Глава 11 Встреча в прошлом ОТ АВТОРА
ВНИМАНИЕ: с этого момента фик начинает четко соответствовать рейтигну. Не говорите, что вас не предупреждали!
Еще раз приношу извинения за размеры главы: я не виновата, что все запланированные на главу события укладываются в 50-60 вордовских страниц. Надеюсь после 13-ой глапвы делать их поменьше.
Закончить фик до выхода 7-ой книги я точно не успею, поэтому сделаю так. В ближайшие дни создам еще один почтовый ящик, куда пришлю письмо с кратким описанием дальнейших событий моего фика. (Любое письмо непременно помечается датой, когда было отправлено.) Когда я закончу писать этот фик, то выложу на всеобщее обозрение пароль к новому почтовому ящику. Все желающие смогут открыть почтовый ящик, прочитать мое письмо и понять, что я ничего не меняла в замысле фика после выхода 7-ой книги Ро. Все подробности сообщу позднее (так или иначе, фик буду писать как минимум до зимы).
Реалии мира Питера Пэна даются по переводу Ирины Токмаковой.
Рокси, отношения Гарри и Джинни подробно описаны у Ро, так что дполнения считаю излишними.
Спасибо за внимание, а теперь - собственно текст главы:
20 августа Гарри проснулся очень рано. Взглянув на соседнюю кровать, он увидел спяшего Рона, на лице которого застыло невыразимо печальное выражение. Впрочем, удивляться этому не приходилось…
Пожалуй, после свадьбы Билла и Флер только одно событие в жизни друзей можно было считать абсолютно удачным: Гарри, Рон и Невилл легко и без проблем сдали экзамен по трансгрессии. Гарри совершенно не волновался, его друзья сильно переживали, но все они справились, и экзаменатор, мистер Двукрест, торжественно вручил каждому из троих друзей сертификат, удостоверяющий его право на трансгрессию.
А вот все остальное складывалось совсем не так хорошо. Гарри порой казалось, что его, Рона и Гермиону кто-то сглазил: что бы они ни делали, у них ничего не получалось. Во-первых, сразу после свадьбы Билла и Флер Гермиона разорвала отношения с Роном. Нет, они продолжали разговаривать, и девушка была ядовито любезна со своим незадачливым кавалером, но дальше этого дело не шло. Рыжеволосый волшебник жаловался лучшему другу, Гарри пытался поговорить с Гермионой и повторял ей слова Полумны, но девушка была неумолима:
- Я не сержусь на Рона, – спокойно говорила она. – Полумна права в одном: не стоит переживать из-за парня, который бегает за каждой юбкой. Рон имеет право поступать так, как считает нужным! Но я тоже имею право не встречаться с тем, кто мне не нравится, и впредь я не буду общаться с Роном больше, чем это необходимо! Никто не заставлял его лезть к этой Делакур, и мне безразлично, настоящий ли Рон шлялся с француженкой или выдуманный. Главное, это был именно он…
К счастью, после разрыва с Роном Гермиона не впала в отчаяние, а кропотливо искала необходимую информацию. Гарри надеялся, что заметный успех в поисках сумеет помирить его лучших друзей, но пока все усилия девушки были тщетны. И, если их действительно кто-то сглазил, юноша догадывался, кто именно.
Впервые они увиделись с новой директрисой Хогвартса 5 августа, через два дня после свадьбы Билла и Флер, в офисе Волшебного Радиовещания. Рон, Гермиона, Джинни, Невилл и Полумна согласились помочь Гарри спасти школу и отправились вместе с ним. Кроме студентов, в студию пришли Скримджер и Амбридж, Макгонагалл, Флитвик, Слизнерог и Стебль, Рита Скитер и много других журналистов, а также мадам Максим и Виктор Крам.
Увидев болгарина, Рон заметно вздрогнул. Гарри отреагировал на неожиданное появление старого знакомого не так нервно, но был очень удивлен переменами в жизни Крама. Оказалось, что после окончания Дурмстранга болгарин отыграл за национальную сборную всего год, а потом ушел из профессионального спорта и стал директором школы, в которой совсем недавно учился. Также выяснилось, что Крам – это не фамилия Виктора, а прозвище, данное в честь знаменитого древнего болгарского правителя. Настоящая же фамилия теперь уже бывшего легендарного игрока в квиддич оказалась настолько сложной и непроизносимой, что вылетела у Гарри из головы через минуту после того, как он ее услышал.
Впрочем, юноша удивлялся не только неожиданным изменениям в жизни Крама. Раньше Гарри никогда не бывал в волшебной радиостудии (да и в магловской тоже), поэтому с интересом разглядывал все вокруг, хотя при таком скоплении народа рассмотреть что-либо было невозможно. Бросалось в глаза лишь то, что каждый из микрофонов был соединен с большой гроздью воздушных шаров.
Когда волшебная радиотрансляция началась, Гарри произнес перед микрофоном написанную Гермионой речь, с которой был полностью согласен. Да, Альбус Дамблдор любил Хогвартс и готов был отдать ради своей школы и ее учеников все, включая собственную жизнь. Да, даже ошибки директора свидетельствуют о его величии, ибо он всегда стремился предоставить людям шанс исправиться. И если один неблагодарный ублюдок, не достойный называться человеком, злоупотребил оказанным ему доверием, то пострадал от этого один Дамблдор. Зато скольким людям доброта директора открыла мир, полный гармонии и взаимопонимания! Хогвартс – это такой же символ Великобритании, как Стоунхендж и Лох-Несское чудовище, и, хотя волшебная школа намного моложе, но известна она гораздо больше. Так неужели мы позволим уничтожить наше национальное достояние?! На протяжении почти десяти веков молодые волшебники из разных стран учатся в британской школе чародейства и волшебства, и все они очень ей благодарны. Разве мы окажемся столь малодушны, что прервем эту славную традицию только потому, что Дамблдор – единственный раз в своей жизни – совершил ошибку?!
Речь Гарри была встречена бурными аплодисментами. Затем Гермиона, Рон, Невилл, Джинни и Полумна говорили, как они любят Хогвартс и как горды выпавшей на их долю честью там учиться. Потом деканы факультетов рассказывали о давних школьных традициях и о знаменитых выпускниках, чьи имена прославляли Хогвартс на протяжении веков. Мадам Максим, акцент которой был заметен больше, чем обычно, говорила о своем друге Дамблёдорре – настоящем шевалье, настоящем рыцаре, и о том гостеприимстве, которое шармбатонцы встретили в ‘Огвартсе во время Турнира Трех Волшебников. Виктор Крам на очень корявом английском рассказывал о важности традиций: ведь разрушить их очень легко, а восстановить гораздо сложнее, на это могут уйти долгие годы…
Но все впечатление от этих искренних слов разрушила Амбридж. Одетая в неизменную ядовито-розовую кофточку, новая директриса Хогвартса, сладко улыбаясь, приторным голоском поведала, как приятно ей будет снова вернуться в любимую школу, к своим милым коллегам и дорогим ученикам, с которыми она так сдружилась в позапрошлом году. Затем, усилив приторную интонацию до неприличия, Амбридж заявила, что постарается сохранить в Хогвартсе все хорошее, что появилось там при ее лучшем друге, уважаемом директоре и великом волшебнике Альбусе Дамблдоре.
Гарри, да и всем остальным, было тошно слушать эту подлую, беспардонную ложь, но выбора у них не оставалось. После сладкой речи новой директрисы слово взял Скримджер. Он выражался не так приторно, как его подчиненная, но столь же лживо, пообещав и впредь помнить уроки, которые все волшебное сообщество получило от великого, мудрого и талантливого Альбуса Дамблдора, и продолжать такую же бескомпромиссную борьбу с Сами-Знаете-Кем, какую вел ныне покойный директор Хогвартса. Гарри подумал, что борьба с Волдемортом не имеет ничего общего с арестами ни в чем не повинных людей, но снова вынужден был промолчать и, когда министр магии закончил свою речь, поаплодировал ему, как и все остальные.
Потом пришла пора отвечать на вопросы журналистов. Самые тупые и беспардонные, разумеется, задавала Рита Скитер. Гарри с трудом сохранял вежливость, но понимал, что не имеет права сорваться. Затем в студию начали прилетать совы с письмами от радиослушателей, и стало немного легче, потому что большинство присланных вопросов оказались вполне разумными и уважительными. А в самом конце этого нервного дня наступило время фотографирования. Скримджер и Амбридж, по-акульи широко улыбаясь, обхватили за плечи Гарри и Гермиону, оттеснив остальных на второй план. Юноше очень хотелось, чтобы в кадр попала его рука, на которой была вырезана надпись «Я больше не буду врать», но он понимал, что эти слова вызовут дополнительные вопросы и новую порцию беспардонной лжи Амбридж. Поэтому Гарри повернул кисть так, чтобы шрамы на ней оказались не заметными для фотографов.
Первая встреча с новой директрисой оказалась самой спокойной из всех, дальше стало намного хуже. Теперь Гарри, его друзья, учителя и Амбридж рассказывали о достоинствах Хогвартса в городах и деревнях, где жили волшебники с детьми школьного возраста. Увы, число участников этих мероприятий заметно сократилось: мадам Максим и Виктор Крам вернулись в свои школы, а деканы факультетов Хогвартса были заняты подготовкой к учебному году и выступали только на самых важных встречах. Гермиона много времени отдавала поискам информации о хоркруксах, Снейпе и Волдеморте, а несовершеннолетняя Полумна не могла трансгрессировать самостоятельно, кроме того, порой она отказывалась от приглашений, потому что помогала отцу выпускать журнал «Придира».
Поэтому чаще всего во встречах участвовали пять человек: Гарри, Рон, Невилл, Джинни и Долорес Амбридж, и хуже всего приходилось именно Гарри. Напрочь игнорируя остальных студентов, новая директриса сладко улыбалась «своему самому знаменитому ученику», рассказывала о чудесном опыте, который «приобрела, обучая этого замечательного юношу», и позируя перед фотографами, непременно обнимала «нашего бесстрашного героя» за плечи. С каждой новой встречей Гарри все больше хотелось простыми и ясными словами выразить свое отношение и к самой Амбридж, и к ее «чудесному опыту». Юноша с трудом сдерживался, совершенно нечеловеческим усилием воли заставляя себя улыбаться перед зрителями и фотографами. «Это все - ради Хогвартса, - утешал он себя, - только ради Хогвартса…»
И дело того стоило! Уже после первого радиоэфира пятнадцать студентов изъявили желание снова вернуться в школу. После каждой новой встречи с волшебниками все больше и больше учеников отправляли письма в Хогвартс, сообщая о своем намерении продолжить обучение именно здесь. К радости Гарри, в школу решили вернуться все семикурсники со всех четырех факультетов, за исключением только Драко Малфоя, который находился в розыске.
Позднее за старшими потянулись и младшие. Хотя на второй курс записались меньше половины тех, кто учился в Хогвартсе в прошлом году (все-таки для малышей нападение Пожирателей стало страшным потрясением), но многие родители рискнули зачислить своих детей на первый курс, а это означало, что они верят в защиту, которую школа обеспечивает своим ученикам. Профессор Макгонагалл каждый день писала Гарри о новых студентах, желающих продолжить учебу, и эти письма наполняли его сердце радостью и гордостью. Юноше было очень приятно знать, что и его друзья, и он сам не зря тратят время и силы, общаясь с Амбридж, а реально помогают Хогвартсу.
Свою лепту в общее дело внесли и близнецы Уизли. Они объявили, что каждый студент, решивший учиться в Хогвартсе, бесплатно получит в их магазине набор: светящийся в темноте значок, на котором выбиты слова «ДОЛОй ЖАМБу», игру с тем же названием и фейерверк, гроздья которого выглядели как взрывающиеся розовые жабы, украшенные рюшечками. Когда сенсационное сообщение о подарках от близнецов появилось в «Ежедневном пророке», вернуться в Хогвартс решили многие младшекурсники, ранее на это не решавшиеся. Гарри и его друзья тоже получили бесплатные комплекты от Фреда и Джорджа. Помогая мини-кентаврам поскорее поймать гигантскую ЖАМБу, юноши с огромным удовольствием представляли на ее месте настоящую Амбридж, потому что каждая новая встреча с этой кошмарной особой давалась им все тяжелее и тяжелее. Хорошо было лишь то, что Скримджер избавил студентов Хогвартса от своего общества и на встречах с волшебниками не появлялся, то ли считая это недостойным для министра, то ли боясь услышать нелицеприятные вопросы об арестованных мракоборцами невинных людях…
Отсутствие Скримджера радовало, но присутствие Джинни на выступлениях перед волшебниками оказалось для Гарри невероятно мучительным. Казалось, вновь вернулись времена, когда он был для девушки лишь однокурсником ее брата. Джинни не заговаривала с ним первой и смотрела на Гарри так равнодушно, словно счастливые весенние дни в Хогвартсе ему просто приснились. Девушка почти все время держалась рядом с Невиллом и ни словом, ни жестом не давала понять Гарри, что помнит о недавнем прошлом. Юноше иногда хотелось спросить ее об этом прямо, но он одергивал себя: Джинни лучше держаться от него подальше. В конце концов, он сам предложил ей расстаться, и она только выполняет его просьбу…
И, как будто Гарри было мало всех этих проблем, ему приходилось еще и регулярно мирить своих лучших друзей. Рон, также ненавидящий Амбридж, после каждой встречи с ней возвращался в «Нору» усталым и издерганным. Он постоянно придирался к Гермионе и обвинял ее в том, что она просто прогуливает встречи с волшебниками, не желая лишний раз видеться с Жамбой. Гарри твердо встал на сторону девушки: он видел, что Гермиона, много времени проводившая в родном доме, устает не меньше, чем они сами.
Эмили, младшая сестра Гермионы, прекрасно разбиралась в компьютерах, и вместе девушки старательно искали ключ к найденным в сейфе тети Петуньи зашифрованным листкам, а также пытались найти в Интернете сведения о Снейпе и его родичах-маглах.
Гермиона внимательно изучала и сравнивала между собой магловские и волшебные принципы шифрования, и, слушая ее рассказы, наполненные незнакомыми терминами, Гарри проникался все большим уважением к этой упрямой девушке. Увы, пока старания сестер Грейнджер пропадали втуне: странные листки, тайно хранимые миссис Дурсль, по-прежнему скрывали свой секрет от посторонних глаз.
Зато другое направление поисков оказалось более плодотворным. Однажды, когда Гарри и Рон вернулись после совместного с Амбридж выступления в состоянии полной озверелости, девушка встретила их, сияя от счастья, и сообщила им много интересного о родных Снейпа. В тот момент троим друзьям казалось, что найденные сведения помогут быстро разыскать беглого преступника…
Эмили и Гермиона сумели выяснить, что родители бывшего профессора, Тобиас и Эйлин, жили в маленьком коттедже в небогатом квартале Лондона. Тобиас был шофером-дальнобойщиком, но после женитьбы и рождения сына отказался от долгих поездок и стал работать в Лондоне. Эйлин после замужества не работала и скончалась от продолжительной и тяжелой болезни в конце апреля 1976 года, когда ее сын заканчивал шестой курс в Хогвартсе. Миссис Снейп прожила всего тридцать четыре года. (Ассиди, если допустить, что в школе Эйлин пользовалась ПОДЕРЖАННЫМ учебником зельеварения, то она вполне могла родить сына не в тридцать лет, а намного раньше; канону это не противоречит – прим. авт.) Тобиас погиб в автокатастрофе в феврале 1978 года; полицейская экспертиза показала, что в момент смерти старший Снейп был сильно пьян…
На следующий день встреч с волшебниками назначено не было, поэтому Гарри, Рон и Гермиона отправились в квартал, где некогда жили Снейпы, чтобы поговорить с их соседями. Увы, друзей ждало жестокое разочарование: район, в 60-ые-70-ые годы считавшийся бедным, сейчас изменился до неузнаваемости. На месте маленьких коттеджей выросли богатые особняки, а прежние обитатели квартала разъехались кто куда. Государственная школа, в 60-ые-70-ые годы находившаяся неподалеку от дома Снейпов, была уже давно закрыта…
Визит на кладбище, где похоронили Эйлин и Тобиаса, тоже не слишком помог. Обе могилы выглядели ухоженными, и сторож охотно подтвердил, что темноволосый человек в странном черном балахоне появляется на кладбище раз в год, в апреле-мае. Нет, зимой брюнет здесь не бывает, только весной, и щедро платит за уход за могилами. По словам сторожа, об этом посетителе за последний месяц его спрашивали уже трижды. Такой интерес очень заинтриговал старика, жизнь которого была бедна событиями, и трое друзей с трудом смогли избежать его назойливых расспросов.
Расстроенная неудачей, Гермиона на следующий же день отправилась в библиотеку при Министерстве Магии, чтобы разыскать там упоминания о родичах бывшего профессора. В одном из апрельских выпусков «Ежедневного Пророка» за 1976 год обнаружился некролог Эйлин Снейп. Оказалось, что несчастная женщина умерла от самой тяжелой формы загустения крови. Эта неизлечимая болезнь поражает только волшебников, и так же страшна для чародеев, как рак – для маглов. Дед Снейпа по материнской линии, Эдвард Принц, скончался в 1982 году в возрасте восьмидесяти девяти лет и все свое немалое состояние завещал очень дальним родственникам, не оставив внуку даже кната. Увы, найденные Гермионой сведения тоже оказались совершенно бесполезными...
Через несколько дней после неудачной попытки разыскать родных и друзей Снейпа Гарри, Рон и Гермиона, захватив с собой найденную в сейфе тети Петуньи визитку, отправились в Абердин, чтобы найти миссис Джулию Бриггс и поговорить с ней.
Визит происходил в обстановке строжайшей секретности: Гарри не хотел, чтобы о содержимом сейфа тети Петуньи узнали в Ордене Феникса. Поэтому друзья решили перед поездкой вырваться из-под опеки своих телохранителей.
Сразу после завтрака Гарри, Рон и Гермиона трансгрессировали к дому Грейнджеров и вместе с Эмили и ее школьной подругой поехали в самый большой магловский универмаг Лондона. Там девушки отправились в отдел готового платья и начали примерять модные наряды, время от времени выходя из примерочной и демонстрируя парням обновки. Гермиона, Эмили и ее подруга требовали все новые и новые платья, костюмы, блузки и юбки, гоняя продавщиц туда-сюда.
Затем юная волшебница заявила, что должна покинуть друзей, так как вспомнила об одном очень важном деле, а младшая мисс Грейнджер и ее подруга заспорили, остаться ли им здесь или отправиться в другой магазин. Рон и Гарри тоже очень громко начали обсуждать, идти ли им с девушками или лучше пообедать в ближайшем ресторанчике. Поднялась такая суматоха, что никто не заметил, как Гарри, Рон и Гермиона, спрятавшись в кабинке для переодевания, выпили захваченное из дома Оборотное Зелье и приняли облик трех немолодых француженок, побывавших на свадьбе Билла и Флер. Изменив внешность, Гарри передал Эмили свой медальон. Затем младшая сестра Гермионы и ее подруга тайком выпили Оборотное зелье и превратились в Гарри и Рона, после чего, прихватив с собой еще несколько порций зелья, направились в ближайший магловский ресторан и заказали все блюда, которые имелись в его меню.
Продавщицы, конечно, расстроились из-за внезапного исчезновения трех потенциальных покупательниц, но в то же время были рады, что суматоха прекратилась. А Гарри, Рон и Гермиона, взяв такси, отъехали от универмага на несколько кварталов, расплатились с водителем, спрятались от людских глаз в какой-то подворотне и, глядя на фотографию из туристского путеводителя, трансгрессировали в Абердин. Теперь друзьям оставалось только подождать, пока действие Оборотного Зелья закончится, и найти интересующий их дом.
Жилище миссис Бриггс было очень похоже на дом Дурслей – такой же уютный особняк, вот только сад леди из Абердина выглядел гораздо роскошнее. Подойдя к калитке, Гарри нажал на кнопку звонка. Вышедшая из дома навстречу гостям миссис Бриггс оказалась решительной женщиной лет шестидесяти с коротко подстриженными седыми волосами.
- Что вам угодно? – деловито, но приветливо спросила она. – Какие именно семена вам нужны? Если бы вы предупредили меня о своем визите, я бы все подготовила заранее…
- Видите ли, миссис Бриггс, - Гарри изо всех сил старался говорить уверенно, - я родственник миссис Петуньи Дурсль…
Пожилая леди сразу погрустнела и вздохнула:
- Да, я уже знаю… Какая трагедия! Ведь миссис Дурсль и сорока не было… Сердечный приступ в столь молодом возрасте… Как несправедлива судьба! Примите мои соболезнования, Дадли, - надеюсь, вы позволите мне называть вас по имени?
- Миссис Бриггс, я не Дадли, а Гарри Поттер, племянник миссис Дурсль. Моя мама была ее сестрой…
- Гарри Поттер? Ученик школы Святого Брутуса? – всякая приветливость и сочувствие немедленно исчезли с лица женщины. – Чем я обязана столь неожиданному визиту?!
- Видите ли, - Гарри совсем растерялся, - после смерти тети я узнал, что она завещала мне содержимое сейфа, который хранила в одном малоизвестном банке. В полученном мною наследстве оказалось много странных вещей, в том числе и ваша визитка…
- А что странного вы находите в моей визитной карточке? – подозрительно осведомилась пожилая леди.
- Ничего, просто я не интересуюсь садоводством. Еще там была огромная коробка с вырезками из «желтых» газет и журналов, папка с зашифрованными листами и шкатулка с каким-то странным порошком…
- Ах, значит, там была шкатулка с порошком и коробка с вырезками? – миссис Бриггс приветливо улыбнулась. – Подождите-ка минуточку…
Все еще улыбаясь, женщина скрылась в своем доме. Друзья продолжали стоять у ворот сада. Так прошло минут пять, а потом старая леди открыла одно из окон на втором этаже дома и громко крикнула:
- Убирайтесь отсюда немедленно, психи несчастные! Если вы останетесь здесь еще на пять минут, я вызову полицию, и вас арестуют за попытку незаконного проникновения на частную территорию! Пошли вон!
Гарри попытался еще что-то объяснить, но миссис Бриггс выглядела очень разгневанной, так что друзья сочли за лучшее удалиться.
Гермиона трансгрессировала прямиком в «Нору», а Гарри и Рон отправились в Лондон, встретились в ресторане с Эмили и ее подругой. Убедившись, что девушки приняли свой истинный вид, юноши забрали у них медальон, подаренный Люпином Гарри, и завершили начатую ими трапезу. Разочарование от посещения миссис Бриггс было столь велико, что Гарри смог говорить о нем лишь после возвращения в дом Уизли.
- Ты была права, Гермиона, - вздохнул юноша, когда они втроем вновь оказались в саду «Норы». – Визитка миссис Бриггс попала в сейф случайно…
- А по-моему, эта грымза что-то скрывает, – Рон явно не желал сдаваться. – Она такая сосредоточенная… как солдат на боевом посту! Может быть, с кем-то другим старушка станет более разговорчивой? Например, если бы к ней пришла в гости Флер... Гермиона, вы же с ней вроде как подружились…
Рыжеволосый волшебник заискивающе взглянул на девушку, но она покачала головой и сказала:
- Такие суровые дамы ненавидят красивых молодых француженок даже больше, чем учеников школы Святого Брутуса! Нет, Флер отпадает… Но сдаваться все равно нельзя! Гарри, ты по-прежнему не хочешь рассказать Ордену о том, что мы нашли в сейфе миссис Дурсль?
