Глава 11Глава 11. Вопрос за вопросом
На все несмелые вопросы Гермионы по поводу того, что такое интересное отвлекло его внимание и почему это секрет (вопросов, если уточнить справедливости ради, было всего два), Гарри ответил, что по-честному все расскажет обязательно, только чуть позже. Потому что, во-первых, рассказывать долго, а во-вторых, "все равно не поверишь". А про себя отметил: "Вот я бы уж точно не поверил! Решил бы, что либо со мной шутят, либо макароны на уши накручивают." Тем не менее Гарри обнаружил на нижней полке шкафа пару нужных книг по оклюменции. Одна называлась "Как защитить свой разум", а вторая - "Оклюменция, магия или искусство". На первом листе обоих книг стоял штамп Хогвартской библиотеки. Гермиона смотрела на все это просто с открытым ртом, не забыв при этом, тем не менее, подставить под найденные "источники знаний" свою бисерную сумочку. Оба учебника были благополучно погружены в объемные недра этой маленькой с виду сумочки.
В свою очередь Гарри поинтересовался у девушки, как у нее дела с Думосбросом? Выяснилось, однако, что дела в общем и целом пока никак. А все то время, пока Гарри столь увлеченно и познавательно выслушивал монологи Старой Ветоши, гордо именуемой Шляпой, Гермиона с интересом изучала в Думосбросе "Историю Принца", потому что "Так получилось...", поскольку "любопытство взяло верх". Гарри решил про себя, что он этой вездесущей всезнайке лучше потом объяснит, что обычно делают с любопытными такими, которые везде свой нос суют, куда не следует. А в данный момент не стоило терять время на долгие объяснения.
Гермиона даже успела освободить Думосброс от воспоминаний Снейпа. Причем все содержимое ценного артефакта разделила на несколько стеклянных емкостей, и аккуратно закрыла пробками. Теперь следовало приступить к главному. Посовещавшись пару минут, они решили, что лучше все же начать с воспоминаний Гермионы и ровно с того момента, когда их всех вытащили из палатки. Гарри не зря верил в свою подругу. Разумеется, она отлично знала теорию о том, как достать из своей головы нужную мысль. Глубоко вздохнув, она приставила к виску волшебную палочку, закрыла глаза и напряженно закусила губу. "Сосредотачивается,"- сообразил Гарри. Через несколько довольно долгих секунд, как показалось парню, на конце волшебной палочки показалось вещество, похожее на серебристую сверкающую нить. "Получилось!"- воскликнула девушка, и аккуратно опустила вытянутую "нить" в Думосброс. Не дожидаясь особого приглашения, Гарри нырнул первым, тут же ощутив, что Гермиона рядом с ним и держит его за руку.
Собственно, что было ожидать? Пришлось заново пережить все неприятные минуты, которые случились с ними из-за одного неосторожно сказанного слова. Ругая себя последними словами, так как виноват был он сам, и никто другой, Гарри тем не менее с досадой заметил, что никаких "полдюжины волшебных палочек" на них нацелено не было. Егерей было всего четверо, и из них, похоже, один Сивый чего-то стоил. А остальные были так, для массовки. Еще к одному обращались по кличке Струпьяр, он-то и стащил дареные золотые часы с руки Гарри. "Так-так, запомним,"- отметил про себя ограбленный Мальчик-Который-Выжил. Довольно странно было видеть себя со стороны, да и смотреть было особо не что. В том смысле, что гордится было нечем. Сначала его швырнули на землю, лицом вниз, тут же обыскали и забрали все ценное, включая часы и нелюбимую волшебную палочку из терновника. "А я тогда во всем происходящем даже не отдавал себе полного отчета,- удивился Гарри.- Наверное потому, что лицо после жалящего заклинания горело нещадно." Гермиону обыскивал сам Фенрир Сивый. Ну еще бы. Даже здесь, в воспоминаниях, противно было смотреть, как текут у него слюни изо рта, и какими голодными глазами смотрит он на девушку. Воняло от него даже в Думосбросе, и как всегда, грязью, потом и кровью. Гарри невольно ощутил весь ужас, который пришлось пережить Гермионе, пока Сивый обнюхивал ее своим мерзким грязным носом. Но это были ее воспоминания, и он хорошо чувствовал ее эмоции.
