Огненная стенаDo not cry out or hit the alarm
You know we*re friends till we die
Either way you turn
I*ll be there
Open up your skull
I*ll be there
Climbing up the walls
«Climb up the walls» (Radiohead)
Разумеется, мистер Гринвуд выражает максимум неудовольствия, когда видит ее. Гермиона другого и не ждет.
- Это, мисс Грейнджер, тюрьма. А не пикник общества «Прогрессивные ведьмы за равноправие». Какое право вы имеете являться сюда в такое время, в пять утра, и требовать встречи с моими заключенными?
- Позвольте напомнить вам, мистер Гринвуд, что эти заключенные – не ваша собственность. Они не более ваши, чем мои. И не забывайте вот об этом, - она достает из кармана свой пропуск и швыряет его Гринвуду. Накрыв пропуск ладонью, тот ничего не отвечает. Как будто взвешивает варианты. Гермиону трясет от злости. От того, что наткнулась на очередное препятствие в лице этого вот псевдоблюстителя законов. – Если вас что-то не устраивает, мистер Гринвуд, вы вправе написать жалобу Министру. В трех экземплярах. И не забудьте зарегистрировать в секретариате. А пока не чините мне препятствий. И верните пропуск. Его выписывали не вы, не вам и отбирать.
Гермионе даже стараться не приходится, чтобы эти слова звучали как можно более холодно и бесстрастно. Нельзя давать этому Гринвуду понять, что он ее задел. Нет уж. Гермиона отмечает, что ее вновь охватило то самое странное ледяное спокойствие, которого ей так не хватало в последние дни. Когда оно действительно было так нужно. Что ж, сейчас самое время. У нее осталось тридцать четыре часа и ни минутой больше. Так что самое время становиться холодной и бесчувственной, если она хочет хоть что-то успеть сделать. Нельзя позволить себе тратить время на отчаяние и преодоление желания опустить руки и сдаться, отступить, а потом притвориться перед самой собой, что не особенно-то и хотелось достичь цели. Не вышло, ну и ладно.
Ну уж нет. Если понадобится, она найдет способ убрать со своего пути этого Гринвуда. Хотя писать жалобы и кляузничать не в ее характере, но, если будет нужно, Гермиона это сделает, еще как сделает!
Может быть, Гринвуд прочел в ее глазах эту неукротимую решимость добиться своего несмотря ни на что, на миг проглянувшую из-под ледяной корки безразличия, за которое она упорно цеплялась.
- Мисс Грейнджер, - ухмыляется начальник тюрьмы, возвращая пропуск, - мы оба знаем законы. Ведь правда? Так вот, время сейчас не военное, а потому я не могу позволить себе потворствовать нарушениям режима. Хотя готов пойти на некоторые уступки. В любом случае, я обязан поинтересоваться у заключенного, хочет ли тот вас видеть. Раз уж вы явились раньше семи утра.
- Я пойду с вами, - Гермиона ясно дает понять, что возражений не потерпит.
Марк Гринвуд и не думает возражать. Легко встает со своего кресла и проходит мимо Гермионы. Дожидается, пока та выйдет из его кабинета следом за ним. Заперев дверь, ведет Гермиону по уже хорошо знакомому ей маршруту. Гринвуд идет быстро, Гермиона старается не отставать, дивясь про себя, какую скорость развивает этот маленький серый человечек.
Когда они подходят к камере Снейпа, Гермиона видит, что там зажжен свет, а сам Снейп сидит у стола и что-то пишет. Конечно же, он заметил ее. Только не подает виду. Только лишь поставив точку в предложении, профессор поворачивается в сторону Гермионы. Молча смотрит на Гринвуда, и тот, наконец, извлекает из внутреннего кармана мантии какую-то бумажонку и, озабоченно глядя на нее, уходит, бормоча себе под нос что-то вроде: «…и как можно было об этом, черт побери, забыть».
- Не рановато ли вы пришли, мисс Грейнджер? Видите ли, я готовлюсь к встрече со своим душеприказчиком, тем, которого назначил мне суд. Нет, не с тем, которого нанял мистер Малфой. Думаю, вы, мисс Грейнджер, захотите узнать имя этого человека. Но не стоит вам его разыскивать и пытаться вызвать на разговор. Равно как и пытаться найти в Южной Америка этого Эрвилла. Пустая трата времени. Итак, вы пришли.
- Профессор, я …- Гермиона сама себя обрывает. На язык просятся десятки вопросов, она и не знает, с какого начать, хотя, пока она шла сюда с Гринвудом, Гермионе казалось, что она выстроила в уме план разговора со Снейпом и уж сумеет его придерживаться.