- Нет, не хочу. Тетя просила передать это либо Дамблдору, либо мне. Она не упоминала ни о каком Ордене. А Дамблдор запретил мне рассказывать другим о том, что я от него услышал…
Была и еще одна причина молчать о тетином наследстве, но Гарри предпочитал не говорить о ней. Если сообщить мистеру Уизли о содержимом сейфа, придется упомянуть и о Маховике Времени, а этого юноше очень не хотелось. Одна мысль об обладании столь чудесной вещью воодушевляла. Глядя на Маховик, так приятно думать, что где-то (или когда-то, неважно) родители все еще живы и счастливы! Даже не обязательно вновь навещать их, главное – ЗНАТЬ, что это возможно! Гарри не желал ни с кем делить свое удивительное знание…
- Я не думаю, что о содержимом сейфа было известно только миссис Дурсль и Дамблдору, - задумчиво произнесла Гермиона. – Наверняка есть еще кто-то!
- Но мы не имеем не малейшего представления, кто это, - раздраженно ответил Гарри. – Может быть, если бы мы посетили похороны тети… Ведь на кладбище наверняка пришли все ее друзья и знакомые…
Однако на похороны их не пустили. Мистер Уизли был тверд: встреча с премьер-министром маглов потрясла дядю Вернона и Дадли даже больше, чем погружение в Омут Памяти Билла и Тонкс, но Дурсли все равно не простили своего родича и относятся к нему с подозрением, что вполне объяснимо. Поэтому Гарри и его друзья не должны появляться на похоронах тети Петуньи, чтобы не смущать родных погибшей женщины. В последующие дни на могилу миссис Дурсль им приходить тоже не стоит: Пожиратели прекрасно понимают, как сильно мучается Гарри, и могут подстеречь его именно там…Юноша очень расстраивался из-за этого запрета, хотя и понимал, что мистер Уизли в чем-то прав.
Остальные направления поисков тоже закончились глухим, беспросветным тупиком. Десятки писем, разосланных Гермионой по всему миру в поисках реликвии Кандиды Когтевран, не принесли никаких результатов, хотя некоторые торговцы и прислали фотографии старинных ламп, глобусов и часов. Большую часть предметов девушка сразу забраковала как современные подделки, а в немногих оставшихся не замечала того отпечатка великой магии, который непременно должен был остаться после воздействия Кандиды. Впрочем, Гарри все равно купил этот антиквариат: его лучшая подруга могла ошибаться, а оставлять хоть малейший шанс Волдеморту юноша не хотел. Однако внимательное изучение приобретенных предметов доказало правоту Гермионы…
Поиски в унаследованных Гарри особняках также завершились ничем. Друзья перерыли архивы и в «Кленах», и в особняке Блэков на площади Гриммо, и в усадьбе Альфарда Блэка в Скарборо, и в загородном доме Ориона Блэка в Уэльсе, перечитали сотни писем и просмотрели тысячи фотографий – но все тщетно! Ничего из увиденного и прочитанного не помогло им понять, почему Снейп так боялся Сириуса Блэка. Портреты на стенах всех этих домов были очень рады гостям и с удовольствием болтали, вспоминая старые времена, но ничего толкового не рассказали.
Впрочем, изыскания не оказались совсем уж бесплодными: Гарри очень многое узнал о том, как начиналась любовь его родителей, и о дружбе, связывавшей Мародеров. Юноше казалось, что давно ушедшие в прошлое события развертываются перед его мысленным взором, и это было очень приятно.
Но далеко не все открытия приносили радость. Гарри никак не мог забыть фамильный фотоальбом Блэков и подписи к снимкам, которые были сделаны четким, красивым почерком, так похожим на почерк Сириуса: «Орион, я и Регул», «Я и Регул», «Я в лесу Броселианд», «Я в Альпах», «Я на Сицилии»… Проблема заключалась в том, что на этих и многих других снимках был сфотографирован еще один человек. Его изображения волшебным образом удалили, но на их месте оставалось пустое черное пятно. Немного страшно было видеть, как, например, на фотографии, подписанной «Я в Альпах», немолодая, но все еще красивая темноволосая женщина, улыбаясь удивительно знакомой улыбкой, обнимает за плечи пустое черное пятно, в котором лишь смутно угадывался мальчишеский силуэт…
Гарри очень надеялся найти в одном из своих домов портрет крестного, но и эта мечта не сбылась. Юноша понимал, что иначе и быть не могло: миссис Блэк не стала заказывать портрет сына, с которым не разговаривала, а сам Сириус, ненавидевший фамильные традиции и спесь, не хотел увековечивать свое изображение на холсте именно потому, что так поступали все его родичи. Но Гарри все равно было грустно.
Находясь на природе, юноша часто пытался призвать к себе змей, чтобы поговорить с ними о Волдеморте. Увы, ни одно пресмыкающееся так и не приползло на его зов. Отсутствие змей в садике «Норы» Рон объяснял тем, что ими питаются гномы, поэтому рептилии стараются держаться подальше от мест, где они обитают. Однако ни в запущенном саду «Кленов», ни в ухоженных парках вокруг особняков Блэков змеи тоже не отвечали Гарри. В конце концов трое друзей решили, что пресмыкающимся это запретил сам Волдеморт и его верная Нагайна…
Реликвию предка Темного Лорда - Салазара Слизерина друзья также не нашли. В особняках Блэков хранилось много медальонов, но ни один из них не был похож на тот, что Гарри видел в Омуте Памяти Дамблдора. Юноша нарисовал реликвию Слизерина, какой он ее запомнил, а Эмили Грейнджер по этому рисунку создала на компьютере трехмерное изображение медальона и распечатала его. Картинка получилась очень похожей на настоящий медальон, так что теперь Рон и Гермиона, ни разу его не видевшие, узнали бы слизеринскую реликвию без труда. Проблема была в том, что ничего похожего им не попадалось…
Однажды друзьям показалось, что им улыбнулась удача. Гермиона сообщила, что видит следы сильной охранной магии на стене одной из комнат в доме на площади Гриммо, как если бы там был устроен волшебный тайник. Несколько дней девушка внимательно изучала книги, пытаясь понять, как можно нейтрализовать сильные защитные чары. Гарри и Рон, несмотря на усталость после выступлений перед волшебниками и общения с Амбридж, тоже штудировали справочники.
Наложенные на тайник заклинания и впрямь оказались необычайно сложными. Когда иллюзия каменной кладки исчезла, а дверь тайника с резким стуком распахнулась, Гарри почувствовал бесконечную гордость за Гермиону, сумевшую найти способ нейтрализовать эту смертельно опасную и хитро замаскированную ловушку. Каково же было разочарование друзей, когда выяснилось, что они обнаружили тайник, созданный еще в XVII веке! Некий Альтаир Блэк сообщал в пояснительной записке, что, не желая отдавать фамильные драгоценности своим тупым наследникам, спрятал их для того, кто сумеет их отыскать, и желал своему мудрому и сильному собрату всяческих успехов.
Осмотрев сокровища, Гермиона была категорична: эти вещи действительно сделаны не позднее XVII века, так что записка, похоже, подлинная. Драгоценности очень дорогие и редкие, но на них не наложено никаких чар, и к реликвиям Кандиды Когтевран и Годрика Гриффиндора они отношения не имеют.
Сокровища и в самом деле умеют ссорить людей: после этого открытия Гарри отчаянно разругался со своей однокурсницей. Он считал, что найденные драгоценности, согласно воле Альтаира Блэка, принадлежат Гермионе: ведь именно она обнаружила тайник и сумела его открыть. Девушка, однако, утверждала, что эти сокровища, как и все прочее имущество Блэков, унаследовал Гарри. Друзья чуть не подрались. Как ни странно, их помирил Рон. Рыжеволосый волшебник заявил, что в Хогвартсе студенткам все равно запрещают носить ювелирные украшения, поэтому там они Гермионе не понадобятся и ПОКА могут полежать в сейфе Гарри в банке «Гринготтс». А вот когда учебный год закончится, тогда и настанет время для решения данной проблемы… Друзья согласились с Роном, а Гермиона посмотрела на рыжеволосого волшебника так, что Гарри вновь начал надеяться на их возможное примирение…
Вечером того же дня, когда трое друзей грустно ужинали в «Норе», большой рыжевато-серый ушастый филин доставил девушке посылку от профессора Слизнерога. В перевязанной пышным бантом розовой коробке оказался громадный пакет с засахаренными ананасами, а также письмо с поздравлениями и пожеланиями успехов.
Гермиону, однако, это письмо не порадовало, а, наоборот, еще больше расстроило. Рон, донельзя удивленный, гадал, откуда Слизнерог мог узнать об открытии тайника, а Гарри вдруг сообразил, почему декан Слизерина может поздравить студентку чужого факультета, и очень забеспокоился.
Все разъяснилось на следующий день, когда Гарри, Рон, Гермиона и Джинни получили письма из Хогвартса: разумеется, Гермиону назначили старостой школы. Гарри был очень рад за нее, но тревожился, как на эту новость отреагирует Рон. Впрочем, рыжеволосый волшебник держался спокойно и сказал:
- Я и не ждал ничего иного. Во-первых, очень редко старостами школы становятся парень и девушка с одного факультета, а из наших лучше Гермионы на эту должность никто не подходит. Во-вторых, Слизнерог явно протащил в старосты кого-то из своих: держу пари, что это Цабини! В-третьих, если честно, даже староста Гриффиндора из меня был паршивый, а уж на всю школу меня бы точно не хватило…
- А… как ты, Гарри? – осторожно спросила Гермиона, глядя на юношу с бесконечной жалостью.
- Я в порядке! Рон правильно сказал: двоих гриффиндорцев в старосты все равно не выберут, а ты на эту должность подходишь лучше!
- Ты… получил значок капитана нашей команды по квиддичу?
- А разве его присылают каждый год?
- Да, конечно! – удивленно ответила девушка, а потом очень мягко сказала: - Гарри, в позапрошлом году Амбридж навсегда запретила тебе играть за гриффиндорскую команду по квиддичу. На шестом курсе Жамбы в Хогвартсе не было, а теперь она снова появилась и, похоже, оставила свой запрет в силе…
Гарри почувствовал, что не может дышать. В прошлом году он не очень часто играл за команду своего факультета, но одно дело – пропустить один-два матча, а совсем другое – навсегда лишиться возможности летать над школьным стадионом. Только там, в воздухе, вдали от всех волнений и тревог, испытываешь совершенно непередаваемое ощущение полета и свободы… Юноша помнил, как тяжело ему было, когда Амбридж лишила его этой несказанной радости. Значит, все повторится снова?! Гарри вдруг стало смешно:
- Если я так противен Жамбе, почему она постоянно липнет ко мне на всех выступлениях перед волшебниками?!
- Возможно, именно потому, что она знает, как тебе это неприятно, - очень серьезно ответила Гермиона. – Амбридж из тех людей, кто наслаждается, мучая других…
- Да, ты права, - кивнул Гарри. – Интересно, кого из наших назначили капитаном?
- Меня, - прошептал Рон, покраснев до корней волос. – Просто значок капитана завалился на самое дно конверта, вот я и не заметил его сразу…
- Это прекрасно! – Гарри очень старался, чтобы в его словах звучала радость, а не желание оказаться на месте друга. – Из всех гриффиндорцев у тебя самый большой игровой стаж! Нельзя было сделать лучшего выбора!
- Самый лучший выбор на пост капитана – это ты! – выпалил рыжеволосый волшебник, покраснев еще сильнее. – А я... не знаю, справлюсь ли…
- Рон, не дури! – голос Гермионы звучал непривычно жестко. – И в прошлом, и в позапрошлом году в отсутствие Гарри ты прекрасно справлялся, и я не вижу причин, чтобы на седьмом курсе ты не смог делать то, что у тебя хорошо получалось раньше! Не забудь: гриффиндорская команда два последних года выигрывала Кубок школы по квиддичу, при этом судьба награды решалась в последней игре сезона, в которой Гарри участия не принимал!
- Это случайность, - пробормотал Рон чуть слышно, глядя на собеседницу с отчаянной надеждой.
- Не смеши меня! – девушка твердо стояла на своем. – Два выигрыша подряд случайностью быть не могут! И подумай вот о чем: Амбридж очень хочет, чтобы в следующем сезоне Кубок школы достался другой команде. Неужели ты сделаешь Жамбе такой большой подарок?!
- Я не хочу! – отчаянно закричал Рон. – Но я не знаю, справ…
- Справишься, - веско сказал Гарри. – Я в тебя верю, и Гермиона, и профессор Макгонагалл, и наша команда, и весь Гриффиндор. Мы знаем: ты не подведешь!
Рон еще больше покраснел, неуверенно улыбнулся, но ничего не сказал.
Как всегда, в письмах из Хогвартса друзья нашли список учебников, которые понадобятся в следующем году. Поскольку никаких других дел у них сегодня не было, Гарри, Рон и Гермиона отправились в Косой переулок, чтобы купить необходимые книги.
Как выяснилось, новый профессор ЗОТИ собиралась преподавать свой предмет по стандартному учебнику, предназначенному для студентов выпускного курса. Это порадовало Гарри: он опасался, что мисс Перкисс предложит студентам приобрести какое-нибудь экзотическое пособие по защите, например, от бундящих шиц.
Покупка книг прошла без приключений, а затем друзья отправились в «Волшебный зверинец», чтобы купить совиный корм, и вот тут началось…
Когда Гарри и Рон, заплатив требуемую сумму, получили пакетики с едой для своих птиц, Гермиона небрежно поинтересовалась:
- Мисс, четыре года назад я купила здесь полукота/полунизула. Скажите, могу ли я узнать его родословную? Меня интересует разведение волшебных животных…
Продавщица, не переставая улыбаться, вежливо ответила:
- Боюсь, вы ошибаетесь, мисс! Я работаю в этом магазине больше десяти лет и прекрасно помню, что вы у нас никакого полукота/полунизула не покупали!
- То есть как?! – девушка от изумления потеряла дар речи, да и Гарри уставился на сотрудницу магазина с некоторым недоумением. Юноша был абсолютно уверен, что именно она продала Гермионе Живоглота.
- Мисс, я прекрасно помню, что вы у нас никаких животных не покупали! – продавщица перестала улыбаться и смотрела на собеседницу с заметной тревогой.
- Да что вы такое говорите?! – возмутился Рон. – Вспомните: я показал вам свою больную крысу и спросил, как можно ее лечить! Вы ответили, что она слишком стара, и предложили мне купить волшебную крысу! В эту минуту откуда-то с верхней полки спрыгнул рыжий кот и погнался за моей Коростой… хотя, конечно, это была не Короста, а опасный преступник, так что кот поступил правильно… - Гарри наступил другу на ногу, и тот умолк, страшно недовольный, что его прервали.
Теперь сотрудница магазина смотрела на посетителей с нескрываемым ужасом и осторожно пятилась назад, к подсобным помещениям. Гарри быстро заговорил, стараясь, чтобы его слова звучали как можно нормальнее:
- Мисс, умоляю, выслушайте нас! Тут какое-то недоразумение! Пожалуйста, постарайтесь вспомнить!
Продавщица, похоже, узнала темноволосого паренька в очках и со шрамом, поэтому ответила, впрочем, не скрывая тревоги:
- Молодые люди, оглянитесь! Мы держим котов в клетках, иначе они все разбегутся! Подумайте сами: если наши животные станут нападать на посетителей и их любимцев, то «Волшебный зверинец» закроют за нарушение норм безопасности! По-моему, вы что-то напутали!
- Но я думала… я думала… - пролепетала Гермиона, вконец растерявшись.
Оглянувшись, Гарри вынужден был признать правоту собеседницы. Все животные и птицы, начиная от крохотных колибри и заканчивая гигантскими ящерицами, сидели в клетках самых разных форм и размеров. На свободе никто не бродил.
- Подождите-ка! – девушка вдруг резко сосредоточилась. – Гарри, Рон, вспоминайте! Когда Рон выбежал отсюда, спасая свою крысу от Живоглота, Гарри кинулся за ним, а я осталась в магазине, купила кота и банку микстуры, укрепляющей здоровье крыс! Мисс, по-вашему, это лекарство я тоже не приобретала?!
- Крысиная микстура?! Четыре года назад?! – продавщица взглянула на Гермиону, словно впервые ее увидела, и заорала:
- Мистер Манчкинс! Мистер Манчкинс! Идите скорее сюда! Нашлась крысиная микстура!
Через несколько минут из внутренних помещений магазина к покупателям вышел очень дряхлый старичок.
- Так что с крысиной микстурой, друзья мои? – осведомился он так тихо, что это походило на шепот.
Гермиона коротко и четко рассказала ему о происшедшем. Слушая, мистер Манчкинс слегка улыбался своими тонкими бесцветными губами, а когда девушка закончила, прошелестел:
- Да, нет ничего тайного, что рано или поздно не становилось бы явным… Видите ли, господа, здесь продается немало редких и опасных животных, да и на выручку мы не жалуемся. Поэтому наш скромный магазин нередко привлекает внимание людей как неразумных, так и алчных. Да… - старик немного пошлепал губами и продолжил: - Увы, далеко не все вышеупомянутые граждане способны понять, что мы вполне здраво оцениваем масштабы подстерегающей нас угрозы. Боюсь, принятые нами меры безопасности стали для многих правонарушителей серьезным и очень неприятным сюрпризом. Скажу больше: за пятьсот лет существования нашего магазина только однажды сюда удалось проникнуть незваным гостям, – мистер Манчкинс еще немного пошамкал и зашелестел снова: - При этом мы даже не сразу заметили, что в магазине побывали чужие. Помогла лишь очень сложная система отчетности, показавшая, что одна банка крысиной микстуры никогда не была продана, но исчезла из магазина, а деньги за нее оказались в кассе. Скажу откровенно: несмотря на ничтожность пропажи и отсутствие убытков, данный визит нас крайне встревожил, ибо мотивы действий злоумышленников оказались абсолютно неясны, а при проникновении в наш магазин эти люди использовали совершенно исключительные способности. Молодые люди, если бы кто-нибудь сообщил мне, каким образом из нашего магазина исчезла банка крысиной микстуры, а вместо нее в кассе оказались деньги, я бы разрешил этому кому-то бесплатно набрать в нашем магазине товаров на десять галеонов.
- Но, сэр, - дрожащим голосом заговорила Гермиона, - мы не проникали в ваш магазин! Мы…
- На пятьдесят галеонов, - старик не обратил на протест собеседницы никакого внимания.
- Сэр, - вступил в разговор Гарри, но хозяин магазина его перебил:
- На сто галеонов не надейтесь!
Поняв, что разговор зашел в тупик, друзья покинули магазин.
- И что все это значит?! - растерянно спросила Гермиона. – Мы же не могли сойти с ума все втроем?!
- По-моему, ты зря так переживаешь! – успокаивающе сказал Рон. – Я думаю, все очень просто: продавщица подобрала бродячего кота и держала его в магазине втайне от этого Манчкинса. Когда ты заинтересовалась животным, она его тебе продала, а деньги положила себе в карман…
- Мистер Манчкинс не выглядит человеком, от которого можно что-то скрыть, - покачала головой девушка, – кроме того, твоя гипотеза не объясняет, зачем кому-то понадобилось тайно проникать в «Волшебный зверинец». Мне кажется, все было иначе. Кто-то проник в магазин, усыпил мистера Манчкинса и его подчиненную, выпил Оборотного Зелья и превратился в продавщицу, затем продал мне кота, а потом наложил на спящих заклятие Медленного Пробуждения и чары Ложной Памяти, после чего покинул «Волшебный зверинец» тем же путем, каким пробрался туда…
- Слишком уж все сложно! Откуда этот кто-то мог знать, что ты захочешь купить кота? – удивился Гарри.
- Я всегда мечтала о кошке, - смутилась девушка, - но сова казалась мне более функциональной…
- Да почему ты так беспокоишься?! – поразился рыжеволосый волшебник. – Ведь Живоглот нам помогал, верно?! Так какая разница, откуда он к тебе попал?!
Гарри и Гермиона переглянулись, а потом девушка отрицательно покачала головой: она скрыла от Рона причины своего беспокойства и по-прежнему не хотела рассказывать ему о них. (Если вы забыли, почему Гермиона так волновалась, читайте конец четвертой главы моего фика – прим. авт.)
- Мне тоже кажется, что все не так плохо, - осторожно заговорил Гарри. – Может быть, продавщица и впрямь подобрала Живоглота? Кот сбежал от хозяина, или потерялся, или с хозяином что-то случилось… Стойте! – он замер, пораженный внезапной догадкой. – А если Живоглот раньше принадлежал Сириусу?!
- Я уже думала об этом. Такое исключено в принципе. Неужели ты думаешь, что Дамблдор и Макгонагалл разрешили бы коту опасного преступника жить в Хогвартсе, рядом с сыном людей, которых Блэк обрек на смерть?! Да и Люпин бы Живоглота непременно узнал и не стал молчать… Нет, Ремус не видел этого кота никогда раньше!
- Да, ты, пожалуй, права. Но, может быть, - Гарри упорно не желал сдаваться, - кота подбросил в магазин кто-то из преподавателей Хогвартса, чтобы охранять нас? Это мог сделать, например, Дамблдор или Макгонагалл… Живоглот ведь и вправду стремился защитить нас от зла…
- Не думаю, - девушка снова покачала головой. – Зачем Дамблдору или Макгонагалл подобная секретность?! Если бы они просто передали мне кота и рассказали, что он может помочь найти Блэка, я бы охотно приняла такого полезного защитника…
Они еще долго спорили, но так и не смогли найти никакого разумного объяснения этим странностям. Однако оставить Живоглота сестре или родителям Рона Гермиона отказалась наотрез.
- Если мы зря подозреваем Глотика, - заявила она, - то его обидит наше пренебрежение. Если же он собирается нам вредить, то никто из чужих людей не сможет его остановить…. Пусть уж лучше кот останется со мной…
Рон кивнул в знак согласия так энергично, что было просто удивительно, как его голова не оторвалась. Гермиона взглянула на рыжеволосого волшебника с явной симпатией, и Гарри вновь подумал, что, возможно, его друзья скоро помирятся…
В безрезультатных поисках, утомительном общении с Амбридж и выступлениях перед волшебниками время летело незаметно. Гарри радовался, что благодаря усилиям его и его друзей многие ученики согласились вернуться в школу, но тревожился, так как у них оставалось все меньше шансов до начала учебного года узнать полезные сведения о хоркруксах, Волдеморте и Снейпе. Фактически сейчас они могли сделать только одно – попытаться вызвать Кикимера на разговор о Регуле Блэке, инициалы которого в точности совпадали с инициалами человека, похитившего хоркрукс из пещеры. И самый удачный день для подобного разговора - сегодня, 20 августа, когда Кикимер, Добби, Гарри, Рон и Гермиона отправятся в фамильный склеп Блэков… Гарри не нравилось, что в последнее время они так часто бывают на кладбищах, но что же делать, если мертвых друзей у него теперь не меньше, чем живых?! Погибших не воскресить, а, чтобы спасти тех, кто еще жив, необходимо уничтожить Волдеморта…
Несмотря на наметившееся в последние дни потепление отношений, за завтраком Гермиона подчеркнуто игнорировала попытки Рона заговорить с ней. Джинни не обращала на Гарри никакого внимания и выглядела очень бледной и грустной. В общем, завтрак получился унылым, хотя миссис Уизли изо всех сил пыталась разрядить обстановку.