Оборотень спрятал палочку из виноградной лозы в карман своей куртки. Палочка из терновника досталась Струпьяру, так же как и часы. Когда, наконец, события подошли к моменту появления всей пестрой компании у ворот "базы Вольдеморта", то есть поместья Малфоев, Струпьяр отдал волшебную палочку из терновника Нарциссе Малфой. Сивый со своим трофеем так и не расстался. Собственно, до самого конца просмотра настоящие Гарри и Гермиона не увидели, чтобы палочка из виноградной лозы покидала карман Фенрира Сивого. Еще выяснилось, что Гермиона потеряла сознание задолго до падения на нее люстры. Нож в руках Беллатрикс у ее горла и струйка крови из-под ножа уже не вошли в кадры. Когда вместо ярких картинок перед глазами зрителей стал расстилаться всего лишь белый туман, стало ясно, что пора возвращаться в действительность.
- Ну что ж, уже кое-что имеем, - вслух подвел Гарри первый итог.
Тут же, без долгих раздумий, приступили ко второму этапу просмотра. Теперь настала очередь Избранного вылавливать нужную мысль в своей переполненной информацией голове. Мысль сначала не поддавалась, но Гарри ее в конце-концов уговорил и вытащил таки на свет, зацепив волшебной палочкой за крутой изгиб. "Или прилипла она к волшебной палочке? Нет, интересно все же, как же это происходит?"- продолжал размышлять парень, уже опуская родную субстанцию в Думосброс.
В принципе, сначала все было то же самое, что и у Гермионы. Даже меньше, так как Гарри ничего не чувствовал, кроме дикой боли, а без очков почти ничего не видел. "Ну и зрение у тебя!"- прошептал рядом голос настоящей Гермионы, когда они силились разглядеть размытые силуэты людей в вечерних сумерках. Лицо распухло и горело огнем. Собственно, это было уже не лицо, а "рожа", по меткому определению Сивого. "Ну, спасибо тебе, подруга!"- подумал настоящий Гарри и чуть-чуть сжал руку настоящей Гермионе. К его удивлению, она посмотрела на него немного виноватым взглядом. Гарри тут же поспешил улыбнуться. Все-таки хитрый маневр сообразительной девушки позволил им выиграть время, а в их жутком цейтноте каждая секунда была бесценна.
Как и следовало ожидать, в воспоминаниях Гарри палочка из терновника благополучно перекочевала из рук Струпьяра к миссис Нарциссе. Сивый сохранил волшебную палочку из виноградной лозы при себе. Далее всплыл меч, который, как теперь понимал Гарри, весьма удачно попался на глаза Беллатриссе. Потому что это позволило им оказаться ненадолго в подвале, вызвать Добби и освободить других пленников. Гарри вновь шел по длинному коридору подземелья, спускался вниз по крутой лестнице, чувствовал за спиной палочку Фенрира Сивого в полной боевой готовности, и наконец, оказался вместе с Оливандером и Луной в одной камере. "Интересно, а в остальных камерах шел ремонт или все были заняты? Что это нас всех в одну-то? А этот Сивый у них что, так хорошо знаком с подземельями в доме Малфоев? У него даже метки не было, поскольку в "ближний круг" не входил."- отметил про себя настоящий Гарри и решил как-нибудь спросить об этом у Драко. Если, конечно, представится такая возможность.
