Черт. Выходка на балу.***29.03.2012. ***
В метро до меня умудрилась дозвониться мама. Несмотря на то, что у меня было смутное ощущение, что последнее время я медленно, но верно погружаюсь в туман, я сумела бодро поговорить с ней об Александре, который выходил просто несчастной жертвой обстоятельств. Якобы на самом деле у него были проблемы и оказалось, что ему нужно где-то пожить подальше от своих нехороших родственников. У меня добрая отзывчивая мама и верит любой ерунде, особенно если нужна ее помощь. "Если бы ему найти комнатку, - несла я ахинею в мобильник, - где бы он мог перекантоваться, это бы решило все проблемы". Кстати, странно, что эта идея сразу не пришла мне в голову. У мамы пустовала квартира в пригороде. С другой стороны, нужно же сначала присмотреться к человеку, а уж потом доверять ему квартиру.
Я ехала в метро и не знала, что меня ждет дома. Я не испытывала никакого азарта, восторга или еще чего-нибудь в этом духе. Если честно, я начала уставать и старалась цепляться за обычную нормальную реальность. Еще совсем недавно я с удовольствием выныривала из нее, мечтая и сочиняя на ходу всякую чушь, больше развлекавшую меня, чем кого-либо еще, теперь же я "выключала" свои фантазии, хотя мне это удавалось с трудом. У меня буквально роились в голове истории, одна другой запутаннее и сюрреалистичнее.
Люди, которые вместе со мной переползали в чреве подземной змеи от станции к станции, думали о чем-то своем, никто не смеялся и не разговаривал, остановки по моим ощущениям не было уже вечность. А что если те, кто меня окружает с изможденными лицами и усталыми глазами тоже пытаются справиться с навязчивыми фантазиями? А что если это не люди или все они мне только кажутся? А что если такая же чушь гнездится и в их головах? Да когда же, екарный бабай, Купчино?!
"Купчино. Железнодорожная станция Купчино", - прохладно объявил механический голос.
Я вышла, чувствуя, что меня трясет.
Я возвращалась домой, думая об Александре, о том, как мы встретимся. Будем ли мы говорить о чем-нибудь? Захочу ли я узнать, кто он на самом деле? Я отправила Драной кошке недостающий отрывок из моей истории об Артуре и думала о том, понравится ли ей то, что я написала, не испортил ли сочинение туман в моей голове?
Я подошла к двери, но тут же отступила назад, потеряв нить своих размышлений. Произошло это по следующей причине: я приготовила магнитный кругляшок, чтобы сработал домофон, как вдруг дверь открылась сама, и мне навстречу вышел… не сосед, не кто-то незнакомый, заскочивший к кому-то в гости. Передо мной встал, придерживая дверь, чтобы якобы пропустить меня - черт.
Я видела, что его кожа покрыта короткой коричневой шерстью, гладкой и блестящей, как у лошади. Сложен черт был неплохо - торс даже можно было бы назвать красивым из-за рельефно выступавших мышц. А вот ноги оказались кривыми и заканчивались копытами, хвост нервно бился за его спиной, а причинное место скрывалось под густыми, человеческими волосами вследствие чего смотрелось вполне эстетично. Нет, я хотела сказать не так отвратительно, как… В общем, не важно.
Все это я разглядела, наверное, в течение минуты. Кричать я не могла, потому что меня будто парализовало. Откуда-то я безусловно знала, что передо мной никакая не галлюцинация, не нарядившийся в костюм приколист, а натуральный, насмешливо меня созерцающий черт. Мои ощущения были мучительными: страшно кружилась голова и почва уходила из-под ног. Чтобы пытка прекратилась, с чертом нужно было срочно что-то делать, но что?
- Изыди! - вдруг, сама себе удивляясь, панически взвизгнула я.
Адское создание расхохоталось и исчезло с громким "чпок".
Шатаясь, я добралась до лифта, но дверь открывала уже вполне твердой рукой.
"Мне померещилось? Мне же померещилось? Господи, пожалуйста, не дай мне сойти с ума!"
