IX. Дожди осениБеллатрикс сильно изменилась за лето. Ей было еще очень далеко до прежней формы, но Белла уже могла без страха поглядеть в зеркало. Зеркало предпочитало отмалчиваться, но ведьме хватало собственных ощущений. Строгая диета, режим дня и множество зелий медленно, но верно делали свою работу. Уже в августе Беллатрикс, осматривая себя перед сном, с удовольствием видела не обтянутые кожей кости, а мышцы. Она оставалась худой, но выглядела не тощей, а стройной. Она уже не ковыляла, а ходила. В первые дни сентября зеркало, наконец, снизошло до комментариев.
— В меня смотрит женщина, — Беллатрикс вздрогнула, впервые за три месяца услышав голос изделия. – Но специфическая.
Зеркало помолчало секунду.
— Но все-таки женщина, — добавило оно. – Теперь однозначно.
«Наверное, уже можно примерить что-то из старого гардероба», — подумала Белла, услышав оценку своей внешности. Вероятно, блэковские платья теперь будут сидеть на ней не как седло на корове. Шрамы на руках еще оставались, но вот на лице следы Азкабана почти пропали.
Гораздо хуже было с магией. Едва покинув Азкабан, Беллатрикс попробовала колдовать. У нее даже сразу получились заклинания, которые сдают на СОВ в Хогвартсе. Окрыленная успехом ведьма уже было поверила, что осталось только попрактиковаться; ее волшебная сила никуда не делась. Но магия сочла по-другому. Стоило Беллатрикс испробовать невербальное заклятие и аппарировать к Малфою – и заклинания перестали получаться.
Снейпу удалось всерьез напугать Беллатрикс: для старшей Блэк хуже превращения в сквиба был только поцелуй дементора. Ее надежды на быстрое восстановление сил рухнули в самом начале июля, и Белла начала медленно, по капле восстанавливать свой колдовской дар. Силы, растраченные так неосмотрительно, возвращались с большим трудом.
Нормально разбираться в целительстве Беллатрикс так и не научилась. Сначала матушка, потом Мальсибер не без труда вложили в ее голову необходимый минимум, но дальше так и не пошло. Не доверяя своим познаниям в медицине, Белла чуть ли не допросила Снейпа о допустимых заклинаниях.
Нет, целителем Беллатрикс не была, но чистокровные маги всегда знают множество вещей, которые не преподают в Хогвартсе. Ритуалы, облегчающие восстановление колдовской силы, были из такой категории; несложно и, в общем-то, элементарно, но хорошо известно только тем, кто с самого рождения оказался в мире магов.
Точно так же, как человек может развивать свое тело физическими упражнениями, можно укрепить свои колдовские силы некоторыми заклинаниями. В отличие от физкультуры, сильно изменить способности к колдовству не получится, но вот восстановиться после травмы можно. По меньшей мере, Поллуксу Блэку эти упражнения дважды помогали вернуться в форму после крайнего истощения. Белла взялась за дело, стоило ей только выяснить, какие из заклинаний ей можно колдовать без риска.
С самого начала июля Беллатрикс упорно тренировалась дважды в день, собрав в кулак все свое терпение. Она заставляла себя вновь и вновь проделывать простейшие заклинания, которым учат первокурсников. Ее регулярно настигало мерзкое чувство бессилия – то чувство, когда даже «Вингардиум Левиоса» может не получиться, и газета останется лежать на столе, а портрет на первой странице будто нарочно улыбнется; дескать, на что же вы надеетесь, Беллатрикс? Каждое утро, вставая с кровати, Белла с ужасом думала: удастся ли ей не сорваться в этот раз? Но, умывшись и переодевшись, ведьма шла в гостиную и старательно повторяла простейшие чары, постепенно увеличивая время упражнений.
