Глава 10Глава 10. Ну, здравствуй, школа!
— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! – кричал лесник Харгид.
Гарри захотелось затеряться в толпе. Сейчас он был даже рад своей мантии, так как в мантиях были все. Он шел по узкой дорожке одним из самых последних.
— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! – крикнул Хагрид, не оборачиваясь.
— О-о-о! – вырвался восхищенный возглас, когда первокурсники увидели замок.
Гарри показалось, что те, кто этот самый возглас оставил при себе, попадут в Слизерин или Равенкло. Гарри был в их числе, хотя, безусловно, огромный замок его впечатлил.
— По четыре человека в одной лодке!
Гарри и Рон оказались в одной лодке. К ним подсело еще два мальчика, Невилл, и какой-то блондин, имени которого Гарри не запомнил. Он с интересом разглядывал человека, жабу которого искала Гермиона. Мальчик затеял игру – угадай тех, кто дети Пожирателей, а кто — Дамблдоровской шайки. Этот Невилл по подсчетам Гарри был из последних, а вот принадлежность блондина определить было трудно. Казалось, тому было все равно на все. Он с равнодушным лицом смотрел на Хогвартс, но без высокомерия.
Наконец, путешествие по озеру подошло к концу, и Хагрид повел первокурсников к замку. Там, у входа, их встретила МакГонагалл, и повела в маленькую комнату, за стеной которой слышался шум множества голосов, где стала рассказывать о факультетах. Гарри не слушал, он рассматривал комнату, как ранее рассматривал холл замка. Хогвартс казался мрачным, как и приют, только было в этой мрачности что-то таинственное. В приюте мрачность была показателем безразличия. Самые дешевые серые обои, непонятные детские рисунки на стенах, окрашенные краской стены туалетов. Тут же был замок, настоящий средневековый замок, с факелами, освещающими помещения. Гарри показалось, что он уже тут был. Странное ощущение дежавю. Вроде бы все незнакомое, но что-то напоминало. Затем МакГонагалл вышла.
— А как будет проходить отбор? – Гарри так и не понял, кто задал этот вопрос.
— Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — ответил Рон, — Фред сказал, что нужно сразиться с горным троллем, но он мог, как всегда, пошутить.
На лице Гарри, как и на лицах многих других, появилось недоумение. «Как, ну скажите мне, как можно расти в семье волшебников, и не знать об этом? Даже маглорожденная Грейнджер и то знает, «Историю Хогвартса» догадалась прочитать» — подумал Гарри, глядя на Гермиону, которая тоже уставилась на Рона с выражением лица, будто говорила, что рыжий – идиот.
Появились привидения. Произвели впечатление они на всех, почти на всех. Даже на Гарри, который чуть не упал от неожиданности. Вот чего-чего, а привидений он увидеть тут не ожидал. Он вообще в них не верил. Захотелось при случае расспросить их, интересно же узнать о смерти.
— Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала, появившаяся МакГонагалл, — и идите за мной.
Гарри снова пристроился где-то в самом конце. Они вошли в Большой зал. Гарри читал о нем, но все же увидеть это место стоило своими глазами. Зал был освещен тысячами свечей, а вместо потолка было настоящее, ну или иллюзорно настоящее, небо. Когда первые впечатления от увиденного прошли, Гарри осмотрев свечи, убедился, что те просто висят в воздухе, без подсвечников. «Интересно, а воск на головы не падает, не очень бы хотелось сегодня отдирать воск от своих волос». За факультетскими столами сидели старшекурсники со скучающим видом. Вероятно, процедура отбора их не интересовала. Ну, оно-то и понятно.
Гарри увидел на табурете перед шеренгой первокурсников ту самую Распределяющую Шляпу, о которой читал в «Истории Хогвартса». Старая, потрепанная, никаких восторженных взглядов эта штуковина вызвать не могла по определению. Шляпа пошевелилась, а затем запела. По сути, в песне она повторила слова МакГонагалл о факультетах. Окончив свою песню-речь, Шляпа поклонилась четырем факультетам и замолчала.
— Значит, нужно всего лишь примерить Шляпу? Убью Фреда! – услышал Гарри, где-то впереди шеренги, голос Рона.
