Глава 11. Трудные будниОстаток недели пролетел в усиленных занятиях и повторении прежде изученного. Поблажек никто не давал. Аспиранты проводили почти все свое свободное время в библиотеке или в гостиных с книгами. Времени на шуточки, сплетни и козни практически не оставалось. Все, о чем мечтали ученики по вечерам – быстрее оказаться в кровати и поспать, набираясь сил на завтра. Каждый последующий урок изматывал их все больше.
Спраут взяла пример с Вайт и приготовила на одно из занятий пещеру, куда поместила самые опасные растения из тех, с которыми были шансы справиться у аспирантов. На выходе из пещеры учеников встречала мадам Помфри с аптечкой. После этого занятия только несколько человек отделалось царапинами. Большинство ходило с перевязками после близкого знакомства с ядовитыми растениями. Некоторые еще пару дней проходили с последствиями в стиле пупырчатой кожи, проступившими венами и выпяченными глазами, заторможенной реакцией или банальной аллергией, не поддающейся лечению ни одним из зелий школьной медсестры. Легче всего испытание далось Малфою и Розье, в чьих садах у родового замка находилось большинство из этих «милых домашних» растений.
Слагхорн при входе в класс напоил всех чем-то с нейтральным вкусом, после чего объявил тему урока – «редкие африканские яды» и скромно добавил, что одним из них он и угостил присутствующих. Еще более невинно профессор объяснил, что противоядие каждый может приготовить только самостоятельно и исключительно для себя. Рецепт был помещен на доске вместе с советом поспешить. «Чем дольше готовить зелье, тем сильнее начинают мешать первые симптомы…» Симптомами, как прочувствовали на себе аспиранты, оказались головокружение, ватные конечности и тошнота. Самые замешкавшиеся начинали терять сознание. К концу урока с противоядием справились все, но на обеде сидели обессиленными и неспособными впихнуть в себя хоть что-то.
Макгонагалл заставляла трансфигурировать все, что возможно в самое невообразимое. А, как известно – чем больше предметы непохожи, тем сложнее процесс трансфигурации. Ежи становились клубками шерсти, иглы безобидными голубями, кролики ножами, а куклы огнекрабами. Верхом издевательства для учеников стало задание трансфигурировать в животного своего партнера. И снова партнера выбирали не ученики, а профессор, и пары оставляли желать лучшего. Аспиранты превращали своих напарников в жаб, пауков, червей и других малоприятных тварей. Когда наступило время смены местами трансфигурируемых и накладывающих заклинания, в классе воцарился полный бедлам. Каждый торопился отомстить обидчику, превращая его в еще более ужасных, по его мнению, животных. Лонгботтом, снова побывавший в обличье жабы, растерялся, решая, во что превратить Изабель. Не решив окончательно в пользу змеи или курицы, Невилл что-то напутал с заклинанием, и Розье приобрела тело и лапы от курицы и хвост гремучей змеи. Существо злобно шипело и гремело хвостом, не подпуская к себе ни аспирантов, ни преподавателей и только временами кидаясь с когтями на гриффиндорца. Отловить ее получилось совместными силами и заклинаниями. После возвращения человеческого облика случилась еще одна заминка – у Изабель остался немного раздвоенный язык и шипящая речь. Медсестре в компании с директором удалось избавить девушку от столь унизительных последствий только через неделю. Как потом признался Невилл, когда он накладывал заклинание, в голове пронеслась мстительная мысль, чтобы обидчица побыла животным с недельку…
–Мысли материальны, – вздохнула директор, – особенно в магии!