Наконец я оказалась в квартире. Я прислушалась. Александр не спешил выходить мне навстречу. Чувствуя неладное, я бросилась в гостиную, где слышалось бормотание телевизора. Александр обнаружился на ковре, державшийся за грудь и совершенно неподвижный. Пахло почему-то конским потом и еще чем-то отвратным. Если бы боль могла пахнуть, это был бы ее запах. Тут у меня появился голос, и я закричала от ужаса, потому что рядом с телом я увидела кровь, пропитавшую ковер. От моего вопля Александр очнулся и сел, уставившись на меня измученными глазами.
- Все в порядке, - заявил он, вставая.
Однако, вместо того, чтобы успокоиться, я еще сильнее заверещала.
- Хельга, Хельга! - Тряс он мое бившееся в конвульсиях тело, - тихо, тихо. Со мной все в порядке. Это была... - он запнулся, тщетно подбирая слова.
Я истерично рассмеялись и села на пол, уставившись на чистый ворс. Никаких следов крови. Моя энергия истощилась и я затихла. Собственно чего я так разошлась? Ну, подумаешь, черт? А сам Александр? Разве вся эта история с самого начала не была странной? Александр сел по-турецки напротив меня. Я вдруг поняла, почему не мучилась ни страхами, ни сомнениями - когда смотришь ему в глаза, то успокаиваешься и веришь... в хорошее. Может, он меня гипнотизирует? Кто он? Этот странный юноша в средневековом костюме? Инопланетянин? Кто-то пострашнее черта, прикидывающийся безобидной жертвой загадочных обстоятельств? Он напоминал мне кого-то. Очень знакомого, но я решила "гасить" свои фантазии.
- Что-то случилось, пока ты сюда шла? – спросил Александр уверенным, слишком властным для потерявшего память дурачка голосом.
А то лужи крови мне бы было мало!
- Я видела черта, - сказала я лишенным выражения тоном. Ну вроде того, чтобы сказать: «Я видела дворника в балетной пачке. Странно, конечно же, но чего только не бывает?»
- Настоящего! - он даже вспыхнул от азарта. И чего, интересно? Не его же это рук дело?
- Да. Абсолютно. Без штанов, с хвостом и копытами.
Александр вскочил и побежал к двери.
- Ты куда?! - я рванула за ним, не без злорадства наблюдая, как он неуклюже пытается открыть дверь.
Вообще, если за ним понаблюдать, так можно решить, что он и в самом деле попал к нам из средних веков: не имеет и самых элементарных навыков во всем, что относится к быту.
- Я открою тебе дверь, если ты объяснишь, куда ты помчался.
- Нам нужно найти того, кто запускает сюда чертей, - заявил он и глянул на меня так, словно в чем-то страшно важном признался.
- Чертей ловить, значит, будем? – с трудом ворочая немеющим языком, уточнила я.
Я ждала сюрпризов сегодня, но надеялась на то, что судьба пощадит меня и не будет обрушивать мне их на голову, не давая очухаться.
Александр шумно вздохнул и настойчиво посмотрел на дверь. Та открылась перед ним сама. Вместе мы побежали вниз по лестнице. Я уже не мучила себя вопросами, вроде того, как ему удалось открыть дверь. Такая ерунда…
Бегали мы недолго. Александр будто чуял что-то, как собака дичь. У помойки рядом с огромным вонючим баком мы нашли пьяненького дядьку, одетого в нетипично дорогой для маргиналов костюм. Мужчина водил перед собой трясущимися руками, в одной из которых обнаружился красивый серебристый нож. Этим ножом, точнее сказать, кинжалом пьянчужка будто бы рассекал воздух, и перед ним возникал черт, убегал за бак и там, дико воя, взрывался, чтобы возникнуть снова. У меня закружилась голова, но я помню, как Александр забрал себе кинжал, потом он подхватил меня под локоть и попытался увести, но мои ноги стали ватными и не слушались. Тогда Александр легко поднял меня на руки, подул ветер или, скорее, ураган, который унес нас наверх. Меня замутило, когда я увидела качающиеся подо мной крыши, и на миг я отключилась. Очнувшись, я тревожно огляделась. Все было мирно. Я сидела за столом на кухне, а рядом со мной стояла кружка до краев наполненная какой-то кроваво-красной жидкостью.