Когда, закончив утреннюю трапезу, трое друзей вышли в сад, перед ними из ниоткуда возник Кикимер, сопровождаемый Добби.
- Мистер Гарри Поттер, сэр, по-прежнему не передумал? – скрипучим голосом осведомился старый домовик, неприветливо глядя на хозяина.
- Нет, не передумал. Мы трое отправимся с вами.
- Пусть Гарри Поттер, сэр, и его друг возьмут меня за руки, - скомандовал старый домовик, - а молодая особа пусть берет за руку Добби, чтобы мы могли трансгрессировать молодых господ.
- Кикимер, а у тебя хватит сил трансгрессировать сразу двоих? – встревоженно спросила Гермиона. – Это ведь далеко не всем волшебникам под силу…
- У Кикимера сил побольше, чем у иных молодых бездельников, - ответил домовик, глядя на девушку с безграничным презрением.
Гарри хотел напомнить домовику, что он не избегнет наказания, если заманит их в ловушку. Однако после недолгого размышления юноша решил промолчать: в присутствии Добби Кикимер вряд ли отважится на провокации.
Поэтому трое друзей без дальнейших споров выполнили распоряжение старого эльфа и через несколько секунд уже стояли перед большими воротами из черного мрамора, украшенными золотой надписью: «Усыпальница древнейшего и благороднейшего рода Блэков».
Войдя внутрь, Гарри, Рон, Гермиона и двое эльфов оказались на фамильном кладбище. Это был не склеп, а большой участок земли, на котором находились многочисленные могилы, украшенные помпезными памятниками из черного мрамора. На большинстве надгробий было высечено золотом изображение созвездия, в честь звезды из которого покойный получил свое имя.
Кикимер быстро зашагал среди могил, на ходу бросив Добби:
- Следуй за мной и учись! Когда меня не станет, ты должен будешь делать все именно так!
Младший домовик и трое друзей пошли за Кикимером. Пройдя немного, старый эльф остановился около надгробия, на котором было высечено изображение созвездия Орион. Здесь покоился отец Сириуса. Кикимер упал ниц и поцеловал землю у подножия памятника, затем встал на колени и почтительно сказал:
- Здравствуйте, хозяин! Сегодня чудесный день! Я приготовил все, как Вы любите…
Старый домовик щелкнул пальцами – и на земле у надгробия возникла белая салфетка, на которой стояла чашка кофе со взбитыми сливками и большая тарелка с пирожными, а также лежал свежий номер «Ежедневного пророка».
Кикимер снова пал ниц и прошептал:
- Угощайтесь, дорогой хозяин!
Разумеется, еда и газета остались на своих местах, но эльф с очень довольным видом поднялся на ноги и отправился к другому памятнику. Изображения звезд на нем не было, имелась лишь золотая надпись: «Вальбурга Блэк, урожденная Блэк». У этой могилы домовик в точности повторил все свои прежние действия, только кофе был черным, а место пирожных заняли диетические кексы.
Когда Кикимер поднялся с колен, Гарри удивленно спросил:
- Получается, что Орион и Вальбурга – близкие родственники?
Эльф важно кивнул.
- Но близкородственные браки приводят к вырождению! – возмутился юноша.
- Разве мастера Сириуса или мастера Регула можно назвать выродками, Гарри Поттер, сэр? – голос домовика был спокоен, но резал, словно нож.
- Нет, - растерялся Гарри, - но такие браки все равно очень опасны…
- Нет никакой опасности в слиянии столь благородной крови… - торжественно заговорил Кикимер, но его перебила Гермиона:
- А мисс Вальбурга была счастлива в браке? На фотографиях у нее очень грустные глаза…
- Разумеется, мисс Вальбурга была совершенно счастлива, - уверенная интонация эльфа странно противоречила растерянности в его глазах.
- Почему же тогда ее муж постоянно жил в своем поместье, а миссис Блэк с сыновьями – в доме на площади Гриммо?! – Гарри очень вовремя вспомнил рассказ домовика, который слышал 30 июля. (Это в конце 7-ой главы моего фика – прим. авт,)
- Мисс Вальбурга любила городскую жизнь, а ее супруг предпочитал покой, - с каждым новым словом Кикимер выглядел все более и более смущенным. – Но, когда господа Блэки встречались, поверьте, они были очень рады друг другу! Да, мисс Вальбурга порой грустила, но виной тому не несчастливая семейная жизнь, а ее противоестественные желания…
Эльф осекся на полуслове, но уже не мог забрать свои слова обратно. Гарри немедленно перешел в атаку:
- Что за желания такие?! Рассказывай! Это приказ!
Домовик долго мялся и шевелил губами, но ослушаться хозяина не посмел и заговорил, делая огромные паузы между словами:
- Мисс Вальбурга не была похожа на других девушек… Они все больше о куклах да о нарядах думали, а мисс Вальбурга – сорванец просто! С мальчишками то дружила, то воевала, по лесам бродила… Ее батюшка, мистер Поллукс Блэк, гиппогрифов разводил, так она их ни чуточки не боялась! С самым своенравным зверем умела общий язык найти! Батюшка всегда ставил мисс Вальбургу в пример ее брату, мастеру Сигнусу (отцу Нарциссы, Беллатрисы и Андромеды – прим. авт.): дескать, она храбрее многих парней, и если бы у него имелась хотя бы половина отваги его сестры, то цены бы мастеру Сигнусу не было!.. Я думаю, если бы мисс Вальбурга после школы изъявила желание гиппогрифами заниматься, мистер Поллукс не возражал бы, да она другое надумала…
- Так что же надумала мисс Вальбурга? – пауза затянулась настолько, что Гарри решил поторопить Кикимера.
- Мракоборцем она стать захотела! – выпалил эльф с безграничным ужасом.
- А что в этом страшного?! - удивился Рон. – Среди мракоборцев есть женщины, вот Тонкс, например…
- Даже сейчас мракоборцами становятся только особы, у которых нет ни стыда, ни совести, ни семьи подобающей, - отозвался домовик с беспредельным омерзением. – А уж пятьдесят лет назад это было просто позором для любой высокородной волшебницы! Но мисс Вальбурга ничего понимать не хотела и даже тайком от отца с матерью сдала тесты для обучения на мракоборческих курсах! И экзаменаторы не постеснялись поставить высокородной волшебнице самые высшие баллы! Ни стыда, ни совести у людей, право слово… Родители и уговаривали мисс Вальбургу, и спорили, и запрещали – все бесполезно! Она стояла на своем: либо станет мракоборцем, либо уйдет из семьи, а если закроют – сбежит! Вы только подумайте: совсем юная девушка готовится сбежать из своего высокородного дома! Стыд-то какой! Но мистер Поллукс и его супруга, миссис Ирма, были людьми умными и сумели-таки обуздать дочку! – Кикимер довольно улыбнулся. – В разгар споров миссис Ирма слегла! Семейный целитель сказал, что у нее загустение крови и она нуждается в покое и постоянном уходе, а любое волнение может убить больную. Отец на коленях умолял мисс Вальбургу не покидать мать, и девушка, конечно же, согласилась. Миссис Ирма с тех пор почти не вставала, и дочь за ней ухаживала. Какая же девушка больную мать бросит?! Миссис Ирма десять лет в кровати провела, до того самого дня, как мисс Вальбурге двадцать восемь исполнилось! А в мракоборцы не берут людей старше этого возраста! То есть мракоборцы могут и до старости работать, но вот новичков принимают только моложе двадцати восьми лет! После этого-то срока миссис Ирма понемногу вставать стала, хотя и редко, чтобы дочку не смущать. А там и жених для красавицы нашей нашелся, в свой срок свадьбу сыграли, потом дети пошли, хотя и не сразу…
Лицо эльфа озаряла блаженная улыбка.
- Орион ведь был на пять лет моложе жены? – поинтересовался Рон, до этого пристально разглядывавший надписи на памятниках.
- А что с того?! – удивился домовик. – Разница в возрасте – не помеха счастью!
- Родители Ориона, Арктур и Мелания, были абсолютно нищими, сами не работали и детям своим работать запрещали, ибо служба за деньги оскорбляет достоинство высокородных, - отчеканил Рон. – Думаю, Ориону еще повезло: его могли и на 60-летней старухе женить, главное – чтобы у нее деньги были!
- Да как вы можете говорить такое! – возмутился Кикимер. – Разумеется, мистер Орион обожал свою супругу!
- А еще – лесных нимф, - Гарри снова вспомнил прошлый рассказ эльфа.
- Лесные нимфы – это несерьезно! – фыркнул домовик. – Они даже не люди! Ни одна разумная женщина не будет принимать их всерьез! Кроме того, мистер Орион любил ВСЮ природу, включая кентавров и лукотрусов!
- Хотел бы я на это посмотреть! – хмыкнул рыжеволосый волшебник.
- Кикимер, поправь меня, если я что-то не так скажу, – заговорила Гермиона, глядя на эльфа с неподдельным ужасом. – Хорошо, допустим, лесных нимф не стоит принимать в расчет. Но правильно ли я поняла, что родители мисс Вальбурги лгали дочери, что ее мать тяжело больна, и заставили девушку десять лет ухаживать за совершенно здоровой женщиной?!
- Да, - кивнул Кикимер, очень довольный. – Замечательные родители были у мисс Вальбурги! Терпели ужасные неудобства ради счастья дочери! Миссис Ирма поднималась с постели, только когда мисс Вальбурги дома не было!
- Да это же не люди, а звери! – отчаянно закричала Гермиона. - Они сломали жизнь дочери! Вальбурга хотела заниматься делом, которое любила, и никому не желала зла! Я видела ее фотографии в молодости и думаю, что Вальбурга была очень хорошим человеком! А отец и мать изувечили ее жизнь и ее душу! Когда Вальбурга поняла, что родители разрушили ее мечту, она стала мстить всем, кто, не оглядываясь на требования родственников, мечтал устроить свою судьбу по собственной воле!
Гарри нечасто приходилось слышать, чтобы его обычно сдержанная однокурсница впадала в такую ярость. Девушка кричала так, словно это ее заставили отказаться от заветной мечты и десять лет ухаживать за мнимой больной.
Когда Гермиона, сорвав голос, умолкла, Кикимер резко выпрямился и прошипел, глядя девушке прямо в глаза:
- Как смеешь ты, презренная, оскорблять высокородных господ Блэков?!
Со стороны, наверное, это выглядело смешно: крохотный эльф гневно шипит на высокую, сильную девушку. Вот только Гарри в тот момент стало страшно. Рон, нахмурившись, достал из кармана волшебную палочку, а Добби как-то незаметно подошел вплотную к спорящим. Гермиона, однако, нисколько не испугалась и заговорила, не сбавляя тона, хотя и немного потише:
- Кикимер, проснись! Если ты не веришь мне, сравни юношеские фотографии Вальбурги с ее портретом в старости! Это же страшно! Неужели ты не понимаешь, что Поллукс и Ирма разрушили жизнь дочери, лишив ее возможности заниматься любимым делом?! Если бы ее не обманули так низко и подло, она была бы терпимее к другим и не сломала бы жизни своих сыновей!
Домовик открыл рот, намереваясь гневно возразить, но не произнес не слова, глядя на девушку с бесконечным ужасом. Помолчав немного, эльф ответил очень твердо, без обычного бормотания:
- Мисс, вы грязнокровка и не способны понять чистокровных высокородных волшебников! Не вам их судить, так что даже и не пытайтесь! И не кричите на кладбище: это неуважение к памяти усопших! А теперь я бы хотел продолжить свою миссию…
С достоинством поклонившись, Кикимер отправился к следующей могиле, на надгробии которой было изображено созвездие Льва и особенно выделена самая яркая его звезда – Регул. Распростершись ниц и поцеловав землю у памятника, домовик встал на колени и сказал:
- Здравствуйте, мастер Регул! Поздравляю Вас с днем рождения!
Затем эльф щелкнул пальцами – и на землю перед надгробием легла белая скатерть. На ней стоял огромный кувшин с тыквенным соком, бутылка супер-пенящегося шампанского, огромный торт, тарелка с пятью жареными куриными ножками, свежий номер журнала «Вестник магической науки» и толстая книга под названием «Чудесные приключения летчика Джона Грегсона – магла, умеющего летать без помощи волшебства».
- Вот, мастер Регул, сэр, - объяснил Кикимер, - все Ваши любимые блюда, новый «Вестник…» - уверен, он Вам понравится, - и книжка про полеты без магии: Вы всегда этим интересовались…
Домовик снова распростерся ниц у могилы и лежал так некоторое время. Когда он с тяжким вздохом поднялся на ноги, намереваясь продолжить свой обход, Гермиона дрожащим голосом спросила:
- Кикимер, скажи, пожалуйста, у мастера Регула не было кота – большого рыжего кота?
Гарри испугался, что эльф опять начнет злобно шипеть, однако домовик вздрогнул, посмотрел на девушку с недоумением и ответил:
- Нет, мисс. Мастер Регул всегда очень хотел завести кота, причем именно рыжего. Но мисс Вальбурга была против. Она считала, что мальчику больше приличествует сова или, на худой конец, жаба… Мастер Регул очень страдал. Он вообще любил животных – и волшебных, и обычных, - но мисс Вальбурга настояла, чтобы после пятого курса он перестал брать уроки ухода за магическими существами. Мисс Вальбурга полагала, что подобные занятия подходят лишь для пуффендуйцев…
- И Регул не возражал? – в голосе Гермионы звучал неподдельный ужас.
- Мастер Регул очень любил мать и хотел, чтобы она была счастлива. Он с головой погрузился в изучение предметов, более приличествующих высокородному волшебнику…
- А… рыжего кота не было у Нарциссы, Андромеды или Беллатрисы? – не отступала девушка.
- Нет, мисс. У мисс Роми действительно имелся кот, но самого плебейского вида – серый полосатый. У мисс Цисси была белая полярная сова, а у мисс Беллы – ушастый филин, самый большой из всех мною виденных…
- Скажи, Кикимер, - спросила Гермиона очень мягко, - это ведь уже никому не повредит… Может быть, мастер Регул был анимагом? Ведь Сириус часто называют собачьей звездой, а старший сын мисс Вальбурги был анимагом и превращался в пса. Регул – самая яркая звезда в созвездии Льва – вполне может считаться кошачьей. Ты никогда не видел, чтобы младший брат мастера Сириуса оборачивался котом?
Домовик немного подумал, а потом резко покачал головой:
- Нет, мисс. Мне об этом ничего не известно.
С тяжелым вздохом старый эльф двинулся к следующему надгробию из черного мрамора, на котором было изображено созвездие Большого Пса и особо выделена звезда Сириус. Распростершись ниц и поцеловав землю у памятника, Кикимер встал на колени и сказал:
- Рад снова видеть Вас, мастер Сириус, сэр! Хорошо, что Вы вернулись в свою семью!
Домовик щелкнул пальцами – и на земле появилась салфетка, на которой стояла большая чашка кофе с молоком, вазочка с мороженым, тарелка с пятью куриными ножками, и толстая книга «Мотоциклы, мопеды и автомобили».
Гарри испытывал странное чувство, глядя на эту могилу. С одной стороны, он понимал, что его крестный вряд ли обрадовался бы тому, что нашел последний приют рядом со своими родичами, которых всегда презирал и ненавидел. С другой стороны, юноша был рад, что теперь есть место, где друзья Сириуса могут почтить его память…
Гарри, Рон и Гермиона материализовали букеты, заранее заказанные в одном из лучших магазинов Лондона, и возложили их на могилу, а затем долго стояли в молчании, глядя на последний приют человека, который отдал жизнь, спасая их. Добби положил на могилу букет полевых цветов и встал рядом со своими друзьями.
Тем временем Кикимер вновь распростерся ниц перед могилой и замер в каком-то странном оцепенении. Он шептал что-то, но так тихо, что Гарри не мог разобрать ни одного слова. Время шло, но Кикимер все лежал и явно не собирался подниматься. Чтобы не смущать домовика, юноша отошел от могилы и тихо задал Добби вопрос, который очень его беспокоил:
- Скажи, пожалуйста, что с тобой в последнее время происходит? Ты совсем на себя не похож!
Бывший эльф Малфоев ободряюще улыбнулся и сказал:
- Не извольте беспокоиться, сэр! Все идет по плану!
- По какому плану? – растерялся Гарри.
Добби снова улыбнулся:
- Мы, домовики Хогвартса, не забыли профессора Амбридж и готовим ей достойную встречу! Но для того, чтобы план сработал, все школьные эльфы должны действовать сообща! Меня прикомандировали к Кикимеру, чтобы я заручился его поддержкой, и мне это удалось! Теперь старый упрямец не создаст нам никаких проблем!
- А что вы задумали? - юноша встревожился не на шутку. – Амбридж очень жестока и мстит всем, кто пойдет против нее!
- Потому-то вам, сэр, лучше не знать о наших планах, - серьезно кивнул Добби. – А что до опасности… Сэр, в особняке Блэков на площади Гриммо есть подвалы и чердаки, где никогда не жили люди. Может быть, вы разрешите домовикам Хогвартса поселиться там на некоторое время, если у нас возникнет в этом необходимость? Обещаю, мы будем очень аккуратны, сэр!
- Вы собираетесь покинуть школу?! – Гарри не верил своим ушам.
- Нет, сэр, но мы сделаем все, чтобы профессор Амбридж недолго руководила Хогвартсом. Возможно, поначалу она возмутится и выгонит нас, – потому я и прошу вас, сэр, предоставить нам жилье, – но потом все равно попросит нас вернуться. Услуги людской прислуги стоят дорого, свободные домовики тоже немало берут за свой труд, а покупка эльфов у их хозяев обойдется и вовсе в огромную сумму. Профессор Амбридж не захочет резко увеличить расходы Хогвартса в первый же год своего директорства. Так что выбора у нее не останется…
Добби хмыкнул.
- Конечно, вы можете пожить в доме на площади Гриммо! – кивнул юноша. - И займите комнаты для гостей, а не ютитесь на чердаках и в подвалах! Вы это заслужили!
- Что вы, сэр! – домовик был не на шутку потрясен. – Мы не можем жить в господских комнатах! Для нас будет неслыханной честью просто поселиться в доме, принадлежащем самому Гарри Поттеру!
- Этот вопрос мы обсудим позже, - Гарри твердо решил поселить домовиков в гостевых комнатах, но понимал, что сейчас не самое подходящее время для споров. – И… Добби, передай другим эльфам, что все студенты очень благодарны вам за вашу работу и за ваше желание бороться с Амбридж. Только не рискуйте зря, хорошо?
Добби улыбнулся и кивнул:
- Спасибо, Гарри Поттер, сэр! Все наши будут очень счастливы, когда узнают, что вы о нас думаете!
Домовик хотел еще что-то сказать, но к Гарри подошла Гермиона и встревоженно прошептала:
- Как ты думаешь, с Кикимером все в порядке?
Обернувшись, Гарри увидел, что старый эльф по-прежнему неподвижно лежит у могилы Сириуса. Юноша не испытывал к домовику никаких теплых чувств, но Кикимер мог быть полезен в качестве источника информации, поэтому, если эльфу стало плохо, ему следовало помочь. С другой стороны, беспокоить старика, скорбящего у могилы, очень нехорошо…
Размыщления Гарри прервал сам Кикимер. С тяжким вздохом он встал на колени, прошептал:
- Спите спокойно, мастер Сириус, сэр, - направился к своему новому хозяину и негромко сказал: - Гарри Поттер, сэр, я бы хотел попросить вас об огромной услуге.
- Что это за услуга?!
- О, ничего особенного, сэр, - пожал плечами старый эльф. – Насколько я знаю, вы и ваши друзья разыскиваете некоего Северуса Снейпа?
Гарри кивнул, от удивления потеряв дар речи.
- Так вот, сэр, не могли бы вы, найдя вышеупомянутого субъекта, позвать меня?
- Зачем?!
- За убийство господина директора Дамблдора Снейпа все равно приговорят к смертной казни, - голос домовика был спокоен, словно он говорил о погоде. – Так вот, я бы хотел убить данного субъекта своими собственными руками, не дожидаясь приговора суда…
- Зачем тебе это нужно?! – Гарри понимал, что задает дурацкий вопрос, но не мог придумать ничего лучшего.
- Это мое дело, - пожал плечами Кикимер.
- Не верь ему! – резко воскликнул Рон. – Он все врет! Разве ты забыл?! Именно этот старый уродец доносил Малфоям о Сириусе! Из-за него твой крестный и погиб! Мы бы тоже погибли, если бы люди из Ордена Феникса не пришли нам на помощь во время битвы в Министерстве! Проклятый эльф заодно с Сам-Знаешь-Кем, Пожирателями и Снейпом!
Глаза у домовика замерцали, словно у кошки ночью, он вздрогнул, но ответил твердо, без обычного пришепетыванья:
- Никто не должен был погибнуть в Министерстве! У сэра Гарри Поттера конфисковали метлу, поэтому он не мог улететь на ней из Хогвартса! Профессор Амбридж следила за работой каминной сети, поэтому сэр Гарри Поттер не имел возможности покинуть школу таким образом! А гиппогриф Клювокрыл тогда находился в доме на площади Гриммо, а сэр Гарри Поттер не сумел бы найти общий язык с другим гиппогрифом за столь короткое время! Кто же мог подумать, что некое полубезумное существо додумается прокатиться на фестралах?!
- Погоди-ка! – Гермиона сосредоточилась. – Значит, по-твоему, у нас не было ни малейшего шанса попасть из Хогвартса в Министерство?! Но если бы люди из Ордена узнали о видении Гарри во время последнего экзамена (а мы все равно нашли бы способ с ними связаться), то они обязательно отправились бы в Министерство – либо спасать Сириуса, либо разобраться, кому нужно заманить Гарри в ловушку… И ты не боялся подвергать своего господина опасности?!
- Мастера Сириуса, - наставительно объяснил Кикимер, - ни один здравомыслящий человек в Министерство не взял бы! Мой хозяин долгие годы провел в тюрьме, потом скрывался и за это время утратил навыки боевой магии! Сэр Грозный Глаз Грюм это понимал и запретил мастеру Сириусу идти в Министерство! Мой хозяин не посмел бы ослушаться запрета: он понимал, что на войне приказы не обсуждаются. Но вмешался Снейп…
- А Снейп здесь при чем? – растерялся Гарри.
- Когда все ушли в Министерство, мастер Сириус сидел у камина и ждал господина директора Дамблдора, – голос эльфа был очень тих, глаза сверкали. – И тут в камине появилась голова Снейпа. Он взглянул на мастера Сириуса и спросил: «Что, Блэк, все пошли сражаться, а ты отдыхаешь?!»
- Этого не может быть! – воскликнула Гермиона.
- Все было именно так, мисс, – спокойно сказал домовик. – Сначала мастер Сириус осадил наглеца и сказал, что выполняет приказ Грюма. Тогда Снейп хмыкнул: «Значит, теперь это так называется?! Что ж, служи хорошо, Блэк! Приятно видеть, что в Ордене ты вроде комнатной собачки: от тебя и пользы никакой нет, и выбросить жалко. Вот и выдумывают для тебя бесполезные задания…» Конечно, мастер Сириус не стерпел такой наглости и отправился в Министерство. Я пытался его остановить, да куда там! А с мисс Беллой мой хозяин никогда не ладил. Горячие они оба!.. Просил я мисс Цисси присматривать за ними, да ее там не было, а в бою всякое может случиться…
- Да почему же ты не рассказал об этом Дамблдору?! – Гарри казалось, что земля уходит у него из-под ног, но в то же время он совершенно не удивился.