- Нет, так дело не пойдет, мисс Грейнджер. Мне, знаете ли, казалось, что вы все же приобрели хоть зачатки навыков дисциплинированного мышления. Жаль, если я ошибся. Так вот, мисс Грейнджер. Идите и приведите свою голову в порядок. Я не могу позволить себе просто так терять время в вашем обществе. У вас появились новые вопросы, не так ли? Ну вот и займитесь ими. Отсейте лишние, выделите те, ответы на которые вам хотелось бы получить в первую очередь.
Ощущая себя как будто на уроке, Гермиона кивает.
- Я бы хотела…
- Прекрасно, мисс Грейнджер, что вы еще чего-то хотите. Может быть, я в вас ошибался. Я полагал, вы отступите. Такая молодая и хрупкая девушка, - тон Снейпа становится совсем уж издевательским, - и такое упорство. Как в школьные времена. Только я не могу поставить вам «превосходно», мисс Грейнджер. Но у вас будет время хорошенько подумать над тем, чего вы действительно от меня хотите. Возвращайтесь, если будете действительно уверены в том, что вам есть, что мне сказать. Вы вернетесь, не так ли? Жду вас к трем часам дня. Вы умеете быть пунктуальной, мисс Грейнджер?
******
К трем часам дня, повторяет про себя Гермиона. Это значит, что почти десять часов она потеряет зря. А когда придет сюда снова, то у нее останутся лишь сутки. И ни минутой больше. Может быть, именно этого Снейп и добивается.
Полшестого утра – не лучшее время для того, чтобы пытаться чего-то добиться от министерских клерков даже в том маловероятном случае, если их удается застать на рабочем месте. Ночной дежурный долго и слышать ничего не хотел, потом все же пропустил Гермиону, разумеется, вдоволь поворчав о своей непомерной доброте, которой пользуются всякие бессовестные личности. И вот уже Гермиона, не чуя под собой ног, несется по пустынному в такой час коридору аврорского отдела. Сшибает какую-то банкетку, и только после этого переходит на нормальный шаг, чтобы не производить излишнего шума. Ей все же не полагается тут находиться в такой час. Из-под некоторых дверей пробивается свет. Слава Мерлину, Рон на месте. Сидит, скрючившись в три погибели, над какой-то бумагой. С самым страдальческим видом обмакивает перо в чернильницу и дописывает пару предложений. Гермиона еле слышно усмехается. Все как всегда. Рональд Уизли никогда не любил бумажную работу. Более того, она наводила (и продолжает наводить) на него священный ужас.
- А, это ты, - меланхолично говорит Рон, не отрываясь от мучительного процесса сочинительства, только на секунду поднимает голову, чтобы поприветствовать вошедшую Гермиону. Улыбается, устало и совсем не весело. – Я-то уж решил, что это Кингсли явился по мою душу. Не кабинет, а проходной двор какой-то. Ну что, выяснила, что хотела?
- Нет еще.
- Да ты садись. Похоже, разговор долгим будет, а? Давай, садись.
Пока Гермиона ищет, куда бы пристроить стопку каких-то пыльных бумаг, лежащих на стуле, Рон, не глядя, сгребает со стола несколько свитков пергамента, какие-то свои заметки на маловразумительных бумажных огрызках, и сметает все это в выдвинутый ящик стола. В ответ на вопросительный взгляд Гермионы поясняет: - План мероприятий по розыску того психа с Дрянн-аллеи. Ненавижу сидеть и вот так писать какую-то ерунду, от которой толку-то…
Вся бумажная рухлядь со стола в один ящик не помещается, и Рон выдвигает второй, по дну которого, звякая, перекатывается пустая бутылка.
- Повышение Майлза отмечали, - поясняет он, - того, который раньше под началом у Тонкс работал.
Гермиона медлит, прежде чем ответить. Сейчас ей не до того, чтобы говорить о недопустимости нахождения каких-то там пустых бутылок в ящиках рабочего стола. Нет времени и на предисловия. Одна лишь надежда на то, что Рон ее поймет. Как понимал раньше.
- Мне нужно взглянуть на вещи Снейпа. Те самые, которые были при нем в момент задержания. И на те, которые авроры нашли в том доме, где Снейп жил. Мне нужно посмотреть на эти вещи. В том числе и на те, которые не вошли в список вещественных доказательств, приобщенный к делу. Я прекрасно знаю, как это делается. Я более чем уверена, что существует и другой список.
- Существует, - спокойно отвечает Рон. – Самый полный. Существует, а как же. И посмотреть тебе, уж извини, удастся только на список. Во всяком случае, пока. Я не могу позволить тебе шастать по помещению для хранения вещественных доказательств. Это тебе не Архив.