Она тренировалась, пила нужные зелья и выполняла целую кучу правил и предписаний вплоть до способов заваривания чая. В конце августа Беллатрикс с удовольствием ощутила, что она перестала высыпаться; ведьма еще помнила, что повышенная сонливость – один из признаков восстановления колдовской силы. Перед началом учебного года Снейп зашел к ней еще раз. Зельевар оказался в своем репертуаре: вежливо, но твердо объяснил, что Поттера он не видел и ничего нового сказать не сможет и занялся осмотром своей подопечной. Северус ушел ближе к вечеру, основательно обнадежив Беллу; к ней возвращаются и здоровье, и магия. Радуется или огорчается из-за этого профессор – Беллатрикс так и не поняла.
Вот Люциус Малфой, скорее всего, огорчался; Белла не сомневалась, что Люциус узнает о ее состоянии и забеспокоится. Как только Блэк восстановит силы, для Малфоя удержать ее станет еще труднее. Но до этого момента оставались еще долгие месяцы. Пока что наступил только сентябрь, и он тянулся, как патока. Началась осень с ее мерзкой погодой, и Беллатрикс почти не выходила из дому. Провожать Драко в Хогвартс она не поехала; незачем нервировать свояка, да и, по правде говоря, выбираться в маггловский Лондон было противно. Первое сентября она спокойно встретила дома. В тот день впервые за два месяца у нее на тренировке не сорвалось ни одно заклинание.
* * *
Когда зеркало заговорило, Белла вспомнила недавний разговор с Нарциссой. Сестра появилась на Гриммо вечером первого сентября и тоже заметила, что Белла стала выглядеть гораздо лучше.
— Знаешь, это неправильно, — растерянно произнесла Беллатрикс в ответ. – Я должна горевать, но… не могу. Я даже плакала из-за идиотизма министерских, а не из-за Рудольфа. Как будто закрыла горе в чулане и повесила замок. Цисси, может, я сошла с ума?
— Раз так говоришь, то не сошла, — Нарцисса пересела на диван к сестре. – Это сумасшедший утверждает, что он нормальный.
Нарцисса аккуратно взяла ее за руку, и Беллатрикс удивилась, какая у ее сестры теплая и мягкая ладонь.
— Послушай, — тихо заговорила леди Малфой. – Ты же знаешь, что Рудольф бы умер вдали от тебя, и даже похоронить его у тебя бы не получилось. Я думаю, ты просто успела осознать это за десять лет.
— Наверное, — глухо откликнулась ведьма.
— Насколько я знаю Рудольфуса, ему бы не понравилось, если бы ты убивалась.
Белла вспомнила разговор, и ей расхотелось думать о набеге на гардероб Блэков. Нарцисса, милая, теплая, опекала и поддерживала старшую сестру, как могла. В отличие от остальных, ей двигал не корыстный интерес, а сестринская любовь. Беллатрикс хотела быть откровенной с ней и в то же время осознавала, что делать этого ни в коем случае нельзя. Старшая Блэк достаточно знала свою милую и домашнюю сестренку, чтобы сделать насчет нее серьезные выводы. Нарцисса явно побаивается, и, в отличие от Люциуса, боится не за политические планы, а за семью. Стоит в разговоре выйти за границы или вспомнить старое – Цисси тут же доложит об этом мужу.
Беллатрикс ни слова не сказала сестре о купленных в Лютном реактивах или о разговоре с Флинтом. Это было разумно, но, провожая Нарциссу домой, ведьма ощущала себя форменной свиньей, и ничего с этим сделать не могла.
* * *
Сова от Флинта застала ее за завтраком. Отвязывая письмо, Беллатрикс удовлетворенно отметила, что птица отправлена из Хогсмида. Маркус, конечно, тот еще лоботряс, но некоторых мер предосторожности от него удалось добиться.
— Тайный агент Упивающихся Смертью, внедренный в Хогвартс, вышел на связь, — Белла откровенно забавлялась, представляя, как можно обозвать происходящее, будь она кем-то вроде Риты Скитер. – Нет, лучше так: Упивающиеся Смертью вербуют сторонников в Хогвартсе.
