ХэллоуинВ купе мародеров, как и всегда, яблоку негде было упасть. Помимо самих ребят, Джульетты и Марлин тут толпилась добрая половина команды гриффиндора по квиддичу, а так же поклонницы Блэка, которые завистливо погладывали на своего кумира и его девушку, которую он гладил по коленке. Джульетта перебралась на колени к Джеймсу, что вызвало переполох, все желали посмотреть на эту картину. Ей Богу, будто в школе на них не насмотрелись!
Близился вечер, который впускал на небо красавицу-луну, которая уже завтра должна была показаться во всей своей красе. Ремусу же она сулила только новые приступы раздражения, а затем и боли. Питер пытался шутить, заливался краской, видя, что девушки смотрят совсем ни на него. Сириус источал природное очарование, Джим был занят тем, что доказывал себе самому, а заодно и другим, что он теперь очень счастлив со своей новой девушкой.
Люпина этим вечером бесило все. До полнолуния еще больше суток, а он уже еле сдерживал рвущегося наружу волка. Хотелось рвать и метать, крушить, молотить кулаками по стенам поезда. Но Ремус сдерживался и только скалил зубы.
Он встал со своей полки и под общий шумок вышел из купе, подышать свежим воздухом. Он распахнул окно и вытащил сигарету. До чего жизнь довела, староста гриффиндора, один из самых блестящих учеников Ремус Люпин курит, выпуская облачка дыма в распахнутое настежь окно.
Коридор был пуст. Все сидели по своим купе, молчали, радуясь, что скоро они увидят своих родных, воочию убедятся, что с ними все в порядке. В тишине казалось, что слышно как его внутренний волк рычит на почти полный круг луны.
Дверь третьего справа купе открылась. И оттуда вышел Фрэнк Лонгботтом, за ручку таща за собой тихо смеющуюся Алису.
Волк внутри снова взвыл. Да, Алиса нравилась Ремусу просто до одурения. Иногда, глядя на растянутые в очередной улыбке губы, Ремус с трудом удерживался от того, что бы вжать тонкую фигурку в стену и поцеловать, кусая губы в кровь.
Фрэнк нежно сжимал талию Алисы, наклонился, поцеловал ее.
— Ты поедешь со мной, и это не обсуждается, — с улыбкой сказал он. — Я люблю тебя, значит и моя семья полюбит. Иначе я сбегу, как чертов Блэк.
— Твоя мама уже заранее не любит меня после того случая летом! — рассмеялась Алиса. — Но кто же знал, что она вернется на два часа раньше, да еще и решит проверить, как поживает ее сынок. Впредь будем закрывать двери Алахоморой, когда….
Дальше слушать уже было невмоготу. Совсем не сложно было догадаться, что делала влюбленная парочка в пустом особняке Лонгботтомов, когда мама Фрэнка вернулась домой. Ремус деликатно прокашлялся, давая о себе знать.
— Ой, Рем, — покраснев до корней светлых волос, пискнула Алиса. — А мы тебя не заметили.
— Я вижу, — холодно буркнул Ремус.
— Ну, мы пойдем! — Алиса влюблено посмотрела на Фрэнка и потянула его за рукав мантии. — Еще увидимся, Ремус.
Это было невыносимо. Смотреть, как она уходит, когда воображения так услужливо рисует картины той проклятой летней ночи.
Ремус побежал за парочкой. Он выхватил руку Алисы из крепких пальцев Лонгботтома, развернул испуганную девушку лицом к себе и поцеловал так, как всегда представлял себе во снах.. И она ответила….
Ремус стоял, прильнув разгоряченным лбом к холодному стеклу. И думал о том, как же ему хочется быть таким же храбрым, как его внутренний волк, способный даже на убийство, ради достижения своей цели.
***
Джульетта чувствовала, как ладонь Джеймса уверенно сжимает ее пальцы, когда они выходили из поезда на платформу. И это придавало уверенности. Хоть какой-то.
Да, она волновалась перед первой встречей с родителями Джима. Всю поездку от Хогсмдта она думала о том, как же все пройдет. Она представляла пару жутко солидных, почему-то безликих людей, которые холодными голосами приветствуют ее. Мародеры, с которыми она ехала, вообще не стремились ее успокоить. Блэк рассказывал о том, как вычурно Поттеры сервируют стол на ужин, о том, как по вечерам вся семья собирается послушать игру на фортепьяно в исполнении Джеймса. Тот же громко ржал над каждым словом друга, обнимая ее за талию, однако не опровергал их. Так что Джульетта так и не поняла, что было правдой, а что Сириус удачно выдумал.