- Так ты мне поможешь?
- А как же? Разве я могу устоять, когда ты так вот просишь? Ох, Грейнджер, и во что ты только пытаешься меня втянуть?
- Уже втянула, - она улыбается извиняющейся улыбкой. – Прости. Если бы был другой выход, я бы не стала к тебе с этим обращаться.
*****
Рон уходит, заперев ее в кабинете. Гермиона встает со стула и начинает кружить по комнате. От одной стены к другой, вокруг стола Колина (ронов стол так просто не обойдешь – придется перебираться через бастионы , сложенные из каких-то пыльных пергаментов. Возможно, когда-то это были служебные инструкции. Или еще какие-то документы, которые Рон вовсе не намерен был читать), шаг за шагом. Как будто с каждым шагом, который она делает по кабинету, Гермиона приближается к разгадке. Но в некотором роде так и есть. Она делает шаг, и Рон делает шаг, идя по коридору Министерства. Гермиона кружит по кабинету, как мышь, посаженная в стеклянную банку, видящая прямо перед носом желанную и недостижимую свободу.
Рон возвращается, неся туго свернутый свиток пергамента. Отдает его Гермионе, и та, тут же развернув его, впивается взглядом в написанное.
Так и есть. Этот список действительно полный. И в него внесен Думосброс. Правда, в примечании написано, что он пуст. То есть не содержит ни единого воспоминания. Но такого быть не может. И что за идиот работал с вещественными доказательствами?
Невозможно, чтобы Думосброс был пуст, думает Гермиона. Скорее всего, он просто запечатан неким заклятием-кодом, не зная которого, доступа к воспоминаниям не получишь. В любом случае, если в этом Думосбросе и содержатся какие-либо сведения, без Снейпа до них не доберешься. Если, конечно, он окажется так любезен и откроет ей код. А еще ей нужно время.
Времени-то как раз у Гермионы полно. Если можно так сказать о тех восьми с половиной часах, что остались то того момента, когда она сможет увидеть Снейпа и поговорить с ним. И это время она может потратить на то, чтобы попытаться вскрыть код самостоятельно. Не зря же она столько занималась Арифмантикой.
В любом случае, Гермиона не может сидеть в хранилище вещественных доказательств и возиться с этим Думосбросов. Туда ее никто не пустит. И вынести Думосброс тоже едва ли удастся…
- Сколько у тебя денег? – спрашивает Гермиона. Рон от неожиданности роняет перо.
Роется по карманам, извлекает восемь галлеонов и какую-то мелочь.
- Подожди. Вот еще, - говорит он. Открывает нижний ящик стола и извлекает оттуда бумажный пакет. – Это деньги, которые нам выделяют на оплату информаторов. С таким финансированием неудивительно, что мы приплачиваем конфидентам из собственного жалованья. Так, что тут у нас? Негусто. Но все же возьми, - Рон протягивает Гермионе десяток галлеонов и пару кнатов.
- Спасибо, - благодарит Гермиона, сгребая монеты в карман. Судорожно подсчитывает имеющиеся дома запасы наличности. Не хватит, разумеется. – Рон, прошу тебя, никуда не уходи отсюда. Мне понадобится твоя помощь. Если ты сможешь это для меня сделать. Я вернусь максимум через час.
Но вернуться ей удается не так быстро, как она рассчитывала.
*****
Гоблины Гринготтса не слишком доброжелательны к тем, кто полностью опустошает свой сейф. Гермиона решает оставить там какую-то мелочь. Плевать она хотела на гоблинов! За аренду сейфа уплачено сполна.
В маггловском банке куда проще. Никому нет до тебя дела, и, когда Гермиона заявляет о желании снять со своего счета почти все деньги, выражение лица молодого клерка не меняется.
Еще – вот ведь досада – у нее уходит некоторое время на то, чтобы поменять фунты в Гринготтсе. Теперь должно хватить. Отлично, что когда-то она интересовалась стоимостью Думосбросов и теперь хотя бы примерно представляет, на какую сумму стоит рассчитывать. Думосбросы – товар едва ли не штучный. Коллекционный.
Ей улыбается удача. Один из торговцев антиквариатом, чья лавка явно знавала и лучшие времена, соглашается продать ей один из своих Думосбросов. Честно предупреждает покупательницу, что тот не совсем исправен. Потому и цена такая невысокая. Гермионе все равно. Лишь бы внешне он не отличался от других.
