11Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир.
Габриель Гарсиа Маркес
20 января, четверг
Вечером следующего дня, в четверг, мне предстояло идти на консультацию к профессору Снейпу. Предшествующей ночью многое случилось, но это были происшествия не событийного плана, а изменения в моем внутреннем мире и в моем восприятии некоторых вещей. Я не спала всю ночь, размышляя надо всем, что произошло вечером, и пришла к выводу, что мне нужно навести порядок в своей жизни. Сюжетные линии моего романа некрасиво обрывались, или же спутывались в непонятные клубки, вырываясь из моих рук и не поддаваясь контролю. Такое течение событий было не по мне, я любила ясность и порядок. И бессонная ночь была использована именно для того, чтобы всё упорядочить и разложить по полочкам.
Во-первых, Дик. Да, стоило начать именно с него, хотя, казалось бы, с ним уже было покончено. Необходимо было начать вести себя с ним ДЕЙСТВИТЕЛЬНО как ни в чем не бывало. Мысленно я вычеркнула его имя из категории «парни» и перенесла в категорию «друзья», где находились Гарри, Рон и Джейсон. Ну и теперь Эмиль. Было важно сделать это, психолог мог бы даже порекомендовать написать настоящий список, и вычеркнуть имя Дика, чтобы символизм этого действия глубже проник в мое сознание и каким-то образом изменил его.
Во-вторых, Эмиль. Нужно было постараться забыть о маленьком унижении с его признанием. Часто то, что заставляет нас краснеть и смущаться, для других не имеет никакого значения, поскольку у них у самих есть о чем беспокоиться. Из задворков сознания я достала небольшой пыльный сундук Позора, открыла его ключом и, не позволяя другим стыдливым воспоминаниям выбраться наружу, запихнула внутрь воспоминание с лужайки. Закрыв сундук, я, однако, не стала убирать его далеко, поскольку он был еще нужен…
В-третьих, Кеннет. И даже не столько он, сколько проект с Мерлинс колледжем. С Кеннетом я намеревалась просто поговорить и на пальцах объяснить, что с ним станет, если он снова попытается со мной заговорить. Но проект… я действительно очень хотела в нем участвовать. Для этого нужно было поговорить с профессором Снейпом.
Что подводит нас к четвертому пункту – профессор Снейп. Здесь решение принять было особенно трудно. Но я нашла ответ, я пришла к выводу, что лучшей тактикой в данном случае будет холодная вежливость. Очень самонадеянное решение, поскольку профессор был из тех людей, кто легко умел выводить из себя, но и я могла быть твердой. Клаудия часто ставила мне в укор мой самоконтроль, мою сдержанность в выражении чувств и мою манеру отвечать односложными предложениями. Пришла пора обратить все эти отрицательные, по мнению моей подруги, черты на благо. Нельзя было позволять этому хитрому расчетливому человеку втаптывать в грязь мое самолюбие – и так атрофировавшееся – и унижать меня при каждом удобном случае.
Все это оставляло меня на арене личной жизни в одиночестве, но так ли мне были нужны отношения? Ведь по всему выходило, что от них одни неприятности. Держи людей на расстоянии – и у тебя не будет проблем. Позволь кому-то подобраться слишком близко, занять место в твоем сердце, твоем сознании и твоей жизни – и вокруг тебя начнется хаос.
Придя к такому выводу, я поняла, что мне не обязательно быть красивой и по-женски привлекательной. Какое мне вообще было дело до того, что думают обо мне мужчины? Я была умной ведьмой – что бы там ни говорил Снейп – я много знала, у меня было будущее в зельеварении, и это всё, что должно было меня интересовать.
И никто мне не был нужен! Никто.
С такими настроениями я шла на консультацию к профессору Снейпу. Победа разума над чувствами позволила мне быть уверенной в своих силах, и я была готова ко всему.
На этот раз каждому студенту было назначено свое время, поэтому, когда я вошла в аудиторию, профессор был один.
- Добрый вечер, профессор Вейнс, - произнесла я ровно.
- Добрый вечер, мисс Грейнджер, - отозвался Снейп.
Я села на стул напротив, нас разделял его письменный стол.
- Вот результаты проделанной за неделю работы, сэр, - произнесла я, протягивая ему длинный пергамент, исписанный мелким почерком.
Снейп недовольно посмотрел на объемный текст.
- Краткость определенно не относится к вашим талантам, - прокомментировал он.
Я промолчала.
- Это всё? – спросил Снейп, пробежавшись взглядом по моему отчету. – Вы ничего не хотите добавить? Прокомментировать?
- Нет, сэр, это всё. Я постаралась изложить материал как можно подробнее, чтобы не возникло необходимости в дополнительных пояснениях.
Мысленно я похвалила себя – мой тон был профессиональным и лишенным эмоций, как я и хотела.
Профессор приподнял бровь. Еще раз просмотрев мой отчет, он произнес:
- Вы очень мало сделали за эту неделю.
Я молчала.
- Вы могли бы уже прочесть Аврелиуса, что позволило бы продвинуться далеко вперед.
- Да, сэр. Я сделаю это сегодня же вечером, - проговорила я, хотя сердце учащенно забилось.
Я прочитала большой объем литературы, и слова профессора иначе, чем «придирки» назвать было нельзя.
- Вы должны были сделать это еще ВЧЕРА вечером, - ответил Снейп, небрежно бросая пергамент на стол и глядя прямо на меня.
- Да, сэр. Я сделаю это вчера, - ответила я холодно, не сумев однако избежать дерзкого ответа.
Профессор сузил глаза.
- Вы считаете, что это повод для шуток?
- Нет, сэр. Я убеждена, что это очень серьезно, - с каменным лицом ответила я, глядя на Снейпа.
Он сжал челюсти.
- Вы проводите слишком много времени в развлечениях, - сказал он, и в голосе его слышалась злость.
- Вы правы, сэр. Больше этого не повторится.
- Праздный образ жизни, который вы ведете, совершенно не приемлем, если вы действительно собираетесь достичь чего-то!
- Да, сэр.
Дыхание профессора участилось, он определенно сдерживал эмоции.
- Вы… - начал он, глядя мне в глаза, и вдруг замер.
Я ждала.
- … можете быть свободны, - неожиданно спокойно закончил он после небольшой паузы.
Я удивленно подняли брови.
- Идите, мисс Грейнджер, - настойчиво произнес Снейп, и я встала со стула, - я прочитаю ваш отчет, и мы обсудим его в следующий четверг.
- Да, сэр. До свидания, - тихо произнесла я.
Он ничего не ответил. Я вышла из аудитории и прислонилась спиной к холодной стене.
Мне удалось пройти через беседу именно так, как я рассчитывала. Но почему же тогда я чувствовала непреодолимое желание заплакать?
22 января, суббота
В субботу мне пришлось, как я и обещала, идти на квиддич. Клаудия была в восторге и без остановки говорила о том, как ей будет не хватать таких вот суббот, кода мы окончим университет. Эмиль, решивший подождать нас в нашей же комнате, был внешне спокоен, но вот в его глазах я видела бешенное нетерпение. Наверное, такое же было в моих, когда мне еще нравился Дик, и я думала о предстоящей встрече с ним.
Мы прошли к трибунам, на которых всегда сидели, и я замерла от удивления, увидев рядом с нашими местами профессора Снейпа.
