Глава 11Глава 11.
Утреннее солнце освещало комнату сквозь неплотно задернутые занавески. Девушка, лежащая на кровати, слегка поморщилась, когда свет упал на её лицо. Она перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в подушку.
Прошло больше двух недель с тех пор, как она поселилась в поместье Малфоя. За это время она успела продумать некоторые детали возможного освобождения Люциуса, и на сегодня у неё был запланирован разговор с директором.
Сонно зевнув, девушка всё же села на кровати, поняв, что больше ей уже не уснуть. Ей следовало сделать ещё много дел перед тем, как связаться с директором…
Тёмно-зелёный халат, лежащий где-то на кресле рядом с кроватью, стал уже почти родным. Возможно, его раньше носила Нарцисса; девушка предпочла не уточнять у эльфов свою догадку.
После того, как она примет душ, Фелли привычно подаст завтрак в столовую и останется с ней, чтобы немного побеседовать – это тоже стало привычкой для Гермионы. Во время таких бесед за едой она узнала много нового о Малфоях: в частности её поразила до глубины души привычка Драко ночью спускаться на кухню и пить крепкий зелёный чай, читая сборник стихов. Он никогда не разговаривал с домовиками, но никогда и не обижал их. Ещё все эльфы были рады объяснить девушке, почему хозяева относились к Добби иначе, чем к ним – домовик не любил аристократов и всегда преклонялся перед Гарри Поттером (Гермиона не смогла сдержать смешок). Разумеется, Добби знал о том, что живёт в семье Пожирателей, и ужасно их ненавидел, постоянно подстраивая всевозможные пакости Люциусу и Драко. Потом, правда, он всегда наказывал себя, но однажды проболтался своему другу на кухне, что все его проказы того стоили. Что ж, Гермионе оставалось только подивиться индивидуальности домовика.
Фелли много чего рассказывала гриффиндорке и очень её полюбила. Разумеется, девушка часто видела эльфийку в библиотеке, украдкой наблюдающую за новой хозяйкой – всё-таки её сильно интересовала судьба Люциуса.
Улыбнувшись своим мыслям, Гермиона покачала головой и пошла в душ, зная, что завтрак будет уже стоять на столе к тому моменту, когда она оденется.
***
…Люциус безмолвно лежал на спине, сложив руки на груди. Драко всё время ему твердил, что не стоит изображать из себя покойника, но отец его не слушал. В его голове проносились обрывки каких-то мыслей, которые он старался не слушать.
Всё кончено. Они с сыном обречены на смерть. Род Малфоев прервётся.
Недавно он вёл себя, как истеричная девица, не обращая внимания на сына и на свой мнимый аристократизм. Ему всё уже осточертело, ему хотелось просто лежать и ни о чём не думать… Он начинал понимать, почему в Азкабане все сходят с ума.
Потому что все они начинают вспоминать свою жизнь и совершенные ошибки. Больше здесь просто нечего делать, и Люциус на беду решил так же. За что и поплатился.
Странно, что он об этом сейчас думал, но ему было стыдно перед сыном и… перед Гермионой. Один Мерлин знает, причём здесь подруга Поттера… Сын – это понятно. Перед тем, как потерять интерес ко всему происходящему, он метался по камере, регулярно пытаясь высказать все терзающие его сомнения единственному слушателю в камере… Короче говоря, он вёл себя… не по-малфоевски. По-другому он не мог сказать. Однажды он рассказал Драко о том, что никогда по-настоящему не разделял точку зрения всех Пожирателей и Тёмного Лорда. Рассказал о том, что не считает грязнокровок изгоями общества. Люциус много чего рассказал сыну, после чего тот спокойно ему ответил:
– Знаешь, отец, я рад, что ты так считаешь. Иначе, боюсь, наши мнения бы разошлись.
И когда Малфой понял, что Драко давно сам всё понял, им овладела странная апатия: ему больше нечего было делать. Сын уже вырос, и, если Люциус хоть что-то ещё смыслил в подростковой психике, то они с Нарциссой смогли его правильно воспитать. Нарцисса… Он не мог ничего сделать. Ему было стыдно и перед ней тоже, ведь хотя больше всего на свете Малфой желал снова увидеть лицо своей покойной супруги, он боялся смерти. Он не знал, что ещё мог сделать в этом мире, но умирать… просто не хотелось. Как бы ни была ничтожна теперь его жизнь в этой грязной комнате, он хотел жить. Просто жить. Он не был уверен, что сможет жить иначе, чем это было раньше, но… Но по крайне мере он не хотел бы умирать в нищете.
– Отец?..
Драко часто пытался с ним заговорить и узнать, что же произошло, когда отец пропал. Однако Люциус наотрез отказывался говорить об этом. Это нежелание было совершенно необъяснимым и Малфой сам не знал причины, по которой ему так не хотелось рассказывать сыну о Гермионе.
– Отец… Папа, – Драко слегка запнулся. Старший Малфой слегка повернул голову, глядя на сына через полуоткрытые глаза, выражая тем самым заинтересованность.
– Я знаю, ты не хочешь ничего говорить, но… Может быть, ты всё же объяснишь мне, что произошло?.. Почему ты так себя ведёшь?.. Я понимаю, мама… – юноша замолчал на некоторое время. – Ты не виноват в её смерти, никто не виноват… И я понимаю, что тебе хотелось бы обвинить в этом кого-то, но… Она бы хотела, чтобы ты жил. И чтобы жил разумным человеком, понимаешь?!