Вайт продолжала проводить занятия, разбивая учеников по парам. Причем многим казалось, что она выбирала напарников именно по принципу «попробуйте уживитесь». При этом большинство из ее испытаний можно было пройти только найдя общий язык и помогая друг другу. За неделю занятий Гарри пришлось работать вместе с Крамом, Забини и Паркинсон. Гермиона пережила не самые приятные моменты в компании Малфоя, Розье и Фосетт. Патил однозначно оказывалась с не покупающимися на ее чары парнями: Финниганом, Дервентом и Смитом. Самой взрывной оказалась пара Крам-Малфой. Отрабатывание, казалось бы, безобидных щитовых чар завершилось дуэлью, где каждый из противников был в шаге от применения непростительных заклинаний. Директора дуэлянты посетили после ночи в больничном крыле, где избавлялись от порезов, рогов и шерсти.
Не намного меньше доставалось и нынешнему седьмому курсу, у которого предстоял ТРИТОН. Джинни в не свойственных ей выражениях рассказывала, что она думает обо всех преподавателях вместе взятых и каждом в отдельности. Габриэль обычно скромно молчала, но ей приходилось еще тяжелее. Девушка адаптировалась к программе Хогвартса, посещая дополнительные занятия по половине предметов. Неприятности были и в отношениях с девушками, которые мстительно донимали ее из ревности. Ревность была обоснована, поскольку большинство парней школы были в большей или меньшей степени, но влюблены в Делакур. Француженка же была готова плакать и ходить в парандже, обвиняя во всем текущую в ее жилах кровь вейлы. Зато на защиту подруги всегда вставала Джинни. Девушки почти круглосуточно находились в месте, дополняя друг друга. Джинни была живой и горячей как огонь, импульсивной и вспыльчивой, открытой в своих чувствах. Габриэль же была спокойной и неконфликтной, держала свои чувства в себе, лишь изредка раскрываясь в окружении друзей. Ее можно было сравнить с водами моря в солнечную погоду и мало что могло превратить штиль в бурные волны.
* * *
В субботу, сразу после завтрака, Макгонагалл собрала аспирантов в своем классе.
– Я знаю, что все вы предпочли бы находиться сейчас в Хогсмиде, но долго я вас держать не буду. – Слова директора вызвали одобрительный гул учеников. – Я знаю, что это была не самая легкая неделя в вашей жизни, но думаю, что за нее вы многое поняли. Это заметно и по тем нескольким, кто захотел изменить свою специализацию. Расписания составлены, вы получите их сегодня вечером или завтра. Пока единственной старостой остается мисс Грейнджер, прошу и дальше к ней прислушиваться, как к моей помощнице. Еще я хочу вам сказать, что к концу следующей недели будет завершена подготовка гостиных и комнат для вас, аспирантов. Расселение будет произведено, как я уже раньше говорила, по специализации. По уточнению вопроса о проживании прошу так же обращаться к вашей старосте, поскольку теперь первоначальный список уже не будет столь актуален. У меня все, но может у вас есть вопросы? – Молчание. – Отлично, все свободны. С вопросами – к мисс Грейнджер. Кстати прошу вас задержаться.
Гермиона, уже приближавшаяся к выходу с Гарри и Невиллом была вынуждена вернуться, сказав друзьям, что найдет их в Хогсмиде. Когда все вышли, Минерва пригласила старосту сесть поближе. Девушка тихо вздохнула и села напротив директора. Судя по всему, разговор будет долгим.
– Мисс Грейнджер, я вам благодарна за вашу неоценимую помощь и надеюсь, что смогу рассчитывать на вас и дальше.
– Конечно, профессор. – Легкий кивок в ответ.
– Вы хорошо потрудились, составляя первый список на расселение, но сейчас, как я говорила при всех, его нужно будет подкорректировать. Я предоставлю вам обновленные списки с указанием, кто какое направление окончательно выбрал. Опираясь на эти списки, вы должны переговорить с аспирантами и выяснить, кто с кем будет жить. Но о некоторых особенностях я вынуждена предупредить уже сейчас.
Гермиона заметила, что директор отвела взгляд. Это казалось невероятным, но она выглядела смущенной.
– Да, профессор?