- Здравствуйте, профессор Вейнс! – радостно воскликнула Клаудия, которая считала, что раз у неё он больше ничего не вел, она могла позволить себе некоторую фамильярность в общении. – Давненько вас здесь не было видно!
- Я бывал на некоторых матчах, но сидел на профессорских трибунах.
С моего языка почти сорвался вопрос, что же помешало ему сесть там сегодня, но я промолчала, ожидая, пока Клаудия обойдет меня и сядет рядом с профессором.
- Герми, ты чего зависла? – спросила в свою очередь подруга, ожидая, пока место рядом с ним займу я.
- Гермиона, - процедила я, - и я жду, пока ты пройдешь.
- Нет-нет, иди ты!
- Я не могу допустить, чтобы Эмиль всю игру сидел рядом с тобой и слушал твою болтовню, - сказала я.
- А профессора тебе не жалко? –смеясь, спросила Клаудия, плюхаясь однако на сидение рядом со Снейпом.
- Нет, - тихо буркнула я, так и не узнав, услышал ли кто-нибудь мой ответ.
Игра еще не началась, и я правым ухом слушала лепет Клаудии о том, как ей не нравится одна из новых лекций, а левым – вздохи Эмиля, звучавшие каждый раз, когда Дик, разминаясь, пролетал мимо нас.
- Ой, смотри! – вдруг крикнула Клаудия, едва не оглушив меня. – Вон на той трибуне напротив – Алекс… как его фамилия… Томпсон, или что-то в этом роде.
Я со скучающим лицом взглянула на подругу.
- Ты помнишь, ты нравилась ему на втором курсе!
- Не помню, - ответила я.
- Да, ну точно, вы еще тогда в кино вместе ходили.
- Ах. Один раз. И из этого ты, как всегда, сделала выводы, что я ему нравилась.
- Конечно! А то, что он больше не пригласил тебя – так это понятно. Некоторые мужчины боятся умных женщин.
- И поэтому они встречаются с тобой, - саркастично ответила я.
С правой стороны от Клаудии послышалось хмыканье. Я намеренно не стала смотреть на профессора, хотя, наверняка, на его лице сейчас блуждала ухмылка.
- Ох, ты моя острячка, - Клаудия чуть толкнула меня плечом, - неудивительно, что многие в тебя влюбляются, с таким язычком.
- Никто в меня не влюбляется, - проговорила я мрачно.
- Влюбляется, - уверенно ответила Клаудия, приобняв меня.
- В твоих фантазиях! – ответила я зло, чуть оттолкнув её.
Клаудия недовольно вздохнула, отстранившись от меня, и буркнув «Злючка», принялась наблюдать в бинокль за разминающимися игроками.
- Гермиона, мне кажется, ты намеренно строишь стену между собой и другими людьми, - вдруг заявил Эмиль, и я медленно повернулась к нему.
- А ты, значит, психоаналитик?
Он тут же замолчал, и мне стало немного совестно. Между нелюдимостью и грубостью все же должна быть граница. Ведь я не хочу стать профессором Снейпом!
Однако и извиняться, признавая тем самым свою неправоту, мне не хотелось. Тем более, раз Снейп был рядом, мне нужно было поддерживать образ холодной безразличной леди.
- Лучше скажи мне, как закончился вечер в четверг? Кеннет не доставал тебя.
Эмиль дернул плечами.
- Что это значит? – спросила я, не поняв жест.
- Ну… так. Но это неважно. Ничего особенного.
- Если он обидел тебя, ты скажи, и я…
- Гермиона, - прошептал Эмиль еле слышно, - я, может, и гей, но вполне могу за себя постоять.
Честно говоря, у меня такого впечатления не сложилось, но и судить о силе мага, ни разу не увидев его в деле – неверно.
- Герми…она… Гермиона! – воскликнула Клаудия, и я перевела взгляд на неё, - Там та американочка, в которую влюблен Дик! Посмотри!
И Клаудия принялась пихать мне в руки бинокль. Я чуть покосилась на Эмиля – тот сидел с отсутствующим выражением лица.
- Клаудия, мне не интересно, - ответила я, отталкивая бинокль. – Мне все равно, в кого там он влюблен…
- Ах да, тебя же теперь интересует другой человек, - многозначительно произнесла Клаудия.
Я насторожено посмотрела на неё. Почему-то я чувствовала, что сейчас она ляпнет что-то…
- Тебе же теперь нравится Тот-кто-не-тот-за-кого-себя-выдает!
Я замерла с открытым ртом, пытаясь подобрать слова и не сорваться на крик.
- Я не говорила, что он мне нравится, - ответила я возмущенно, - я сказала, что мне казалось, что он мне немного нравился, но когда я узнала, кто он на самом деле, наваждение прошло.
- Вы всегда так непостоянны в связях с мужчинами? – вдруг раздался голос профессора Вейнса.
Я чуть нагнулась вперед, чтобы из-за Клаудии увидеть его. Он смотрел на меня без тени насмешки.
- Простите?
- Я спросил, вы всегда…
- Извините за дерзость, сэр, - прервала я его, - но вам не кажется, что этот разговор вас не касается? Это приватная беседа, и то, что вам поневоле приходится слышать её, не дает права вмешиваться.
- А в чем дело, мисс Грейнджер? – со злой ухмылкой спросил Снейп. – Правда глаза режет?
Я почувствовала, что снова готова сорваться и наговорить глупостей. Поэтому я медленно выпрямилась, трижды глубоко вздохнула, и предпочла просто проигнорировать вопрос.
- Игра началась! – радостно возвестила Клаудия, что, впрочем, и так стало ясно по реву трибун.
Первые несколько минут матча я пыталась следить за игрой, но вскоре мне это наскучило. Я стала смотреть по сторонам, разглядывать пришедших и, наконец, просто играть с кончиком шарфа.
- Не понимаю, зачем вы тратите свое время, мисс Грейнджер, - громко произнес профессор Вейнс, чтобы я услышала его несмотря на сидящую между нами Клаудию, - если вам это не доставляет никакого удовольствия. Вы могли бы применить время с пользой и, например, поработать над дипломом.
Поскольку вопрос не казался мне провокационным, я ответила:
- У меня есть распорядок дня, в котором выделен час потехе и время – делу, сэр. Но благодарю за то, что вы переживаете о моей учебе.
- Хотя, я ведь мужчина, я вряд ли смогу понять любовь девушек к наблюдению за маячащими перед глазами потными юношами, увлеченными погоней за одним мячиком, и побегом от другого.
Я хмыкнула – стало ясно, что профессор только разминался перед тем, как нанести решающий удар.
- Да, сэр, это так. Есть вещи, которые не всем дано понять, - ответила я учтиво.
- Впрочем, о вас я был лучшего мнения. Я был уверен, что вы не тратите себя на то, чтобы потакать прихотям этих пустоголовых мальчишек.
- Знаете, профессор Вейнс, было лучше, когда вы пытались оскорбить мои умственные способности. Обвинять меня в беспорядочных связях, ветрености и льстивости – это настолько глупо, что даже обижаться смешно.
- А вы смейтесь, - отозвался Снейп, - у вас в жизни не так много для этого поводов.
- Какая трогательная забота о моей скромной персоне, - холодно произнесла я, повторяя его же собственные слова.
- Может, нам поменяться местами? – с энтузиазмом предложила Клаудия, видя наше с профессором страстное желание пообщаться.