- Я говорил! – пронзительно воскликнул Кикимер. - Но господин директор запретил мне об этом рассказывать еще кому-нибудь! Он сказал, что Снейп не хотел смерти мастера Сириуса, а просто подшучивал над ним…
- Дамблдор не мог такого сказать! – Гарри не верил своим ушам. – Ясно же, что Снейп провоцировал Сириуса, и Дамблдор не мог этого не видеть! Ты все это выдумал, слышишь?!
Если бы старый эльф начал громко спорить, юноша уверился бы, что он лжет, но домовик пожал плечами и грустно промолвил:
- Да, сэр, я это выдумал.
И Гарри понял, что Кикимер рассказал правду.
- Почему же Дамблдор так верил Снейпу, что простил ему причастность к смерти Сириуса?! – растерянно пробормотал Рон.
- Не знаю, сэр, - пожал плечами старый эльф, – но господин директор дорого заплатил за свою слепую веру. Так позволит ли мне господин убить мерзкого предателя?
- Кикимер, - растерянно спросила Гермиона, - зачем тебе марать руки в крови такого мерзавца?!
- Лучше уж мне, чем кому-то из молодых, - равнодушно отозвался домовик. – Душу мою отягчает страшная вина: при мне пресекся древнейший и благороднейший род Блэков. Когда я умру, то отправлюсь в загробный мир, и там все мои предки, которые, не щадя собственной жизни, защищали господ Блэков, станут мучить меня самыми страшными пытками. И если я буду знать, что отомстил негодяю, разрушившему семью моих господ, то любую муку снесу с радостью…
- А почему ты говоришь, что Снейп разрушил семью твоих господ? – подозрительно спросила девушка.
- Потому что из-за него мастер Сириус сбежал из дома.
- Не может быть!
- Именно так, мисс. Когда мастер Сириус и его однокурсники сдавали С.О.В., мой хозяин подшутил над Снейпом. Мастер Сириус предложил ему узнать, куда каждый месяц уходит мастер Ремус Люпин, и Снейп, по глупости своей, пошел…
- Погоди-ка! – удивился Гарри. – Разве это случилось не на шестом курсе?
- Нет, сэр, во время С.О.В.
- Все верно, Гарри, – кивнула Гермиона. – Помнишь, что Снейп говорил Дамблдору? По словам бывшего профессора, Сириус проявил инстинкты убийцы в возрасте шестнадцати лет. Когда у твоего крестного день рождения?
- Пятнадцатого апреля. (Эту дату я сама выдумала, у Роулинг нет указаний на сей счет, но, если Блэк родился с 1 сентября до примерно 15 июня, данное рассуждение верно – прим. авт.)
- 1 сентября Сириус должен был поступить на шестой курс, значит, летом, во время сдачи С.О.В., твоему крестному уже было шестнадцать…
Гарри справился с изумлением и продолжил расспросы:
- О шутке Сириуса мы уже знаем, что же случилось дальше, Кикимер?
- Гарри Поттер, сэр, мастер Сириус не хотел ничего дурного, но презренный трус Снейп решил, что мой хозяин пытался его убить. Мастер Регул был очень впечатлительным юношей. Узнав от Снейпа об этом происшествии, он рассердился на брата и решил пригласить якобы пострадавшего на свой день рождения. Мисс Вальбурга ничего не имела против: раньше друзья мастера Регула к нему на день рождения не приходили, а она ведь не подозревала, какой Снейп мерзавец. Но когда мастер Сириус узнал о намерениях своих родичей, он заявил: «В этом доме буду находиться либо я, либо Нюниус». Мисс Вальбурга, конечно, сделала вид, что не слышит слов мастера Сириуса, и заявила, ни к кому конкретно не обращаясь: «Я всегда рада гостям своего единственного сына». На следующий же день мастер Сириус сбежал и больше не вернулся, а этот негодяй нагло явился на день рождения к мастеру Регулу как к себе домой…
- То есть ты хочешь сказать, что Снейп и Регул Блэк были друзьями?! – Гарри не верил своим ушам.
- Да, сэр. До этого происшествия они не общались: все-таки мастер Регул учился двумя курсами младше. Но после побега мастера Сириуса они, можно сказать, подружились. Снейп часто навещал мастера Регула, даже когда уже окончил Хогвартс. Мастер Регул очень уважал своего старшего друга, советовался с ним по важным вопросам и даже помогал готовить его кошмарные зелья… И вот чем закончилась эта дружба! Мастер Регул погиб ужасной смертью в возрасте восемнадцати лет, а Снейп даже не пострадал, был полностью оправдан и жил припеваючи в Хогвартсе! Когда этот злодей вновь появился в доме на площади Гриммо, я хотел убить его за то, что он сделал с мастером Регулом, но мастер Сириус мне запретил. «Если Дамблдор доверяет Снейпу, мы тоже должны ему верить», - сказал он…
Старый эльф горько рассмеялся:
- И они верили! Где теперь Дамблдор, где мастер Сириус?! Снейп очень умен и изворотлив, если его арестуют, он снова выкрутится, а я этого не хочу… Вы позволите мне убить Снейпа, Гарри Поттер, сэр?
Юноша уже готов был кивнуть в знак согласия, но, увидев отчаянное лицо Гермионы, остановил движение головы.
- Гарри, вспомни разговор в штаб-квартире Ордена Феникса! – умоляюще сказала девушка.
Гарри вспомнил – и воспоминания легли ему на сердце тяжким грузом. (Читайте этот разговор в 8-ой главе моего фика – прим. авт.) С трудом подбирая слова, юноша попытался объяснить, что Орден Феникса считает нецелесообразным уничтожение Снейпа, что после ареста бывший профессор может дать показания, которые спасут немало жизней…
- Я говорю не с Орденом Феникса, а с вами, сэр! – резко сказал Кикимер. – А если показания Снейпа и спасут несколько жизней, то потом, освободившись, он убьет еще больше людей…
Юноша растерянно заметил, что выпускать Снейпа из Азкабана никто не собирается, но домовик фыркнул:
- Снейп умен и хитер! Если ему понадобится, он и из тюрьмы сбежит! Нет, остановить его может только смерть! Так вы позволите мне, сэр?
- Нет! – Гарри никогда не думал, что так трудно будет произнести одно простое слово. – Если Орден Феникса хочет сохранить Снейпу жизнь, я помогу Ордену!
Старый эльф вздрогнул и смертельно побледнел, а потом хрипло переспросил:
- Вы уверены в своем решении, сэр?
- Да, уверен.
Лицо Кикимера мгновенно окаменело, он неуклюже поклонился и проскрипел:
- Простите за беспокойство, Гарри Поттер, сэр!
Юноша закусил губу. Он понял, что сейчас потерял шанс завоевать доверие домовика, но не мог ни соврать старому эльфу, ни согласиться на его предложение.
- Гарри, медальон! – прошептала Гермиона.
Гарри достал из кармана мантии распечатки рисунков слизеринской реликвии и протянул их Кикимеру:
- Скажи, пожалуйста, ты никогда не видел этот медальон?
Домовик внимательно осмотрел изображения и хмыкнул:
- Могучая вещь! Нет, сэр, такой в нашем доме никогда не было…
- А мастер Регул не мог ее спрятать в доме на площади Гриммо?
- Нет, сэр. Я бы заметил. Кроме того, сразу после окончания Хогвартса мастер Регул снял квартирку в Лондоне, поселился там и мать навещал редко. Он человек молодой, ему веселиться надо…
- И миссис Блэк ему позволила?
- Мисс Вальбурга… тогда уже была не очень крепка здоровьем, сэр. Ей все казалось, что она опять молодая и ей должно прийти письмо из Департамента Мракоборцев. С мисс Вальбургой и раньше это случалось, но длилось недолго. Она даже шутила: дескать опять затмение нашло… А после побега мастера Сириуса мисс Вальбурге сразу стало намного хуже. Этот негодяй Снейп готовил ей какое-то зелье, и, когда она его пила, то чувствовала себя получше. Хотя кто знает: может, если бы мисс Вальбурга не пила этой отравы, то не случился бы с ней приступ после известия об аресте мастера Сириуса…
Кикимер тяжело вздохнул. Гарри, убирая рисунки медальона в карман, наткнулся на фотографию детей, выступающих во время рождественского концерта в Хогвартсе, и, ни на что особо не надеясь, передал ее домовику:
- А этих детей ты когда-нибудь видел?
Старый эльф взглянул на снимок и внимательно изучил его. Вдруг лицо Кикимера лишилось всякого выражения, словно его голову тоже укрепили на стене дома на площади Гриммо.
- Сэр, я многих видел, всех и не упомню… С этими детьми я точно не знаком, и они не бывали в доме на площади Гриммо, когда мастер Сириус и мастер Регул учились в школе.
- А потом? – Гарри показалось, что Кикимер что-то скрывает.
- Когда потом, сэр? Мастер Сириус сбежал, затем в тюрьме сидел, мастер Регул после окончания школы дома не жил… А после смерти мисс Вальбурги в особняк никто чужой бы не проник…
- А в тот год, когда мастер Сириус снова вернулся в особняк?!
- Вы прекрасно знаете, сэр, что мастер Сириус меня к своим гостям на пушечный выстрел не подпускал! В отдельных случаях господин даже запирал меня на чердаке во время визитов гостей… Не думаете же вы, что я стал бы шпионить за мастером Сириусом?
- Конечно, ты не стал бы! – Гарри был абсолютно убежден в обратном. – Но ты мог что-то случайно заметить…
Старый эльф подумал немного, затем взглянул на могилу Сириуса и покачал головой:
- Нет, сэр, я ничего не заметил, и об этих детях мне вам сказать нечего…
Гарри чувствовал, что домовик мог бы сказать многое, если бы захотел. Но в то же время юноша видел, что Кикимер принял решение, и ни приказы нового хозяина, ни даже физическая боль не заставят его открыть то, о чем старик решил молчать. Что ж, придется выждать время и попробовать позже…
- Спасибо за помощь, Кикимер, - сказал Гарри, - и за то, что помог обустроить последний приют для Сириуса…
Эльф взглянул на хозяина с изумлением и прошамкал:
- Не за что, сэр! Это мой долг…
Старый эльф посетил еще несколько могил господ Блэков, затем вместе с Добби доставил Гарри, Рона и Гермиону в «Нору» и отбыл в Хогвартс.
- Я бы не стал верить всему, что этот домовик рассказал, - после долгого молчания задумчиво произнес Рон. – Дамблдор ведь говорил тебе, что Кикимер смеялся, увидев его в доме на площади Гриммо в день, когда случилась битва в Министерстве?
- Когда Кикимер говорил с нами сегодня на кладбище, он тоже смеялся, - вздохнул Гарри, - но, по-моему, был абсолютно искренен. Мне кажется, Дамблдор так доверял Снейпу, что готов был обвинить в смерти Сириуса кого угодно, кроме декана Слизерина, и Кикимер пришелся как нельзя кстати…
- Все обстоит даже хуже, чем мы думали, – мрачно сказала Гермиона. – Если Снейп был лучшим другом Регула Блэка, то похищенный хоркрукс, возможно, находится именно у бывшего профессора. Кстати, Снейп может считать его единственным и не сомневаться, что владение хоркруксом дает ему полную власть над Волдемортом. И как же нам украсть этот хоркрукс?
- Не знаю, - мрачно ответил Гарри.
Вечером 27 августа Гарри очень старался вести себя как обычно. Улегшись в кровать, он притворился спящим и даже слегка захрапел. Когда Рон, лежащий на соседней кровати, заснул, юноша вытащил из-под одеяла левую руку, на которую были надеты недавно купленные магловские часы, и стал следить за медленным движением стрелок. В половине первого ночи, когда и в доме, и в саду воцарилась полная тишина, Гарри осторожно встал с кровати и начал одеваться. Сняв подаренный Люпином медальон и положив его под одеяло, юноша надел заранее приготовленный теплый свитер и куртку, проверил, все ли взял с собой, и вышел из комнаты, осторожно придерживая дверь, чтобы она не хлопнула и не заскрипела.
В темноте и тишине Гарри добрался до входной двери, тихо открыл ее и вышел в сад, в ясную, но уже по-осеннему холодную ночь. Юноша осторожно двинулся к калитке, когда у него за спиной раздался тихий голос:
- И куда это ты собрался?
Сердце Гарри отчаянно забилось. Оглянувшись, он увидел Рона и Гермиону. Друзья были полностью одеты и смотрели на него очень сурово.
- Да я… – юноша отчаянно пытался придумать убедительную ложь, – почувствовал себя плохо и решил подышать свежим воздухом…
- В меховой куртке и с Маховиком Времени? – ехидно осведомился Рон.
- Гарри, только не пытайся нас оглушить, – резко сказала Гермиона. – С двоими тебе не справиться! Имей в виду: больше мы тебя в прошлое не отпустим!
- В… какое прошлое?!
- Не надо считать нас идиотами, – устало ответила девушка. – Один раз ты нас обманул, но больше у тебя это не получится. Я могла допустить, что ты хочешь навестить дом, где погибли твои родители, но мне и в голову не приходило, что ты захочешь их увидеть!
- Откуда ты знаешь?! – поразился Гарри.
- Неужели ты думаешь, что такое серьезное путешествие во времени останется незамеченным?! Когда мы ушли на три часа назад, этого никто не почувствовал, но шестнадцать лет – это гораздо больший срок! Пока ты перемещался во времени, мы с Роном думали, что землетрясение началось, а уж когда поняли, что ты исчез, оставив свой медальон… – Гермиона стиснула зубы. – Тебе бы стоило хоть раз пережить подобное, чтобы понять, почему так поступать нельзя!
- И вы промолчали, когда я вернулся?!
- Мы обрадовались, увидев тебя живым, и надеялись, что ты больше на такое не пойдешь! Но, как видно, ты не можешь не геройствовать…
- Дело тут не в геройстве! – выкрикнул Гарри отчаянным шепотом. – Просто все наши поиски этим летом ни к чему не привели! Гермиона, ты составила замечательные планы, но они не работают! И если мы хотим узнать то, что поможет нам в борьбе с Волдемортом, мы должны выяснить это прежде, чем вернемся в Хогвартс, так как Амбридж нам подобной возможности не даст!
- И что же ты вознамерился узнать в прошлом? – язвительно осведомилась девушка.
- Я хочу увидеть, как я победил Волдеморта в ту ночь, когда погибли мои родители, – спокойно ответил Гарри.
На несколько мгновений воцарилась тишина, а потом Гермиона воскликнула:
- Ты понимаешь, что это значит?! Ты собираешься увидеть, как погибли твои родители?!
- Да, - решительно кивнул юноша. - Я много думал об этом, готовил себя… Ты права: мои папа и мама давно мертвы, и воскресить их я не могу. Но я ДОЛЖЕН остановить Волдеморта, чтобы он больше никого не убил, а для этого мне необходимо понять, как я способен победить его…
- Ты думаешь, человек может быть готов увидеть смерть своих родителей? – безнадежно спросила Гермиона.
- Не знаю, - честно ответил Гарри, - но выхода у меня нет, если я хочу победить этого гада.
- И ты ушел, не предупредив нас?! – возмутился Рон.
- Я уже отправил письмо по магловской почте! Оно пришло бы завтра, если бы я не вернулся! А впутывать вас я не имею права! Это моя война!
- Это наша война, Гарри, - рыжеволосый волшебник говорил твердо, - и мы пойдем с тобой. В одиночку тебе будет трудно выдержать такое…
- Но… - девушка растерянно пыталась образумить друзей, - может быть, стоит подождать хотя бы один год?
- Гарри уже совершеннолетний, - грустно, но веско сказал Рон, - и он говорит, что настроил себя на сегодняшнее путешествие. Только Гарри может решить, готов он к нему или нет. А если у него есть какие-то скрытые суперспособности, о которых он пока не знает, год понадобится ему, чтобы научиться ими пользоваться…
Гермиона немного подумала, а потом решительно кивнула:
- На месте Гарри я бы действовала иначе, но я - это не Гарри… Я иду с вами! Надеюсь, нам не придется жалеть о своем поступке… Значит, сейчас нужно трансгрессировать в Долину Годрика?! Давайте по счету «три»! И не вздумай сбежать от нас, Гарри! Раз…
Тут тишину сада нарушил еще один знакомый голос, который, однако, друзья совсем не ожидали услышать в саду «Норы» в этот поздний час:
- Никуда вы без меня не пойдете! Это и моя война тоже!
- Добрая… ночь, Невилл! – первым, как ни странно, опомнился Рон. – А что ты здесь делаешь?
- А мне нравится по ночам гулять, – хмыкнул знаток экзотических волшебных растений. – Кстати, не пытайтесь меня оглушить, как на первом курсе: в моем кармане лежит несколько очень сильных охранных амулетов, так что полностью обездвижить вы меня не сможете даже втроем. Если ударите – я закричу, и сюда сбегутся все Уизли!
- И чего же ты хочешь, Невилл? – устало спросил Гарри.
- Отправиться в прошлое вместе с вами…
Невилл и в самом деле любил гулять по ночам. Это началось еще в раннем детстве, когда нервный, впечатлительный мальчик долго не мог заснуть, потому что боялся темноты. Порой с внуком сидела бабушка, иногда – домовики, но Невиллу было неудобно лишать сна взрослых, занятых людей и эльфов, и чаще мальчик лежал в одиночестве, напряженный как струна, нервно вглядываясь в темноту, которую лишь слегка рассеивал свет ночника.
Научившись читать, Невилл часто ложился в кровать с книгой и порой так и засыпал, держа ее в руках. Когда книга оказывалась неинтересной, мальчик вставал и, преодолевая страх, шел в библиотеку, чтобы взять другую.
Во время одного из таких путешествий Невилл, проходя мимо кабинета дедушки, заметил, что там горит свет. Мальчик бросился бежать, но споткнулся и упал. Дверь кабинета отворилась, и в коридор выглянул дедушка, Сигнус Долгопупс. (Имя супруга бабушки Августы у Роулинг нигде не указано, поэтому я его выбрала, исходя из своих целей, - прим. авт.) Увидев растянувшегося на полу внука, он сочувственно спросил:
- Что, тоже не спится? Заходи, поболтаем!
С тех пор ночные беседы с дедушкой стали лучшим и любимым развлечением для Невилла. Сначала Сигнус пытался учить внука играть в шахматы, но быстро понял, что у мальчика нет способностей к этой игре. Поэтому старик просто рассказывал Невиллу о своей жизни, посвященной поискам редких волшебных растений. Мальчик слушал, затаив дыхание, и клятвенно обещал себе, что тоже увидит все эти диковинные места и магические травы, когда вырастет. Мало кто во всем волшебном мире знал чудесные свойства растений так, как Сигнус Долгопупс, и рассказы дедушки очень пригодились его внуку в Хогвартсе.
Впрочем, в то время Невилл почти не надеялся, что его примут в волшебную школу, но Сигнус не сомневался в этом ни секунды и подбадривал внука:
- Вот увидишь, парень, у тебя все будет как надо! Мы тобой гордиться станем!
Слова поддержки были нужны мальчику как воздух, но Невилла привлекали не только они и не только рассказы о путешествиях. Он также обожал слушать рассказы Сигнуса о дружбе его двоюродного дедушки Сигнуса Блэка (муж Виолетты Булстроуд, он появляется в 9-ой главе моего фика – прим. авт.) с магловскими детьми и их взрослым соседом по имени Джеймс Барри.
Они познакомились в 1901 году, когда одиннадцатилетний Сигнус с помощью портала путешествовал из своего поместья в Лондон. В самом конце полета портал засбоил и приземлил юношго волшебника в лондонском Кенсингтонском парке, где незадачливого путешественника и увидели мальчишки-маглы и Джеймс Барри. Портал, имеющий форму старого башмака, не привлек их внимания, а вот летающий ребенок заинтересовал до чрезвычайности. Сигнус, разумеется, не открыл маглам своего настоящего имени и насочинял докучливым собеседникам всяких диковинных историй о себе. Год спустя Сигнус, случайно проходя мимо магловского книжного магазина, с изумлением увидел имя своего случайного знакомого на обложке книги «Маленькая белая птица». Купив ее, мальчик прочитал там историю своей встречи с Джеймсом Барри и его друзьями. Магл даже запомнил имя, которое назвал ему его странный знакомец, – Питер Пэн…
Польщенный Сигнус нашел возможность снова встретиться с Джеймсом и мальчишками и рассказал им много всего, перемешав правду и вымысел. Случайно узнав об отлучках своего однокурсника, Виолетта Булстроуд сумела выяснить, куда он уходит, и тоже познакомилась с маглом-фантазером и его друзьями. Джеймс называл Виолетту феей Диньдилинь: поговорить она всегда любила. Друзья часто виделись и пережили много удивительных приключений, о которых Барри написал немало книг…
Невилл слушал эти рассказы, затаив дыхание, и мечтал когда-нибудь встретить таких же верных друзей, а старый Сигнус был очень рад поговорить с заинтересованным собеседником. Их дружба очень помогала обоим, но, увы, прервалась самым трагическим образом. Однажды Сигнус закашлялся, схватился за сердце и сказал:
- Невилл, позови бабушку! Мне что-то нехорошо…
Мальчик бросился бежать, но на пороге оглянулся и увидел, что дедушка тяжело облокотился на спинку стула, прикрыв глаза. Августа примчалась в кабинет мужа, как только внук, задыхаясь, выпалил: «Дедушке плохо…» - но все уже было кончено. Сигнус умер от сердечного приступа.
Невилл часто плакал, вспоминая дедушку, и очень тосковал по нему. После его смерти мальчик продолжал бродить ночами по своему большому дому и однажды нашел в кабинете Сигнуса толстую папку с надписью «Святой Мунго». Там хранились отчеты целителей о состоянии Фрэнка и Алисы Долгопупс. Сначала мальчик путался в составляющих диагноз непонятных словах, но потом разобрался и, уяснив главное, открыл толстую медицинскую энциклопедию. Изучив длинные столбцы описаний, он долго плакал, поняв, что его родителям не поможет никогда и никто. Невилл очень радовался, что злодеи, изувечившие его папу и маму, отбывают пожизненный срок в Азкабане, и твердо решил, окончив Хогвартс, стать мракоборцем и защищать людей от таких, как Тот-Кого-Нельзя-Называть и Беллатриса. Впрочем, мальчик боялся, что его не возьмут не только в мракоборцы, но даже и в волшебную школу: способностей к магии Невилл не проявлял очень долго.
Приглашение в Хогвартс, на которое мальчик почти не надеялся, стало для него ошеломляюще приятным сюрпризом. Невилл жалел лишь, что дедушка так и не узнал о его зачислении в волшебную школу. Весь август мальчик мечтал, как поедет в Хогвартс и поддержит там честь своей семьи.
Увы, реальность оказалась гораздо более жестокой, чем можно было предположить. Только по травологии Невилл получал высокие оценки, а на всех остальных предметах чувствовал себя сквибом. Но даже не это было самым страшным – больше всего Невилл мечтал о друзьях, которых найдет в Хогвартсе, но дружить с недотепой Долгопупсом никто не хотел. Выносить издевательства Малфоя и других слизеринцев тоже оказалось нелегко, но отсутствие друзей резало душу, словно нож. Невилл часто воображал, как Гарри, Рон и Гермиона – самые умные, самые смелые, самые добрые – примут его в свою компанию, но, возвращаясь к реальной жизни, смеялся над собой. Зачем этим замечательным ребятам нужно такое ничтожество, как недотепа Долгопупс?!..