Когда Гарри переживал все эти события в настоящем, ему казалось, что прошла целая вечность с момента произнесения "сдуру" вслух рокового слова, до того момента, когда в застывших глазах Добби погасли ночные звезды. А на самом деле все случилось, самое многое, за час. Вот уже по требованию Беллатрикс Гарри первым бросает свою палочку, с ужасом глядя на струйку крови из шеи Гермионы, проступившую под ножом Беллы. Рон следует его примеру. Дрожит и падает люстра прямо на девушку. Драко закрывает лицо, порезанное в кровь осколками стекла. Гарри одним прыжком добирается до Драко и выхватывает все три палочки из его рук, а внезапно появившийся Добби отвлекает на себя внимание Беллы и Нарциссы. Рон уже вытащил к этой минуте из-под обломков люстры Гермиону, оказавшуюся на удивление довольно целой, по крайней мере без видимых следов крови на открытых частях тела. Гарри бросает Рону одну палочку из трех трофейных и трансгрессирует вместе с Добби и Крюкохватом.
Но даже здесь, в воспоминаниях, он неминуемо видел размытый серебристый блеск - это нож Беллы с огромной скоростью летит прямо в Избранного, то есть в него самого. А входит в грудь Добби... Он непременно вонзился бы в сердце Гарри, если бы чуть-чуть не замедлил свое движение в самый последний момент. Гарри успевает пролететь вперед, а Добби, которого он держал за руку, как раз оказывается на пути злополучного кинжала. Нож уже не казался размытой серебряной полосой. Он замедлил свое движение настолько, что стал вполне различим невооруженным взглядом. Его упавшей скорости не хватило, чтобы добраться до Избранного, но оказалось достаточно, чтобы рассечь грудь эльфа. Только в этот момент настоящий Гарри остро почувствовал, что нож все-таки достиг его сердца, и вонзился в него со всей своей силой. Тяжело дыша, Гарри первым вынырнул из Думосброса. На душе было плохо... мерзко... пусто... Разумеется, Белла целилась не в домовика, а в него, "Нежелательное лицо № один". Гарри медленно сполз на пол и закрыл глаза. Да, знание таких подробностей не добавляло к жизни ничего хорошего.
Юноша не смог бы определить, сколько бесконечных минут он просидел вот так, прямо на полу, тяжело опустив веки. Время точно остановилось. В висках стучало, в груди кололо, а в душе болело. В какое-то мгновенье он почувствовал, что рядом опустилась Гермиона, также тяжело дыша. Сердце ее так отчаянно билось в грудной клетке, что Гарри мог с легкостью до одного удара отсчитать его бешеный ритм. "Раз, два, три, четыре...,"- на пятом Гарри сбился со счета, потому что понял, что не успевает за ударами. Ритм сердца девушки опередил его жалкие попытки отсчитать пульс, и умчался дальше, оставив Гарри далеко позади. Или это он перепутал удары сердца Гермионы с ударами своего собственного сердца, которое тоже не стояло на месте.
Из небытия Избранного вывел холодный, язвительный голос, внезапно раздавшийся откуда-то сверху. Голос показался очень знакомым. Разумеется, это был он, Финеас Найджелус на портрете, прадед Сириуса Блэка и самый непопулярный директор Хогвартса за всю историю школы.
- Прошу прощения! Кого я вижу: отродие маглов и сам Поттер собственной персоной! А что это вы тут делаете, юные отпрыски? Насколько я в курсе последних событий, вы, драгоценный Гарри Поттер, еще не занимаете пост директора Хогвартса, а потому ведете себя до крайности безрассудно, находясь в этом кабинете самовольно.
- А мы тут это... телевизор смотрим...,- Гарри ответил чисто машинально, первое, что пришло в голову. С таким же успехом он мог бы сказать, что мы тут ...отдыхаем, или чай пьем, или даже сказать правду, что вот, Думосброс эксплуатируем. Но почему-то брякнул про телевизор. Подняв глаза на портрет Финеаса, Гарри заметил, как тот скривил рот в пренебрежительной улыбке и многозначительно усмехнулся. "Я бы еще покрутил пальцем у виска,"- невольно подумал Гарри. Но видимо, чистокровное воспитание не позволяло благородному Найджелусу проделать нечто подобное. Поэтому он ограничился нравоучительным замечанием:
- Мне не нравится этот тон! Впрочем, что можно ожидать от отпрыска, воспитанного маглами.