- Нет! – в один голос со Снейпом ответили мы, и подруга заметно огорчилась.
- Даже сидя на расстоянии от меня, эта леди умудряется вызывать во мне раздражение, - заявил профессор, - Я боюсь представить, что случится, если она сядет рядом.
- Может быть, вы лопнете от размеров вашего раздувшегося эго? Мне кажется, у вас обостряется любовь к себе, когда я рядом, - ответила я.
- Когда вы рядом, у меня обостряется любовь ко всему. Потому что всё остальное вдруг кажется прекрасным, по сравнению с вами.
- Вот сейчас вы перегнули палку, - заявила Клаудия, поскольку у меня достойного ответа не нашлось.
- Вашего мнения никто не спрашивал, мисс,- отозвался Снейп сердито.
Но Клаудию было не так легко напугать.
- Гермиона – моя подруга, и я не позволю кому попало обижать её. Она красавица! Только очень неуверенна в себе. И вы это видите, и пытаетесь воспользоваться этой слабостью, чтобы посильнее задеть её. Так вот, должна вам сказать, вы ведете себя как пятилетний мальчик, которому нравится девочка, и он дергает её за хвостик, пытаясь привлечь внимание. Только имейте в виду, слова могут оказаться больнее. И если вы хоть немного ПОНАСТОЯЩЕМУ беспокоитесь о Гермионе, то сейчас же начните вести себя как взрослый мужчина.
Снейп выслушал Клаудию молча, как, собственно и я, и ответил:
- Вы слишком много на себя берете, мисс Маринеску. Вам стоит научиться держать свои мысли при себе, а не доносить их до каждого, готового слушать, рискуя нарваться на неприятности.
- Вот только не надо мне угрожать! – воскликнула Клаудия безрассудно.
Я начала опасаться за будущее здоровье моей подруги, и попыталась остановить её. Но ту уже несло.
- Может, я и разговариваю много, и, может быть, я не такая умная, как Гермиона, но есть кое-что, что я знаю о вас двоих совершенно точно!
Здесь она сделала театральную паузу, и оба, и я, и профессор, вопросительно подняли брови.
- Я вижу больше, чем вы все думаете, - сообщила она многозначительно, и вдруг закричала, - ДАААА!!! Молодцы! Мы победили!
Я все-таки лишилась слуха на несколько секунд, и это были самые благословенные секунды в моей жизни. Затем мы все начали выбираться с трибун, и профессор потерялся где-то в толпе. Когда мы подошли к выходу из раздевалок, чтобы дождаться Джейсона, Дика и остальную команду, я обратилась к подруге:
- Клаудия, спасибо, конечно, что ты заступилась за меня, но тебе не стоило этого делать.
- Да что он мне сделает? – спросила она. – Я поступила так, как поступила бы с любым самодовольным мужиком, посмевшим тебя обидеть, и не важно, кем он там работает.
- Клаудия, это важно для меня! – простонала я. – Он мой научный руководитель. Мне не нужны лишние неприятности с ним.
- Мне кажется, ты слишком поздно об этом вспомнила. Ваши отношения давно вышли за все приемлемые рамки, так что можно об этих рамках просто забыть.
Я фыркнула.
- Они не вышли! Не за все, по крайней мере…
- Гермиона, Гермиона. Какая у тебя интересная личная жизнь… - пробормотала Клаудия.
- А это правда, что ты встречаешься с профессором Вейнсом? – спросил вдруг Эмиль, который подошел к нам как раз в тот момент, когда Клаудия огласила свою последнюю мысль.
Я удивленно посмотрела на него.
- В каком смысле?
- Ну, все говорят, что вы тайно встречаетесь.
- Кто все? – спросила я с угрозой в голосе, уперев руки в боки.
Эмиль чуть отступил назад.
- Ну… на факультете… ребята… какие-то…
- Кто распустил эти гнусные сплетни?
Я перевела взгляд на Клаудию, но та невинно пожала плечами. Я снова сурово посмотрела на Эмиля.
- Я не знаю, я просто услышал от кого-то, а сегодня вы так с ним разговаривали, что я подумал…
- Как мы разговаривали? – вопросила я, возводя глаза к небу.
- Ну… как… не как студент с преподавателем… а как…
- Как люди, не безразличные друг другу, - помогла ему Клаудия.
- Что за глупости! Мы ругались.
- Милые бранятся – только тешатся, - парировала Клаудия.
- Иди ты к черту. У тебя все в кого-то влюблены, и все кому-то нравятся, - ответила я, отворачиваясь от обоих.
- Извини, но если бы ему было плевать на тебя, он бы тебя не провоцировал. А если бы тебе было плевать на него – ты бы не бесилась, и не отвечала ему, - заявила подруга самодовольно, - я же сказала, я вижу больше, чем вы думаете. Гермиона, я никогда не ошибаюсь, когда дело касается любви.
Я повернулась к ней и скептически посмотрела на неё.
- Извини, Эмиль, ты не оставишь нас на мгновение, - попросила я, не отрывая взгляда от Клаудии.
Эмиль радостно кивнул и отошел в сторону.
- Никогда не ошибаешься, да? – спросила я, медленно подходя ближе к Клаудии и глядя ей прямо в глаза. – Никогда? А известно ли тебе, что я совершенно не нравлюсь Эмилю? И что по твоей милости я выставила себя перед ним полной дурой, сообщив, что никогда не отвечу ему взаимностью?
Клаудия не казалась ошеломленной – лишь слегка удивленной.
- Значит, он влюблен в кого-то другого, - сказала она. – Что ты так расстраиваешься, тебе же он все равно не нравится!
Я сжала кулаки и попыталась сделать три глубоких вдоха. Немного полегчало.
- Я больше не хочу об этом разговаривать, - сказала я, жестом подзывая Эмиля.
- Хорошо, потому что я только что вспомнила одну потрясную новость, - сказала Клаудия довольно, - видите вон ту рыжую? На прошлой неделе ребята застукали её в раздевалке вместе с Гилбертом Брунингом, они развлекались там, пока шла тренировка по квиддичу, и команда вернулась в раздевалку в самый-самый момент…
Я закатила глаза.
- Господи! Кто такой Гилберт Брунинг?
- Ооо, ну я же тебе рассказывала! Это…
К счастью, жизнеописание Гилберта Брунинга мне пришлось дослушать лишь до середины – из раздевалки вышла сборная университета. Вокруг послышались радостные крики – все восхваляли победителей. Затем огромная толпа двинулась в сторону Бладжера. Я не верила, что все в нем поместятся, однако я определенно недооценивала заведение. Там разместились не только команда и болельщики Стоунхенджа, но и некоторые игроки и группа поддержки команды соперника.
Большую часть вечера я скучала, лишь иногда развлекая себя коротким разговором с Джейсоном или наблюдением за людьми вокруг. Но в какой-то момент получилось так, что я оказалась рядом с Диком. Мы начали разговаривать о книгах, и я, убедившись, что Эмиль занят беседой с Клаудией, сказала:
- Я сейчас читаю одну очень интересную книгу магловского автора. Там очень увлекательный сюжет о том, что могло бы произойти, если бы Гитлер не родился. Но это не исторический роман и не философский труд, а именно художественное произведение. Я от него просто в восторге – чувствуется, что мистер Фрай – автор – не только настоящий талант в области литературы, но еще и очень хорошо разбирается в истории…
- Гитлер? Я слышал о нем от отца… - произнес Дик задумчиво, - кажется, он был пособником Гриндевальда?