Мистер и миссис Поттер оказались совсем не теми людьми, кого Джульетта привыкла считать приличным и чистокровным обществом. С самого детства девочку окружала высшая знать. Лживые двуличные дамы, мило воркующие друг с другом, а на самом деле готовые подлить яда каждой второй своей собеседнице. Мужчины во фраках, идеально стройные и красивые, надежные оплоты своих семей. А на деле каждый второй изменял своей жене, не брезгуя и магглами. Понимать истинную сущность этого мира Джульетта начала лет в четырнадцать. Наверное, по тому ее и потянуло к Джеймсу, такому непохожему на них всех.
А теперь она воочию увидела причину этого яркого контраста. Все в доме Поттеров было живым и настоящим. Даже на платформе, наполненной множеством людей, Карлус и Дорея не поскупились на эмоции: обняли сына со всей родительской любовью, показывающей их волнения лучше любых слов. Вспоминая холодные поцелуи в лоб от матери и сдержанные кивки головой отца, Джульетта чуть не расплакалась, как маленькая, когда Дорея протянула руку, что бы обнять и ее. Это было так ново… И так притягательно…
Особняк Поттеров так же оказался примером семейного тепла и уюта. Маленький, по сравнению с замками других чистокровных семейств, коттедж приветливо встретил гостью парящими в воздухе с помощью волшебства тыквами, внутри которых желтыми огоньками светились свечи. Мимо дома пробежали мальчишки-маглы, наряженные в костюмы троллей, ведьм, фей, таких, какими они пристают в магловских сказках. Миссис Поттер каждому в мешок положила конфет, и довольные ребятишки убежали.
Джульетта только украдкой качала головой, погружаясь с головой в мир Джеймса, который она, оказывается, совсем даже не знала. В прихожей их встретил домовик, одетый в огромный для него, рождественский фартук с оленями.
— Юный господин, — весело заголосил домовик, кажется даже его уши, которыми она захлопал, были рады видеть молодого хозяина. — Как же хорошо, что вы вернулись домой. Миссис Дорея сказала мне, и я приготовил ваш любимые тыквенные пирожные к празднику.
— Спасибо Робертус, — Джеймс с улыбкой потрепал домовика по голове. — Я и моя гостья с радостью отведаем твоих угощений.
— О, у мистера гостья, — домовик смешно поклонился. — Робертус рад приветствовать вас, мисс…
— Джульетта, — улыбнулась она, еле сдерживая смех.
— Робертус, конечно, нужно накрыть на стол, ребята же только с дороги. Иди, — Дорея рукой мягко подтолкнула навязчивого слугу. — А я пока покажу тебе дом, милая.
Она взяла девушку за руку и увела в гостиную.
— Она очень красивая, сынок, — улыбнулся Карлус, глядя женщинам в след с восхищением. — Только я много лет думал, что мой сын предпочитает рыженьких, — мистер Поттер лукаво подмигнул сыну.
— Это в прошлом, — горько ответил Джеймс, никак не отреагировав на шутку отца. — Это в прошлом.
Джеймс через силу улыбнулся отцу и направился к лестнице.
Карлус же смотрел вслед сыну как-то очень понимающе и одобряюще, словно что-то для себя решил.
***
— Вот здесь комната Джеймса, а напротив комната для гостей, — миссис Поттер распахнула дубовую дверь, открывая вид на уютную, выполненную в нежных персиковых тонах, спальню. — Надеюсь, тебе тут будет уютно и не очень тесно.
— Что вы, — воскликнула девушка. — У вас так чудесно. Вы занимались оформлением комнат?
— Да.
— У вас хороший вкус, — девушка улыбнулась женщине, подошла к кровати и коснулась шелкового балдахина.
— Ты, наверное, привыкла к особнякам побольше нашего, я все понимаю.
— Что вы, миссис Поттер…
— Зови меня просто Дорея.
— Хорошо, ми… Дорея, — девушка улыбнулась, понимая, что с ее воспитанием, ее это сложно дастся.
— Знаешь, ты очень похожа на меня в молодости, — сказала женщина, усаживаясь с ней рядом. — Мне тоже было странно оказаться в мире необычных Поттеров в свое время. Я ведь Блэк в девичестве.
Миссис Поттер улыбнулась воспоминаниям.
— Не буду тебя больше смущать. Располагайся и спускайся к ужину.
***
Утром Джульетта проснулась от того, что ее нос щекотал букет красивых осенних листьев. Все оттенки золотисто-желтого, коричневого и красного радовали глаз.
Джульетта спыгнула с кровати, вытащила из сумки кусок пергамента, написала на нем: «Спасибо, солнце, люблю тебя», и отлеветировала записку в спальню Джеймса.
Одевшись и спустившись к завтраку, Джульетта почувствовала восхитительный запах тыквенных печенек.