Со временем одиночество стало привычным и уютным. Оно, словно скорлупа ореха, защищало Невилла от любых ударов. Он даже и предположить не мог, что однажды это одиночество исчезнет без следа.
Честно говоря, Невилл абсолютно не надеялся уговорить кого-нибудь пойти с ним на Святочный Бал. Юноша попытался пригласить Гермиону просто потому, что часто мечтал, как самая умная, добрая и красивая студентка школы однажды разглядит в нем настоящего гриффиндорца, достойного сопровождать такую девушку. Отказ однокурсницы не удивил и почти не расстроил Невилла: он ведь и вправду не достоин ее…
Поздним вечером несколько дней спустя после разговора с Гермионой юноша сидел в гриффиндорской гостиной и размышлял, будут ли над ним смеяться, если он пойдет на Святочный Бал один. Все остальные студенты уже легли спать, и в полной тишине, глядя на огонь в камине, было приятно думать даже о грустных вещах. Впрочем, оглянувшись, Невилл заметил в дальнем конце гостиной еще одну полуночницу. Рыжеволосая девушка, высунув от напряжения кончик языка, делала домашнее задание. Юноша знал, что это младшая сестра Рона, которая два года назад открыла Тайную комнату.
Когда в тот страшный день Невилл услышал, что девочку похитило чудовище, он плакал весь вечер, горюя о несчастной малышке и о Гарри и Роне, пропавших во время ее поисков. Но слезами горю не поможешь...
Когда часы в гриффиндорской гостиной пробили полночь, а однокурсники так и не вернулись, Невилл, стуча зубами от страха и проклиная собственную слабость, поднялся с кровати, взял свою волшебную палочку, и, стараясь не разбудить Дина и Симуса, вышел из спальни. Мальчику было очень страшно, но он не мог бросить друзей в такую минуту.
Впрочем, путешествие Невилла завершилось уже в гриффиндорской гостиной, где у камина сидел смертельно бледный Перси Уизли.
- Ты куда собрался, сволочь малолетняя? – резко спросил староста факультета и прибавил еще несколько слов, значения которых второкурсник не понял.
- Я… найти Гарри и Рона, - произнес Невилл, стараясь не стучать зубами.
- Великий Мерлин, ну почему вы все такие козлы?! – шепотом заорал Перси. – Вам же было ясно сказано: сидеть тихо и по школе не бродить! Мало мне возни с братцами-охламонами! Спасибо профессору Снейпу, он мне большую бутылку сонного зелья выдал, так что эти идиоты сегодня больше не будут меня беспокоить. Но ты-то куда собрался, Долгоносик?
- Я Долгопупс, - обычно второкурснику было очень неприятно, когда коверкали его фамилию, и сейчас он сам удивился, как мало это его обеспокоило.
- Тоже мне, разница! – хмыкнул староста. – Ты пойми, идиот: если даже профессора Хогвартса тихо сидят и не суются куда не надо, тебе и прочей мелочи там ловить нечего!
- Так, значит… пусть твои брат с сестрой и Гарри Поттер погибают в лапах чудовища? – мальчик был по-настоящему потрясен.
У Перси задергалось веко и затряслись губы, но ответил он твердо:
- А это не твое собачье дело, козел! Я ничего сейчас не могу изменить, понимаешь?! А утром здесь будет команда мракоборцев, они разберутся…
- Но… почему они так медлят? Ведь за ночь что угодно может случиться…
- Дурак ты, если не понимаешь! Сейчас мракоборцы не в кроватках дрыхнут, а информацию собирают: ищут планы Хогвартса, сведения о Салазаре Слизерине и о методах борьбы с разными чудовищами… А к утру что-нибудь выяснят и явятся сюда во всеоружии. Сам посуди: не с фонарем же им Тайную Комнату искать!
- А… они успеют вовремя?!
- Разумеется, успеют! Это же мракоборцы, они никогда не опаздывают!
Невилл хотел сказать, что мракоборцы не успели помочь его родителям, но почему-то промолчал, а произнес совсем другое:
- Извините, я и вправду очень тупой, если не понял такую простую вещь
- Да ничего страшного, - вежливость мальчика, похоже, умилостивила старосту. – А теперь спать иди!
- Сэр, - осторожно спросил Невилл, - а можно я с вами подежурю? Мне спать совсем не хочется…
Перси отрицательно покачал головой, но вдруг махнул рукой и резко ответил:
- Да оставайся, если хочешь! Все равно через полчаса заснешь! Только имей в виду: в кроватку я тебя не понесу. Если не выспишься – я тебя предупреждал!
Невилл радостно закивал и залез с ногами в соседнее кресло. Примерно полчаса прошло в молчании, но потом мальчик собрался с силами и сказал:
- Вы не волнуйтесь, сэр, я уверен, что мракоборцы успеют вовремя и спасут и вашу сестру, и Рона, и Гарри!
И тут староста, к бесконечному удивлению мальчика, заплакал. Невиллу даже в голову не приходило, что взрослые шестикурсники могут так отчаянно реветь:
- Что с мамой будет?! У нее же сердце слабое, а тут сразу двое… С близнецов-охламонов какой спрос, а я ведь старший… Я староста и за всех отвечаю, а, оказывается, даже за родичами присмотреть не могу… Ни Билл, ни Чарли такого никогда бы не допустили! Как я буду маме в глаза смотреть?! Как мне жить после этого?!.. Ведь говорил же я неслухам, говорил… а они все равно поступали по-своему! Вот и допоступались…
Второкурсник сначала был так потрясен этой истерикой, что некоторое время смотрел на нее, ни говоря ни слова, но потом вспомнил, как утешала его Сонни, их эльфка, и произнес очень мягко:
- Вот увидите, все будет хорошо! И сестра ваша найдется, и Рон, и Гарри, и все они живы останутся! В прошлом году они даже Сами-Знаете-Кого победили, а тут чудище безмозглое! Справятся они с ним! Не надо отчаиваться!..
Невилл не помнил, что еще он говорил в ту страшную ночь. Сначала Перси заплакал сильнее, но потом успокоился и затих. Некоторое время спустя мальчик заметил, что гриффиндорский староста уснул. Невилл решил не беспокоить его, если никто из студентов не попытается покинуть спальни. Мальчик сидел, напряженно вглядываясь в уходящие вверх лестницы, и собирался бодрствовать всю ночь, но потом все же задремал, и его долго будили, чтобы сообщить новость о чудесном спасении Гарри, Рона и его сестры.
Несколько дней спустя к Невиллу подошел Перси, такой же важный как обычно, и церемонно сказал:
- Я поговорил с профессором Макгонагалл. За твою неоценимую помощь факультету тебе выдадут благодарственное письмо!
- Но я же не ради письма… - пробормотал второкурсник.
Староста хмуро улыбнулся, став таким, каким был в страшную ночь пропажи детей, и тихо сказал:
- Я знаю и очень тебе благодарен. Но ведь спасибо на хлеб не намажешь… От благодарственного письма, конечно, тоже пользы мало, но это лучше, чем ничего…
Весь следующий год Перси, назначенный старостой школы, присматривал за Невиллом и не позволял слизеринцам издеваться над ним. Друзьями два гриффиндорца, конечно, не стали: сказывалась разница в возрасте. Но Долгопупс очень жалел, что третий брат из семьи Уизли окончил школу.
Однако на младшую сестру Перси и Рона Невилл особого внимания никогда не обращал и даже не очень хорошо помнил, как ее зовут. Джеки? Нет, кажется Дженни…
Юноша поднялся с кресла прежде, чем сообразил, зачем это делает. Он подошел к девушке и заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал твердо:
- Скажи, пожалуйста, Дженни, ты не хочешь пойти со мной на Святочный Бал?
Младшая Уизли откинула с лица волосы и неприязненно взглянула на собеседника.
- Вообще-то меня зовут Джинни, - сказала она холодно.
Юноше захотелось провалиться сквозь землю. Опять он все напутал! И девушку оскорбил ни за что…
- Прости меня, пожалуйста, - пролепетал он. – Я не хотел тебя обидеть…
Если бы Невилл знал, как отчаянно он покраснел, то ему стало бы еще хуже, но, к счастью, он не мог видеть себя. В лицо Джинни юноша тоже смотреть боялся, поэтому и не заметил, как оно смягчилось.
- Ничего страшного, - сказала она мягко. – Всего одна буква – это ерунда…
- Но тебе все равно было неприятно!
- Нет, не было, – улыбка у Джинни была удивительно теплой, а в глазах словно зажглись огоньки. – Приглашение на бал стоит неправильной буквы! Меня раньше никто никуда не приглашал…
- Так ты согласна пойти со мной?!!! - Невиллу вдруг показалось, что это ему снится.
- Разумеется! – Девушка улыбнулась снова, и ее собеседнику показалось, что эта улыбка греет сильнее, чем самый жарко натопленный камин. – Встретимся в без пятнадцати семь на этом самом месте, согласен?
Юноша кивнул, не в силах произнести ни слова.
- А я, пожалуй, спать пойду, – Джинни поднялась со стула и потянулась. – Переучилась я что-то… Спокойной ночи, Невилл!
- Спокойной ночи, - пролепетал он, не веря своим ушам.
На следующее утро юноша, не удержавшись, подошел к Джинни и спросил, не передумала ли она. Получив в ответ донельзя изумленный взгляд, он понял, что вчерашний вечер ему не приснился.
Еще несколько дней спустя Невилл услышал во время обеда обрывок разговора, из которого следовало, что Джинни пригласил на Бал не кто-нибудь, а Гарри Поттер. Долгопупс даже не расстроился: все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он сам подошел к Джинни, и, чтобы она не чувствовала себя неловко, заговорил первым:
- Насколько я понял, ты решила пойти на бал с Гарри Поттером?
- Нет, - удивилась девушка, - это Гарри Поттер решил пойти со мной. А я решила пойти с тобой…
- То есть… ты ему отказала?!!! – Невилл окончательно уверился, что все это сон. – Отказала Гарри Поттеру ради меня?!!!
Джинни рассмеялась и сказала:
- Ты же меня первым пригласил.
- Но если ты хочешь идти с ним… - юноша совсем растерялся.
- Я хочу идти с тобой, - твердо сказала девушка. – Но если ты передумал…
- Нет-нет-нет! – отчаянно запротестовал Невилл. – Я хочу идти только с тобой!
- Значит, мы пойдем вместе, - серьезно кивнула Джинни и снова засмеялась удивительно звонким смехом. – До встречи!
- До встречи…
Враз ослабев, юноша прислонился к стене. Он вдруг понял, что смех младшей Уизли напоминает ему перезвон серебряных колокольчиков. Диньдилинь… Невилл всегда мечтал увидеть эту сказочную фею и очень завидовал Питеру Пэну, даже когда узнал, что всю историю о стране Нетинебудет выдумал дедушка его дедушки. А оказалось, что сказочная фея учится на одном с ним факультете, на курс младше! Эта новость ошеломляла…
Святочный Бал стал самым счастливым событием в жизни Невилла. Хотя все происходящее помнилось ему обрывками, юноша твердо знал, что в тот вечер ему посчастливилось побывать в стране Нетинебудет. Джинни была невообразимо, потрясающе прекрасна! Ее волосы блестели в свете свечей, словно расплавленное золото (или медь, Невилл не очень разбирался в металлах), глаза сияли, будто в их глубине горели огоньки, а смех звучал нежнее и мелодичнее, чем любая музыка. Джинни танцевала превосходно, ее легкие ножки словно порхали над землей. Так могла двигаться только настоящая фея! Невилл не понимал, за что ему выпало такое огромное, неземное счастье…
Но, разумеется, оно не могло продолжаться вечно. В самый неподходящий момент юноша подвернул ногу и танцевать больше не мог. Джинни не стала его ругать, а помогла добраться до стула и некоторое время сидела рядом. Впрочем, длилось это недолго: разве может обычный человек удержать фею? К ним подошел однокурсник Джинни и пригласил ее танцевать. Девушка вопросительно посмотрела на Невилла, и он кивнул:
- Конечно-конечно! Мне будет очень приятно смотреть, как ты танцуешь! Ты летаешь над землей, словно фея Диньдилинь!
Кавалер Джинни насмешливо хмыкнул, но девушка взглянула на него так сурово, что он сразу посерьезнел и отчаянно закивал:
- Вот именно! Ты танцуешь, как фея Деньденьдень!
Джинни ласково улыбнулась Невиллу и пошла танцевать. Больше она в тот вечер к нему не вернулась: очень многие парни захотели пригласить эту хрупкую, изящную девушку. Но Невилл совсем не расстраивался: глядя на легкие движения и счастливую улыбку Джинни, он поклялся, что бы ни случилось, всегда служить своей чудесной фее и защищать ее от любого зла.
На следующий день после завтрака Джинни подошла к Невиллу и, избегая смотреть юноше в глаза, спросила:
- Ты не сердишься на меня за то, что я бросила тебя на Балу?
Невилл даже засмеялся: как можно сердиться на фею? Все еще смеясь, он ответил:
- Конечно, нет! Мне приятно видеть, что ты радуешься!
Эти слова почему-то смутили Джинни, и она тихо сказала:
- Странный ты… А как ты меня назвал там, на балу?
- Фея Диньдилинь, - юноша немного растерялся, не зная, понравились ли ей его слова.
- А кто она такая?
- Ты разве не знаешь?!
И Невилл принялся рассказывать. Он говорил целый час и даже не заметил, как они из коридора перешли в пустую классную комнату. Джинни слушала, впитывая каждое слово, ахала, когда героям грозила опасность, и заливисто смеялась, если с ними происходило что-то смешное. Когда юноша закончил повествование, она мечтательно сказала:
- Хотела бы я прочитать эту книгу…
- Так за чем дело стало?! – удивился Невилл. – Хочешь, я принесу ее тебе после каникул? Или с совой пришлю…
Джинни ахнула, покраснела и тревожно прошептала:
- Я бы не хотела тебя затруднять…
- Это вовсе не труд! – Мысль, что его книг коснется фея, вызвала неизъяснимое волнение. – Я буду рад помочь тебе! Если хочешь, я тебе и другие книги принесу!
Джинни еще сильнее покраснела, у нее на глазах выступили слезы, и она растерянно сказала:
- Знаешь, Невилл, ты совершенно удивительный! Я никогда не встречала таких, как ты! Мне всегда хотелось, чтобы у меня был брат, похожий на тебя…
- Но у тебя же шестеро братьев!
- Они хорошие, но совсем другие, - девушка немного смутилась. – Они ничего мне не рассказывают, потому что считают меня совсем маленькой, и читают совсем другие книги… и журналы, – она вздрогнула. – А ты… ведешь себя как настоящий рыцарь!.. Ты вправду не будешь против, если я стану встречаться с другими парнями?
- Нет, конечно! – ободряюще улыбнулся Невилл. – Такая прекрасная девушка, как ты, должна встречаться с самыми лучшими парнями!
- Тогда я пойду, – вздохнула Джинни, вставая. – Еще увидимся!
- Еще увидимся! – эхом откликнулся Невилл.
С того дня его одиночество закончилось. Они могли не встречаться неделями, но это не имело никакого значения: Невилл знал, что рано или поздно Джинни подойдет к нему, и они будут говорить, говорить, говорить… С наступлением каникул разговоры заменяла переписка, и, получая весточку от своей волшебной феи, Невилл чувствовал, как теплеет у него на сердце.
Свою дружбу они не скрывали, но и не афишировали. Невилл приносил Джинни книги, а когда она их прочитывала, друзья обсуждали их часами. Узная на пятом курсе, во время занятий в ОД, о существовании Выручай-комнаты, Невилл и Джинни стали встречаться там. Иногда Джинни помогала Невиллу отрабатывать заклятья, которым их учил Гарри, но чаще они все-таки говорили о книгах.
Девушке особенно нравились легенды о Мерлине и короле Артуре. Она очень горевала о грустной судьбе королевы Джиневры, в честь которой получила свое имя: несчастная женщина всю жизнь любила рыцаря Ланселота, но не могла покинуть мужа, короля Артура. Невиллу нравилось представлять себя на месте славного рыцаря, но он всякий раз сдерживал свою фантазию: Джинни не нужна его любовь. Зачем фее Диньдилинь недотепа Долгопупс? Она ведь может выбрать любого парня, самого красивого и богатого…
Юноше стало еще тяжелее, когда он заметил, какими глазами Джинни смотрит на Гарри Поттера. До этого Невилл иногда позволял себе надеяться… он и сам бы затруднился сказать, на что. Но, узнав тайну феи Диньдилинь, юноша запретил себе думать о том, что может стать для нее кем-то большим, чем друг. Невилл был абсолютно уверен, что однажды Гарри узнает о чувствах Джинни и ответит на ее любовь…
Невилл верил, что считает Джинни просто другом, и очень расстраивался, когда во сне видел свои отношения с ней совсем не такими, какими они были в реальности. Бодрствуя, он отгонял от себя неправильные мысли и утешался лишь тем, что за сны человек не отвечает…
Юноша очень удивился, когда после страшной встречи в больнице Святого Мунго бабушка в тот же вечер спросила:
- Невилл, почему ты никогда не приглашал мисс Уизли и ее друзей в наш дом?
- Бабушка, - он даже задохнулся от подобной нечуткости, - это же Джинни Уизли! Неужели ты не понимаешь?!
Августа Долгопупс пожала плечами:
- Конечно, Уизли – семья небогатая, можно даже сказать, бедная, зато там рождаются здоровые дети. Взгляни на Блэков или Лестрейнджей – сплошные психи, маньяки или просто очень неуравновешенные люди! Мы, конечно, не так богаты, как прежде, но и не нищенствуем. Уверена, мисс Уизли будет хорошей хозяйкой и заботливой матерью…
Безграничная слепота бабушки потрясла внука до глубины души:
- Как же ты не понимаешь?! Это же Джинни Уизли! Она может встречаться с самыми крутыми парнями! Зачем ей нужен я?!
- Видишь ли, - слегка улыбнулась Августа, - парни, которые охотно встречаются с бедными девушками, далеко не всегда на них женятся. Серьезные намерения привлекают красавиц сильнее любой крутизны…
Мысль о женитьбе на Джинни была столь дикой, что Невилл даже не стал спорить с бабушкой, не понимающей очевидного. Он сам удивился, когда пробормотал сквозь зубы:
- Джинни любит Гарри Поттера. Больше никто ей не нужен, а с другими парнями она встречается, просто чтобы отвлечься…
- А Гарри любит ее?
- Он ее непременно полюбит! Вот увидишь! Потому что она самая лучшая!
- А почему ты не пробуешь убедить Джинни, что она выбрала не того парня?
- Она выбрала того! Кто я… и кто Гарри Поттер?!
- Ты очень любишь Джинни, а такие сильные чувства заслуживают того, чтобы на них ответить.
- Ты ничего не понимаешь, поэтому, пожалуйста, не спорь!
- Не буду, – слегка улыбнулась Августа. – Но если ты захочешь пригласить мисс Уизли и ее друзей к нам, я буду только рада…
- Бабушка, - Невилл вдруг задохнулся от изумления, поняв, что слышит, - ты разговариваешь со мной как со взрослым?!
- А почему бы и нет?! – Августа немного смутилась. – Вот ты какой высокий вымахал, а исхудал так, что кожа да кости остались!.. К сожалению, старики не всегда замечают, как быстро растут их родичи. Теперь я поняла свою ошибку и буду очень рада, если ты пригласишь к нам мисс Уизли…
Когда каникулы закончились, в первый же день Джинни подошла к Невиллу и тихо сказала:
- Не знаю, как бы я жила, если бы мои родители меня не узнавали… Мы, конечно, иногда ссоримся, но в общем живем дружно… Ты меня прости, я ведь раньше даже не подозревала, как тебе трудно…
Обычно юноша ненавидел, когда его жалели, но сейчас ему показалось, что слова Джинни, мягкие и пушистые, словно котенок, касаются его сердца. От неожиданного и яркого чувства он чуть не разревелся, словно первокурсник. Девушка стояла очень близко, а тепло ее слов уже не грело, а обжигало как огонь, но почему-то было приятным. Руки Невилла поднялись, чтобы коснуться ее, приблизить к себе этот огонь, но он сдержал себя невероятным усилием воли. Кто он такой, чтобы дотрагиваться до настоящей феи? Да и огонь ее ему не принадлежит…
Невилл спрятал руки-предатели за спину, нашел в себе силы улыбнуться и сказал:
- Ничего, я уже привык.
- К такому нельзя привыкнуть! – Джинни смотрела на него напряженно и требовательно, словно чего-то ждала.
- Привыкнуть можно ко всему, я это знаю… А теперь извини, пожалуйста, я спешу на урок…
Джинни кивнула и быстро ушла куда-то. Невиллу показалось, что в ее глазах блестели слезы, но, разумеется, ему это лишь показалось. В тот день юноша дал себе твердую клятву, что будет защищать Джинни до конца своих дней и умрет за нее, если потребуется.
Когда в день последнего экзамена С.О.В. он увидел, что несколько слизеринцев схватили Джинни и куда-то тащат ее, перед глазами у юноши поплыл красный туман, и он бросился на мерзавцев, впервые в жизни забыв о том, что он недотепа, не способный сотворить ни одно нормальное боевое заклятие. Они не смеют ее касаться, не смеют, не смеют!.. В себя Невилл пришел только в кабинете Амбридж.
После того как внук вернулся домой на каникулы, донельзя гордая Августа регулярно устраивала приемы гостей, где непременно просила Невилла рассказать о подробностях битвы в Министерстве. Юношу слушали очень внимательно: большинство присутствующих помнили первую войну с Волдемортом и знали, кто такая Беллатриса Лестрейндж и Антонин Долохов. Невилла немного раздражал повышенный интерес к своей персоне, но все же выступления перед публикой не были ему совсем уж отвратительны.
Однажды, когда гости уже разъезжались, к юноше подошел его дядя Элджи и сказал, пряча глаза:
- Ты только не обижайся, Невилл… Я знаю: ты герой и все такое, тут никаких сомнений быть не может! Но я помню, что делали Лестрейнджи и Долохов в прошлую войну… Скажи, неужели тебе не было страшно?
- Нет, не было, – странный вопрос очень удивил юношу. – А чего тут бояться?
Дядя Элджи внимательно посмотрел на младшего родича, резко опустил глаза и быстро ушел.
Но во время битвы в Министерстве Невилл и в самом деле не испытывал страха. Когда он понял, что сражаться могут только двое – Гарри Поттер и он, – то испытал незнакомую ему прежде пьянящую радость. Невилл был готов умереть ради человека, которого любила самая прекрасная девушка на Земле, более того, такая смерть казалась вполне желанным исходом. Однажды Гарри и Джинни поженятся и хотя бы иногда – раз в год или даже в несколько лет – станут вспоминать своего друга, отдавшего жизнь, чтобы они были счастливы. Тепло будущего счастья двух самых дорогих ему людей грело Невилла сквозь пространство и время, помогая преодолевать боль, и он ничего не боялся.
На шестом курсе Невилл и Джинни продолжали встречаться в Выручай-комнате, обсуждали книги и вместе делали уроки. Девушка больше не заговаривала с Невиллом о его семье, и он был ей за это очень признателен.