Люциус молча слушал сына. Он не собирался поддерживать этот разговор. Ему было не до этого. Говорят, что Блэк был единственным, кто не сошёл с ума после Азкабана. А ещё говорят, что его спасла вера в свою правоту и невиновность… Что ж, у Драко есть все шансы стать вторым человеком, который выйдет из тюрьмы нормальным человеком. У него, Люциуса, этих шансов нет: слишком много преступлений он совершил, слишком много людей об этом знает. Он знает, что его посадили не просто так.
– Не молчал бы ты, что ли… Расскажи мне хотя бы о том, кто стал новым владельцем нашего дома?..
Малфой вздрогнул и отвернулся. Разумеется, сын знал об этом своеобразным пункте завещания, и разумеется, он не мог не спросить об этом.
Драко вздохнул и задумчиво почесал покрытую щетиной щёку. Конечно, он и не надеялся, что отец ему ответит… Было бы странно, если было бы иначе.
– По крайней мере я надеюсь, это не Поттер или Уизли? – вяло улыбнулся юноша. Люциус никак на это не отреагировал.
***
Джон сидел на диване в гостиной и лениво листал какой-то компьютерный журнал, когда внезапно в комнате раздался хлопок.
– Мистер Уолрус, прошу извинить меня…
Владелец квартиры, Джон Уолрус, ошарашено хлопал глазами, глядя на материализовавшегося в комнате мужчину с длинной белой бородой. Несомненно, это был тот самый колдун, который почти месяц назад просил его перехватить в лесу двух беглецов. Дамблдор. Вот кто сейчас появился в его квартире.
Возможно, многим людям это могло бы показаться странным – обычный маггл, даже не сквиб, легко общается с чистокровным волшебником. Хотя насчёт легко можно ещё поспорить, но тем не менее…
Джон встретил Дамблдора несколько лет назад. Как получилось так, что Альбус рассказал ему о мире магии, Джон не помнил – однако, с тех самых пор директор школы Хогвартс часто просил его помочь по мелочам. Узнавать информацию о нападениях Пожирателей, которые не всегда могут отследить Авроры, но о которых часто пишут маггловские печатные издания, было основной задачей Уолруса, хотя иногда директор школы магии давал ему более интересные поручения. Однажды Джон спросил директора магической школы, не боялся ли тот открывать правду о своём мире незнакомому человеку. Дамблдор просто рассказал ему о заклинание «Obliviate».
Новоявленный шпион в мире магглов понимал, что тут на руку сыграла ещё и его незаинтересованность в магии: нет, конечно, он немедленно потребовал показать ему действия некоторых заклинаний, повосхищался и забыл. Его гораздо больше интересовал немагический аспект «работы» – он любил детективные романы и часто в детстве представлял себя в роли шпиона.
Сейчас директор вновь появился в его квартире, и хотя Джон знал, что такое аппарация, Дамблдор всё равно каждый раз заставал его врасплох. Наверное, сейчас надо было вновь выполнить какое-нибудь задание… Ему нравилось так называть просьбы Альбуса. Интересно, будет ли это на сей раз что-то серьёзное?.. Последний раз он вытаскивал из леса этих «дядю и племянницу».
Тогда директор его порядочно помучил, дав какой-то тарабарский компас и объявив, что два человека, крайне нужных ему, аппарировали где-то на границе Англии и Уэльса, как показали какие-то поиски. У самого директора не было времени их искать, а у Джона появился компас, показывавший вероятное местонахождение беглецов. Первый день он промотался по городу, пытаясь разобраться с этим изобретением. Затем он понял принцип работы этой штуки и несколько часов добирался до места. Потом ещё пару дней ездил там, где указывала стрелка, точнее, возле старого леса. Когда на третий день он попал в жуткую пробку, Джон не на шутку испугался, что упустит своих подопечных; однако стрелка не двигалась несколько часов, мужчина вышел покурить, где его и встретил «турист».
– Профессор Дамблдор… Рад вас видеть, - вежливо улыбнулся Уолрус, справившись с собой. Он больше любил, когда профессор аппарировал пред входной дверью или посылал письмо-предупреждение с совой.
– Взаимно, мистер Уолрус.
– Присаживайтесь, – кивнул Джон, освобождая диван от журналов. – Что-то случилось?..
– О… Вообще-то, да. Вы помните Элизабет?..
Хозяин квартиры насторожился. Он помнил и Элизабет, точнее, Гермиону, и Чарльза, вернее – Люциуса.
– Да, помню. Что…
– Джон, вам не стоит беспокоиться: ничего плохого не произошло, – перебил его Альбус, слегка улыбаясь. – Просто Люциуса посадили в тюрьму, а девушка придумала, как его вытащить оттуда. Нам нужны ваши показания.
Что ж, этого следовало ожидать. Хотя Джон и надеялся, что всё обойдётся, это было маловероятно.
– Хм, а знаете, профессор… Пожалуй, я согласен. Всегда мечтал узнать, каково это: давать показания в магическом мире?..
***
– Альбус, позвольте узнать, что…
В кабинет директора ворвался на первый взгляд спокойный зельевар. В руке он держал какие-то пергаменты и явно намеревался выяснить их происхождение, однако осекся, увидев посетителей директора.
– Да, мальчик мой?.. – вежливо ответил Альбус, хотя его глаза смеялись. – Прости, я вряд ли отвечу тебе сейчас на все вопросы: понимаешь, мисс Грейнджер просила нас с Джоном прибыть в Малфой-мэнор не раньше трёх часов, и мы не можем заставлять девушку ждать…
Мистер Уолрус с интересом разглядывал Северуса, который не удостоил маггла даже взглядом.
– Поттер… Мальчишка знает?
– Северус, мы поговорим об этом потом, – быстро выпалил Альбус и, схватив Джона за рукав, втащил его за собой в камин.
