я хотел с вами поговорить.
– О чем? – прошелестела Мемория так тихо, что ее слова больше напоминали дуновение ветра, чем речь человека. Все в ее образе: и длинные распущенные волосы, доходившие до середины бедра, и ночная сорочка, служившая единственным облачением, и взгляд, словно направленный сквозь собеседника, – все это наводило на мысль о безумии женщины еще до ее смерти.
– О родовой памяти. Вы ведь занимались исследованиями раньше, до того как… умерли.
– Я не хочу об этом говорить, – донеслось до юноши словно из другого мира, и призрак медленно поплыл в противоположный конец библиотеки.
– Постойте! – воскликнул юный лорд, испугавшись, что больше никогда не сможет поговорить с этим странным привидением. – Поверьте, это очень важно для меня! Сэр Геллерт сказал, что кроме вас никто не сможет ответить на мои вопросы. Пожалуйста, помогите!
– При жизни я любила говорить с портретом Генриха о своих опытах, он интересный собеседник, – потусторонним голосом заметила Мемория. – Но разум человека похож на лабиринт: чем больше путешествуешь по нему, тем труднее понять, где ты находишься.
В голове Раймонда щелкнуло. Перед глазами встала лавка Горбина и ушлый торгаш, предлагающий ценный фолиант в обмен на родовой перстень.
– Вы Мемория Этерн, – не спрашивая, а скорее, утверждая, сказал Раймонд. – Это вы написали «Лабиринт разума».
– Я сожгла эту книгу, – равнодушно прошептал призрак. – Я заблудилась.
– Заблудились в лабиринте, о котором писали? В лабиринте мыслей и воспоминаний?
– Да, – едва слышно выдохнула Мемория.
– Я тоже могу заблудиться, – сказал юноша, подходя ближе к прозрачной фигуре. – Помогите мне выбраться из него.
– Даже я не могу найти выход. – Тихие слова Мемории больше угадывались, чем слышались. – Это как бесконечное путешествие. Тебя преследует прошлое, зовет будущее, окружают образы. А потом ты теряешься. Нет уже ни прошлого, ни будущего, и ты не знаешь, в какой точке этого мира твое место. Ты перестаешь быть собой, потому что все когда-либо существовавшее становится твоей частью. Но останется ли корабль Тесея тем же, если заменить в нем все доски?
– Корабль Тесея? – недоуменно переспросил Раймонд, пытаясь понять в словах Мемории тайный смысл. – Но при чем здесь…
– Подумай над этим, – прошелестел призрак и направился к соседнему стеллажу.
На этот раз Раймонд не стал останавливать Меморию. Он и так знал, где следует искать ответы.