- Пей. Это вино. Поможет.
Я схватила кружку и выпила. Напиток был слаще на вкус, чем я привыкла, и крепче. Мне страшно захотелось спать. И "отключить" не только фантазии, а вообще все эмоции.
Спасаясь от безумия, я доковыляла до комнаты, убеждая себя, что просто сегодня слишком устала на работе. Едва коснувшись щекой подушки, я уснула. Было часов девять вечера, но меня не волновало, что мне могут звонить те, кто беспокоится обо мне.
***
Мне снилась всякая ерунда, а потом во сне я получила от доктора письмо. Так и не могу понять, было ли такое письмо на самом деле? Сами события, мне кажется, были, но раньше по времени. А Элона с тех пор пропала. Так, когда-то, я решила проблему Доктора.
"Прекраснейшая, я хотел позвать вас на бал. Сам, один, я не готов туда идти, а с вами мне ничего не страшно. Место новое, незнакомое, а, главное, там не должно быть Элоны. Если бы вы знали, как я устал!"
Немного жестоко, но... Я согласилась, забыв о своих страхах, потому что мне польстило, что могу оказаться в чем-то полезной Доктору.
Секунду спустя я уже улыбалась старому знакомому.
- Здравствуйте, Доктор, - сказала я и протянула ему руку.
Он почтительно и нежно поцеловал мою мраморно-белую (на самом деле она у меня бежевая, но это в реале) кожу.
Высокую фигуру Доктора окутывал черный просторный плащ, его лицо скрывала маска с длинным носом, а широкополая высокая шляпа покрывала волосы и, в целом, его вид производил внушительное впечатление. Я никогда не видела его без маски, поэтому даже его виртуальная сущность осталась для меня загадкой. Сама я принарядилась в жемчужно-белое платье и под такой же маской скрывала лицо, так что на виду оставались только карминные губы.
Мы вместе подошли к импозантным золотым воротам с пиками и завитушками наверху. У ворот стояли мрачного вида стражники, шпагами преградившие нам путь.
- Логин? Пароль? - прогремели они в унисон.
Мы назвались.
Доктор числился в приглашенных, а мою личность некоторое время изучали, просматривая в толстых талмудах.
- Такой тут нет. Мы не пропускаем новичков.
Доктор возмущенно выступил вперед, но я мягко удержала его за рукав.
- Понимаю, - сказала я.- Поищите меня...
Я назвала другой свой ник, вполне известный и не успевший испортиться из-за моей тяги со всеми биться за справедливость, которой, как я всегда сама знала, нет, тем более в сети. К тому же я довольно часто лезла, куда меня не просили, и частенько это бывало просто глупо.
- Проходите, - благосклонно сказал один из стражей.
Ворота распахнулись перед нами, и мы вступили в праздник.
Как же вокруг было красиво! Если не приходилось восхищаться гостеприимством хозяев, то их вкусам и талантам следовало отдать должное.
Над нами россыпью далеких звезд горело черное и чистое небо, с которого серебряным туманом струилось сияние. Всюду, теряясь в дали, высились мраморные в античном стиле колонны, не вершине которых восседали диковинные звери, вроде химер. Слышалась чарующая музыка, в воздухе плавали бокалы, наполненные игристыми винами.
В центре залы, выложенном каменными плитами, и разыгрывалось представление. Глашатай в бархатном костюме вызывал участника и тот показывал свое мастерство. Таким образом, это напоминало магический театр, в котором каждый зритель в то же время становился актером, когда наступала его очередь.
Среди теряющихся в полумраке лиц я заметила много знакомых, хотя они прятались под масками, но трудно не узнать тех, кто когда-то восхитил тебя своим искусством, притянул в свой мир, чтобы потом посмеяться над твоими поначалу неуклюжими попытками творить волшебство самостоятельно.