Я чуть нахмурилась.
- Это не доказано… но не в этом и суть. Просто я хотела сказать, что книжка действительно хорошая. Правда, главный герой – гей и любовная линия романа развивается между главным героем и другим молодым человеком…
Выжидательно посмотрев на Дика, я не добилась от него никакого комментария.
- Для меня это не имеет значения, но некоторые настроены очень негативно по отношению к гомосексуалистам, - проговорила я как бы невзначай.
Дик пожал плечами.
- Я ни разу не встречал гея. И пока это не произошло, я отношусь к ним совершенно безразлично, - ответил он, и было очевидно, что он говорил правду.
Так я обрела уверенность в том, что Эмилю действительно не светит счастье с Диком.
23 января, воскресенье
В воскресенье мы с Гарри, Роном и Джинни встретились на Диагон-аллее, где нас ждал зарезервированный столик в одном ресторанчике. Особого повода не было, просто мы решили как-то разнообразить свой досуг и вкусно поесть.
Мы поделились всеми важными новостями, обсудили процесс подготовки к свадьбе Гарри и Джинни, пошутили над Роном, сообщившим, что не скажет нам имя новой подружки, и я решила, что пришло время начать осуществление Плана.
- Ох, нужно будет еще зайти сегодня в библиотеку – поработать над дипломом, - сказала я невзначай.
- Гермиона, ты как всегда! – воскликнул Рон, - Мы с Гарри еще даже не придумали тему.
- Но ведь уже конец января! – сказала я возмущенно.
- Вот именно, - согласилась со мной Джинни, - я говорю им тоже самое. Но разве этим лентяям что-нибудь объяснишь? Нет. Они с удовольствием машут палочками на занятиях, отбиваясь от воображаемых противников, но когда нужно подумать головой – заставить их работать практически невозможно.
- А напомните мне, что вам нужно сделать для диплома? – спросила я, прекрасно зная ответ.
- Взять какое-нибудь старое нераскрытое дело, и поработать над ним. Попытаться выяснить новые обстоятельства, или выдвинуть свою версию, кто виновен, а кто нет, - ответил Гарри, - постараться воспользоваться всеми приобретенными за время учебы навыками и написать подробный отчет. На самом деле, главное – это вторая часть. Никто не ждет, что мы действительно раскроем что-то, над чем бились лучшие умы Британии.
- Ну да, ну да, - ответила я, - хотя это должно быть интересно.
Друзья пожали плечами – для них это давно стало рутиной.
- А вот если бы вам действительно удалось раскрыть какое-то дело, - мечтательно произнесла я.
- Да, это было бы круто, - согласился Рон, - но очень маловероятно.
- К тому же мы еще не выбрали дело, - заметил Гарри, - это не так просто, как кажется.
- Ну не знаю… - протянула я, - да возьмите хотя бы что-нибудь, связанное с Волдемортом.
Друзья взглянули на меня с интересом.
- Например… - я сделала вид, что задумалась, - ну, просто так, навскидку: попытайтесь доказать невиновность профессора Снейпа.
Рон задумчиво нахмурился, на лице Гарри было написано любопытство. Джинни сжала ладонь Гарри:
- По-моему, это отличная идея, - сказала она, - ты давно говорил об этом.
- Да, - согласился Гарри, - идея действительно интересная.
- Это было бы круто, - поддержал друга Рон, - особенно если бы нам это удалось.
- Я совершенно уверена в ваших силах, - заверила их я, - тем более, здесь есть некая личная заинтересованность. Вы будете прилагать вдвое больше усилий не только ради хорошего диплома, но и для восстановления справедливости.
Гарри, Рон и Джинни дружно закивали, а я улыбнулась.
24 января, понедельник
В понедельник согласно моему ежедневнику, я должна была встретиться с профессором Снейпом. Он еще не знал об этом, но ему предстояло узнать. Я посмотрела расписание, и с удовлетворением отметив, что через десять минут у него должна была закончиться лекция, направилась к аудитории, где он был.
Лекция подошла к концу и из аудитории начали выходить студенты. Многие из них с интересом поглядывали на меня, некоторые начинали шептаться и даже хихикать. Я высоко подняла подбородок и сделала каменное лицо.
Последним из аудитории вышел профессор, заметив меня, он произнес:
- Изображаете памятник, мисс Грейнджер? Вы правы, недостаток декоративных элементов в этой постройке просто вызывающ.
- Я хотела поговорить с вами, сэр, - ответила я без тени улыбки.
- У вас одни разговоры на уме, - сказал профессор и пошел по коридору.
Я поспешила за ним.
- Это касается проекта с Мерлинс колледжем, сэр.
- Предсказуемо.
- Я думаю, что я могу в нем участвовать, профессор.
Снейп посмотрел на меня краем глаза.
- В самом деле? Хм, ну, конечно, можете.
- Правда? – с надеждой в голосе спросила я.
- Нет! – рявкнул он, резко остановившись и уставившись на меня.
- Но, сэр, - жалобно начала я.
- Я уже объяснил вам свою точку зрения по этому поводу. Как мне показалось, вы со мной согласились.
- Я была слишком шокирована, чтобы отреагировать адекватно,- ответила я сухо.
- Примите мои сожаления. Недостаток самоконтроля действительно угнетающая вещь.
С этими словами он отвернулся от меня и пошел дальше по коридору. Но я не собиралась заканчивать разговор.
- Кеннет не такой дурак, чтобы снова нападать на меня. Тем более, можно сделать так, чтобы мы оказались в разных группах, и тогда мы с ним почти не будем видеться.
Однако профессор игнорировал меня, и я начала злиться.
- Я не понимаю, чем вызвана такая забота о моей безопасности, - язвительно проговорила я, чуть задыхаясь от быстрой ходьбы.
- Простите, мисс Грейнджер, но такая уж у меня несносная натура, - как будто действительно сожалея, сказал профессор, - постоянно беспокоюсь о жизнях своих беспечных студентов.
- Но вам же на самом деле на меня плевать! – воскликнула я отчаянно.
- Рад, что у вас сложилось такое впечатление, - ответил Снейп безразлично.
Я остановилась, прижав ладони к щекам.
- Вы просто невыносимый человек! – выкрикнула я ему вслед , - Почему вы не можете просто поговорить со мной?
Снейп на ходу пожал плечами, даже не соизволив остановиться.
- Как же я от вас устала, - прошептала я, - как устала…
12 февраля, суббота
Три недели прошли как во сне. Я погрузилась в депрессивное состояние, проводила дни в библиотеке, иногда выбираясь из нее, чтобы сходить на лекцию и иногда – пообедать. Каждый четверг я приносила профессору Снейпу отчет о проделанной работе, который он молча изучал, и, сделав сухие комментарии, возвращал мне с сообщениями о том, что мне нужно сделать за последующую неделю.
Для меня эти встречи были довольно мучительными – по какой-то причине каждый раз, выходя из аудитории, я чувствовала себя самым несчастным человеком на земле, хотя должна был радоваться, ведь мне удалось, наконец, наладить чисто профессиональные отношения с профессором.