Конверт был вскрыт прямо за столом после завтрака, и шуточки закончились. Разумеется, назвать Маркуса Флинта тайным агентом мог только откровенно пристрастный человек. Парень, похоже, всерьез разделял идеи Темного лорда и ответственно относился к вопросам крови, но настоящих талантов у него пока видно не было. Но и применение, которое ему нашла Беллатрикс, не требовало особых навыков.
Семикурсник обязался раз в неделю писать ей о происходящем в Хогвартсе, особенно о Гарри Поттере. Белла пробежалась взглядом по тексту и хмыкнула: у нее складывалось ощущение, что стадион Хогвартса превратился в ипподром Константинополя; если Белла правильно помнила, именно там команды служили инструментом политической борьбы. Понятно, что Флинт капитан квиддичной команды и это, видимо, один из немногих способов его самовыражения. Понятно, что Гарри Поттер – ловец команды-соперника. Но, ради Мерлина, зачем Люциусу понадобилось покупать метлы на всю слизеринскую команду? Зачем ему надо было проталкивать Драко на место ловца?
Беллатрикс неплохо держалась на метле, но квиддичем всерьез не интересовалась. Еще на втором курсе она попробовала пройти отборочные испытания в слизеринскую команду, благополучно не попала даже в запасной состав и на этом успокоилась. В квиддич играл Регулус и им увлекался Сириус, девицы Блэк предпочитали только болеть с трибуны. Люциус, насколько Белла его помнила, тоже не любил гонять мяч.
С такими предпосылками напрашивался очевидный вывод: Люциус этим жестом хочет что-то показать, но что и кому? Оставив это наблюдение, как еще одну загадку для размышления, Беллатрикс задумалась над другими событиями из письма.
Поттер с Уизли отличились в первый же день занятий. Угнать отцовский автомобиль и пересечь всю Британию – шалость, которая имела все шансы войти в золотой фонд «Мародеров». Флинт законспектировал слова Снейпа о происходящем, но Белла не узанала ничего нового. С ее точки зрения, декан Слизерина даже отлично подготовленное эссе по зельям воспринял бы как попытку Поттера выделиться и обратить на себя внимание. А вот дошедшие через третьи руки слова о закрывшемся барьере на Кингс-Кросс Беллатрикс отметила. Это была вторая загадка, про которую стоило почитать. Опыт подсказывал Белле, что подобная необъяснимая странность заслуживает внимания.
— Маркус, ты просто умничка, — произнесла вслух Беллатрикс.
Отдельное недоумение у Беллы вызвало назначение Локхарта на должность преподавателя ЗОТИ. Дамблдор, конечно, чудаковатый старик, но и в таком решении должны быть скрыты какие-то мотивы. Блэк до последнего момента надеялась, что это нелепая шутка.
* * *
«Зачем кому-то закрывать барьер и как это можно сделать?» — размышляла Беллатрикс, устроившись после завтрака в кабинете Ориона Блэка. Как всегда, домашняя библиотека не дала четкого ответа на вопрос «Как?». С вопросом «Зачем?» дело обстояло получше. Беллатрикс пришла к выводу, что на попытку помешать Гарри Поттеру попасть в Хогвартс это не похоже: слишком сложно, головоломно и бесполезно. Если бы мальчики были умнее, они просто дождались бы родителей Рона. А вот на провокацию это похоже. С Локхартом было сложнее. Цену ему Беллатрикс знала и потому смогла придумать лишь две гипотезы. Первую, которая сводилась к тому, что Альбус Дамблдор сошел с ума, она отмела сразу. Дамблдор был кем угодно, но не дураком и не безумцем. Второе предположение было лишь немногим лучше.
Если всего лишь на миг предположить, что директор может ради одного ученика пойти на многое, то появлялось удовлетворительное объяснение такому назначению. Поттер, забитый магглами, может не пройти испытание славой. Если Локхарт появился ради того, чтобы наглядно показать мальчику, к чему ведет пресыщение славой, то его назначение даже выглядит логично.
