Тайны Косого переулка

Зависит от руки

Автор: Эрвен
Название: Зависит от руки
Тип: джен
Жанр: зарисовка
Рейтинг: G
Персонажи: мистер Олливандер, АД

Написано для мультификрайтерского проекта «Тайны Косого переулка»

Сила — не пульс. Сила света. Сила луча. «Остролист, 15 дюймов, жила сердца дракона. Не могу советовать, возьмите... — голос становится тише, отдаляется. Зачем слушать голос человека, когда можно послушать голос дерева и того, что в него заключено? Достаточно встать между стеллажами, положить руки на них — осторожно, не касаясь длинных пыльных футляров... и — слушать. Всем телом и всем существом». Голос формы — вы слышите?

Звенит дверной колокольчик — мальчик осторожно, почти наощупь входит и замирает у высокого прилавка. Неуверенность детей трогательна и очень верна в сущности своей. Хозяин лавочки рад новому клиенту, маленькому волшебнику. Хозяин лавочки выходит из-за прилавка, присматривается — и растворяется среди стеллажей.

Да, а вы можете сказать имя владельца лавочки? Его зовут Олливандер. Всегда это имя. Много подряд столетий — это имя. Наследие, семейное дело. Появится новый Олливандер после старого. Его вы не отличите. Вы будете говорить — Олливандер, вы будете идти к нему, видеть владельца лавочки Олливандера — и не важно, зовут ли его иначе. Олливандер — это сама лавочка. Так десятки и тысячи Адамов, Авраамов, Исааков слились в одного Адама, Авраама, Исаака. Потому что миф имеет Имя, у него нет имён.
Олливандер — это лавочка волшебных палочек. Ни больше, ни меньше. Представьте ветку. О, нет. Не так просто бездумно, без умысла и намерения сломанную небрежной рукой. А в определённое время и в нужном месте. Скажем, в полнолунную ветреную полночь ноября в роще платанов. Или в морозное межевое время лихорадочных четырёх ночи среди всеобщего тяжкого сна конца декабря сломать ветку тиса. Или в жаркий полдень июля выйти на земляничную поляну, где растут берёзы и сосны. Или в середине апреля ранним прозрачным утром на берегах Рейна подойти к самому молодому вязу. Только из бузины не делают палочек. Только в мае не ломают ветвей, не выбирают деревья, все помнят запрет. В мае надо быть крайне осторожным.
Но дерево — только один компонент формы. На других столах в мастерской под лавкой аккуратно разложены на желтовато-белых листах папируса жилы, перья, отщипы кости, лепестки, крылья, волосы, шерсть — всё, из чего творится форма, плоть волшебства. Никто, кроме Олливандера, не знает, что с чем сочетается. И даже Олливандер не может с точностью предсказать, каким содержанием наполнит уже выточенную, любовно согретую пальцами мастера, уже закрытую плоть рука предназначенного этой совершенной форме волшебника. Да, конечно, волшебник предназначен палочке, но и наоборот. Они как пара, как супруги, как разъединённое до поры двуликое от природы существо. Двуликое — упрощение. Форма многолика, как и содержание. Нужно только или знать об этой многоликости всё, или не знать ничего.

Тёмная на первый взгляд зашедшего с улицы, лавка Олливандера в самом деле полна света. Его источники — стеллажи с коробками, свечи в высоком медном шандале да и глаза самого хозяина лавки — большие и круглые, лунного цвета внимательные глаза.

Выбирайте, пробуйте, ищите себя. Берите в руку, сжимайте пальцами форму, дарите ей себя, как можно более щедро дарите — не пожалеете, она одарит вас в ответ. Может статься, вы многое сделаете вместе. Человек — не такое уж слабое создание. Конечно же, я думаю о нас, волшебниках. Достаточно сил? Тогда берите, пробуйте — и идите. А я прослежу ваш путь. Я помню каждого, чья рука открывала эту дверь.

Вам? Олливандер появляется возле своего прилавка вновь — с коробочкой в руках. Вам подойдёт вот эта, мой мальчик, я помню вашего отца Персиваля. Нет! Это вереск, дерево колдуний, в нём порошок из ногтей баньши — шабаши не для вас, мистер Дамблдор, я предложу вам ольху и волос русалки. Ольха — дерево знахарей, попробуйте. Мне кажется, вам на пользу станет доброе наставление в пути. Смелее берите.

Через несколько минут снова звенит дверной колокольчик — и гость выходит из лавочки, осторожно и плотно прикрывая за собой дверь, прижимая к груди продолговатый свёрток доброго напутствия мастера Олливандера.