Плохо было всё. Убедить профессора Питч в том, что я могу участвовать в проекте с Мерлинс колледжем я не сумела. Декан твердо стояла на своем, говоря, что позволит мне это только если получит согласие моего научного руководителя. При этом она с долей ехидства добавляла, что если бы моим руководителем была она, такого, конечно же, не произошло бы… Я и сама порой думала, что было бы лучше, если бы я не решила писать диплом по ядам, если бы не узнала правду о профессоре Снейпе, и если бы не скучала по тем временам, когда работала в лаборатории с профессором Вейнсом.
Я честно старалась не печалиться о прошлом, и, как советовала Клаудия, жить настоящим, но это настоящее было настолько безрадостным, что получать от него удовольствие смог бы только мазохист.
Кстати, о Клаудии, она всячески старалась меня поддержать. Я не знаю, что ей было известно, как много она поняла, и как много – нет, но её поведение особенно в последнюю неделю было весьма приятным. Не слишком навязчивым, но поднимающим дух.
- Дракончик-Гермиончик! – воскликнула она, влетая в нашу комнату после обеда.
- Умоляю, Клаудия…
- Гермиона Джейн Грейнджер! – притворно строго произнесла подруга и плюхнулась на мою кровать. - У меня для тебя радостная новость!
Я выжидательно посмотрела на нее. Она спрятала руку за спину и сказала:
- Крэкс! Пэкс! Фэкс!
И с этими «волшебными» словами, извлекла из-за спины два билета.
- Это билеты в театр! Джейсон приглашает нас.
- Нас? – уточнила я.
- Да. Он заметил, что ты в последнее время выглядишь какой-то несчастной, и решил пригласить нас обеих в театр. Ты рада?
- Ну, вообще, да, - ответила я, разглядывая билеты. – Только я ни разу не слышала о такой пьесе – «Ужасно большое приключение». О чем это?
- А то я знаю! – ответила Клаудия, и побежала искать, что надеть.
Я в последнее время стала не слишком избирательна в одежде - черные мантии стали моими постоянными спутниками. В них я чувствовала себя уверенно и незаметно. Но Клаудия, конечно, не собиралась позволить мне идти «чёрти как».
- Из-за этого мешка не видно твоей фигуры! Если бы у тебя была хотя бы модная мантия, то я бы разрешила тебе идти в черном. Всё-таки, это стильный цвет и тебе каким-то образом идет. Но в ЭТОМ, - она указала на мантию, в которой я была, - только и можно, что рыться в доисторической пыли библиотеки.
- Я не пойду как последняя дура в платье, - заявила я, - никто не ходит в театр в платье, все ходят в мантиях. Это элементарный этикет.
Клаудия закатила глаза.
- Ну ладно, давай попробуем заколдовать то, что есть.
Она поставила меня у зеркала и начала махать палочкой. Сначала мантия сузилась в талии, почти не позволяя мне дышать. Чтобы ткань не морщилась, Клаудия наколдовала лишних пуговиц и чуть подправила силуэт. Затем подруга «оптимизировала длину», к моему большому облегчению не укоротив наряд, а наоборот, сделав длиннее – настолько, что подол немного влачился по полу. Или, если говорить словами Клаудии, у мантии появился модный в этом сезоне шлейф.
- Так, и такой ворот сейчас не носят. Давай сделаем стоечку.
Я безразлично пожала плечами.
Закончив с моим нарядом, Клаудия отошла в сторонку и взглянула на меня.
- Нет, так не пойдет. Надо как-то все это оживить. Например…
Она достала из шкафа нечто белое. При ближайшем рассмотрении это оказался белый воротничок, который она надела на меня так, что только его край торчал из-под черного воротника-стойки. Я хмыкнула.
- И манжеты, конечно, - произнесла она, надев мне на руки белоснежные манжеты, которые теперь знакомо выглядывали из-под черных рукавов.
Я хмыкнула еще раз, затем широко улыбнулась.
- А еще можно надеть шелковую накидку, и она будет классно развиваться, когда ты будешь идти, - сообщила Клаудия, и я рассмеялась в голос.
- Ты чего? – изумленно спросила подруга.
Но я не могла остановить смех. Сквозь приступы хохота, я произнесла:
- Я… я лично знаю дизайнера…
- Ты знаешь Пенелопу Паркинсон? – удивленно и с ноткой восхищения спросила Клаудия, и я засмеялась еще громче.
- И её тоже, - ответила я, уже плача от смеха.
- Гермиона, ты меня пугаешь, - растерянно произнесла моя подруга, - если как справляться с депрессией, я представляю, то как успокаивать истерику…
- Ты не понимаешь… - проговорила я, понемногу успокаиваясь, - так одевался профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин, на котором училась Паркинсон.
- Серьезно? Так вот откуда она взяла все эти идеи для новой коллекции!
- Вероятно.
Я, наконец, отсмеялась, и снова встала перед зеркалом.
- Ну вот, ты весь макияж размазала, - пожурила меня подруга, поправляя на моем лице карандаш и помаду.
- А теперь давай придумаем, в чем я на самом деле пойду, - сказала я, любуясь на собственное отражение.
- Но почему не так?
- Я не могу идти в костюме профессора Снейпа, сегодня не Хэллоуин!
- Это не «костюм Снейпа», это модный костюм. Который, правда, превратится обратно в черный мешок после… - Клаудия посмотрела на часы, - полуночи.
- А карета – в тыкву, а кучер – в крысу… - пробормотала я.
Вдруг в дверь постучали. Это был Джейсон.
- Пойдемте скорее, начало меньше, чем через полчаса, - сказал он, - Гермиона, отлично выглядишь!
- Спасибо, - ответила я, смутившись, - но мне нужно переодеться.
- Зачем? – удивился Джейсон.
Клаудия, вместо ответа, просто покрутила пальцем у виска.
- Ты не видишь, на кого я похожа? – спросила я.
Ведь Джейсон учился в Хогвартсе, он не мог не видеть.
- На девчонку с обложки Ведьмополитена, который Клаудия читает вместо того, чтобы разговаривать со мной? – вопросительно произнес он.
- Нет! Я похожа на профессора Снейпа.
Джейсон замер. Затем рассмеялся.
- И правда, что-то есть, - произнес он, - но настолько отдаленное, что это не может быть поводом для опоздания в театр. Всё, надевайте накидки, шарфы, или что у вас там, и выходим!
Я пыталась сопротивляться, но Клаудия и Джейсон почти силой вытолкали меня за дверь. В моем сознании теперь билась только одна мысль: «Только бы Снейп меня не увидел!».
Но небеса вновь решили посмеяться надо мной. В фойе театра, едва успев сдать теплые вещи в гардероб, мы увидели группу преподавателей. Там были профессор Оливье с женой, профессор Истленд, профессор Спациани с каким-то толстеньким темноволосым мужчиной, профессор Маринеску – отец Клаудии – ну и, конечно же, профессор Снейп в обличии профессора Вейнса. Я неверяще покачала головой. Как так могло случиться, что они пришли на представление именно в тот день, когда на него пришли мы, именно в тот день, когда я была одета как Снейп?
Но у меня еще была надежда, что нам не придется подходить к профессорам, и мы останемся незамеченными. Однако, Клаудия замахав рукой отцу, радостно мне сказала:
- Джейсон и для папы билет купил, но папа решил идти не с нами, а со своими коллегами. Вон их сколько собралось! Пойдем, подойдем, поздороваемся.