Церемония распределения началась. Из тех, с кем Гарри уже успел познакомиться, Гермиона и Невилл попали в Гриффиндор, блондин, с которым они плыли в одной лодке, оказался Энтони Голдстейном, и попал в Равенкло. Драко Малфой и его гориллы попали в Слизерин. Гарри заметил, что некоторые сидели со Шляпой на голове довольно долго, например Гермиона. И, наконец…
— Поттер, Гарри!
Нужно было представиться Цоресом в поезде, только для того, чтобы увидеть лицо Рона, когда МакГонагалл сказала его настоящее имя. Или не настоящее, он уже сам запутался. В общем, официальное. Рыжий открыл рот, выражение его лица говорило об удивлении, обиде и растерянности, одновременно.
Гарри сел на табурет, и МакГонагалл «уронила» Шляпу ему на голову. Та сразу закрыла весь обзор. Гарри пришла в голову мысль, что негигиенично надевать такую старую вещь, в ней могут быть клопы.
— Ну и что? – раздался в его голове голос.
— В смысле? – мысленно ответил мальчик шляпе.
— Сознание открыть не хочешь? Я как, по-твоему, должна решить, куда тебя определить?
Гарри вспомнил о сережке, а заодно, убедился в ее действии. Тогда, со Снейпом, он так и не понял, что произошло. Не до Снейпа и собственного сознания ему было. Гарри мысленно приказал сережке открыть сознание, толком не понимая свойств и принципа действия артефакта в ухе.
— Непростой вопрос. Очень непростой. Вижу, что ум весьма неплох. И талант – о да, это так. И имеется весьма похвальное желание проявить себя. Хватает и смелости, хотя это не основная черта. Так куда мне тебя определить?
И тут Гарри подумал, что все ждут, что Мальчик-Который-Выжил поступит в Гриффиндор. И, если он решил, что смотрит на жизнь Гарри Поттера со стороны, то надо бы туда и попасть. Все равно учат всех одному и тому же, так какая разница, где учиться? Зато он отведет все подозрения от своей персоны, если будет учиться на факультете, где учились родители. Его мысли не остались незамеченными.
— И после этого ты хочешь, чтоб я отправила тебя в Гриффиндор? По-моему, твои мысли говорят о типично слизеринском мышлении. Знаешь, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно.
Не успел Гарри сказать Шляпе свое твердое «нет», как та выкрикнула:
— Слизерин!
Мальчик не снял, он, буквально, сорвал с себя Шляпу. Гарри был зол, он был очень зол. В зале возникла абсолютная тишина. И в этой тишине все отчетливо услышали фразу: «Дурацкий кусок фетра», произнесенную новоиспеченным слизеринцем. Наконец, за столом Слизерина вспомнили, что надо бы поаплодировать новому студенту.
Гарри сел рядом с Драко Малфоем, и посмотрел на преподавательский стол. Тот самый профессор Снейп был одновременно в ярости и растерянности, доля удивления была и на лицах других преподавателей. На секунду, когда Квиррел повернулся спиной к Гарри, у мальчика заболел шрам. «Это еще что за фигня?». Но боль прошла так же быстро, как и возникла. Никто ничего не заметил, и Гарри решил, что ему показалось. Абсолютно спокойными выглядели лишь МакГонагалл, которая продолжала называть фамилии студентов, и директор. Гарри не знал, что сказанная им фраза про дурацкий фетр, отвела лишние подозрения Дамблдора, который предположил, что мальчик очень хотел учиться в Гриффиндоре, а Слизерин – это происки частички души Волдеморта. Ну, в принципе, предположения директора, по крайней мере, их первая часть, были почти верными. Разве что, причинно-следственную связь имели другую. Но Гарри всего этого не понимал, и ему было стыдно, что он сморозил такую глупость перед всеми студентами. И слизеринцы теперь будут подозрительнее к нему относиться, видно же, что он к ним не собирался поступать.
— Ну что, не вышло ничего с Равенкло, мизантроп? – поинтересовался Малфой.
— Как видишь.
Блондин ухмыльнулся.
Церемония распределения закончилась, последний первокурсник – Рональд Уизли попал в Гриффиндор. Директор встал, поприветствовал всех, затем произнес какой-то странный набор слов. Гарри удивленно уставился на Дамблдора, тот поймал его взгляд и улыбнулся. Мальчик не мог выдавить из себя улыбки, его лицо по-прежнему осталось удивленным.