Вдруг я почувствовала, что Доктор задрожал рядом со мной и что-то начал бормотать себе под нос, кажется: "О нет... Снова она, она... и тут, но как?". "Какой впечатлительный", - подумала я снисходительно. Ну да, он привык к моему форуму, где все мирно и тихо, где "Звезды" ведут себя корректно, да и нет на моем ресурсе настоящих гигантов (не по таланту, а по самомнению и количеству поклонников).
Именитые участники, кое-как кокетливо замаскировавшиеся с целью быть узнанными, а не из желания спрятаться под новой личиной, выходили в центр по двое - трое. Они предпочитали не одиночные представления, а дуэли, и тут было на что посмотреть, особенно учитывая такую пикантную особенность их действа - с ними часто выходили сражаться малоизвестные участники. Или хорошо известные, когда-то осмеянные сообществами, тем хором подлиз, которые всегда восславляют сильнейших и признанных, и не дают шансов неизвестным, слабым или нервным (у вас должны быть железные нервы, если вам взбрело в голову всерьез завязнуть в сети). Последние, естественно, маскировались, как следует, приходили под другими именами, иногда полностью меняя образ.
Я с увлечением наблюдала за происходящим, не обращая внимания на усиливавшееся волнение Доктора. Вот в центр залы вышли две дамы. Я сразу узнала Делли, гения внешне простых, но виртуозно исполненных миров по произведениям Роулинг. Делли углубила характеры персонажей и заострила поставленные автором проблемы, логично их разъяснив и разрешив (на самом деле, многие из тех проблем остались незамеченными и самим автором, а рассуждения заслуженных фикрайтеров сильно бы удивили английскую писательницу). Делли одна из старейших, и я уже не надеялась ее увидеть - взрослея, а кое-кто уже даже старея, уходит заниматься обычными, полезными делами (самым возрастным из нас в реальной жизни может быть страшно сказать сколько лет, но часто они вполне успешны и речь идет о состоявшихся в реальной действительности людях: учителях литературы, филологах, историках, художниках-оформителях, артистах, бизнесменах, дизайнерах, хороших женах, менеджерах солидных фирм, и... много о ком еще). Соперницей Делли, если я угадала правильно, была Сэм. Она также очень талантлива, в фандом Делли она пришла из вселенной Толкиена. Сэм - задиристая, молодая и энергичная. Как-то раз мы с ней, скажем, не сошлись в понимании некоторых вопросов, в результате чего сошлись в маленьких словесных дуэлях, но без вреда и обид для обеих сторон.
Сэм, как я и ожидала, уступила право первенства Делли, напустив пока вокруг себя тумана. Делли замерла, истончившись, а потом ее фигурка стала напоминать раскаленную проволоку. Но не было ни дыма, ни запаха гари, а только все вокруг на мгновение опустело, очистилось, чтобы подняться от пола лазурно-голубым сияющим куполом. Все мы оказались по краям иллюзорного мира, а Сэм попала в центр и напоминала засохшую, давно утратившую способность пить соки земли осинку.
Реальность, сотворенная Делли, поражала хрустальной чистотой и ощущавшейся во всем свежестью. Удивительно, учитывая, что создательница прославилась именно мрачностью своих историй. С другой стороны, у нее всегда хватало мудрости зажечь огонек в конце туннеля, и на этот огонек всегда можно было рассчитывать.