Хорошо хоть, на Гермиону давно перестали обращать внимание в Министерстве, и не слишком внимательно смотрят, что она проносит внутрь («А что еще ждать от этой девицы? Вечно какие-то рукописи да куча бумажек по всем карманам…»), и ей не составляет никакого труда пронести в кармане уменьшенный при помощи несложного заклятия Думосброс.
*****
Когда она переступает порог ронова кабинета, то сразу замечает: друг заметно встревожен. Ждет ее, нетерпеливо поглядывая на часы.
- По твоей милости я пропустил оперативное совещание у Хмури, - недовольно заявляет он. – И он теперь имеет полное право содрать с меня шкуру. Живьем.
- Когда это тебя останавливала необходимость нарушать правила? – ехидно интересуется Гермиона. – Одно или десяток, чем больше, тем лучше, а?
Рон улыбается, глядя на раскрасневшееся лицо Гермионы. Она ожила хотя бы, думает он. Другого и не нужно. А то последние дни была сама не своя. Хотя, на фоне последних-то шести месяцев…
Как в старые времена. Когда Гермиона-второкурсница, ничуть не колеблясь, взломала кабинет Снейпа, чтобы добыть ингредиенты для Многосущного зелья. Как тогда, когда придумала «Дамблдорову Армию». Глаза горят, усидеть на месте не может. Живая. Что бы она там ни попросила, он это сделает. И точка.
Гермиона вытаскивает из кармана уменьшенный Думосброс и ставит его на стол перед Роном. Когда к тому возвращается дар речи, он убирает каменную чашу в карман и направляется к двери.
- Трансфигурация – не мой конек, но уж сделать так, чтобы никто не заметил подмены, я смогу. Полагаю, ты захочешь забрать его с собой?
- Да, - благодарно выдыхает Гермиона. – Если можно.
- Уж если спереть его из хранилища вещественных доказательств можно, то и все остальное тоже.
Рон уходит, снова заперев ее в кабинете. Гермиона заставляет себя спокойно сидеть на стуле, вместо того, чтобы кругами носиться по кабинету. Время от этого не пойдет быстрее. И не замедлится. Уже скоро десять утра.
Рон возвращается через полчаса, с видом триумфатора извлекает из кармана уменьшенный Думосброс.
- Это тот же самый?
- Это тот, который тебе нужен. Извини, что так долго. Мне пришлось проторчать там битых полчаса, притворяясь, что работаю над уликами по делу Уилкинсона. Над ними и впрямь надо бы поработать. Забирай эту дрянь, давай, давай. А мне еще работать надо.
Гермиона уходит, прижимая к груди свою драгоценную ношу. Так и идет по коридору, и едет в лифте, пока, наконец, не находит в себе силы спокойно опустить каменную чашу в карман.
*****
Истинные размеры Думосбросу Гермиона возвращает только дома. За какие-то несколько дней квартира уже успела принять совершенно нежилой вид. Когда же она последний раз была дома?
Сутки назад забегала принять душ, вот когда. Даже не позавтракала.
Косолапус мечется, трется о ее ноги. Как же, ведь хозяйка дома, второй раз за такое короткое время! К чему бы это? Возможно, в ближайшем будущем что-то изменится.
Гермиона и сама знает, что так будет. Все изменится, и очень скоро.
Она насыпает коту свежего корма и запирает Косолапуса в кухне. Ей бы и самой надо поесть. Когда же она ела в последний раз?
В кафетерии, когда встречалась с Персефоной Эмброуз? Нет, когда заходила к Невиллу и Луне. А, и еще кофе с Роузберри пила. Неудивительно, что ее шатает от голода. И от недосыпа, но поспать она сейчас не может себе позволить.
Гермиона разгребает залежи бумаг на своем рабочем столе. Некоторые она, не колеблясь, просто стряхивает на пол. Ловит себя на том, что подражает роновым действиям и недоуменно улыбается. Как можно брать пример с такого разгильдяя?
Половина одиннадцатого утра. В ее распоряжении – четыре с половиной часа. До встречи со Снейпом. Которая будет последней, судя по всему.
Да, эта встреча будет последней. Или Гермиона недостаточно хорошо знает Снейпа.
Вот и посмотрим.
