ДолгожданнаяКритчер переместил парня на берег Чёрного Озера, и продолжавший бежать Ник рухнул в воду. Одежда тут же промокла насквозь, в нос с болью ввинтилась ледяная жидкость, и парень на немало секунд потерял ориентацию в пространстве. Не помня себя, он яростно заработал руками, стараясь выбраться на скользкий берег. Замёрзший, оглушённый, он сидел около Хогвартса, свернувшись в клубочек, и дрожал от пережитого ужаса.
Он рассёк кожу Воландеморта! Он наорал на него! И сбежал!
Ник никак не мог сбросить оцепенение и сосредоточиться хоть на чём-то. Ему казалось, что он превратился в сгусток желе, и что мир вокруг резко стал плотнее. В животе образовался леденящий провал, голова разделилась надвое и наполнилась космосом, ноги и руки резко превратились в шарнирные, подвешенные на ниточках, и парень не мог ими управлять.
Он. Напал. На. Воландеморта.
Ник не представлял себе, сколько времени просидел на берегу. Критчер носился рядом, наложив на хозяина морок «мерзкого полукровки» и пытаясь всучить ему чашку чая или книгу по проклятьям. В таком состоянии его нашёл обходивший территорию Северус Снейп, и парень тут же был отконвоирован в Больничное Крыло — Ник даже дышал через раз, и не был способен идти сам или отвечать на вопросы. Безвольной куклой Ник лежал на кушетке, не обращая внимания на внешний мир и пытаясь заставить себя хотя бы моргнуть.
— У него шок. Я могу только напоить мальчика снотворным с успокоительным — делать что-то ещё попросту опасно, и я не специалист по душевным травмам.
Голос мадам Помфри доносился, как через толстый слой воды, потом женщина пыталась разжать парню челюсти с помощью чего-то холодного и металлического, а затем Ник провалился во тьму.
Очнулся Никотодес Лестрейдж от того, что по его лицу ходила сова. Она ухала, впивалась когтями в мягкие щёки и всячески старалась пробудить своего адресата. Парень резко сел, открыл глаза и развеселился — на него смотрела птица из поместья Малфоев. «Чему быть, того не миновать, да?». Гарри протянул руку и забрал послание, ощущая себя смертником, идущим в логово дементоров. В голове пронеслась тысяча вариантов содержания, но знакомый почерк перечеркнул их все. « Никотодесу Лестрейджу, где бы он ни был», — было выведено рукой Тома Марволо Риддла. Ошибки быть не могло — парень до последней завитушки помнил этот почерк, увиденный при жутких обстоятельствах на втором курсе. Только убойная доза успокоительного от Помфри удерживала парня от истерики.
Это было странно. Зачем самому Лорду писать какому-то жалкому парню? То есть да, он атаковал Вершителя Судеб и даже нанёс ему рану, но ведь не угрозы написал в своём письме Воландеморт?!
С ощущением обречённости парень вскрыл конверт, чтобы тут же отбросить его — на него вылетело облачко сизого дыма и Гарри вдохнул его полной грудью. Парень замер от собственной глупости — конечно, в письме могла быть отрава или порт-ключ! Почему он не подумал об этом сразу?! Воландеморту не нужно писать громких фраз, достаточно отправить послание с сюрпризом! Как, ну как можно быть таким идиотом?!
Однако время шло, а с парнем ничего не происходило. Конечно, есть шанс, что это зелье замедленного действия… Но к чему так заморачиваться? Ник с сомнением перевёл взгляд на конверт — там призывно лежало письмо. Это что, инструкции? Зловещее издевательство? Парень нерешительно протянул руку к бумаге и вынул свёрнутый пергамент. Ничего не произошло, и, воодушевленный, Ник развернул послание.
«Здравствуй, сын. Письмо будет уничтожено через пять минут, поспеши и запомни каждое слово.
Нет, я не Рудольфус Лестрейдж, как ты мог подумать. Представляться тебе не собираюсь — если ты действительно мой сын, то давно догадался сам, а если нет, тем хуже для тебя.
Не могу сказать, что сразу воспылал к тебе родственными чувствами, но кровь Слизерина в твоих венах слишком ценна, и ты вполне можешь стать достойным наследником. В собственном отцовстве я не сомневаюсь — последние несколько лет Белла была только в моей постели. Скажу сразу, твоя мать сама предложила себя мне, а я не имею привычки отказываться от того, что плывёт в мои руки. Эта женщина всегда была одержима мной, и она достаточно настойчива. Некоторое время спустя, когда все мои потенциальные любовницы начали погибать при невыясненных обстоятельствах, я решил отказаться от этой связи, и Белла согласилась, на некоторое время покинув меня — как потом оказалось, чтобы выносить и родить тебя.