— Приятного аппетита, — сказала она, усаживаясь за стол.
— Доброе утро, — Джеймс улыбнулся ей, намазывая печенье маслом.
— Это же ужасно, — скривилась девушка. — Как ты можешь это есть, тут же уйма калорий и жира!
— Зато это питательно, — невнятно проговорил Джим, жуя печенье.
Джульетта покачала головой, взлохматила его волосы и уселась рядом.
— Вот растолстеешь, метла не сможет тебя поднять, и я тебя брошу!
— Ах, ты со мной только из-за квиддича!
Джеймс навалился на нее, вжимая ее тонкую фигурку в спинку стула. Ощутив такое знакомое тепло его тела, Джульетта задышала чуть чаще.
Джим нежно чмокнул ее в нос, хваля себя за то, что позвал ее. Такая красивая Джульетта рядом начисто смывала все остальные мысли.
— Доброе утро, дорогие, — пропела миссис Поттер, входя в столовую. – Ой, я, кажется, не вовремя.
Женщина весело подмигнула сыну и девушке, заставив ту покраснеть до корней волос.
— Мам, мы с Джу сходим на площадь? Там сегодня весело!
Джульетта чуть скривилась от того, как он исковеркал ее имя. Этого не позволялось даже ему.
— Конечно, если Джульетта не против таких развлечений, идите.
***
— Побежали наперегонки, — весело воскликнул Джим и припустился бежать.
Они уже были на главной площади Гордриковой Впадины. В деревеньке волшебники уживались с магглами, они украдкой помогали им решать их проблемы с помощью волшебства, учась у них разным хитростям — ведь тем приходится жить без волшебства, так упрощающего жизнь волшебников. Вот и сейчас, молодой мужчина незаметно взмахнул палочкой, и вихрь ветра закружил листву вокруг детишек, которые руками пытались их подбрасывать.
— Удивительно, — проговорила Джульетта. — Как магглы и волшебники могут жить вместе без проблем тысячелетиями!
— Просто волшебники здесь следуют законам Годрика Гриффиндора, — просто ответил Джим. — У тебя руки замерзли, — он взял ее ладони и засунул их в рукава своей куртки.
Он вздрогнул, когда тонкие ледяные пальчики коснулись его горячей кожи, но только лишь улыбнулся. Обнял ее за талию, согревая.
— Смотри, дети вырезают тыквы. Хочешь попробовать?
— У нас дома это делают домовики, или мама с помощью магии. Да, я хочу попробовать.
Они вырезали тыквы, затем пили магловский горячий глинтвейн с ягодами малины. Водили хороводы с местной ребятней. Целовались по углам, вызывая у почтенных магловских матрен ужас.
Это был самый запоминающийся Хэллоуин в жизни Джульетты. Тепло тела Джеймса было рядом с ней до самого рассвета.
***
После бессонной ночи, полной кошмаров и слез, Лили спустилась к завтраку с прямой спиной и кругами под глазами.
— Доброе утро, — сухо поприветствовала она родителей. Где-то глубоко теплилась мысль, что все события вчерашнего вечера лишь больной бред. Что нет договоренности с Лордом. Что она свободна.
Но Лили привыкла смотреть правде в глаза. Так что принимала реальность такой, какая она есть.
— Доченька, сегодня праздник, не хочешь прогуляться? — Крисцилла попыталась вывести дочь из транса. Она слышала, как та вскрикивала всю ночь, видно ей снились кошмары.
— Я лучше побуду дома, — без эмоций, сухо, как на официальном приеме ответила девушка. — Я не очень хорошо себя чувствую.
— Но Лили, ты же всегда была принцессой на всех местных празднествах. Все дети будут счастливы тебя увидеть, послушать рассказы о Хогвартсе…. — попытался Абаркас.
Лили в отчаянии посмотрела на них.
— Вы себя слышите? — сорвалась она. — Какой праздник? Для меня теперь не существует никаких праздников!
Видеть слезы дочери было больно, но это все равно лучше той пугающей пустоты, что встретила их утром в обычно такой эмоциональной девушке!
Тут их прервал звонок в дверь. Через минуту в гостиную вошел домовик и провозгласил:
— Мисс Лили, к вас пришел мистер Джеймс Квинтлтон. Кажется, он намерен пригласить вас прогуляться.
И домовик исчез.
Джеймс был одним из самых близких друзей Лили с детства. Живя в соседних домах, в семьях, которые веками вели деловые и дружеские отношения, будучи детьми, они много времени проводили вместе. Тогда как Сириус был старшим братом, Джей был ее первой любовью. Семилетняя Лили всюду хвостиком ходила за Джеем, и даже написала ему любовное письмо, отправило его совой, а потом два часа проплакала, боясь, что Джей ее засмеет. Но тот пришел к ним через два часа, поставив на уши родителей, нашел ее на чердаке и сказал, что тоже ее любит. Он тогда так осмелел, что сам чмокнул ее в губы.