– Ко мне приходил мистер Крам, – Гермиона вздрогнула, – и попросил ни в коем случае не селить его с мистером Поттером. И поверьте, тут мы ничего не изменим. Кроме того, думаю, вы понимаете, что поселить его с мистером Малфоем тем более невозможно. Они убьют друг друга в первый же вечер. – Макгонагалл грустно посмотрела на девушку.
– Но чем я могу помочь? Поговорить с Виктором? Не уверена, что он меня послушает. – Гермиона еще не совсем понимала, что от нее хотят.
– Нет, мисс Грейнджер. Мистер Крам будет жить с мистером Стэнком.
– Но тогда… вы хотите сказать…что Гарри будет жить с Малфоем?! Он не согласится! ОНИ не согласятся! – девушка начинала понимать извиняющийся взгляд профессора. – Кто им скажет это?!
В ответ на вопрос Макгонагалл прикрыла глаза и уже с мольбой посмотрела на Гермиону. Что за безвыходная ситуация? И как Дамблдор справлялся с эмоциями своих учеников так просто?
– Как староста… и как подруга... Мисс Грейнджер, я прошу
вас сделать это. Если они не послушают вас, то не послушают никого.
– Я?! Разве с ними не можете поговорить вы? Или другие преподаватели?
– Если бы я видела другой выход, мисс Грейнджер, я бы не просила вас помочь мне. А теперь простите, меня ждут дела. Чуть не забыла, вот списки.
Макгонагалл положила на стол пергаменты и вышла из класса, оставляя девушку наедине со своими мыслями.
Дверь закрылась уже несколько минут назад, а Гермиона все не двигалась. Она не могла поверить, что то о чем ее попросила директор, не было нелепой шуткой. Руки протянулись за пергаментами. Грейнджер всегда доверяла книгам и всему, что было изложено на бумаге. На каждом пергаменте значился список студентов определенной специализации. Гермиона автоматически отметила, что на всех есть по четыре имени девушек и по четыре парней. При более внимательном изучении стали видны две четкие линии на пергаменте со списком по направлению ЗоТС, безоговорочно соединявшие фамилии Крам-Стэнк и Поттер-Малфой. Пергамент медленно выпал из рук и с легким шелестом приземлился назад на стол.
Наконец поверив в безысходность ситуации, Гермионе захотелось что-нибудь разнести. Почему она?! Гарри решит, что она ненормальная, а Малфой просто ее убьет! Староста попыталась представить реакцию парней, и ей стало страшно.
– Надо успокоится. Всему можно найти логическое объяснение, – попыталась успокоить себя Грейнджер
– Говоришь сама с собой, Грейнджер? Или мисс Заучка увидела привидение? – Гермиона оглянулась в поисках обидчика, никого, дверь закрыта. – Предсмертные конвульсии или просто нервное расстройство? – Продолжил чей-то мерзкий голос. – Сейчас приведем в чувство…
На старосту с потолка обрушился поток холодной воды. Потеряв дар речи, девушка увидела парящего под потолком Пивза с далеко не призрачным ведром.
– Пивз!!! Я тебя…
– Ой-ой! Уже боюсь! – Привидение противно захихикало. – Нажалуешься Макгонагалл или снимешь баллы? – Смех Пивза становился все громче, казалось, он уже не мог остановиться. Почувствовав неладное, привидение посмотрело на свою жертву. – Эй, ха-ха, что ты, ха-ха, со мной, ха-ха, сделала? Ха-ха-ха…
– Сделала? Да я еще не начинала, – Грейнджер недобро улыбнулась. Иногда может выйти из себя даже такая уравновешенная особа.
Когда спустя несколько минут за старостой захлопнулась дверь, Пивз парил под потолком, переливаясь всеми цветами радуги, с вытаращенными глазами и глупой улыбкой. Привидение продолжало сотрясать неконтролируемое хихиканье. Если бы привидения принимали в клинике св. Мунго, то Пивза с его перекошенным лицом точно определили бы в отделение для психически больных.