Примерно в то же самое время юноша заметил, что Гарри Поттер смотрит на Джинни не так, как раньше. Невилл очень обрадовался: наконец-то его однокурсник понял, какая чудесная девушка его любит! В тот день, когда Гарри и Джинни впервые поцеловались, юноша чувствовал себя таким же счастливым, как они. Жаль только, проклятые неправильные сны о Джинни продолжали мучить его по-прежнему…
Через несколько дней после своего первого поцелуя с Гарри Джинни подошла к Невиллу и тихо спросила:
- Ты на меня не сердишься?
- За что?! – он был искренне изумлен. – Я же ваш друг и очень рад за вас обоих!
- Ах, вот как… - девушка немного смутилась. – Скажи, Невилл, а ты влюблялся в кого-нибудь?
- Я не знаю, - он немного растерялся. – В детстве я был влюблен в певицу Селестину Уорлок, она казалась мне очень красивой… Но в том смысле, в котором ты спрашиваешь, - наверное, нет. Я думаю, человек вполне может прожить без любви, если у него есть такие друзья, как ты, Гарри, Рон, Гермиона…
- А ты попробуй себе представить, - Джинни нахмурилась и закусила губу, - что ты любишь девушку, а она в упор тебя не видит и встречается с другими… Скажи, если бы у тебя появилось средство помочь ей разглядеть и полюбить тебя… ты бы им воспользовался?
- Нет, - Невилл не колебался ни секунды. – Если я не нравлюсь девушке и не понравлюсь никогда, то пытаться принудить ее полюбить меня – это низко. А если девушка и без специальных средств однажды обратит на меня внимание, то лучше уж подождать, когда она сама осознает свои чувства…
Джинни вдруг густо покраснела и сердито закричала:
- Какой же ты благородный, Невилл! Настоящий рыцарь! А может, ты не рыцарь, а просто ребенок, не способный любить по-настоящему?! Как твой обожаемый Питер Пэн?! Пойми, за любовь нужно бороться, и все взрослые люди поступают именно так! А ты… ты какой-то младенец-переросток!
- Если я обидел тебя – извини, пожалуйста, - ответил Невилл, до глубины души потрясенный этой вспышкой ярости: он никогда раньше не видел мягкую и ласковую Джинни в таком настроении. – А то, что я не крутой, я и сам знаю.
- Нет, ты не крутой! Ты… - девушка оборвала гневную тираду и быстро ушла.
Несколько дней юноша мучился, не понимая, чем рассердил свою прекрасную фею, но потом она сама подошла к нему и заговорила как ни в чем не бывало. Невилл понял, что прощен. Он был счастлив и не предчувствовал ничего плохого.
В тот страшный вечер, когда Пожиратели Смерти проникли в Хогвартс, а ни Дамблдора, ни Гарри в школе не было, Невилл испытывал одновременно и жуткий, одуряющий страх, и радость. Юноша был счастлив, что ни Гермиона, ни Полумна не участвовали в этой страшной схватке, и отдал бы полжизни, чтобы его прекрасная фея сейчас оставалась вместе с другими девочками. Но возможность видеть Джинни и сражаться рядом с ней окрыляла его, заставляла чувствовать себя сильным и могущественным. Юноша любовался Джинни, гордился ею, восхищался ее смелостью и ловкостью и был готов умереть за нее. В этой битве они были едины, как никогда прежде.
Счастье от того, что Джинни почти не пострадала, оказалось так велико, что он почти не чувствовал боли от собственных ран. Умом Невилл понимал, что Дамблдор погиб, но даже эта ужасная новость не могла полностью уничтожить радость юноши за свою прекрасную фею. Со временем, конечно, горе вступило в свои права, но даже похороны Дамблдора запомнились Невиллу в первую очередь отчаянием, исказившим лицо Джинни после разговора с Гарри.
Невилл попытался утешить ее, но она сказала сквозь зубы:
- Не подходи ко мне сейчас! Я должна подумать!
До отъезда из Хогвартса они не разговаривали.
В эти трудные дни Невиллу очень помогла Полумна. Она часто навещала его в больничном крыле, рассказывала новости, помогала практиковаться в магии. Они познакомились почти два года назад и иногда болтали, но только сейчас юноша узнал когтевранку по-настоящему и проникся огромной симпатией к этой доброй, заботливой девушке, хотя ее странности порой все равно ставили его в тупик.
Когда в Хогвартс-экспрессе Невилл и Полумна устроились в пустом купе, мимо них прошла Джинни, бледная и странно напряженная.
- Иди к нам! – пригласила ее когтевранка, но Джинни, отрицательно покачав головой, зашагала дальше.
- Да, нелегко ей приходится, - вздохнула Полумна с неподдельным сочувствием. – Такое несчастье с братом… И с Гарри у них проблемы…
- Гарри решил больше не встречаться с Джинни, потому что не хочет подвергать ее лишнему риску, - Невилл не знал ничего о причинах их разрыва, но не сомневался в своей правоте.
- Я думаю, Гарри поступает очень глупо! – сказала Полумна неожиданно резко. – Сейчас идет война, и в опасности находятся все! Нужно дорожить каждой минутой счастья, а не отказываться от него!
- Но девушка Гарри Поттера находится в большей опасности, чем остальные! – возразил Невилл.
- Достаточно одного взгляда на Гарри, чтобы понять: он скучает по Джинни! – фыркнула когтевранка. – Если уж даже я это вижу, то Сам-Знаешь-Кто и Пожиратели и подавно заметят!
- Но… - юноша не нашелся, что ответить.
- Если Пожиратели убьют Джинни, - Невилла передернуло от спокойного тона девушки, - Гарри не успокоится, пока не отомстит и им, и их хозяину – Сам-Знаешь-Кому. Пожиратели, конечно, могут похитить Джинни и потребовать, чтобы Гарри сдался им в плен в обмен на ее освобождение… Но если они похитят вместо Джинни какую-нибудь магловскую старушку, которую Гарри никогда не видел, то он и ее не бросит на произвол судьбы. Кроме того, вообще не факт, что Пожиратели сдержат свое слово, так что Гарри будет лучше не сдаваться им, а спастать плененную как-то иначе… Поэтому его разрыв с Джинни совершенно бесполезен.
Невилл пытался переварить это странное утверждение, когда Полумна вдруг спросила:
- Кстати, а почему ты никогда не говорил Джинни, что любишь ее?
- Ты… что ты имеешь в виду?! – от изумления юноша потерял дар речи. – Мы… мы просто друзья!
- Невилл, - сочувственно сказала когтевранка, – ты очень хорошо скрываешь свои чувства, но ведь в них нет ничего дурного! Мне кажется, если бы Джинни узнала о твоей любви, то была бы рада…
- Она любит Гарри, а ко мне относится просто как к другу. Я не имею права отравлять Джинни жизнь своими дурацкими любовями… - сказанное им не сразу дошло до сознания юноши, а когда он понял, что именно сейчас произнес, то, к своему изумлению, почувствовал не стыд, а огромное, бесконечное облегчение и покой.
- Во-первых, любовь никогда не бывает дурацкой, особенно такая сильная, как твоя, а, во-вторых, для Джинни ты не просто друг, – Полумна говорила очень искренне. – Ты ведь открыл ей целый мир, который она не видела раньше, – мир книг, мир искусства, мир романтичных чувств! Поверь, это очень дорогого стоит!
- Я – недотепа Долгопупс, чучело и бездарь. Дружить со мной можно, а вот любить – вряд ли…
- Не смей оскорблять себя! – девушка не на шутку рассердилась. – Ты не чучело, не бездарь и не недотепа! Ты умный, смелый, добрый и обаятельный парень! Я бы, например, встречалась с тобой с гораздо большим удовольствием, чем с Поттером, потому что он совершенно не понимает, что чувствуют люди вокруг него! Иногда мне кажется, что он абсолютно слепой! Нельзя же встречаться с пнем! А вот ты – совсем другое дело!..
Невилл с трудом подавил желание броситься вон из купе, но остался на месте и заговорил очень осторожно:
- Полумна, спасибо тебе за твои слова, хотя я и не такой, как ты говоришь… А вот ты действительно очень умная, добрая, смелая и… наблюдательная. Ты – очень хороший друг, но, только не обижайся… я не хочу с тобой встречаться. Ты очень красивая и, уверен, найдешь себе хорошего парня, но… это буду не я...
Девушка вдруг багрово покраснела, закрыла лицо руками, отвернулась к окну и пробормотала:
- Ой, ты извини меня, пожалуйста, я совсем не то имела в виду… Я хотела сказать, что на месте Джинни встречалась бы с тобой с гораздо большим удовольствием, чем с Гарри. А для меня ты тоже просто друг. Не обижайся, ладно?
- Просто друг?! - юноша почувствовал, что у него с плеч упала гора.
- Да…
- Но это же здорово! Мне очень нужен такой друг, как ты!
Когтевранка оторвала ладони от лица, взглянула на собеседника, неожиданно улыбнулась – Невилл не знал, что она может так обаятельно улыбаться, - и сказала:
- Мне тоже очень нужна твоя дружба!
- Вот и славно! Только не говори Джинни… обо мне, ладно?
- Конечно, не скажу! Это ведь твоя тайна! Но, по-моему, тебе лучше признаться Джинни в своих чувствах.
- Она сама сказала, что считает меня младенцем-переростком, - юноша горько улыбнулся.
- Джинни просто никогда не встречала таких парней, как ты. Ей и в голову не приходит, что ты перед ней робеешь, а сама заговорить с тобой о любви она стесняется…
- Джинни любит Гарри, - бесцеремонность девушки начала раздражать Невилла, - и я не хочу больше об этом говорить!
- Как знаешь…
Но, как ни странно, после этого разговора юноша почувствовал себя увереннее. Да, он любит Джинни, и пусть она никогда не ответит на его чувства, он все равно счастлив, потому что встретил самую прекрасную в мире девушку и будет ее защищать до конца своих дней.
Увидев Джинни в «Норе» накануне свадьбы Билла и Флер, Невилл даже испугался – такой несчастной выглядела его прекрасная фея. Он всю ночь думал, как помочь ей, и все-таки решился поговорить с Гарри. Невилл понимал, что его идея может показаться бредовой, но все же рискнул. Он очень боялся, что Гарри догадается о его истинных чувствах к Джинни, но все прошло хорошо. Поттер был занят каким-то другими мыслями и предложение Невилла одобрил, особо о нем не задумываясь.
Окрыленный согласием друга, юноша бросился на поиски Джинни и, найдя ее вдали от общего веселья, запинаясь и путаясь в словах, рассказал о разрешении Гарри. Правда, реакция девушки оказалась какой-то странной. Джинни прищурилась, недобро усмехнулась и переспросила:
- Значит, Гарри разрешил нам общаться и танцевать?
- Да, - Невилл кивнул, не понимая, что с ней происходит.
- Он очень добр, не так ли? – Джинни подошла вплотную к юноше, ее глаза горели, как у кошки в темноте.
- Да, - он на всякий случай отошел подальше, чтобы руки-предатели не подвели его снова.
- Тогда почему же мы стоим?! – мягко спросила Джинни. – Пошли танцевать, раз уж сам Гарри Поттер нам разрешил!
И они танцевали весь вечер и большую часть ночи. Девушка часто смеялась, и, хотя Невилл понимал, что на душе у нее неспокойно, он все равно был рад кружиться в вихре музыки со своей прекрасной феей. Многие парни приглашали Джинни, но она всем отказывала и танцевала только с Невиллом.
Когда небо посветлело и смолкли заговоренные музыкальные инструменты, Джинни, усмехнувшись, сказала:
- Пожалуй, мне пора идти спать. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи! – отозвался Невилл одними губами.
- Ты больше ничего не хочешь мне сказать?! – усмешка девушки стала какой-то зловещей.
- Нет… то есть да, хочу! Спасибо за чудесный вечер и ночь! Никогда мне не было так хорошо!
На мгновение в глазах Джинни полыхнула самая настоящая ненависть, но потом она улыбнулась – мягко, как если бы они сидели в Выручай-комнате и обсуждали любимые книги:
- Да, я же совсем забыла… Спасибо и тебе! Спокойной ночи!
И она ушла, оставив Невилла в смятении и счастье.
С того дня они виделись часто. На встречах с волшебниками Джинни держалась рядом с Невиллом, не обращая внимания ни на кого другого. Ее присутствие помогало юноше терпеть общество Амбридж, и Невилл был уверен, что Джинни тоже благодарна ему за поддержку.
Глядя на Гарри, Рона и иногда присоединявшуюся к ним Гермиону, юноша испытывал сильную тревогу: он поним, что его друзья что-то замышляют, и очень боялся за них. Впрочем, решение проблемы нашлось быстро. Сдав экзамен по трансгрессии, Невилл часто по ночам наведывался к «Норе», ходил вокруг дома, в котором жила его прекрасная фея, сидел на скамейках, на которых сидела она, а порой лежал в траве, глядя в небо. Юноша был уверен, что если Гарри, Рон и Гермиона замыслили отправиться туда, где им угрожает опасность, они покинут дом ночью, и, значит, он их непременно увидит. На всякий случай Невилл носил с собой несколько мощных охранных амулетов, доставшихся ему от деда и родителей-мракоборцев, поэтому был уверен, что Гарри, Рон и Гермиона не смогут его оглушить, как сделали это на первом курсе. Оставалось только ждать…
С бабушкой он поговорил лишь однажды:
- Где ты был всю ночь?! – возмущенно спросила Августа внука, вернувшегося с одного из первых ночных дежурств.
- Я трансгрессировал к «Норе», - честно ответил Невилл, готовясь к долгим объяснениям.
Миссис Долгопупс уже открыла рот, собираясь что-то сказать, как вдруг густо покраснела и слабым голосом осведомилась:
- А не мог бы ты приглашать мисс Уизли к нам? У нас места больше…
- Нет, не мог бы, - коротко ответил юноша, не понимая, при чем здесь место
- Ну… - смущенно промолвила бабушка, - ты уже совсем взрослый стал, тебе и решать… Только будь осторожен, ладно? Книги почитай соответствующие и вообще…
- Я всегда осторожен и надежно защищен.
Бабушка кивнула и отправилась спать. Ее внук некоторое время стоял в недоумении, как вдруг до него дошло, что она решила, будто по ночам он встречается с Джинни. Невилл густо покраснел. Ему было стыдно, что бабушка сочла его способным на такое поведение с его прекрасной феей, но, с другой стороны, оказалось неожиданно приятно узнать, что кому-то подобное кажется нормальным…
Со временем юноша почти уверился, что Гарри, Рон и Гермиона решили ничего не предпринимать до окончания седьмого курса, но все равно каждую ночь продолжал трансгрессировать к «Норе». И вот сегодня оказалось, что он был абсолютно прав в своих подозрениях! Невилл шагнул к однокурсникам:
- Никуда вы без меня не пойдете! Это и моя война тоже!
- А ты не боишься замерзнуть, Невилл? – тревожно спросила Гермиона. – Здесь у нас лето, а там - последний день октября!
- Ничего, не помру! Мы же не на Северный полюс отправляемся! А наши домовики готовят лучшее в Англии зелье от простуды…
Гарри отчаянно пытался сообразить, как можно избавиться от Долгопупса, но ничего толкового ему в голову не приходило. Обменявшись безнадежными взглядами с Роном и Гермионой, юноша понял, что и они не представляют, как это сделать.
- Насколько я понял, в Долине Годрика вы бывали все трое, - тем временем снова заговорил Невилл, - а вот я ее никогда не видел. Предлагаю следующее: Гарри трансгрессирует меня туда, а Гермиона и Рон отправляются самостоятельно. Я постараюсь задержать Гарри, если он решит отбыть в прошлое один.
- А может, лучше на меня наручники надеть? – хмыкнул Гарри. – Или оглушить Петрификусом?
- Будешь плохо себя вести – мы еще и не то сделаем! - серьезно заметил Рон. – А с планом Невилла я согласен.
Поняв, что спорить бесполезно, Гарри взял Невилла за руку. Гермиона кивнула и скомандовала:
- Значит, на счет «три»! Раз, два, три…
Через несколько секунд они уже стояли на окраине Долины Годрика. Вокруг было безлюдно, темно и тихо.
- Каков твой план? – спросил Рон.
- Я собирался наложить на себя заклятие Мимикрии и невидимым отправиться в прошлое, - объяснил Гарри, - затем войти в дом моих родителей и посмотреть, как я уничтожил Волдеморта. Тогда там творилось такое, что никто на меня внимания не обратит…
- А может, лучше посмотреть через окно? – тревожно спросила Гермиона. – Все-таки риск меньше…
- А я специально уничтожу Волдеморта прямо перед окном, чтобы мне взрослому было лучше видно, - хмыкнул Гарри. – Нет, нужно обязательно зайти в дом!
- Погодите-ка! – рыжеволосый волшебник вдруг смутился. – А как мы вчетвером воспользуемся одним Маховиком Времени? Он ведь совсем маленький, а, насколько я понял, его нужно держать в ладони…
- Понятия не имею! – торжествующе ответил Гарри.
- Зато я имею, - слегка улыбнулась девушка, показав друзьям веревку метровой длины. – Этот шнурок распространяет действие волшебного предмета на всех, кто за него держится. Держу пари, в Маховике для подобного шнурка предусмотрено отверстие!
Достав из Уменьшающего мешка Маховик, Гарри понял, что она права. Гермиона продернула шнурок в отверстие и немного дрожащим голосом спросила:
- Гарри, ты не передумал? Ты точно уверен, что хочешь отправиться в прошлое именно сегодня?
- Да, - юноша очень надеялся, что его голос звучит твердо.
- Я вижу, ты уже поставил в Маховике время и своего отправления, и возвращения. Это хорошо: о таких вещах лучше позаботиться заранее. Ты не ошибся?
- Я все сделал правильно, - Гарри целый день провел в библиотеке Министерства Магии, изучая подшивки старых газет, и определил время, когда Волдеморт прибыл в Долину Годрика, настолько точно, насколько это вообще возможно.
- Давай я наложу на всех нас заклятие Мимикрии, - предложила девушка. – Твоя магия наверняка похожа на ту, которую творили Джеймс и Лили, так что Волдеморт может ее узнать. А среди моих родственников нет волшебников...
Гарри кивнул и взялся за шнурок Маховика. Рон и Невилл последовали примеру друга. Гермиона, держа Маховик в левой руке, подняла волшебную палочку и произнесла заклинание Мимикрии. Четверо молодых людей словно растворились в воздухе.
- Все готовы? – голос Гермионы звучал хрипло. Выждав немного, она сказала: - Ну, я начинаю… Ни в коем случае не выпускайте шнурок: возможно, нам придется возвращаться в наше время очень быстро, а поиск невидимок – занятие долгое… Все, поехали!
Гарри почувствовал, как мир закрутился у него перед глазами, а земля выскользнула из-под ног. Несколько мгновений кружение продолжалось, а потом юноша ощутил под ногами твердую почву и почувствовал невероятно тошнотворный запах. Затем Гарри показалось, что его кто-то ударил и вырвал из рук шнурок Маховика. В ту же секунду послышался дикий вопль. Сначала юноша подумал, что это кричат его родители, погибающие от рук Волдеморта, но потом сообразил, что они переместились во времени, а не в пространстве, стало быть, находятся довольно далеко от дома Джеймса и Лили.
- Молчи, урод! – рявкнул Рон.
- Мы с Невиллом наткнулись на что-то, - голос Гермионы слышался как-то глухо, - судя по запаху, на мусорный бак… Я провалилась внутрь - хорошо, что бак был открыт. А Невилл, по-моему, ударился об его стенку и сильно разбился…
- А ты как, Гермиона?
- Я упала прямо в мусорный бак. К счастью, мусор оказался мягким, так что со мной все в порядке. А запах позже выветрится…
Наконец Гарри понял, что снова может видеть, и обнаружил, что стоит у стены омерзительно воняющего мусорного бака. Применив Фините Инкантатем, юноша снял со своих друзей заклинание Мимикрии и увидел рядом с собой Рона. Рыжеволосый волшебник был очень бледен, но в целом выглядел нормально. Около бака валялся без сознания Невилл. Голова Гермионы высовывалась из бака, лицо и волосы девушки были перепачканы мусором.
Гарри и Рон помогли однокурснице вылезти наружу, и она принялась накладывать на себя очищающие заклятья.
- А откуда здесь взялся бак? – потрясенно спросил рыжеволосый волшебник.
- За шестнадцать лет многое изменяется, - вздохнула Гермиона. – Кстати, что с Невиллом? Это ведь он кричал…
- Вот тридцать три несчастья! – Рон склонился к незадачливому однокурснику. – Знали же мы, что его брать нельзя!
Рыжеволосый волшебник оттащил Невилла от бака и уложил на кучу опавших листьев. Выглядел знаток травологии неважно: вся правая половина лица превратилась в стремительно чернеющий синяк, правая нога была неестественно вывернута.
Гермиона, ахнув, навела на пострадавшего палочку и произнесла несколько заклятий. Невилл со стоном пошевелился и открыл глаза.
- Что это было? – хрипло спросил он. – Атака Пожирателей?
- Нет, - зло отозвался Рон, - всего лишь мусорный бак! Ты в него врезался!
Объяснив однокурснику, что произошло, Гарри сказал:
- Мы не можем отправить тебя одного в наше время, но и возвращаться не хотим…
- Возвращаться - плохая примета, - кивнул Невилл, и его лицо передернулось от боли.
- Поэтому тебе лучше подождать нас здесь. Когда все закончится, мы за тобой вернемся.
- Ни в коем случае! – Невилл попытался встать на ноги, но тут же снова опустился на землю и невольно застонал. – Никто не знает, как все сложится! Вам может не хватить времени на возвращение! Я пойду с вами! Я могу идти!
С немалым трудом он поднялся на ноги и даже, хромая, сделал несколько шагов, но тут же схватился за мусорный бак в поисках опоры.
- Пойдет он с такой ногой! – зло сказал Рон. – Давай-ка я попробую ее залечить, но предупреждаю: действие заклятья продлится недолго!
- А ты умеешь? – знаток травологии смотрел на добровольного помощника с явной опаской.
- Я всем братьям лечил вывихи и растяжения! У меня рука легкая!
Невилл попробовал оторвать руку от мусорного бака, на который опирался, передернулся от боли, схватился за него снова и кивнул:
- Давай, исцеляй!
Рыжеволосый волшебник нахмурился, сосредоточился и взмахнул палочкой. Его однокурсник резко вскрикнул, но через несколько мгновений лицо пострадавшего расслабилось, и, шепча слова благодарности, он сделал несколько вполне уверенных шагов.
- А что случилось со шнурком? – убедившись, что с Невиллом все в порядке, Гарри задумался о другом. – По-моему, он порвался…
- Порвался, - кивнула Гермиона, - но я уже его починила… Конечно, как новенький он не будет, но на пару раз шнурка хватит. Не понимаю, каким чудом я удержала Маховик Времени, но все же это сделала, и, насколько могу судить, он не пострадал…
- Кстати, о времени, - самым светским тоном осведомился Невилл. Несмотря на устрашающего вида синяк на лице, знаток травологии, кажется, пришел в себя. – А мы не опоздаем?
Гарри взглянул на свои магловские часы, выругался сквозь зубы и скомандовал:
- Уже опаздываем. А ну, бегом!
Четверо друзей бросились вперед. Гарри не понимал, как Невилл с больной ногой может не отставать от них, но знаток травологии, закусив губу, держался рядом с однокурсниками.