А через неделю семья Квилтонов уехала в Болгарию. Джей поступил в Дурмстранг, Лили в Хогвартс. Они виделись только на каникулах. А потом и вовсе перестали общаться, как-то поняв, что у них уже общих тем для разговоров.
И теперь он вдруг объявился.
— Лили, мы очень любим тебя, и беспокоимся. Сходи, развейся. Может быть, Джею удастся вывести тебя из хандры. В детстве он один был на это способен.
Лили хотелось просто, что бы от нее отстали. Она понимала, что если замкнется в себе, ей об этом и мечтать не стоит! Надеясь, что Джей будет безостановочно говорить о себе, давая ей возможность уйти в себя, Лили произнесла со вздохом:
— Хорошо, скажи ему, что я спущусь через пятнадцать минут.
С этими словами Лили убежала к себе в комнату.
Лили не видела Джея три года. Они не встречались, не разговаривали. И то, что он вдруг объявился, заставило Лили поволноваться. В результате долгих раздумий, Лили надела узкие синие джинсы и теплый свитер нежного персикового оттенка со скачущими по груди оленями. Однажды Поттер увидел ее в этом свитере и зачем-то долго и упорно мучил ее дурацким вопросом, любит ли она оленей.
Отогнав мысли об однокласснике подальше в сознании, Лили применила освежающие чары, которые предали ее лицу цветущий и отдохнувший вид, повертелась перед зеркалом еще пару раз, накинула короткое светлое пальто, завязала на шее гриффиндорский шары. И, вздохнув, спустилась по лестнице.
Первое, что пришло ей в голову, это то, что Джей повзрослел. Даже не так. Из худощавого мальчишки он превратился в привлекательного юношу. Он снял шапку, и его темные волосы были в меру взъерошены ветром, голубые глаза просияли, когда Лили спустилась, в смущении потупив зеленые глаза.
— Привет, — сказал он бархатным голосом.
— Привет, — пискнула Лили, силясь побороть свое смущение.
— Ты… ты очень похорошела, Лили, — он галантно протянул ей руку.
Лили вложила свою тонкую ладонь в его крепкую и большую. И ощутила, вдруг, мужскую силу, которая волнами от него исходила.
Выйдя за барьер заклинаний, они попали на площадь, которая была полна людей, которые весело о чем-то говорили. В Хэллоуин здесь всегда устраивали ярмарку. Лили помнила, как маленькими они вдвоем бегали сюда, тратили все накопленные деньги на сладости.
— А ты помнишь… — одновременно начали они и засмеялись.
— Тоже пыталась найти, о чем поговорить?
— Да, это так сложно, столько лет прошло…
— Да, — он с удовольствием вдохнул воздух, пропитанный карамелью. — Но тут ничего не изменилось.
В животе Лили вдруг, к ее смущению, громко заурчало.
— Ой, прости, — Лили залилась милым румянцкм.
— Я тебя с завтрака вытащил, — он почесал бровь, в точности, как делал это в детстве. — Хочешь яблок с карамелью? В детстве ты безумно их любила?
— Ты помнишь? — воскликнула девушка.
Он лишь улыбнулся в ответ.
— Эти воспоминания мне очень дороги. Это все мое детство, которое закончилось с переездом в Болгарию. В Дурмстранге одиннадцатилетний мальчик уже не ребенок, так что приходилось свыкаться с этим!
— Это очень тяжело, наверное…
— Не так, как может показаться на первый взгляд, — он пожал плечами. — Так что на счет яблок?
— Не отказалась бы, — Лили улыбнулась.
Кафе, в которое они зашли, еще более живо напомнило им о далеких годах.
В общем, тут-то обоих и прорвало. Джей смешил ее так, что утренняя истерика Лили выходила со смехом, оставляя в душе только тепло. Прохожие с понимающими улыбками оглядывались на пару молодых людей, но впервые в жизни Лили было без разницы. Они не говорили о тяжелом настоящем, Лили была очень благодарна ему за это. Ведь он словно чувствовал, это слишком тяжело. А может, ему самому было больно говорить об этом.
— Лили, завтра я еду в Хогвартс, — вдруг выдал он.
Лили резко отложила ложку, которую поднесла, было, к губам.
— Что, прости?
— Я еду с тобой, Лили, мы будем учиться вместе!
Смех его передался всем в теплом и уютном кафе, когда маленькая Лили чуть не опрокинула его со стула, налетев с объятиями.