Вовремя сообразив, что он выглядит перед прадедом Сириуса полным болваном, Гарри решил исправится и вежливо поинтересовался:
- А Вы, уважаемый профессор, уже вернулись от родственников?
Поскольку выражение лица Фениаса приняло еще более надменный вид, Гарри понял, что сморозил очередную глупость.
- Не смейте называть этих жалких осквернителей крови моими родственниками. То, что этот никчемный Артур Уизли является моим не то троюродным братом, не то каким-то там племянником, ничего для меня не значит. Он связал свою жизнь с этой не чистокровной Молли, мать которой была грязнокровкой. Отец Артура, наверное, поседел за ночь, узнав о его дерзком побеге и браке с этой женщиной. А теперь я с ужасом обнаруживаю, что мой портрет, который вы самым наглым образом содрали со стены родового дома моих предков, благороднейших Блэков, находится в доме, где живут ее ничтожные потомки. Хотя, признаюсь, сначала я этого не понял, и считал, что попал во вполне приличный дом, хоть и поместили меня в какую-то кладовку. Но по крайней мере, хозяйка дома показалась мне настоящей вейлой. Я видел ее иногда, когда она посещала приютивший меня чулан. Но потом я увидел ее мужа, лицо которого, похоже, здорово погрыз оборотень. И лишь случайно узнал, что все они носят фамилию Уизли, которую Артур осквернил, связав свою жизнь с не чистокровной. Я вас последний раз предупреждаю, немедленно верните мой портрет на место, в дом моего никчемного правнука, который сдох до времени, не потрудившись даже позаботиться о продолжении славного рода Блэков по мужской линии. И никаких возражений! Я устал от всех этих скитаний. - выдав всю эту гневную речь, Финеас Найджелус демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая, что далее разговор продолжать не намерен.
"Да не больно-то и хотелось,"- решил про себя Гарри, справедливо рассудив, что так даже к лучшему. Гермиона сжала его руку, и пробормотав что-то вроде: "Непременно, как только, так сразу," - обращаясь, очевидно, к портрету Найджелуса, поднялась на ноги, многозначительно потянув своего друга за руку в сторону выхода. Гарри тоже поспешил встать. Попрощавшись, гриффиндорцы покинули круглый кабинет.
Быстро спустившись по винтовой лестнице, подростки на мгновенье остановились. Гермиона перевела дух и тут же предложила побыстрее покинуть здание школы, сославшись на то, что ей совершенно необходимо "глотнуть свежего воздуха". Гарри ухватился за это предложение с жадностью. Свежий воздух - это было то самое необходимое, что сейчас им обоим было нужно как ...воздух! Чтобы дышать... Схватив Гермиону за руку, он потянул ее вперед, по длинным коридорам, вниз по лестницам, мимо разбитой мебели и каменных завалов, через главный вестибюль школы, к выходу. Гарри возблагодарил небо за то, что они почти никого не встретили, если не считать эльфов, разбирающих нагромождения. Но те не обратили на бегущих внимания. Оказавшись за дверями замка, подростки рванули к озеру, остановившись только тогда, когда скрылись от любопытных глаз за деревьями. Оба они бессильно опустились на траву, прижавшись друг к другу.
Некоторое время Гарри приходил в себя. Дыхание понемногу восстанавливалось, сердце в груди успокаивалось, постепенно замедляя свой ритм. Гермиона тоже стала дышать заметно ровнее. Краски, запахи и звуки теплого солнечного утра окружили их со всех сторон, позволяя расслабиться и одновременно собраться с мыслями.