Беллатрикс нервно притянула к себе пепельницу. Если директор и в самом деле готов крупно подставиться ради Гарри Поттера, что же он намерен с ним делать? И что он сотворит с леди Блэк, стоит ей подобраться к этому мальчику поближе? Вопросов было гораздо больше, чем ответов.
* * *
Поспав после обеда, Беллатрикс задумалась о вещи, совершенно не связанной с письмом. Все еще лежа в кровати, она вспоминала указания Снейпа и пыталась оценить границы дозволенного ей колдовства. Смешно сказать, но именно слова зеркала и желание примерить платье подтолкнуло ее к старым мыслям. Белла размышляла несколько минут, и, наконец, собравшись с духом, резко поднялась и прямо в пижаме отправилась к запертому гардеробу. Существует множество неписаных правил, которые чистокровные аристократы впитывают буквально с молоком матери. Одно из таких правил гласит, что в доме есть помещения, в которые можно заходить, лишь только одевшись так, будто идешь в свет. В места, подобные реликварию, не заходят в банном халате.
Через полчаса на ступеньках лестницы, ведущей в винный погреб, появилась леди Блэк, облаченная в строгое черное платье. Твердо ставя ноги, Беллатрикс двинулась к дальнему углу. Бутылка мадеры никуда не исчезла, она все так же сиротливо стояла возле стеллажа. Волшебница набрала в грудь воздуха и потянула сосуд. Стеллаж отъехал в сторону, и Беллатрикс шагнула в открывшийся проем, как в пасть чудовища.
Факелы на стенах вспыхивали сами, стоило ей поравняться с ними. Белла еле заметно улыбнулась, когда спуск в зал осветился холодным сиянием волшебных светильников. Дом признавал в ней хозяйку и главу рода; ведьма хорошо помнила, что дед и отец, спускаясь с ней, зажигали факелы сами, но лорду Арктурусу Блэку, старшему мужчине в семье, утруждать себя не приходилось.
Все осталось таким же, как и двадцать лет назад. Такой же широкий и гулкий зал, те же звезды на стенах, те же шкафчики и родник. Все цело, только в пыли.
— Кикимер, — негромко позвала Беллатрикс.
Домовик моментально возник рядом и уставился с немым обожанием на хозяйку.
— Когда я закончу, подметешь пол в зале. Здесь слишком пыльно.
Эльф поклонился и с хлопком исчез. Он почувствовал серьезность момента и не сказал ни единого слова.
Белла прошлась по залу. Осмотрела все три закутка. Потрогала доспехи, аккуратно сложенные в углу. Даже ростовая мишень волшебника стояла на своем старом месте. Надо было решаться. Снейп говорил про ограничения, и Беллатрикс не собиралась их нарушать. Но и повторять одни и те же заклинания она уже не могла.
Волшебница потрогала мишень, держащую в руках муляж волшебной палочки. Медленно отошла на рубеж и потянула палочку. Пальцы знакомо зудели; магия возвращалась и это сопровождалось самыми разными ощущениями. В начале августа она вообще чуть не обожглась, взявшись за палочку. Леди Блэк встала в стойку, вскинула палочку так, как учил ее Долохов. Ей еще нельзя колдовать те вещи, которым ее учил Антон Михайлович, не говоря уже о знаниях, почерпнутых у самого Темного лорда. Но хотя бы одно заклинание, достойное боевого зала, она знает.
— Экспеллиармус! – Беллатрикс выкрикнула заклятие так, как в лучшие времена произносила «Круцио!».
Луч ударил в торс мишени и муляж палочки вылетел из деревянной руки. Белла не удержалась и, как маленькая девочка, подбежала к выбитому жезлу. «Экспеллиармус», конечно, не чета невербальным проклятиям. Это простое заклинание, доступное даже юному школьнику. Простое для взрослого мага и одновременно с этим такое сложное для Беллатрикс в ее нынешнем состоянии.
— Получилось! – воскликнула Белла и расхохоталась.
Она смеялась от счастья и чувствовала, что пьянеет без всякого вина.