*****
Из дальнего угла комнаты, с верхней полки снимаются две толстые, основательно пропыленные папки. Еще полгода назад Гермиона увлеченно писала работу на соискание научной степени по Арифмантике. Работа была посвящена защите информации. Информации и имущества, если таковое нуждалось в защите. Гермиона планировала разработать новую систему защитных заклятий-кодов, совместив формулы заклятий с набором цифровых и буквенных символов, которые бы сами по себе заклятиями не являлись, но, будучи примененными, давали бы куда большую гарантию сохранности информации или ценностей. Когда-то (как будто в прошлой жизни) Гермиона прочла по этой теме все, что только смогла достать. Справедливости ради стоит отметить, что прочитанного было не так и много. Гермионе предстояло самой заполнять белые пятна в этой области. Работа была крайне изматывающей, требующей максимально кропотливого труда, но увлекательной. Когда Гермионе, наконец, показалось, что она уловила направление, в котором стоило двигаться, тогда и пришло то самое сообщение от целителей. Что Гарри, скорее всего, никогда уже не поправится. И две пухлых папки отправились на самую верхнюю полку шкафа, где им и предстояло лежать, вероятнее всего, очень долго.
Зато теперь Гермиона уверена, что сможет если не разгадать, каким именно заклятием запечатан Думосброс Снейпа, то хотя бы приблизиться к разгадке. И, если она действительно сможет показать Снейпу, что значительно продвинулась в разгадке разработанного им кода, то это, может быть, заставит его отнестись к ней с большим уважением. И, может быть, даже ответить на некоторые ее вопросы.
Вяло ковыряясь ложкой в упаковке с готовым пудингом, Гермиона листает свои записи. Как можно было так все позабыть за столь короткое время? Отставив в сторону пудинг, Гермиона погружается в работу.
Минутная стрелка совершает оборот за оборотом, растет гора смятой бумаги на полу, Гермиона постоянно пьет чай и кофе, чтобы унять першение в горле, пересохшем от постоянного повторения самых разных заклятий и формул. Но чертов Думосброс по-прежнему бесстрастно хранит вверенные ему тайны.
Только подвывание запертого в кухне Косолапуса заставляет Гермиону прерваться. Она смотрит на часы, отчаянно чертыхается.
- Гиппогриф тебя задери! Два пятнадцать…ну что за черт…
До встречи со Снейпом, от которой так много зависит, остается сорок пять минут. Трансфигурировав Думосброс в потрепанного вида книгу, Гермиона засовывает его в сундук со своими старыми школьными учебниками, тот самый, где под двойным дном хранится когда-то доставшийся Гарри снейпов старый учебник зельеварения.
Надо бы душ принять. Все равно ничего путного в голову не приходит.
Хоть чем-то себя занять. А еще неплохо бы и обрести спокойствие.
Гермиона стоит под упругими струями воды (она намеренно пустила холодную воду, такую, что едва можно терпеть) и чувствует, как оцепенение постепенно спадает, голова становится куда более свежей.
Нужно продержаться еще сутки. А потом можно рухнуть и проспать хоть неделю. Вне зависимости от результата.
Гермиона спешно расчесывает мокрые волосы и высушивает их заклятием. Нужно выглядеть собранной и сосредоточенной, раз уж она хочет, чтобы Снейп хотя бы сегодня разговаривал с нею на равных.
*****
В этот раз Марк Гринвуд и не думает ей мешать. Точнее, он вообще не берется сопровождать Гермиону к камере Снейпа. Это хорошо, потому что так у нее появляется последняя возможность собраться с мыслями перед встречей с ним.
Перед последней встречей.
Гермиона идет по коридору, с каждой стороны которого – камеры, по большей части пустые. Стук ее каблуков эхом отражается от каменных стен.
Гермиона ощущает волнение, но волнение умеренное. И вдруг она понимает, на что похоже это волнение. Оно точь-в-точь такое, какое она испытывала, идя по Большому Залу к табурету с Распределяющей Шляпой. Маленькая Гермиона шла и думала, что все непременно будет хорошо, что ее распределят непременно на самый лучший факультет. А шепчущиеся за спиной глупые мальчишки пусть что хотят, то и думают.
- Мисс Грейнджер, - тихо говорит Снейп, завидев ее. – Вы очень пунктуальны, что само по себе похвально. Что ж, раз уж вы пришли вовремя, справившись со своим нетерпением, я готов ответить на некоторые ваши вопросы, оставив за собой право не отвечать на часть из них.
- Насколько велика будет эта часть? – непринужденно интересуется Гермиона. На самом-то деле ей очень хочется задать Снейпу только один вопрос.
- Все зависит лишь от вас, мисс Грейнджер. Не тратьте зря ни свое, ни мое время. Начинайте.
- Профессор, - говорит Гермиона вынув из кармана замаскированную под монетку «глушилку» близнецов Уизли и продемонстрировав ее Снейпу, - я знаю, что некоторые ваши воспоминания стерты. И вы об этом знаете, ведь верно? Я знаю, что вы хранили некий Думосброс, где они все и находились. Зачем? Почему бы просто не уничтожить его вместе с этими воспоминаниями?