Быстро и весело потянулись к безоблачному небу изумрудные высокие травы, вымахали деревья с пышными кронами, зазвенели ручьи, запели пестрые птицы. Мир и покой. Если где-то и есть рай, то он должен быть таким - только радость, воля для каждой травоядной зверушки, не наносящей вреда растением, потому что ягнята, лани и прочие невинные твари не только питались, но и питали растения, дарующие им радость бытия. Никто ни за кем не охотился, никто ни от кого не убегал. Деревья прикрылись зелеными кудрями, в которых золотыми ожерельями расцвели благоухавшие медом цветы. Только осина была здесь чужой, холодной и нагой, насмешливо кривившейся в отражение голубого неба. Она исподволь тревожила этот чудесный мир, нарушая его безупречную безмятежность, как песчинка, попавшая в глаз. Тогда за дело принялось солнце, согревшее ее своим теплом, а душистые ручьи из-под щедрой земли напитали иссохшие корни. И вот кора осины засияла, оживая, послышались аплодисменты зрителей, восхищенных простой, убедительной победой Делли. На дрожавших от ласкового ветерка ветках набухли почки, но когда они созрели и полопались, вылупились маленькие птицы, растущие стремительно, потому что они принялись поедать многочисленных красивых бабочек, до тех пор беззаботно круживших в воздухе. Делли пыталась противостоять злу добром, но мерзкие твари порождали еще более гадких существ, в результате чего мир и покой были нарушены. Тогда то, что было прекрасным, стало еще прекраснее, а то, что было кротким, явило еще большую кротость. Гадкие птицы охотились за серебристыми жучками с шелковыми усиками, но жучки с готовностью бросались охотникам прямо в глотку и радостно верещали у злодеев в желудках. Ситуация становилась все абсурднее, и изящные газели топтали острыми копытами львов, потому что каждая из них мечтала стать первой добычей, ведь смысл их жизни и заключался в том, чтобы жертвовать собой ради чужого блага. Тираны пытались натравить друг на друга народы, но собственные же солдаты зацеловывали их до смерти от слепого восторга и восхищения. "Итак, Делли осталась верна себе, даже вздумав сыграть роль устроителя рая", - думала я, вместе со всеми славя ее победу. Но, признаться, я никак не могла взять в толк, в чем здесь мораль? В том, что бессмысленное, бездумное добро побеждает осмысленное, продуманное зло? Или в том, что в самоотречении скрывается такая сила, что не каждый ум в состоянии это постичь? Я повернула голову, чтобы узнать мнение Доктора, но он куда-то пропал. Тогда я нырнула в самую гущу пестрой толпы, потому что почувствовала себя одиноко и неуютно.
Передо мной замелькали лица в масках, улыбки. Большинство участниц предпочло одеться в роскошные платья, растекавшиеся в праздничной полутьме темно-алым, сапфировым, малахитовым бархатом, белоснежным шелком, охровой тафтой, бирюзовым тончайшим кружевом и еще, и еще целым набором цветов от естественных до фантастических. Всюду позвякивали шпоры и шпаги, слышался смех, неразборчивый шепот, а музыка изменчиво перетекала из одной залы в другую, как весенние ручьи, сочащиеся из сияющего под горячими лучами льда. Я шла вперед, сначала спокойно и неторопливо, потом ускорила шаг. Я высматривала черную остроконечную шляпу и похожий на клюв нос, пока не заметила знакомую фигуру, с раздраженным и мрачным видом продиравшуюся сквозь толпу, на ходу отражавшую попытки навязчивых неопытных участников завязать беседу. Для этого Доктору достаточно было только мрачно глянуть на надоеду. Но среди преследующих его зевак я заметила одну женщину. Мадам следовала за Доктором по пятам, шелестя атласным в стиле пушкинской эпохи платьем. Это и выдало ее - дело в том, что населяющие фандомы индивидуумы не любят на маскарадах следовать точным предписаниям, законам конкретной исторической эпохи. Нет, разумеется, когда речь идет о ролевой игре, то каждая пуговка будет пришита на место и самыми правильными по нужному времени нитками, но на общем празднике, куда приходят из разных вселенных, считается дурным тоном выряжаться в костюм "по канону". Итак, преследовательницей была Элона, и я заскользила вслед за ней, чтобы спасти от нее Доктора. Я уже практически дышала ей в затылок, став по ходу дела выше ростом и сменив заодно и пол. Я теперь была ослепительным, белокурым, скажем, Печориным, и ни у кого, как признавали даже те, кто не любил меня, не выходили подобные роли лучше, чем у меня (те, кто совсем меня не любил, просто на этот счет молчали). И вот, когда я готовилась ухватить Элону за локоть, глашатаи прокричали мой ник. Что ж, нежданно, но вовремя. Я вообразила себе просторную танцевальную комнату, вроде тех, что можно видеть в Эрмитаже. Мне это оказалось тем более не сложно, что Элона хорошо представляла детали, будучи знатоком самого блистательного периода российской истории. Если кто-то не успел посторониться, то пенять ему оставалось только на себя, но краем глаза я рассмотрела (вернее будет сказать, рассмотрел) только довольные, веселые лица. Я включила в игру всех, кто не успел увернуться от исходившей теперь от меня энергии, и эта игра многим нравилась.