Да, еда была вкусной. Приютский рождественский стол отдыхает. Правда, Гарри подумал, что в этом учебном заведении вообще не думают о здоровье студентов. Ну как можно столько есть жаренного и жирного? А тем более на ночь. Если так кормят каждый день, то все маги должны быть похожи на ныне покойного Дадли Дурсля. Гарри огляделся — худых много. Даже наоборот, многие слишком худые и бледные. «Аристократы, блин». Но это его обрадовало, значит, подобный рацион присутствует не каждый день.
Гарри наблюдал за поведением студентов разных факультетов. Самыми спокойными были слизеринцы и равенкловцы. И те, и другие лишь тихо переговаривались с рядом сидящими. За столом Гриффиндора шумно что-то обсуждали первокурсники. Может, знакомились так. Хаффлпафф тоже вел себя довольно шумно.
Когда, наконец, все наполнили свои желудки крайне вкусной и неполезной пищей, Дамблдор объявил о том, что колдовать в коридорах и ходить в Запретный лес без преподавателей не разрешается. Затем сказал, что в этом году запретной является и правая часть коридора на третьем этаже для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. «А безопасность студентов, все дела? У маглов за подобное объявление директора бы с поста выкинули!»
— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! – объявил директор.
На лицах студентов застыли самые разнообразные выражения. Кто-то обрадовался (в основном Гриффиндор и Хаффлпафф), равенкловцы не были едины в этом вопросе — кто-то улыбался, кто-то делал вид, что уже уснул. Слизеринцы вообще не проявили эмоций. И вскоре, Гарри понял почему. Гимн имел какой-то глупый смысл, якобы школа должна научить хоть чему-нибудь («А качество образования? Хоть чему-нибудь я и сам научусь»). Но самым странным было то, что пели его все на свой собственный мотив. Слизеринцы равнодушно открывали рты, но, казалось, не издавали звуков. Гарри вообще сидел молча, даже не делая вид, что поет, а просто читал слова, которые золотой лентой выходили из палочки Дамблдора. «Тоже мне, караоке-клуб!»
После этого душераздирающего песнопения все отправились в свои спальни. Гарри очень хотел спать. Первокурсников в гостиную Слизерина провожал староста – Терциус Уилкис, худой высокий подросток с русыми волосами, и, в целом, ничем не примечательной внешностью.
Первокурсники остановились перед пустой стеной в подземельях. Уилкис сказал стене «Традиции и время», объявил, что это пароль, и стена исчезла, открывая проход в гостиную факультета. Гостиная была довольно уютной, хоть и мрачноватой. Весь интерьер был выполнен в цветах факультета – зеленом и серебристом. Иногда к этим цветам добавлялся черный. Черными были кожаные диваны и кресла. Гостиная выглядела солидно. На стенах висело множество портретов. Был тут и огромный камин. Старшекурсники уже разошлись по спальням.
Вошел Снейп. «Он-то тут что делает?»
— Добрый вечер! Я, декан факультета Слизерин, рад приветствовать вас в нашем Доме. Как вы знаете, факультет в Хогвартсе считается семьей. Но не у всех одинаковые представления об этом понятии. Кто-то думает, что семья – некая общность, где все знают тайны друг друга, и делятся друг с другом всеми впечатлениями. Это не о Слизерине. Здесь каждый сам по себе. Но вместе – мы одно целое. Для нас семья – это ответственность за каждого, ответственность друг за друга. И если вы поступили на этот факультет, — тут глаза декана задержались на Гарри, — то должны уважать правила факультета. Вы не должны подставлять других слизеринцев своими поступками и давать повод для снятия баллов. Прежде чем что-то сказать или сделать, сто раз обдумайте свои слова и действия. Завтра утром вам раздадут расписание занятий, я надеюсь, что вы станете достойными студентами Слизерина.
Сказав свою речь, декан удалился. Староста указал на спальни девочек и мальчиков. Спальня была рассчитана на количество студентов («Как знали! Или это какая-то магия. Пока студенты поедают жаркое, тут во всю идет подготовка?»). Помещение было большим, тут стояло шесть кроватей с темно-зелеными пологами. На полу лежал мягкий ковер, тоже зеленый, с серебристыми змейками. Мальчик вспомнил Кассандру с ее любовь к зеленому. Ему стало интересно, на каком факультете та училась. Хотя тут же вспомнилась и МакГонагалл с ее зеленой мантией и зеленым твидовым костюмом, и Гарри решил, что для нормальных, или относительно нормальных людей, цвета факультета не обязательно являются любимыми. В принципе, это помещение можно было бы разделить на шесть небольших комнат, и было бы прекрасно. Ну, кому в голову пришла идея о том, что студенты должны жить в одной спальне?