- Вы добрались до моего Думосброса, мисс Грейнджер? Что ж, возможно, я вас несколько недооценивал. А хранил я эти воспоминания лишь потому, что существовала вероятность того, что мне захочется все вспомнить. Вернее, не «захочется», это слово не слишком подходит к ситуации, а, скажем так, возникнет необходимость. А они все там, те самые мои воспоминания, к которым вы так хотели бы подобраться. Да и не только вы. Так куда удобнее.
- Профессор, как можно получить доступ к вашим воспоминаниям? Я могла бы дать какую угодно клятву, что просмотрю только те, которые непосредственно относятся к пророчеству Трелони.
- Даже Нерушимую Клятву? А кого позовем в свидетели, Гринвуда? Нет, мисс Грейнджер. Не стоит. Но я могу дать вам шанс. Если вы принесете мне одну вещь, которую мне непременно хотелось бы получить. Кое-какие бумаги и письма. Прежде чем передать их мне, вы сможете лично убедиться в их совершеннейшей безвредности, а также в невозможности использования их для побега из тюрьмы. И тогда я назову вам заклятие, которым запечатан мой Думосброс.
- Какие письма? – подавшись вперед, спрашивает Гермиона.
- О, просто семейная переписка. Всего-то несколько писем. Все, что вам надо – посетить дом моего папаши на Спиннерс-энд. Там, в подвале, в полу устроено углубление, в котором и находятся письма. Наши доблестные авроры так и не нашли их. Хотя не стоит их особенно винить: я трансфигурировал письма в самый обыкновенный кусок строительного камня, и если кто-то и обнаружил нишу в полу, то и внимания на нее не обратил. Наверное, кадровый вопрос стоит очень уж остро, вот в аврорат и набирают первых попавшихся бездарей.
- Я принесу вам эти письма, профессор. Сегодня. Тогда вы согласитесь ответить мне?
- Идите, мисс Грейнджер. Не теряйте времени. Все зависит лишь от вас.
Гермиона оборачивается, отойдя от снейповой камеры на несколько шагов. Профессор Снейп стоит у решетки своей камеры, глядя ей вслед. Лицо его абсолютно непроницаемо; на нем живут только глаза. На какое-то мгновение Гермионе кажется, что она видит в них торжество. Она всматривается повнимательнее. Нет, никакого торжества. Зола и потухшие угли.
Гермиона, сама того не осознавая, фиксирует это мгновение в своей памяти.
А оно того стоит; впоследствии она это оценит.
*****
Гермионе удалось однажды побывать в доме на Спиннерс-энд, правда, ее довольно быстро тогда оттуда выпроводили. За прошедшие полгода ни дом, ни квартал не стали выглядеть лучше. В угасающем свете осеннего дня дом кажется полусгнившим остовом большого затонувшего корабля. А где-то внизу, в трюме – сокровища. И, может быть, парочка скелетов.
Засечь и снять слабенькие охранные заклятия, установленные, судя по всему, стажерами аврорской школы, не составляет ни малейшего труда. Гермиона не тратить время на то, чтобы обойти весь дом. Она и так помнит, что все комнаты отталкивающе мрачны. Подсвечивая себе Люмосом, она спускается в подвал.
Подвал погружен во тьму. Живую и дышащую. Темнота дышит, просто не может надышаться неожиданно явившейся непрошеной гостьей, которая ведет себя так, будто находится здесь по праву. Ну да ничего, ее еще сюрприз ждет, ох и сюрприз же!
Шорохи и копошения наводят на мысль о мышах. Где-то там, в темноте, хлопотливо снуют маленькие существа. Теперь дом принадлежит им полностью. Пахнет сыростью. Может быть, что-то потихоньку гниет. Может быть, весь дом. Хотя с чего бы это ему. Дом же каменный. Но гнилостный запах упорно лезет в ноздри. Гермиона обходит подвал по периметру. Звук ее шагов эхом отражается от стен. Слава Мерлину, он почти пуст. Какие-то стеллажи с потемневшими склянками у дальней стены. Пол покрыт толстым слоем пыли. Где-то капает вода.
В самом центре помещения слой пыли как будто немного тоньше. Никаких следов ног нет, но…
Что-то со звоном падает на каменный пол. Сердце Гермионы замирает, а потом начинает биться часто-часто. Она еще долго не может успокоиться, убеждая себя, что всего лишь слышала, как мышь или крыса свалила с одного из стеллажей какую-то склянку.