- Может, не надо? – прошептала я.
Но подруга, таща под руку Джейсона, была уже на полпути к преподавателям. Я поплелась следом, надеясь всё же остаться незамеченной.
Клаудия, от имени нас троих, поприветствовала профессоров и их спутников, и те дружным хором ответили на приветствие. Я пока пряталась за спиной подруги, выглядывая из-за ее плеча, чтобы наблюдать за Снейпом. Тот, кажется, сперва действительно не заметил меня, но потом его цепкий взгляд замер на мне, и я поняла, что дальше скрываться глупо. Гордо подняв подбородок, я сделала шажок вправо, так, что меня теперь было видно в полный рост. Другие не обратили на это внимание, но вот профессор Снейп, который не отрывал от меня взгляда, смотрел с нескрываемым интересом. Он посмотрел мне в глаза с усмешкой на губах. Я надменно вздохнула и посмотрела куда-то в сторону.
- Мисс Грейнджер, - определенно веселясь произнес Снейп, подходя ближе ко мне, - вы выглядите сегодня просто… очаровательно.
- Это заслуга Клаудии, - ответила я, - Оказывается, подобный наряд – писк сезона. Модель была разработана модным дизайнером Пенелопой Паркинсон. Возможно, вам знакомо её имя.
Я не смогла сдержать улыбку, сказав это, и профессор Снейп совершенно беззлобно ухмыльнулся.
- Не уверен, что слышал когда-либо подобное сочетание имени и фамилии, - ответил он иронично, - но общий облик оставляет очень интригующее впечатление.
- Интригующее – не то слово, - отозвалась я.
Вдруг раздался удар гонга, оповещающий о том, что до начала спектакля осталось две минуты, и мы все поспешили в зал. Наши места оказались с профессорскими на одном ряду. Сначала к своим прошли все профессора со своими спутниками – завершал процессию Снейп, затем должны были садиться мы. Но Клаудия вдруг присела прямо в проходе, сообщив, что у нее что-то случилось с застежкой на туфле. Джейсон тоже задержался, предлагая помощь. Мне пришлось пройти к своему месту и сесть рядом с профессором Снейпом. Застежка Клаудии на удивление быстро починилась, и она села рядом со мной. Наконец, свое место занял Джейсон, и как раз вовремя, потому что в зале погас свет, и все направили свое внимание на сцену.
Спектакль длился полтора часа без антракта. История рассказывала о том, как совсем молодая девушка, по большому счету, еще подросток, не знающая своих родителей, стала работать актрисой в местном театре и влюбилась в режиссера, красавца и ловеласа, который в итоге оказался геем. Но сперва главная героиня, Стелла, об этом не догадывалась, поглощенная своей любовью. И, боясь показаться неопытной объекту своих мечтаний, и решив «поучиться», она завела отношения с одним из актеров по фамилии О’Хара, который был много старше её. Итог пьесы был трагическим: О’Хара случайно выяснил, что Стелла была его дочерью. Не вынеся такого, он покончил жизнь самоубийством.
Стоит ли говорить, что я была немного ошеломлена сюжетом. Кроме того, постановка была полна напряженных, а порой весьма откровенных моментов. И, к своему несчастью, я ни на минуту не забывала о том, что рядом сидел профессор Снейп. Порой, когда на сцене происходило что-то совсем неприличное, мне так и хотелось вскочить и убежать из зала, прикладывая холодные руки к алеющим щекам. Но это было невозможно, и я продолжала смотреть, стараясь не выдавать эмоций.
Наконец, все закончилось. В зале зажегся свет, заставивший меня на мгновение зажмуриться, я встала со своего места, ожидая, когда Клаудия и Джейсон освободят проход. Профессор Снейп, подталкиваемый сзади своими коллегами, вплотную приблизился ко мне и коснулся моего локтя.
- Мисс Грейнджер, проходите, - проговорил он негромко.
Я отчего-то растерялась.
- Клаудия… - пробормотала я.
- … уже ушла, - закончил профессор, и я осознала, что это правда.
Быстро пробравшись мимо стульев, я догнала друзей. Мы остановились в холле, так как Клаудия хотела дождаться своего отца, чтобы попрощаться. Но когда профессора присоединились к нам, профессор Маринеску сказал:
- Клаудия, мы сейчас идем в Феникс. Вы не хотите пойти?
- Да, конечно, с удовольствием! – ответила подруга, а я страдальчески закатила глаза.
Профессор Истленд отказался идти, а все остальные направили свои стопы в Феникс – самый большой ресторан в городе. Не придумав хорошего повода отказаться, я поплелась позади.
То, что в Фениксе в субботний вечер нашелся стол на девять человек, было настоящим чудом. Стараниями Клаудии – теперь для меня было очевидно, что она делала это намеренно – я снова оказалась рядом с профессором Снейпом.
Сначала все бурно обсуждали меню – все, кроме нас со Снейпом – затем спорили о том, какое вино лучше. Наконец, мы сделали заказ, и уже через пару минут все оказалось на столе.
- Вот в чем принципиальное отличие магического ресторана от магловского, - заявил профессор Оливье, - быстрое обслуживание, которое не заставляет вас ждать сорок минут, пока приготовиться мясо. Не так ли, мисс Грейнджер.
Я кивнула, и тут же началось обсуждение того, как это, должно быть, ужасно, ходить в магловские рестораны. Я молчала, не желая спорить с кем-либо, хотя чувствовала обиду за маглов и их места общепита. Наконец, тема иссякла, и кто-то – кажется, это была профессор Спациани – поднял вопрос о спектакле.
- Мне кажется, современный театр уже не тот, - заявил профессор Оливье, - где это видано, чтобы актеры вытворяли на сцене ТАКОЕ постыдство?
- Но без этого «постыдства» не вышло бы спектакля, - заявила Клаудия, - режиссер хотел дать нам возможность до конца прочувствовать всё, что происходило между Стеллой и О’Харой, чтобы мы затем полнее прониклись его ужасом и горем, когда он осознал, что Стелла – его дочь.
- Да. Его было ужасно жаль, - согласилась Спациани, - лучше бы он не убивал себя. Он же не знал…
- Я считаю, он поступил правильно, - веско произнес профессор Маринеску, и едва ли кто-то стал бы с ним спорить.
- А я думаю, что такую тему поднимать на сцене совершенно неприемлемо, - сказал Оливье, - на мой взгляд, это просто отвратительно. И нечего жалеть этого О’Хару, он сам во всем виноват.
- Да в чем же он виноват? – воскликнула Спациани.
- В том, что завел отношения с девушкой вдвое младше него, - вдруг произнес профессор Снейп тихо.
Но все его расслышали. Оливье начал поддакивать, тогда как Спациани напротив, набросилась на него с расспросами:
- А с чего ты взял, что она была вдвое младше него? И почему, если он влюбился, он не мог быть с ней? Разве любовь – не самое главное? Представь, что ты увидел ребенка женщины, которую любил… то есть, я хочу сказать, увидел ребенка, похожего на женщину, которую ты любил. Не ребенка даже, а уже сформировавшуюся девушку. Что бы ты почувствовал?
- Я бы… - медленно протянул Снейп, а мое сердце отчего-то бешено заколотилось.
Ирония судьбы заключалась в том, что он был в ситуации, схожей с той, о которой говорила Спациани, но вряд ли эта женщина согласилась бы, что отношения между Снейпом, Гарри Поттером и Лили Поттер были подходящими описанию.