— Что, не рад оказаться в Слизерине, Поттер? – спросил высокий для одиннадцати лет мальчик, кажется, Блейз Забини. Никакого намека на дружелюбие, как и на враждебность. Казалось, просто нужно было завести беседу, и он нашел повод. Так, просто задать вопрос, получить незначительный ответ.
— По сути, все равно, — спокойно ответил Гарри, — учат-то всех по одной программе. На самом деле, это глупо.
— Что именно глупо?
— Я считаю, что должно быть разделение по специализации.
— Такое разделение в Дурмстранге, на воинов, защитников и целителей. Только разделение идет с пятого курса, когда уже видно, к чему есть способности у человека. Те, кто окончил школу по первым двум специализациям, могут без подготовки идти работать в аврорат или в другие отделы министерств, где ликвидируют последствия проклятий.
— Буду знать, куда отправлять учиться своих детей, если таковые найдутся, — сказал Гарри, снимая ботинки.
— Вот что странно, — подал голос Малфой, — ты говорил, что от студентов факультетов все чего-то ждут. И от слизеринцев ждут, что они станут темными магами. Знаешь, страшно представить темного волшебника из рода Поттеров.
Все засмеялись, не зло, а просто засмеялись. Вроде как Малфой и не шутил, но мысль о темном волшебнике Поттере показалась всем забавной. «Надеюсь, так будут думать все». Гарри выдавил из себя какую-то холодную улыбку, и задвинул полог кровати.
Он лежал, глядя на зеленый полог и размышлял о том, что он теперь студент Хогвартса, и что самое прискорбное, студент Слизерина. Этого он не хотел. Не будь он Гарри Поттером, и, скорее, именем нарицательным в магическом мире, ему было бы все равно. Но он был именно этим самым Гарри Поттером. Теперь, директор будет к нему приглядываться, раз он поступил на «темный» факультет. Такие, как Уизли, которых пугали Темным Лордом и злыми слизеринцами, будут обходить его стороной. Хотя по сути, какое ему до них дело? Интересно было отношение Гермионы. Она казалась ему адекватной, он даже планировал вместе с ней проводить некоторые исследования по восстановлению ее же родословной, ну и своей заодно. Мысль о Реддле была интересной, хотелось узнать, кто это, и в какой они степени родства. Гарри понадеялся, что девочка окажется менее подверженной всяким предрассудкам, так как она из маглорожденных, и ей с пеленок не внушали определенные идеи о волшебном мире. Мальчик решил, что пока будет вести себя крайне тихо, стараться хорошо учиться и не привлекать к себе лишнего внимания. Еще его не покидала мысль о том, что он тут уже был. Как будто, все было очень давно, все застилала пелена в сознании, но все же подсознание помнило, Хогвартс был смутно знакомым. Гарри даже пришла в голову мысль о перерождении после смерти. Может быть когда-то, в прошлой жизни, он тоже тут учился.
Так, если будут возникать проблемы, то надо решать по ситуации. Сейчас же лучше ни о чем не думать, ничего не делать, быть самым обычным студентом. Гарри, черт возьми, Поттером. Он уже успел возненавидеть собственное имя. «Надо узнать о перспективах смены имени в магическом мире. У маглов так делают, может и тут можно. Не сейчас, не когда я студент этой школы. Но жизнь же не заканчивается. После школы мне нужно где-то работать, где-то жить». Мальчик вспомнил о доме в Венгрии, и решил, что перед Рождеством поговорит с гоблинами о том, как ему принять в наследство дом. «Интересно, а в Венгрии Гарри Поттер – тоже нарицательное имя? Вроде война — даже язык не поворачивается этот террор назвать войной, охватывала одну страну, может там знают лишь некоторые моменты. Может там я смог бы быть обычным человеком?»
После еще некоторых размышлений в том же духе, Гарри, наконец, уснул. Ему снился сон, что он в Венгрии разговаривает с прадедом Цоресом о том, что их род предала дочь – бабушка Гарри, уехав в Англию, и выйдя замуж за Поттера.