- Стоп! – вдруг скомандовала Гермиона. – Мы скоро увидим дом Джеймса и Лили. Нужно наложить на нас заклинание Мимикрии…
- А как выглядит этот дом? – спросил Невилл, переводя дух. – Я же его никогда раньше не видел…
- Мы тоже его не видим, – кивнул Рон, - потому что он находится под заклятием. Но у нас есть открытка, подписанная Хранителем Тайны, она поможет. Кстати Гарри, ты ее забыл взять с собой, но не волнуйся, я открытку прихватил…
- Я не забыл, - сквозь зубы ответил Гарри, уже почти поверивший, что не способного заметить дом Поттеров Невилла они оставят снаружи. – Просто на тех, кому Хранитель уже открыл свою тайну, ее заклятия не действуют…
- Спасибо, Рон, - хмыкнул Невилл. Улыбка странно смотрелась на покрытом синяками лице юноши. – Дай мне открытку, пожалуйста!
Рыжеволосый волшебник с тяжким вздохом исполнил просьбу однокурсника.
Поняв, что проблема решена, Гермиона передала Гарри Маховик Времени, попросила друзей взяться за продернутый в него длинный шнурок и снова наложила на себя и своих однокурсников заклятие Мимикрии.
- И, пожалуйста, будьте внимательны! – умоляюще сказала девушка. – Не думаю, что Волдеморт взял с собой Пожирателей, отправляясь к Поттерам, но осторожность не помешает!
- Будем-будем!.. Раз, два, три… Старт! – скомандовал Гарри, и друзья бросились бежать вслед за ним, держась за шнурок.
Остановились они лишь перед домом Поттеров. В его окнах горел свет, и ничего подозрительного вокруг не было. Друзья немного постояли, ожидая, когда Невилл тоже сможет увидеть цель их путешествия. Гарри слышал, как он сопит и кряхтит у него за спиной. Через несколько минут знаток травологии облегченно вздохнул и сказал:
- Все в порядке! Вижу небольшой дом прямо перед нами, а вокруг него – сад!
- Заходим по моему сигналу, - тихо сказал Гарри. – Постарайтесь не хлопать дверью! Стоять тихо, ни во что не вмешиваться!
- Мы в порядке, Гарри, - откликнулся Рон. – Главное – чтобы ты держался!
- Я выдержу, у меня просто нет другого выхода. Раз, два, три… вперед!
Держась за шнурок, четверо друзей один за другим вошли в дом и сразу же услышали негромкий, исполненный отчаяния женский голос:
- Умоляю Вас, милорд, пощадите Гарри! Пощадите! Убейте лучше меня, но сохраните ему жизнь! Я сделаю все, что Вы захотите, только пощадите Гарри!
Увиденное заставило Гарри крепко сжать кулаки. Они оказались в небольшом холле, который казался просторным из-за отсутствия мебели. В дальнем конце помещения, у полуоткрытой двери в коридор, лежало неподвижное тело темноволосого мужчины. Прямо перед Гарри, Роном, Гермионой и Невиллом спиной к ним стоял Волдеморт. Он направлял свою волшебную палочку на распростершуюся ниц перед ним рыжеволосую женщину, которая прижимала к груди уже виденную Гарри во время первого путешествия в прошлое корзину с младенцем.
Насколько мог судить Гарри, Темный Лорд был уже очень мало похож на красавчика Тома Реддла из Омута Памяти Дамблдора. Но все же во внешности Волдеморта оставалось гораздо больше человеческого, чем сейчас.
Однако не облик Темного Лорда заставил юношу крепко стиснуть зубы. При встречах с дементорами Гарри много раз слышал последние слова своей мамы, но даже и представить себе не мог, как будет страшно это УВИДЕТЬ. Лили распростерлась ниц перед убийцей своего мужа, по ее лицу катились слезы, она целовала ботинки Волдеморта и пол у его ног, безостановочно повторяя:
- Пожалуйста, милорд, не убивайте Гарри! Умоляю Вас! Я сделаю все, что Вы захотите, только не убивайте Гарри!
При этом женщина крепко прижимала к груди своего ребенка, пытаясь заслонить его от человека, перед которым пресмыкалась.
Гарри задохнулся от ярости и стыда за то, что он не может защитить мать, которая так унижается ради него. В правую кисть юноши вдруг вцепилась чья-то рука, и голос Рона еле слышно прошептал ему в ухо:
- Стоять! Не вмешивайся! Не смей! Это было шестнадцать лет назад, и ты уже ничего не сможешь изменить! Мы должны понять, как ты его убил!
- Отойди, глупая девчонка! – резко сказал Волдеморт. – Отойди немедленно, я сказал!
Несмотря на обуревавшие его чувства, Гарри вдруг понял, что в голосе того, кого когда-то звали Томом Реддлом, нет ни радости, ни торжества – только усталость и боль.
- Милорд, смилуйтесь, пощадите Гарри, - продолжала умолять Лили. – Убейте лучше меня!
Смотреть на это было невыносимо. Гарри перевел взгляд на дальнюю стену холла – и задохнулся от удивления. Угол обычной магловской прихожей был окутан странным свечением, никогда не виденным юношей прежде. Оно немного походило на северное сияние или на мерцающую красно-зеленую паутину. Юношу так заворожило это удивительное зрелище, что даже голоса матери и Волдеморта стали слышаться ему как-то глухо, словно он оказался очень далеко от них. Чем внимательнее Гарри разглядывал непонятную паутину, тем сложнее и изысканнее она ему казалась. Со временем юноша понял, что она сплетена из обжигающе-красных языков пламени и искрящихся зеленых веревок… нет, не веревок, а живых змей, которые шевелили головами и шипели! Огонь тоже казался живым и переливался, словно горящий костер.
Пораженный странной картиной, Гарри лишь механически отмечал про себя новые мольбы матери и резкие приказы Волдеморта:
- Смилуйтесь над Гарри… ради Вашей матери, милорд…
- Не смей упоминать ее имя…
- Умоляю Вас…
- Отойди немедленно…
- Убейте лучше меня… Я не смогу жить, если Гарри погибнет…
- Отойди… я за себя не отвечаю…
- Убейте лучше меня, милорд…
- Отойди…
- Сначала Вам придется убить меня…
- Отойди…
- Нет, пока я жива, я не покину сына… Убейте лучше меня..
- Что ж, будь по-твоему… Ты сделала свой выбор… АВАДА КЕДАВРА!
Заклинание Смерти вывело Гарри из оцепенения. Словно в кино при замедленной съемке он увидел, как с палочки Темного Лорда срывается ярко-зеленый луч и попадает прямо в голову Лили Поттер. Женщина сразу обмякла и откинулась назад, в предсмертном порыве сильнее прижав к себе корзину с сыном. Теперь Гарри держал за руки не только Рон, но и Гермиона. На какое-то мгновение юноше показалось, что все это ему только снится, но потом спасительная иллюзия разбилась, как зеркало, и тысячи осколков вонзились в душу Гарри.
Волдеморт стоял, опустив голову, и смотрел на мертвую женщину у своих ног.
- Как глупо, - пробормотал он очень тихо. – Как же все глупо…
Тот, кого когда-то звали Томом Реддлом, наклонился над Лили, с трудом вынул из ее рук корзину с младенцем и поставил на пол. Затем Темный Лорд встал на колени перед только что убитой им женщиной и поцеловал ее в губы. Поцелуй длился очень долго. Затем Волдеморт взял Лили на руки, донес ее до того места, где лежал Джеймс, и положил рядом с мужем.
- Стоять… Стоять… - шептали Гарри Рон и Гермиона. – Мы не можем вмешиваться…
Затем тот, кого когда-то звали Томом Реддлом, вернулся к корзинке с младенцем и рассмеялся. Страшный был это смех – мертвый, исполненный отчаяния и безысходности. Так смеялся Кикимер, говоря, как Дамблдор и Сириус доверяли Снейпу.
- Что ж, пора сделать то, ради чего я сюда пришел, - сказал Темный Лорд, отсмеявшись, и навел палочку на спящего в корзине младенца. – Авада Кедавра!
Взрослый Гарри пристально смотрел на зеленый луч, вырвавшийся из палочки злодея, но в ту же секунду внимание юноши отвлек дикий, совершенно нечеловеческий вопль донесшийся откуда-то сбоку:
- Неееее…
Гарри краем глаза заметил, как рядом пролетел сгусток ярко-синего огня и ударил Волдеморта в спину. От удара Темный Лорд пошатнулся, и зеленый луч Заклинания Смерти изменил направление, пройдя далеко в стороне от младенца. Но убийца этого уже не заметил, потому что начал поворачиваться к четверым друзьям, пытаясь понять, откуда был послан удар. На все еще красивом лице Волдеморта было написано изумление. Гарри, не рассуждая, бросил в убийцу Сектусемпру и задумался, как и когда успел вытащить из кармана волшебную палочку. Юноша услышал рядом с собой шорох и понял, что Рон и Гермиона тоже вступили в бой. Три заклинания ударили Темного Лорда в грудь почти одновременно, и он пошатнулся.
Сейчас злодей стоял спиной к так поразившему Гарри красно-зеленому свечению. На мгновение оно усилилось, а потом оттуда вылетела алая стрела и пронзила Волдеморта навылет, словно настоящая. Темный Лорд отчаянно закричал, и в то же самое мгновение из-за искрящейся завесы неспешно выплыло небольшое бледно-зеленое облако. Оно приблизилось к злодею и окутало его голову. Вопль Волдеморта стал совсем уж нечеловеческим. Голова убийцы запылала зеленым огнем, который вскоре охватил и все его тело. Несколько секунд тот, кого когда-то звали Томом Реддлом, напоминал живой факел зеленого огня, а потом на месте горящего человека осталась лишь горстка праха да волшебная палочка.
Вопль, однако, продолжал звучать. Гарри вдруг понял, что доносится он откуда-то сбоку. Не раздумывая, юноша бросил в ту сторону заклинание Фините Инкантанем и увидел Невилла, который стоял на четвереньках и выл:
- Неееет… не позвоооолюууу… Женщину убил, ублюдок, тварь, сволочь… Не даааам…
По покрытому синяками лицу тихого знатока травологии текли слезы. Он неумело и неизобретательно ругался и колотил об пол кулаками, в одном из которых была зажата волшебная палочка.
Гарри подошел к рыдающему однокурснику и от души врезал ему несколько пощечин:
- Прекрати истерику немедленно! Нам надо отсюда быстро уходить, понимаешь?!
Удары пришлись прямо по синякам, и сначала Невилл взвыл еще громче, но уже через пару секунд порывисто всхлипнул и быстро закивал:
- Да-да! Я сейчас…
Оглянувшись, Гарри видел Рона и Гермиону. По лицу девушки текли слезы, но она держала себя в руках. Рыжеволосый волшебник, очень бледный, склонился над кучкой праха, в которой лежала палочка Волдеморта.
- А что делать с палочкой этого гада? – сквозь зубы спросил Рон.
- Уничтожить, - ответил Гарри, не раздумывая. Он навел на нее свою палочку и хотел произнести заклинание Направленного Огня, но Гермиона быстро заговорила:
- Что ты делаешь?! Мы не можем ее трогать! Мы ведь уже знаем, что она уцелела и что Волдеморт вернул ее себе после своего воскрешения!
- Да, ты права, - кивнул Гарри, опуская палочку. – Надо уходить!
- А с … ребенком что делать будем? – растерянно спросил рыжеволосый волшебник. – Нельзя же его здесь бросать…
- У нас нет другого выхода, - резко сказала Гермиона. – Мы не имеем права вмешиваться в судьбу младенца! Если мы сейчас сделаем что-то не так, вся дальнейшая судьба Гарри сложится иначе!
- Да-да, ты права, - кивнул рыжеволосый волшебник. – Странно: этот малыш – тоже ты, Гарри! ЧуднО! Кстати, как ты умудрился ударить Сам-Знаешь-Кого? Мы с Гермионой тебя за руки держали и отпустили, только когда этот ублюдок взвыл…
- Это не я, - покачал головой Гарри. – Мимо меня пролетел сгусток синего огня, а кто его метнул, я не понял. Я даже о заклинании таком никогда раньше не слышал…
- Это Аркан Ветра, - Невилл прекратил выть, но все еще перемежал слова всхлипываниями, - он помрачает сознание жертвы и заставляет ее терять ориентацию в пространстве…
- Это заклинание только мракоборцы используют! – удивилась Гермиона. – Откуда ты его знаешь?!
- В книжке прочел, - знаток травологии продолжал всхлипывать, - и попробовал применить… Оно у меня раньше не получалось, а тут как-то само вылетело…
- В какой книжке? – оторопело спросил Рон.
- Она называется «Путь Невидимого Воина», - объяснил Невилл.
- Как к тебе попал учебник мракоборцев?! – резко спросила девушка.
- От родителей остался, они ведь мракоборцами были…
- С этим мы потом разберемся, - Гарри попытался призвать разошедшихся друзей к порядку. – Кстати, Невилл, что за чары ты наложил на дальний угол холла?
- Какой угол?
Гарри указал рукой в сторону, где совсем недавно мерцало странное свечение.
- Нет, я туда никаких заклинаний не посылал, - покачал головой знаток травологии. – Зачем мне это?
- Ну-ка, посмотрим, что там! – рыжеволосый волшебник решительно двинулся к указанному углу.
- Рон, стоять! Ни с места! Не ходи туда! – Гарри сам не понял, почему так испугался, но приступ паники был страшным.
- Да что с тобой? Ничего там нет! – рыжеволосый волшебник улыбнулся и шагнул прямо туда, где еще совсем недавно сияла красно-зеленая паутина.
Крик ужаса замер у Гарри на губах, когда Рон оказался в дальнем углу, но ничего страшного не случилось. Рыжеволосый волшебник немного потоптался там и с недоуменной улыбкой повернулся к другу:
- Нет здесь ничего! Тебе показалось!
- Что тебе показалось, Гарри? – резко спросила Гермиона.
Юноша постарался объяснить, что привиделось ему в те страшные минуты. Его собеседница нахмурилась, закусила губу и очень серьезно сказала:
- Нам нужно отсюда уходить! Немедленно!
Гарри кивнул, Невилл, кряхтя, поднялся на ноги. Сделав только один шаг, он взвыл от боли, но не упал, а продолжал двигаться. Друзья направились к выходу, как вдруг Гарри резко остановился:
- Папа и мама! Я на них даже не посмотрел! Я взгляну на них, и сразу пойдем, хорошо?!
- Не надо тебе на них смотреть! – тихо, но твердо сказал Рон.
Гермиона встала рядом с рыжеволосым волшебником, преграждая Гарри путь к телам его родителей.
- Тебе не стоит их видеть! – решительно заявила она.
- Что вы понимаете?! Ваши родители живы! А это мои мама и папа! Я хочу их увидеть! – юноша знал, что ведет себя неправильно, но ничего не мог поделать. Он достал палочку и направил ее на друзей: – Пропустите меня!
- Они не понимают, зато я понимаю, - Невилл, хромая, подошел к Рону и Гермионе и встал рядом с ними. - Лучше помни родителей такими, как на фотографиях, - веселыми, счастливыми… Помни их живыми!
Страшная сцена в больнице Святого Мунго всплыла в памяти Гарри, и ему стало очень стыдно. Юноша опустил палочку и тихо сказал:
- Извините меня… Пойдемте!
Друзья вышли из дома – Невилл продолжал тихо подвывать, наступая на больную ногу, - и зашагали к тому месту, где они переместились во времени. В принципе, ничто не мешало им воспользоваться Маховиком прямо здесь, но душевное состояние всех четверых не способствовало продуктивной умственной работе.
Они успели пройти всего несколько шагов, когда Гарри вдруг показалось, что он наткнулся на невидимую стену. Он остановился, пытаясь понять, что произошло, и увидел, что Рон, Гермиона и Невилл тоже не могут идти дальше. Гарри бросился назад, но и там словно выросла стена. Друзья оказались в невидимой клетке, небольшой, но прочной. Они подняли палочки, пытаясь разрушить неожиданное препятствие, когда совсем рядом прозвучал очень знакомый голос:
- Не тратьте силы зря, господа! Это бесполезно! А силы вам еще понадобятся при перемещении во времени! Кстати, Долгопупс, где это вас так угораздило? На банановой кожуре поскользнулись?
- Нет, о мусорный ящик ударился, - ответил Невилл.
- Иного я и не ожидал! – невидимый, но знакомый собеседник хмыкнул. – Умеете вы осложнять себе жизнь!
«Этого не может быть! - пронеслась в голове у Гарри шальная мысль. – Это неправда!» Словно отвечая юноше, Снейп материализовался. Он стоял совсем рядом с друзьями и улыбался своей самой неприятной улыбочкой. Гарри понял, что Снейп тоже прибыл из будущего. Он совсем не изменился с той страшной ночи, когда убил Дамблдора.
(На своем сайте Роулинг пишет, что Снейп не присутствовал в эту страшную ночь в Долине Годрика ПОД МАНТИЕЙ-НЕВИДИМКОЙ. Очевидно, что писательница имеет в виду двадцатилетнего Снейпа – ровесника Джеймса и Лили. По поводу тридцативосьмилетнего бывшего профессора никаких указаний не имеется – прим. авт.)
Гарри заслонил от неожиданно появившегося врага Гермиону и с испугом взглянул на Невилла: сегодняшние происшествия заставили бы потерять себя и гораздо более крутых людей, чем тихий знаток травологии. Однако Долгопупс перестал подвывать от боли, выпрямился, независимо взглянул на Снейпа и тоже заслонил собой Гермиону. А вот она выглядела очень плохо. Девушка испуганно смотрела на Снейпа, закусив руку, чтобы не кричать, а затем резко отвернулась, с трудом сдерживая рыдание. Рон, очень серьезный, с палочкой наготове уже стоял рядом с Гарри и Невиллом, заслоняя Гермиону от врага.
Снейп разглядывал четверых гриффиндорцев с веселым любопытством. Гарри с ужасом сообразил, что таким довольным видел слизеринского декана лишь однажды – 1 сентября 1992 года. В тот день Гарри и Рон, опоздав на Хогвартс-экспресс, прибыли в Хогвартс на летающем автомобиле, и Снейп был абсолютно уверен, что их исключат за такое вопиющее нарушение правил.
- Забавно, не правда ли? – тихо заговорил Снейп. – Министерство Магии охраняет Гарри Поттера! Орден Феникса охраняет Гарри Поттера! Весь волшебный мир трясется от страха за Гарри Поттера! Гибнут люди, чтобы спасти Гарри Поттера! Но самому Поттеру плевать и на свою охрану, и на тех, кто ради него погиб. Ведь правила написаны не для нашей гриффиндорской звезды, не так ли? Захотел Поттер отправиться в прошлое – и отправился, наплевав на все запреты, да еще и друзей за собой потащил Хорошо хоть, девочек догадался не брать… Настоящий герой!
- А Гермиона парень, что ли?! – резко спросил Рон.
- У мисс Грейнджер ума больше, чем у вас троих вместе взятых, - спокойно отозвался Снейп, - поэтому при определенных условиях она может быть приравнена к мужчинам. Однако драться ваша однокурсница не умеет абсолютно, и брать ее с собой в такую опасную переделку – преступление! Но вы же герои, и, стало быть, не обременяете себя лишними мыслями…
- А ты не смей мне указывать, что делать! – Гарри уже принял решение: он втравил друзей в беду, значит, ему их и вытаскивать. – Ты всего-навсего грязный, подлый трус, и не тебе меня учить!
Юноша ожидал, что, услышав обвинение в трусости, бывший профессор, как и в ночь убийства Дамблдора, потеряет над собой контроль, однако случилось прямо противоположное. Снейп от души расхохотался. С ужасом юноша понял, что слизеринец смеется абсолютно искренне.
- А у вас хорошая память, Поттер! В тот момент вам трудно было что-то запомнить, но, вижу, некоторые моменты нашей весьма поучительной беседы вы все-таки уразумели! А указываю я вам по той простой причине, что и вы, и ваши друзья сейчас находитесь в полной моей власти. И злить меня я вам не советую…
- Позвольте осведомиться, сэр, - голос Невилла был холоден как лед, - что вас так развеселило? Вы всегда радуетесь, когда убивают беззащитных женщин?
Бывший профессор сразу посерьезнел и сквозь зубы ответил:
- Вас, Долгопупс, не касается, что и почему меня веселит. Скажу лишь, что Лили и Джеймс были убиты шестнадцать лет назад, и к горю от их потери я уже привык. Вы же представляете собой очень занятное зрелище…
Во время этого разговора Гарри спрятал свою палочку за спину Невилла и использовал разные непроизносимые заклятья, тщетно пытаясь разбить невидимую клетку, в которой запер их Снейп. Но последние слова бывшего профессора были настолько чудовищны, что юноша не выдержал и заорал:
- Не смей произносить имена моих родителей, подлый предатель! Трус, мразь, сволочь!..
Гарри отчаянно искал подходящие оскорбления, но ничего толкового ему в голову не приходило. Снейп коротко рассмеялся и мягко сказал:
- Поттер, похоже, я недооценивал уровень вашего героизма и безмозглости! Вы еще тупее, чем я думал! На будущее имейте в виду: героем быть очень приятно, но есть одна проблема. Видите ли, бесстрашные герои долго не живут. Вы так мечтаете погибнуть в расцвете лет?
- Лучше погибнуть человеком, чем жить гнидой, - юноша отчаянно пытался оскорбить Снейпа, понимая, что его гнев даст им единственный шанс на спасение.
- А это спорный вопрос, - бывший профессор, однако, явно наслаждался беседой. – Вот хоть у него спросите, Поттер! Как по-твоему, паразит, что приятнее – умереть героем или жить гнидой?
- Тебе этого не понять: ты-то гнидой был всегда и разницы не уловишь, - раздался еще один знакомый голос.
Гарри с ужасом увидел, что сзади, как раз за спиной Гермионы, ближе всех к дому Поттеров, стоит Петтигрю, также тридцативосьмилетний. Рон молча встал за спиной девушки, Гарри и Невилл тоже немного сдвинулись со своих мест.
- Вот я и говорю, Поттер: все герои невероятно глупы, - хмыкнул Снейп. – Вы так отчаянно пытались защитить мисс Грейнджер от меня, что не продумали свои действия на случай, если я здесь не один. Желай мы причинить вашей однокурснице какой-то вред, мы бы сделали это без проблем. Подумать только: у вас, Поттер, «П» по ЗОТИ, у Уизли и Долгопупса…
Речь Снейпа прервал страшный грохот, раздавшийся в доме, где только что были убиты Лили и Джеймс. Четверо друзей бросились туда, но с размаху ударились о невидимую прочную стену своей клетки.
- Стоять! – рявкнул бывший профессор. – Не хватало только вам погибнуть под руинами!
- Но там остался младенец! – резко сказал Невилл, продолжая биться в стену. – Мы не позволим вам его убить!
- Даже если бы и позволили, мы бы все равно не сумели это сделать, - вздохнул Снейп с явным сожалением. – Он остался жив и даже дожил до своего совершеннолетия… А о младенце уже позаботились…
Из дома, где что-то продолжало рушиться, выбежал Петтигрю, держа на руках корзину с младенцем.
- Классная речь, зануда, - сказал однорукий толстяк. – Сразу видно преподавателя! Мне понравилось! Можешь еще баллы с Гриффиндора вычесть!
- И вычту! – возмущенно заявил Снейп. – В реальном бою эта компания кретинов уже была бы мертва! А ты, паразит, вышел за все рамки! Ты знаешь, что бывает с теми, кто выходит за рамки?!