На несколько секунд профессор Снейп как будто бы углубился в воспоминания, а затем строго сказал:
- Отношения с несовершеннолетними караются не только магическим законом, но и магловским. И не важно, на кого похож или не похож ребенок. Закон создан для охраны морального и физического здоровья детей, и нарушающий его должен нести самое суровое наказание. Существует возраст согласия, который и определяет, когда ребенок может вступать в сексуальные отношения.
- Не знала, что ты такой ханжа и моралист, Персеус, - хмыкнула профессор Спациани.
- Мы работаем с детьми, Стефания, и обязаны защищать их.
- О чем ты говоришь? Посмотри на них, это давно не дети, - возразила Спациани, указав на нас с Клаудией и Джейсоном.
Я чуть покраснела. Продолжая смотреть на женщину, я боковым зрением заметила, как Снейп чуть повернул голову в нашу сторону, а затем снова повернулся к коллеге.
- Об этом легко забыть, - сказал он.
- Они младше нас с тобой на шесть лет, не больше, - сообщила его собеседница.
- Джейсон, вообще-то, почти ваш ровесник, - заметила Клаудия.
Все уставились на Джейсона. Тот немного смутился и пожал плечами, как бы говоря «ну а что такого?».
Я едва заметно улыбнулась.
- Действительно, а я об этом даже не задумывалась, - проговорила я тихо, но Снейп меня услышал.
- Как бы то ни было, я ощущаю себя гораздо старше своего возраста, - сказал он, а затем чуть громче произнес, - и я не совсем понял, Стефания, ты поощряешь отношения между студентами и преподавателями?
- Конечно, нет. Если только речь не идет о настоящей любви.
- Из-за такого отношения и происходят преступления. Каждый находит оправдание своим действиям и считает, что ему позволено нарушать правила.
- Да? А из-за таких бесчувственных людей, как ты, Персеус, люди страдают.
- Есть правила, - отозвался Снейп.
- Привила созданы для того, чтобы их нарушать, - ответила Спациани, и её собеседник посмотрел на нее с укором.
- Интересно, а что по этому поводу думают студенты? – вдруг произнес полный мужчина, спутник профессора Спациани, до этого не проронивший и слова.
Почему-то при этом он смотрел на меня. Я повернулась к Клаудии, но та тоже прожигала меня взглядом, словно она сама студенткой и не была.
- Я… я… - не зная, что сказать, тянула я, - думаю, что… что оба профессора правы.
- Поясните, - попросил толстяк, и я одарила его недовольным взглядом.
- Ну, профессор Вейнс прав в том, что есть правила. И какими бы неправильными они нам не казались, мы должны их соблюдать. Dura lex sed lex… А профессор Спациани права в том, что мы уже не дети, и воспринимать нас надо соответственно. И еще что… из-за бесчувственности других люди страдают.
Я смотрела в свою тарелку, не смея поднять глаз. Я не знала, какую реакцию вызвали мои слова, но продолжала пялиться на картошку.
- А если бы выбор встал между чувствами и соблюдением правил, что бы вы выбрали? – не отставала Спациани.
Я недовольно вздохнула. Посмотрев на нее, я ответила:
- Мне кажется, ни один мой ответ не будет честным, пока я не окажусь перед выбором и пока не сделаю его. Говорить можно что угодно, но ничто не говорит за нас лучше и правдивее, чем наши поступки.
-Мисс Грейнджер всегда была прилежной студенткой. Уверен, она бы не стала нарушать правила, - заявил профессор Оливье.
- У меня есть основания сомневаться на этот счет, - насмешливо произнес Снейп, но когда все начали смотреть то на него, то на меня, он нахмурился.
Я-то поняла, что он говорил о школьных годах, но вот остальные…
- Значит, слухи не врут? – поинтересовался профессор Маринеску, и я с удивлением посмотрела на него.
Затем перевела взгляд на Клаудию. Та смотрела на меня испуганно. Я почувствовала непреодолимое желание ударить подругу.
- Какие слухи? – уточнил Снейп.
- О тебе и мисс Грейнджер, - ответила профессор Спациани, с триумфальным видом глядя на своего коллегу.
На лице Снейпа было написано такое возмущение, что я на мгновение подумала, он взорвется.
- Глуп тот, кто распускает сплетни, но еще более глуп тот, кто в них верит, - процедил он сквозь зубы, - я уже высказал свою точку зрения по этому вопросу, и не вижу нужды повторяться.
Я теперь сидела красная, как рак, разрываемая между желанием убежать и убить Клаудию.
- А забавно, что режиссера в пьесе зовут Поттер, - вдруг заявила моя подруга, в надежде разрядить обстановку.
Ей это удалось. Все начали обсуждать любопытное совпадение, а когда я сказала, что дядю Гарри звали Вернон – как дядю Стеллы, а маму – Лили, как её тетю, все развеселились еще больше. Конечно, все, кроме профессора Снейпа. Он с мрачным лицом сидел весь вечер, старательно демонстрируя свое пренебрежительное отношение ко мне. Даже когда ужин закончился, и все мужчины начали помогать сидящим рядом женщинам – галантно отодвигали стулья, подавали теплые мантии – Снейп стоял столбом, даже не глядя в мою сторону.
Я понимала, что он делал это намеренно, чтобы все поняли, что слухи – это просто слухи, но все равно это было очень неприятно. Не просто неприятно – меня это задевало. И неужели он не понимал, что прояви он больше безразличия к словам о нашем возможном романе, и веди себя как ни в чем не бывало, все бы скорее разуверились в правдивости молвы, чем когда он так настойчиво демонстрировал свое негативное ко мне отношение?
14 февраля, понедельник
День всех влюбленных прошел мимо меня, чему я была рада. Если кто-то и воспринимал этот день как праздник, то только не я. Наверное, только Эмиль из всего моего окружения страдал от любви так же, как я, поэтому и не удивительно, что мы провели его вместе, спрятавшись от сошедшего с ума мира в моей комнате. Клаудия вряд ли собиралась вернуться до утра, поэтому мы могли расслабиться.
Эмиль принес Винный Источник, что сделало наше «расслабление» более интересным. К вечеру, мы уже были как раз в том состоянии, когда раскрываются все сокровенные тайны.
- … и тогда я дотронулся до него, совсем легонько, но это было как… как… фейерверк, - вещал Эмиль, сидя на полу в обнимку с моей подушкой, - он, наверное, даже не заметил этого, но для меня… для меня это было эксрасто…экстрордира…экстраордирардно.
Его язык слегка заплетался, но я не обращала на это внимания. Я и сама-то не была в тот момент образцом красноречия.
- А я его ни разу не касалась. А, нет… мы ж танцевали вместе…
- Как вы могли не касаться? – удивился Эмиль. – И когда вы танцевали?
- А, у профессора Оливье, - я хихикнула, - представь, танцевали…
- Но его же там не было? – недоуменно проговорил Эмиль, растягивая слова.
- Кого?
- Ричарда.
- При чем тут Дик? Я говорю о Нем.
Эмиль вопросительно уставился на меня, а потом заговорщически протянул:
- Аааа…о нем.
Я многозначительно кивнула. После паузы Эмиль спросил:
- А кто это – он?
Я посмотрела на него с укором. Потом поманила пальчиком и, когда он склонил голову, прошептала:
- Профессор Вейнс.