Вальс под музыку Вивальди, танец в целомудренно-соблазнительном сплетении тел и рук, носки скользят по отполированному навощенному паркету. Если среди нас были вампиры, то они явно решили на время укоротить свои зубки. Кстати, а кто я, все мы, если не вампиры? Только энергетические. Напитавшись энергией, подаренной мне танцующими парами, я безжалостно обнимал Элону, скованную смущением, дрожащими губами что-то пытавшуюся мне возразить, и вкрадчиво шептал ей в ухо:
- Дорогая моя, здесь нет дочек богатых пап, отличниц с красными дипломами, учениц, зубрящих ваши уроки и правила. Здесь танцуют отверженные. Полунищие учительницы литературы с выпавшими зубами, по вечерам пьющие вино и так живописующие нетрадиционную любовь, что геи, почитав их вирши, с перепугу становятся натуралами. Здесь домохозяйки из завязших в трясине безденежья городов, с пропойцами мужьями, домохозяйки, которые рисуют картины на темы, которые тебе бы не понравились, но которые достойны восхищения старинных художников. Здесь клерки ненавидящие свою работу, но вынужденные ходить на службу, чтобы кормить своих детей и давать им образование, здесь непонятые родителями подростки, которым не с кем перемолвиться и словом, кроме как с любимой маской из любимого фандома, и которых так тошнит от реальных мальчиков, что они предпочитают вымышленных. Здесь нет ваших правил, и все здесь абсолютно не правильные и правильными быть не могут! Потому что здесь имеет значение только одно правило: уважай чужой вымышленный мир и право в него прятаться под любой, самой немыслимой, возмутительной, удивительной, дикой маской! Перестаньте же преследовать Доктора, когда он у себя дома, среди своих! Оставьте его в покое!
Я почувствовал, как бедняжка затрепетала, потом тихонечко застонала и исчезла. Должно быть, это произошло от того, что я сгоряча слишком сжал ее в своих объятиях, а может и оттого, что вокруг нас одобрительно загудели.
Музыка закончилась, а с ней и мой выход, успешный, потому что здешняя публика любит, когда кто-то из дуэлянтов оказывается поверженным. Это что-то вроде древних жертвоприношений. Я раскланялся и вступил в тень у одной из мраморных колонн. Потихоньку я вернула себе свой первоначальный женский облик.
- А вы жестоки, незабвенная, - услышала я знакомый голос.
На меня весело смотрели глаза одного моего давешнего знакомого. Когда-то я пригрела его на одном из моих первых форумов. Это был Бендер, насмешливый, саркастический и славный. Мы с ним не ссорились, просто для него - я ушла, предав его. Давно уже. Я подарила ему свой форум и растворилась в непонятной ему внефандомной жизни со странными проблемами, вроде конфликтов на работе и в семье. Я отвернулась, делая вид, что не вижу его насмешливо-осуждающих глаз. Зато я увидела Доктора. Он разыгрывал сцену Венецианского карнавала, в котором он был маской Чумы, и надо сказать, зрелище вышло завораживающим, восхитительным, что не мешало ему быть еще и по-настоящему жутким. Когда последняя гондола уплыла по таинственно мерцавшим водам в ночь, и уснула самая плаксивая флейта, Доктор дал мне руку, и мы покинули бал.
- Спасибо, - сказал мне доктор на прощание.
- За что? – фальшиво удивилась я.
- За Элону.
- Эх Доктор... – я слегка смутилась, уже не уверенная в том, что поступила правильно.
- Шшшщ... Все хорошо. Вот поверьте, ничего ей не сделается.
********