- Знаю, - кивнул Петтигрю, - но тебе не скажу, потому что ты еще мале…
- Немедленно положи его… то есть меня! – завопил Гарри, которому было физически больно видеть себя на руках у человека, обрекшего на смерть Лили и Джеймса. – Я запрещаю тебе меня трогать, слышишь?! Если бы не ты, папа и мама были живы!
Однорукий толстяк, ни слова не говоря, положил корзину с младенцем на широкую скамейку, стоящую в небольшом садике у дома Поттеров.
- Я же тебе говорил, - хмыкнул Снейп, - этот мерзкий мальчишка совершенно лишен чувства благодарности! Ты, между прочим, только что ему жизнь спас, а он тебе даже спасибо не сказал!
- Если бы Петтигрю не предал Лили и Джеймса, то не было бы нужды спасать Гарри! – возмутился Рон.
- Я и говорю: ни малейшей благодарности! – бывший профессор явно развлекался.
- Вот только жалеть меня не надо, а? – тон Хвоста не выражал никаких эмоций. – А то я разрыдаюсь от избытка чуйств…
- Кстати, нежалеемый, ты место помнишь точно? Смотри не перепутай, а то хлопот не оберешься!
Однорукий толстяк молча кивнул.
- А откуда Петтигрю знает, где лежала корзинка с Гарри, когда ее нашли? – вдруг спросила Гермиона, по-прежнему избегая смотреть Снейпу в глаза. – Его же здесь не было в ту ночь!
Бывший профессор немного помедлил, а потом хмыкнул:
- Неужели вы думаете, что наш общий друг лишил себя возможности насладиться гибелью людей, которые ему верили?! Разумеется, Петтигрю здесь был, и, конечно же, в виде крысы! Кто еще, по-вашему, мог подобрать волшебную палочку Темного Лорда?! Искать Хвоста я вам не советую: уже известно, что он спасся, поэтому все ваши усилия ни к чему не приведут… Кстати, паразит, ты не понял, что и почему там обрушилось?
- По-моему, перекрытия не выдержали: магию использовали очень сильную, а маглы не ставят в своих жилищах защиту от боевых заклинаний, - хмуро отозвался Петтигрю. – А вообще, мне не до того было. Хочешь проверить – иди!
- Пожалуй, предпочту остаться в неведении: в отличие от некоторых, я к числу храбрых героев не принадлежу! Кстати, ты дорогу провесил, паразит? Или мне опять за тебя переделывать придется?
Однорукий толстяк вздрогнул и сквозь зубы ответил:
- Силы некуда девать – провешивай заново! Мне же лучше…
- Кстати, а зачем вы вообще прибыли в прошлое? – в голосе Невилла звучал искренний интерес.
- Хотел бы я знать, Долгопупс, такое любопытство доказывает, что по голове вас шарахнуло недостаточно, или, наоборот, сия пытливость - свидетельство того, что крыша у вас все-таки съехала? – вкрадчиво осведомился Снейп. – Но, как бы то ни было, из жалости к травмированному отвечу: Темный Лорд погибает не каждый день – и даже не каждый год, - так что понаблюдать за данным процессом интересно с чисто научной точки зрения…
- Нет, ты прирожденный оратор! – фыркнул Петтигрю. – Я просто наслаждаюсь!
- Приятно, что ты оценил мои скромные способности, но, увы, я вынужден прервать свою речь: нам и в самом деле пора! Мисс Грейнджер, обращаюсь к вам как к самому умному человеку в этой компании! Ваша клетка исчезнет через пятнадцать минут. Надеюсь, за этот срок мы успеем вернуться в наше время. Но если что-то пойдет не так и мы здесь задержимся, я очень не советую нас преследовать: отбиться от вас мы сможем при любых обстоятельствах. Пожалуйста, объясните своим приятелям, чем чреваты битвы в период перемещений во времени и что такое временной расщеп! Или вы хотите, чтобы это ходячее недоразумение Долгопупс искал свои конечности по всем историческим эпохам? Ему и так сегодня досталось…
- Сэр, обещаю вам, что ни я, ни мои друзья не станем преследовать ни вас, ни мистера Петтигрю, - голос девушки звучал хрипло, и в сторону собеседника она не смотрела.
- Странная сговорчивость, - задумчиво произнес Снейп. – Хотел бы я понять ее причины: вряд ли вы, мисс Грейнджер, прониклись к нам такой уж симпатией. Жаль, что нам и вправду нужно спешить… Очень прошу вас, мисс, наложить на своих приятелей заклятье Мимикрии: скоро здесь появится ваш разлюбезный Блэк, а за ним – Хагрид. Уже известно, что никаких пришельцев из будущего они не встретили, поэтому ведите себя тихо. И, Поттер, убедительно прошу вас впредь не соваться в чужие дела! Игры кончились! Ни Дамблдор, ни Блэк вам уже не помогут, а, как выяснилось, никакими суперспособностями лично вы не обладаете. И даже магия любви, в которую так истово верит наш романтичный Темный Лорд, тут ни при чем…
- Как раз при чем! – резко сказал Невилл. – Умирая, миссис Поттер пожелала, чтобы ее сын вырос умным, смелым, добрым и удачливым, и ее пожелание сбылось! Если столько людей прибывают из будущего, чтобы спасти одного младенца, значит, из этого малыша вырос очень хороший человек!
- Вы склонны к неумеренной сентиментальности, Долгопупс, - поморщился бывший профессор, - но имейте в виду: опасно верить, что каждый раз ваши жизни спасет чудо! На вашем месте, Поттер, я прекратил бы забавляться с Маховиком Времени! Думаю, вы и сами видите, какими последствиями это чревато… Мисс Грейнджер, напоминаю, что ради вашей же безопасности нужно пользоваться Маховиком как минимум полчаса спустя после того, как мы совершим перемещение во времени. Засим разрешите откланяться, леди и джентльмены!
Снейп насмешливо поклонился, взмахнул палочкой и исчез. Петтигрю молча поклонился и так же быстро исчез. Затем Гермиона в который уже раз за вечер наложила на друзей заклятие Мимикрии. Прежде чем они стали невидимыми, Гарри успел заметить, что девушка выглядит потрясенной и измученной до предела, и только руки Рона, обнимающие ее за плечи, не дают ей упасть. Рыжеволосый волшебник казался более спокойным и даже не утратил любопытства.
- Интересно, как это у них так лихо получается исчезать? - потрясенно спросил он.
- Это заклятье Серого Морока, - объяснил Невилл, заметно ослабевший после ухода Снейпа и Петтигрю. – Я о нем тоже читал в «Пути Невидимого Воина». Оно гораздо эффективнее заклятия Мимикрии…
- Было бы неплохо изучить такие полезные чары, - задумчиво произнес Гарри.- Возьми «Путь Невидимого Воина» с собой в Хогвартс, ладно? Нам все равно ОД воссоздавать, а в прошлом году Снейп успел научить нас большей части заклятий, которые обычно преподают на седьмом курсе. Можно подумать, этот ублюдок знал, что будет преподавать только один год...
- Не глупи, - резко сказал рыжеволосый волшебник. – Даже если Снейп знал, что убьет Дамблдора этим летом, зачем ему учить боевым заклятиям своих врагов? Нет, я думаю, его Дамблдор попросил, а отказать ему этот гад не мог…
- Да, наверное, - кивнул Гарри. – Так ты возьмешь с собой в Хогвартс «Путь Невидимого Воина», Невилл?
- Не знаю, - растерянно ответил знаток травологии, - это, наверное, запрещено…
Рон вдруг громко расхохотался и, всхлипывая от смеха, с трудом произес:
- Ой, не могу!.. Долгопупс, ты только что Сам-Знаешь-Кого пришиб, а теперь беспокоишься, разрешают ли в школу учебники привозить… За вмешательство в прошлое тебе пожизненный Азкабан уже обеспечен, так что не кочевряжься, а нарушь столько правил, сколько успеешь! Хуже уже не будет!
- Да это не я его пришиб, - растерянно сказал знаток травологии, – а совокупная сила всех наших заклятий… Совмещение боевых заклинаний способно дать непредсказуемый эффект…
Невилл умолк на полуслове: откуда-то сверху послышался неясный шум. Еще через несколько мгновений друзья увидели летящий в небе мотоцикл.
- Это Сириус… - прошептал Гарри, мгновенно обессилев.
Мотоцикл пошел на снижение и осторожно приземлился на Ромашковой улице неподалеку от дома Поттеров. Крестный Гарри слез с мотоцикла на землю и быстро зашагал к коттеджу, пройдя совсем близко от невидимой клетки, где стояли четверо друзей.
Глядя на своего двадцатилетнего крестного, юноша только сейчас понял, как изменила Сириуса тюрьма. Повинны в этом были не только физические страдания, хотя после двенадцати лет в Азкабане Сириус выглядел намного старше своего возраста. Двадцатилетний Сириус излучал уверенность в себе и интерес к окружающему миру, а глаза человека, которого знал Гарри, были словно припорошены пеплом и порой напоминали глаза бродячей собаки, ожидающей удара от каждого встречного. Контраст был просто чудовищным. Гарри почувствовал, что друзья схватили его за руки и что-то зашептали на ухо, но он и не собирался вмешиваться, понимая, что ничем не может помочь своему крестному. Какой бы страшной ни оказалась жизнь Сириуса, он ее уже прожил…
Тем временем Блэк резко остановился, увидев стоящую на скамейке корзинку, в которой лежал Гарри. Невнятно вскрикнув, Сириус бросился в дом, но пробыл там недолго, а когда вновь оказался в саду, друзья увидели, что Блэк несет на руках Лили. Осторожно положив женщину на землю рядом со скамейкой, крестный Гарри вновь зашел в дом и вынес оттуда Джеймса. Положив тело друга рядом с Лили, Блэк ударил кулаком в скамейку и совершенно по-собачьи завыл, но продолжалось это недолго.
- Нет, сейчас нельзя, - пробормотал Сириус, - сейчас нужно… - Он, закусив губу, посмотрел в мертвые лица друзей, а потом заговорил очень спокойно: - Джеймс, Лили, клянусь вам: я найду предателя Петтигрю и убью его! Я отомщу за вас, даже если это будет стоить мне жизни! И даже мертвый я все равно найду предателя и убью его!
Голос Сириуса сорвался. Некоторое время крестный Гарри стоял молча, а потом резко обернулся, услышав вдали странный топот. Это Хагрид шел по Ромашковой улице. Увидев Блэка, полувеликан дружелюбно улыбнулся:
- Привет, Сириус! А что…
Увидев тела Лили и Джеймса, Хагрид вскрикнул и спросил:
- Что с ними? Они ранены? Их нужно немедленно доставить в больницу Святого Мунго!
- Они мертвы, Хагрид, - было видно, что крестному Гарри очень трудно произнести эти слова. – Оба…
- Нет, не может быть! – полувеликан склонился над телами Поттеров. Поняв, что друзья и в самом деле погибли, он заплакал навзрыд, завывая громче, чем противоугонная система автомобиля.
- Не надо плакать, Хагрид! – с трудом произнес Сириус. – Сейчас не время! Услышав твои вопли, сюда все соседи сбегутся!
Полувеликан немедленно умолк и дрожащим голосом спросил:
- А ребенок… ребенок жив?!
- Да.
Словно подтверждая эти слова, младенец заплакал, а Блэк заговорил снова:
- Я крестный Гарри и позабочусь о нем. Я отвезу его к себе…
- Нет-нет-нет! – запротестовал Хагрид. – Дамблдор всегда говорил: если, не дай Бог, с Джеймсом и Лили что-нибудь случится, он сам позаботится о Гарри! Я должен отвезти малыша Дамблдору!
- Но мы с Джеймсом и Лили договаривались… - резко заговорил Сириус, но осекся и пробормотал: - Ладно, может, это и к лучшему… Сейчас у меня есть другие дела, а с Дамблдором я позже поговорю. Отвези малыша к нему! Можешь взять мой мотоцикл: так будет быстрее! Я его заговорю на пункт назначения…
Хагрид кивнул, а потом не очень уверенно предложил:
- А, может, и ты к Дамблдору съездишь? Расскажешь ему, что ты здесь увидел…
- Обязательно расскажу, но позже… А сейчас лети!
- А как мне мотоцикл тебе вернуть? Вещь-то могучая!
- Да не понадобится он мне в ближайшее время! Оставь его у…
Тут Гарри услышал совсем рядом непонятный шорох, а потом почувствовал, что на него упало что-то тяжелое.
- Невилл сознание потерял! – прошептал Рон. Гарри едва успел подхватить безжизненное тело друга.
Сириус и Хагрид тоже услышали шум. Блэк прервал фразу и направился к тому месту, где стояли четверо друзей. Ни о чем не думая, Гарри извлек из кармана Маховик Времени, повернул его стороной, на которой было написано «Финиш», и нажал красную кнопку, больше всего боясь, что созданная Снейпом клетка еще не исчезла. Но в ту же секунду мир выскользнул у юноши из-под ног.
Когда они вновь оказались в своем времени, Гарри осторожно положил Долгопупса на землю и произнес: «Фините Инкантатем». Невилл по-прежнему был без сознания. Гарри снял куртку и устроил на ней друга.
Гермиона упала на землю и зарыдала:
- Я так боялась, так боялась…
Рон обнял девушку за плечи, начал целовать ее лицо и зашептал какие-то успокаивающие слова.
- Вы так и не поняли?! – вдруг пронзительно закричала она. – Так и не поняли?! Гарри, в Ордене Феникса действительно есть предатель!
- С чего ты это взяла?! – растерянно спросил рыжеволосый волшебник.
- Гарри, красно-зеленая паутина, которую ты видел в углу холла в доме Поттеров, - это следы магии. Красные следы чаще оставляют гриффиндорцы, а зеленые – слизеринцы, хотя может быть и иначе. Снейп и Петтигрю, прибыв из нашего времени в прошлое, тоже смотрели, как развоплотился Волдеморт…
- Ну и что?! – юноша не мог понять отчаяния Гермионы.
- Скрыть следы магии можно двумя способами, - объяснила девушка сквозь слезы. – Некоторые ставят барьер против всех волшебников, но чем он всеохватнее, тем слабее. Гораздо более эффективна выборочная защита - против тех магов, которые смогут ее заметить. Снейп и Петтигрю ставили барьер от Волдеморта, Джеймса, Лили и меня, поэтому я их присутствия не заметила… А против тебя они не защищались… - Гермиона зарыдала с новой силой.
- Ну и что?! – Гарри все еще не понимал, что случилось. – Может быть, ты не заметила их, потому что они намного сильнее тебя… Извини, пожалуйста, но это возможно.
- Я сейчас все время вижу следы чужой магии, Гарри, а в ту страшную ночь ставки были настолько высоки, что Снейп и Петтигрю не стали бы тратить силы зря. Им было разумнее либо не защищаться от нас вообще, либо ставить барьер против тебя: ведь это ты их главный враг! Но они беспокоились не о тебе, а обо мне! Откуда наши враги могут знать, что я, недоучившаяся студентка, способна замечать чужое волшебство?! Когда Снейп преподавал в Хогвартсе, я этого не умела! А они защищались именно от меня… Я вижу только одно решение: им кто-то об этом сказал. А кто знает о моих способностях?! Только люди из Ордена! (Читайте об этом в конце третьей главы моего фика – прим. авт.)
- Постой! – слова девушки не укладывались у Гарри в голове. – Ты подозреваешь Люпина и Грюма?! Как ты можешь?!
- Не только их. Наверняка Люпин и Грюм рассказали о моих новых способностях нынешнему руководителю Ордена, а также Биллу и Тонкс, которые тоже нас охраняли…
- Ты считаешь, что мой отец или Билл могут стать предателями? – очень спокойно спросил Рон.
- Мы не можем не подозревать кого-то только потому, что он чей-то родственник, - вздохнул Гарри, менее всего желавший нового витка войны между своими лучшими друзьями.
- Я подозреваю не только Люпина, Билла, Тонкс, Грюма и мистера Уизли, но и остальных членов Ордена, - как ни странно, неприятные объяснения помогли Гермионе успокоиться. – Кто-то из них мог случайно услышать или подслушать рапорт наших телохранителей, так что предателем способен оказаться любой…
- Я понимаю, - рыжеволосый волшебник стиснул зубы и как-то разом постарел, - на войне никому нельзя доверять… Гермиона, ты молодец, что рассматриваешь все возможные варианты! Только так можно найти настоящего предателя!
- Ты… правда не сердишься, Рон?! - девушка разрыдалась и бросилась ему на шею. – Честное слово, я не имею ничего против твоих родных, но нужно прорабатывать все версии!.. Я так боялась, что Снейп прочитает мои мысли, он же мастер легилименции! Если бы он узнал, то убил бы нас всех на месте!
Рыжеволосый волшебник целовал Гермиону и шептал ей что-то ласковое. Гарри радовался, что они наконец-то помирились, и наслаждался покоем. Вдруг одно воспоминание заставило юношу вздрогнуть от неожиданности:
- Рон, что ты сказал Невиллу, когда мы стояли в клетке?! Ты говорил, что это он пришиб Волдеморта?!
Рыжеволосый волшебник прекратил целовать девушку и растерянно сказал:
- Ну, вообще-то это Долгопупс первым ударил Сам-Знаешь-Кого, а добил его ты…
- Нет, судя по всему, добил его Снейп, - Гарри вспомнил зеленое облако, испепелившее убийцу его родителей, и содрогнулся. – А первый удар нанес Невилл!
- А разве это не ты-младенец убил Сам-Знаешь-Кого? – поразился Рон.
- Волдеморта убила совокупная сила наших заклятий, но начал битву Долгопупс! Я-малыш вообще в битве не участвовал, а Авада Кедавра Волдеморта прошла мимо, потому что от заклятия Невилла рука Темного Лорда дернулась! Гермиона, помнишь, ты сказала однажды, что пророчество говорит обо мне, так как это я убил Волдеморта, еще будучи младенцем?! Но на самом деле Долгопупс сделал больше, чем я, для убийства этого гада!
- Да что ты такое говоришь, Гарри? – тихий знаток травологии уже пришел в себя и смотрел на однокурсника с недоумением. – Не мог я убить Сам-Знаешь-Кого! Кстати, а что это за пророчество?
- Ты не только Волдеморта убил, но и жизнь мне-младенцу спас! Спасибо тебе большое! Я перед тобой в вечном долгу!..
Гарри принял решение. Дамблдор ничего не говорил о Долгопупсе, но теперь выяснилось, что пророчество имеет отношение и к этому робкому парню. Значит, Невилл имеет право знать правду!
- Видишь ли, много лет назад профессор Трелони сделала настоящее пророчество…
Когда Гарри закончил рассказ, его однокурсник покачал головой:
- Нет, не смогу я убить Сам-Знаешь-Кого! У меня на это просто сил не хватит! Так что, уж извини, придется тебе самому…
- Но жизнь ты мне все-таки спас!
- Это случайно вышло! Кстати, этот толстяк… как его зовут? А, вспомнил! Петтигрю! Он ведь тоже тебе жизнь спас, когда вынес из-под развалин! Ты мог погибнуть, когда перекрытия обрушились!
- Если бы этот гад не предал моих родителей, ему бы не было нужды меня спасать! Так что я ему ничего не должен!
- Помнишь, что говорил Дамблдор? – мягко спросила Гермиона. – Четыре года назад ты спас жизнь Петтигрю, и вот он отдал тебе долг! С другой стороны, теперь Хвост может считать, что ничем больше тебе не обязан, так что доверять ему нельзя…
- Я и не собираюсь, - угрюмо ответил Гарри, - и буду очень счастлив поймать этого подонка и отправить его в Азкабан…
- Думаю, туда было бы неплохо отправить и старину Снейпа! – хмыкнул Рон. – Жаль, Орден запретил убивать этого гада! Интересно, начнет Снейп войну против Сами-Знаете-Кого или нет?
- Думаю, либо уже начал, либо начнет в самое ближайшее время, - со вздохом сказал Долгопупс. – Ни Снейп, ни Петтигрю не выглядели особо расстроенными гибелью своего господина. Наоборот, они казались очень довольными. По-моему, Снейп и Петтигрю отправились в прошлое именно для того, чтобы понять, как можно уничтожить Сами-Знаете-Кого. И если они добили его в прошлом, значит, сделают это и в будущем…
- Думаю, ты прав, Невилл, - кивнула Гермиона. – И то, что Волдеморта можно убить самыми обычными заклятьями, наверняка придаст Снейпу и Петтигрю уверенности в своих силах!.. Проблема в другом: они поняли, что ты, Гарри, никакими сверхспособностями не обладаешь… Впрочем, не думаю, что они расскажут об этом Волдеморту. Снейпу и Петтигрю выгоднее, чтобы Темный Лорд боялся тебя: это отвлечет его внимание от их собственных интриг.
- Ничего, прорвемся! – улыбнулся Рон. – Мы ведь только что Сами-Знаете-Кого уничтожили, и теперь нам ничего не страшно! То есть не мы с Гермионой, конечно, - сразу поправился он, - а вы с Невиллом! Мы только подсобили! Но ничего, прибили вы этого гада один раз – прибьете снова! И Снейп с Петтигрю тоже от расплаты не уйдут!
- Ой, а ведь правда! – ахнула девушка. – Гарри, Невилл, вы понимаете, что сегодня сделали?! Вы Волдеморта уничтожили! Раньше это никому не удавалось – ни Дамблдору, ни любому другому волшебнику… А вы справились…
Слова Гермионы как-то странно отозвались в сознании Гарри. Перед его глазами все поплыло, он только сейчас начал осознавать, что произошло в далеком прошлом…
- Но это же случайность! – запротестовал Невилл.
- И в одиночку мы бы не справились! – поддержал однокурсника Гарри.
- Все в этом мире случайно и все закономерно, - хмыкнула девушка. – Так или иначе, вы двое – пусть и с посторонней помощью - убили самого страшного волшебника нашего времени!.. Кстати, Невилл, ты не мог бы помочь нам еще раз? Видишь ли, нам очень нужно завоевать доверие некоей миссис Бриггс. Хотя она магла, мне кажется, вы легко найдете общий язык, потому что она увлекается садоводством…
- Конечно, помогу! – знаток травологии энергично кивнул. – Только сначала подлечусь немного и через пару дней непременно навещу миссис Бриггс! Пришлите мне ее адрес… - Тяжело вздохнув, знаток травологии с трудом поднялся на ноги: - А сейчас мне, наверное, домой пора, а то бабушка и домовики начнут волноваться…
- Подожди, - окликнул его Гарри. – Как ты собираешься трансгрессировать в таком состоянии?
- Прекрасно себе справлюсь! – сердито ответил Невилл и покачнулся. – Кроме того, никто из вас не знает, где я живу…
- Я знаю! – сказала Гермиона, вставая. – Я видела особняк Долгопупсов в книге «Самые красивые дома и парки викторианской эпохи», так что доставлю тебя в лучшем виде! Гарри прав: тебе нельзя трансгрессировать одному!.. Гарри, Рон, увидимся в «Норе»!
Взяв знатока травологии за руку, девушка исчезла вместе с ним. Гарри и Рон трансгрессировали к дому Уизли и подождали несколько минут в саду. Гермиона появилась очень быстро, усталая, но довольная, и рассказала, что сдала Невилла с рук на руки домовикам, которые пообещали быстро вылечить пострадавшего и скрыть происшедшее от его бабушки. Затем трое друзей тихо вошли в дом Уизли и разошлись по спальням, стараясь не шуметь. Их отсутствия никто не заметил.