Но я пишу тебе совсем не ради выяснения родственных отношений. На самом деле, у меня мало времени. Итак — Никотодес, я психически нестабилен. Ещё до твоего рождения мною был проведён ряд ритуалов, раскалывающих душу. Чем я руководствовался это не твоё дело, но вот последствия касаются тебя напрямую. Из-за ошибки в расчётах мне не удалось сохранить разум, и последняя операция стала роковой. Я качественно сошёл с ума, и только счастливая случайность в виде твоего медальона вернула мне ясность мысли. Временно, разумеется. И прямо сейчас я отправляю это письмо тебе и ухожу на поиски остальных стабилизаторов. Это начало гонки на выживание, где на кону мой разум, а по ту сторону игрового поля звенит колокольчиками в бороде злейший враг.
Запомни — если я верну себе разум, ты присоединишься ко мне. Без каких-либо поблажек, с меткой и поцелуями мантии. Признавать тебя официально я не собираюсь, но имеющие уши да услышат. Впрочем, некоторые привилегии по праву кровного родства я тебе всё же предоставлю. Готовься — вопрос обсуждению не подлежит.
Если же старик победит, беги. Смени имя, сломай палочку и беги от меня на край света. Найди девушку, женись и передай кровь Слизерина своим детям. Потому что иначе ты будешь уничтожен. Пусть магия и не позволит мне убить тебя, я пущу Ближний Круг по следу. На иной исход не рассчитывай — безумное желание уничтожить тебя завладело моим воспалённым разумом с того момента, как я увидел тебя.
Будь готов к любому исходу, Никотодес Лестрейдж.
Прощай.»
В первую очередь, парень испытал глобальное облегчение — убивать его Тёмный Лорд пока не будет. Потом за грудиной стало больно, мир потемнел, и Ник провалился во тьму, испытав первый в своей жизни инфаркт. На счастье, мадам Помфри появилась сразу, и никаких последствий приступ за собой не повлёк, да маги и в принципе крепче нормальных людей. Так же Нику повезло, что он Блэк, и его организм гораздо лучше справлялся с болезнями нервного характера, чем чей-либо ещё. Так, уже через неделю парень снова был на ногах, и его выпустили в гостиную Гриффиндора.
Всё это время Ник пил украденные успокоительные и ощущал себя утопленником. Мир колыхался вокруг подобно воде, тело было тяжёлым и словно набухшим, а голова оставалась восхитительно пустой. Пожалуй, единственное, что ещё беспокоило парня, была строчка про защиту родителей и детей. Речь явно шла о каком-то очевидном факте, в духе наследования внешности, так что ни в одной книге об этом не было написано. Немного подумав, Ник решил прибегнуть к привычному способу получения информации — к разговору с чистокровной. Сначала парень хотел снова поймать Панси, но проснувшаяся осторожность не позволила ему сделать это. Так, жребий пал на Сьюзан Боунс.
Подгадать момент было проще простого, и вот в час Х они сидели в Библиотеке, делая уроки и периодически обмениваясь ничего не значащими репликами. Парень не хотел спрашивать девочку прямо — всё та же осторожность не давала ему сделать этого. Хватит, наломал уже дров.
Наконец, Ник сделал свой ход.
— Слышала, что выкинул Малфой на уроке Амбридж? Такими темпами он отравит своего отца и попытается захватить Министерство, прикидываясь безутешной сироткой.
Боунс захихикала, становясь на редкость хорошенькой.
— Сразу видно, что ты вырос у магглов, Гарри. Малфой никак не может убить своего отца, а тот, в свою очередь, не поднимет палочку против сына. Это известный магический феномен родства — за попытку причинить вред такому близкому родственнику откат накрывает сразу, и зачастую всё заканчивается летальным исходом. Разумеется, это работает только между волшебниками — реши Гермиона избавиться от своих родителей, ей это легко удастся. Так что, придётся Малфою искать другой путь в Министерство.
Они рассмеялись — Гарри пришлось заставлять себя и воевать с собственным телом за каждое движение — и продолжили учиться, будто ничего такого не произошло.
Что же, теперь его победа над Вершителем Судеб в младенчестве обретает смысл. И Лили тут и рядом не стояла — сама магия покарала нарушителя. Неудивительно, что никто ничего не понял — мысль, что Гарри Джеймс Поттер является сыном Лорда Воландеморта, не могла прийти и в самую воспалённую голову.
Впрочем, это значит и кое-что другое — он попал к Поттерам ещё во время расцвета сил Воландеморта. Как такое возможно? Кто выкрал его, и с какой целью? Вообще, существовал ли сын Лили и Джеймса на самом деле?
Ник ещё немного подождал и, сославшись на головную боль, сбежал в пустой класс, где когда-то стояло зеркало Еиналеж.
Только там он позволил себе бессильно сползти на пол.