Гермиона решительно подходит к тому самому месту, где слой пыли тоньше, чем по всему квадрату пола. Присаживается на корточки, ощупывает камни. Так и есть – один из них чуточку смещается. Гермиона осторожно тянет его на себя. Камень неожиданно легко поддается, и Гермиона едва не заваливается назад. Чертыхнувшись, она собирается рассмотреть камень поближе, но не видит ничего. В глаза бьет ослепительный свет, и сознание гаснет.
*****
Гермиона приходит в себя, лежа на холодном полу. Кости вроде бы целы, голова тоже. Повреждения, если они вообще есть, минимальны. С глаз постепенно спадает пелена, Гермиона щурится, стараясь получше рассмотреть подвал. Что-то не так. Голова кружится, в глазах двоится. Отчего-то в подвале больше не темно.
Еще бы. Даже черно-фиолетовое пламя способно рассеять темноту.
Как в старые времена, говорит себе Гермиона. Как на первом курсе.
Старое доброе фиолетовое пламя. Только теперь у нее нет под рукой того зелья, которое могло бы помочь сквозь это пламя пройти.
Такая маленькая изящная месть.
Из этого чертова подвала невозможно аппарировать.
Гермиона, отряхиваясь, привстает с пола, нашаривает откатившуюся палочку.
- Люмос! – громче, чем собиралась, выкрикивает она. Никакого эффекта.
Гермиона окружена стеной черно-фиолетового пламени, отделяющей ее от выхода из подвала. Тот, кто устроил эту ловушку, явно знал, что делает. Снейп, кто же еще это мог быть. Именно за этим он и послал ее в этот чертов подвал.
Без посторонней помощи отсюда не выберешься.
Невозможно вот так сидеть на полу в кольце огня, пусть и не дающего жара. Невозможно бездействовать.
Гермиона вспоминает все, что знает о заклятиях-ловушках.
И знания эти не прибавляют ей оптимизма.
«…невозможно выбраться без посторонней помощи. Довольно простое заклятие-ловушка тем и хорошо, что не требует высокой квалификации от накладывающего его мага». Просто великолепно. Не требует особых навыков. Навыки Снейпа никак нельзя назвать «не особыми». Ловушка, похоже, активировала еще и заклятие, блокирующее не только аппарацию, а и любую магию вообще. Вот черт.
Сколько же ей придется просидеть здесь, пока кто-нибудь догадается, где ее искать?
Она не станет просто так тут торчать. Гермиона обещает себе, что обязательно выберется. Это, черт побери, задачка для первоклассников. Если, конечно, у этих самых первоклассников под рукой пузырек подходящего зелья.
Тишина, как на кладбище. Пламя не издает ни гудения, ни потрескивания. Гермиона слышит только свое прерывистое дыхание. Недостатка кислорода вроде бы не чувствуется. Прекрасно. Сдаваться нельзя ни в коем случае. Она не сдастся. Ни за что. Не сдастся. Еще чего!
Сколько же прошло времени, пока она здесь сидит? Гермиона пытается разглядеть циферблат часов. Безрезультатно. Тьма хоть и не полная, а положение стрелок ей различить не удается.
Сжавшись в комок на холодном полу, Гермиона укрывается мантией и старательно подавляет дрожь. Это паршивое пламя даже не греет. Нельзя поддаваться отчаянию. Она и не поддается. Вцепившись зубами в ладонь, чтобы не позволить себе разрыдаться, Гермиона молча лежит на полу, пока не засыпает тяжелым беспокойным сном, в котором она так нуждалась все прошедшие дни. Вокруг нее пляшет фиолетовое пламя.
*****
Просыпается Гермиона оттого, что ее кто-то бьет по щекам.
- Грейнджер, просыпайся. Грейнджер! Ты долго намерена здесь лежать?
- Что? – Гермиона потрясенно открывает глаза. Вокруг нее все так же пляшут языки темно-фиолетового пламени. Но она не одна больше в кольце огня. Рядом с нею кто-то стоит. Еще пара секунд, чтобы идентифицировать голос. Драко Малфой собственной персоной.
- Грейнджер, вставай, выпей эту дрянь, и пошли отсюда. Ну же! – он тянет ее за руку, поднимая с пола. Приставляет к ее губам какой-то пузырек, и Гермиона послушно выпивает его содержимое, вяло подумав, а не яд ли там.
Не яд. Вкус у зелья совершенно такой же, как тогда, когда Гермионе пришлось выпить его. Давным-давно, на первом курсе. Когда она разгадала снейпову головоломку. А вот сейчас – не справилась. Зелье просто ледяное.
Гермиона не противится, когда Драко берет ее за руку и волочет к выходу из подвала. Она покорно плетется за ним вверх по лестнице.