- Так это правда! – прошептал он изумленно.
Я кивнула.
- Только никому, - прошептала я и приложила палец к губам, - Ш-ш-ш.
Эмиль кивнул, пьяным голосом заверив меня, что моя тайна умрет вместе с ним.
- Я просто дура, понимаешь, - проговорила я, поднимаясь с пола и падая на свою кровать, - нет, я не просто дура, я очень-очень скверный человек. Эмиль, я ОЧЕНЬ скверный человек.
- Почему?
- Я вроде как люблю профессора Вейнса, но не люблю профессора Снейпа, - сказала я, неуверенная, что правильно сформулировала мысль.
- Кого? – переспросил Эмиль, но я не удостоила его объяснениями.
- Понимаешь, профессор Вейнс такой красивый, и любить его... Гы. Гы-гы.
- Ты чего?
- Lo-o-ovin` you, - запела я, - is easy `cause you’re beautifu-u-ul… lo-o-oving you is all I wanna do-o-o… And every day of my life I’m more in love with you… *
Повисла пауза.
- Красивая песня, - прокомментировал Эмиль.
Я всхлипнула.
- Вот скажи, если бы с Диком вдруг что-то случилось, и он бы… там, к примеру, - я всхлипнула еще раз, - изуродовался. Чтобы ты...?
- Я бы стал любить его еще больше! – с вызовом ответил юноша.
Я зарыдала в голос.
- Я такой скверный человек, - прогнусавила я, утирая пьяные слезы.
- Нет, ты не скверный. Ты очень-очень хороший человек, - заверил меня Эмиль, пытаясь подняться с пола.
- Но профессор Снейп он же… он совсем не то, о чем мечтает девушка. Я хочу сказать, я, конечно, тоже не красавица, но разве я не заслуживаю…
Новый приступ рыданий не позволил мне закончить мысль.
- Видишь? – проныла я, - Разве хороший человек сказал бы такое?
- Ты просто пьяна, - попытался успокоить меня Эмиль, все еще пытаясь встать на ноги.
- Я не такая уж и пья… - всхлип, - пья… - снова всхлип, - черт побери, пьяная! Не такая уж я!
Эмиль рассмеялся, и я истерично рассмеялась вслед за ним.
- И вообще, что у пьяного на уме, то у трезвого на языке, - сказала я горько.
- Наоборот, - ответил Эмиль, выпрямившись, наконец, в полный рост, но я не стала обращать на него внимания.
- Нет, ты понимаешь, я же люблю профессора Снейпа, - сказала я, очевидно, сбивая Эмиля с толку окончательно, - но когда он профессор Вейнс. А когда нет – я… не знаю… Я не могу представить его…
Эмиль сел на край моей кровати.
- Погоди, - произнес он, расфокусированным взглядом глядя то ли мне в глаза, то ли на мои уши, - ты любишь какого-то Снейпа, но он некрасивый, и поэтому ты любишь профессора Вейнса?
- Он еще и старый, - жалобно произнесла я.
Потом решила ввести Эмиля в крус дела, немного приврав.
- Смотри, я долго переписывалась с одним человеком, и думала, что это профессор Вейнс. И влюбилась в него. А потом я узнала, что переписывалась вовсе не с профессором Вейнсом, а с профессором Снейпом. И теперь я не знаю, в кого же я влюбилась.
Эмиль медленно кивнул головой, пытаясь понять, что я говорю.
- Теперь я понял, - протянул он, – и знаешь, что я тебе скажу? Тебе нужно просто больше времени проводить с этим Снейпом. Я имею в виду, ты знаешь его, но тебе непривычна его внешность. Значит, нужно к ней привыкнуть. Я точно тебе говорю, со временем ты перестанешь замечать его недостатки, и то, что ты любишь в нем, сделает его красивым для тебя.
Я задумчиво почесала висок.
- А знаешь, может, ты и прав.
- Конечно, прав.
Эмиль наклонился и обнял меня. Не имея сил оттолкнуть его, я просто расслабилась... Очнулась я уже затемно, часы показывали одинадцать. Мы лежали с Эмилем на моей кровати, он обнимал меня и тихонько посапывал во сне. Чувствуя, что голова была тяжелой, словно в черепную коробку влили свинца, я не стала вставать и просто попыталась уснуть опять, что мне довольно легко удалось.
* немного исковерканный текст песни Minnie Riperton Lovin` you - «Любить тебя легко, потому что ты красивый, любить тебя – это все, чего я хочу… и с каждым днем я влюбляюсь все сильнее»
17 февраля, четверг
В четверг мне предстояла очередная консультация у профессора Снейпа. К тому времени, я уже пришла к определенному решению – я поняла, что мне действительно нужно было провести хотя бы вечер с профессором Снейпом в его настоящем облике. Мне нужно было понять, кого я люблю, и люблю ли на самом деле. И я знала, что могу сделать себе своими исследованиями только хуже, но оставлять вопрос невыясненным я не могла. Куда легче просто страдать от неразделенной любви, чем еще и не понимать своих собственных чувств и постоянно сомневаться.
Оказавшись у двери, ведущей в аудиторию, где должна была проходить консультация, я остановилась и сделала три глубоких вдоха. У меня уже была идея, как уговорить профессора провести со мной вечер в виде Снейпа, но, несмотря на продуманный план, я нервничала.
Наконец, собравшись с силами, я вошла в аудиторию, да так и замерла у входа. За столом сидел профессор Ростов.
- О, мисс Грейнджер! – радостно воскликнул он. – А я всё ждал, когда же вы придете.
- Здравствуйте, сэр, - растерянно ответила я, - а где профессор Сн-Вейнс?
Профессор Ростов удивленно вскинул брови.
- Как, он вам не сказал?
Теперь я была почти испугана.
- Не сказал чего?
- Ну-ка, присядьте.
Я села напротив профессора, на свое привычное место, и с мольбой во взгляде уставилась на мужчину напротив.
- Видите ли, я давно хотел поработать здесь в Стоунхендже, но кто-то должен позаботиться о моих студентах в России. И во время конференции я сделал Персеусу предложение. Обмен преподавательским опытом, так сказать. Мы поменялись местами.
- И он согласился… - прошептала я.
- Ну, не сразу, - ответил профессор Ростов, хмыкнув, - сначала он вообще отказался, но потом на зимних каникулах я получил от него письмо. Он спрашивал о подробностях моего предложения. Мы вели активную переписку, улаживали дела в университетах. Тринадцатого февраля я получил от него письмо, с просьбой произвести обмен как можно скорее, и вот – я здесь, а он - там.
Я закусила губу, стараясь не расплакаться от разочарования. Профессор внимательно посмотрел на меня.
- Но, кажется, вы не очень довольны.
Я глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться.
- Нет, что вы, я рада. Это действительно… хороший шанс… - слова давались мне с трудом.
- Конечно, конечно, - задумчиво произнес Ростов.
- Скажите, а когда приедет профессор Вейнс? – спросила я, и замерла, боясь услышать ответ.
- Через два месяца. Как раз к защите вашего диплома, - сказал профессор Ростов, и я сделала резкий глубокий вдох.
Два месяца!
- Что ж, сейчас давайте посмотрим, как продвигается ваша работа. Персеус ввел меня в курс вашей темы, так что я совершенно компетентен.