И только, уже стоя у двери на улицу, Гермиона заставляет Драко отпустить ее. В разбитое окно первого этажа смотрит гаснущий осенний день. Мимолетный взгляд на часы. Семнадцать тридцать.
Она провела в чертовом подвале больше суток. Все тело ломит от долгого лежания на холодном полу. Чушь какая. Вовсе не поэтому. Совсем не поэтому.
У Гермионы подгибаются ноги, и она оседает на пол.
Она опоздала. Опоздала. Снейп никогда никому уже ничего не скажет.
- Эй, Грейнджер, - откуда-то сверху доносится голос Драко. - Ты собралась здесь поселиться? Я бы ни за что не пошел тебя вытаскивать, если бы профессор Снейп меня не попросил.
Гермиона с удивлением понимает, что в голосе ее давнего недруга нет ни издевки, ни насмешки. Только грусть и безграничная усталость.
- Знаешь, когда я получил от него это письмо, я все никак не решался открыть его. Все думал, а что там внутри. Там могло быть что угодно. Если у тебя есть деньги, то почта может идти и в обход цензуры. Это было последнее письмо Снейпа. Человека, который поклялся моей матери, что меня не бросит. Знаешь, он держал свое обещание до последнего. И заставил меня тоже кое-что пообещать. Как видишь,
Гермиона перестает слушать и слышать, что там еще Малфой говорит. Ей плевать, что она сидит на грязном полу. Вцепившись в руку Малфоя (отчего-то ей всегда казалось, что у него должны быть холодные и влажные пальцы, противные на ощупь, будто трогаешь лягушку; но нет, рука сухая и теплая, пальцы слегка подрагивают. Еще один неудачник.), второй рукой она размазывает по лицу пыль и запоздалые слезы. Слезы страха, которым было самое время вылиться еще там, в подвале. И слезы отчаяния и злобы, которым самое время, потому что она опоздала, окончательно и бесповоротно.
- В своем письме профессор что-то говорил о своем старом учебнике по зельеварению, который якобы попал когда-то в руки Поттера. Так вот, профессор Снейп хотел бы тебе передать, что, раз уж ты единственная из всей троицы проявляла хоть какой интерес к чтению, то можешь оставить книгу у себя. Пошли отсюда, Грейнджер. Да приведи себя в порядок, если не хочешь распугать всех местных бродяг.
Гермиона смотрит на Драко, который, ссутулившись, стоит на пороге. Открытая дверь дома поскрипывает, движимая сквозняком. Малфой прав. Хватит уже сидеть на полу и предаваться отчаянию. Зачем бы ни была задумана Снейпом эта шутка с подвалом, уже не важно. Важно другое. Профессор знал (или же догадывался), что учебник, подписанный «Собственность Полукровки-Принца» у нее. Что-то такое в этом учебнике есть, и это «что-то» может помочь ей в ее поисках. Если это не очередная снейповская издевка, тот его последний подарок. Подарок ей, Гермионе, в чьей душе он всего за несколько дней свил свою темную паутину. Ощущая головокружение и тошноту (ради Мерлина, только не при Малфое!), Гермиона поднимается , опираясь на протянутую им руку. Откуда-то возникает (вот ведь проклятье, никак не отгонишь) чувство вины и безысходного отчаяния. Гермиона ощущает себя вялой, как плохо набитая тряпичная кукла. Какое-то мертвое ощущение; она словно выпотрошена. И отчего эта пустота внутри?
Как бы то ни было, Гермиона попытается получить доступ к воспоминаниям из профессорского Думосброса.
Она и Малфой выходят из дома под накрапывающий дождь, безостановочно сыплющиеся с неба мелкие капли воды, и вовсе не святой, никому не обещающие благословения. Какое-то время они оба стоят на улице, потерянные, без вести пропавшие, не собирающиеся сознаваться друг другу, что им остро не хватает, пусть и по разным причинам, одного и того же человека, сейчас покоящегося где-то в своем благословленном и самонадеянном уединении.
Попрощавшись с Драко, что-то буркнувшим в ответ, Гермиона аппарирует домой.
И, ощущая себя игрушкой в руках мертвеца, извлекает из-под двойного дна сундука с книгами потрепанный учебник по продвинутому зельеделию. Хотелось бы ей, чтобы профессор мог увидеть ее победу.
-продолжение следует-
По моим прикидкам, осталась одна глава + эпилог. И да, как вы уже поняли, хэппи-энда не будет, зато будет грязная политика во всем ее великолепии. Плюс маленький намек на "просветление" в судьбе для оставшихся героев.