Гарри не мог сказать точно, сколько минут прошло: пять, десять, пятнадцать. Но сидя рядом с Гермионой, и ощущая всем своим существом свежий запах весеннего леса, слегка щекочущий нос запах цветочной пыльцы, и мокрую влагу, идущую с поверхности озера, он невольно задумался, что впервые за весь этот долгий год по настоящему почувствовал мир вокруг себя. Удивительно. Они каждый день ставили палатку на новом месте, собирали хворост для костра, искали съедобные грибы и магическую ежевику, по очереди дежурили у входа в свое жилище, ловили рыбу. Но все это делалось как бы автоматически, потому что так было нужно, чтобы выжить. Тогда впереди у него был только один Вольдеморт, а все остальное, казалось, создано не для Избранного. Каждый прожитый день неизбежно приближал встречу с врагом, и, одновременно каждый вечер, засыпая, Гарри благодарил судьбу, что сегодня встреча не состоялась.
Слабый, едва заметный ветерок гнал легкую рябь по поверхности темной озерной воды. Лучи весеннего солнца скользили по этим несерьезным волнам, стараясь опередить друг друга, чтобы успеть добраться до каждой капельки, и, отразившись от ее зеркальной сферы, вновь подняться в воздух. Вся эта игра света завораживала, притягивала к себе внимание, пока глазам не стало больно. Тогда Гарри перевел взор в сторону сидевшей рядом подруги. Она тоже погрузилась в свои мысли, прикрыв глаза от яркого солнца.
Сейчас, при свете дня, Гарри впервые за последние дни внимательно разглядел девушку. "А ей досталось хорошо..."- тут же отметил он про себя. Кожа на лице Гермионы за долгие месяцы скитаний по лесам обветрилась, а волосы недавно здорово обгорели, и даже сейчас, спустя почти сутки после пожара в выручай-комнате, от ее головы чувствовался запах паленого. На руках видны были следы ожогов, полученных от горячего металла в Гринготсе. Среди всех этих ран и ссадин свежее чернильное пятно казалось даже родным и немного напоминало прежнюю школьную Гермиону. Гарри посмотрел на свои руки. В принципе, тоже самое. Особенно на той руке, которой он из последних сил сжимал чашу, чтобы, не дай бог, не выронить. Потому что потом они ни за что не нашли бы ее среди почти таких же чаш, но фальшивых. Чаша обожгла ему ладонь почти до мяса. Гермиона тогда немного залечила руку, но все равно кожа на обожженной ладони была красной и тонкой.
Почувствовав пристальный взгляд парня, девушка подняла на него глаза, а увидев, как тот внимательно разглядывает ее руки с обломанными ногтями, тут же попыталась убрать пальцы подальше из виду. Гарри не дал. Он взял ее некрасивую руку и закрыл своей такой же некрасивой рукой, с такими же ссадинами и красноватыми пятнами ожогов, как бы пытаясь доказать этим жестом, что ей нечего стыдиться своих рук. Гермиона поняла этот жест и благодарно улыбнулась.
Впрочем, она тут же поменяла выражение своего лица на серьезное, достала волшебную палочку и привычно оградила пространство вокруг них от посторонних ушей.
- Извини, Гарри. Нам нужно кое-что обсудить. Из увиденного в Думосбросе. Тебе ничего не показалось странным? - требовательно произнесла Гермиона, как бы объясняя свои действия.
Еще как показалось! Гарри, разумеется, прежде всего не мог найти объяснения внезапному замедлению полета ножа, предназначенного ему, Мальчику-Который-Всех-Достал. Но Гермиона имела в виду совсем другое.
- Гарри, тут что-то не так. Да тут все не так! Посмотри на меня: ты видишь у меня где-нибудь на лице, на руках хоть один порез от стекла? А насколько я могла видеть, на меня свалилось этого стекла, точнее, хрусталя довольно много. Так же как и на гоблина. На Драко не свалилось почти ничего, но сквозь пальцы, прикрывающие лицо, у него текла самая настоящая кровь. Ты накладывал на меня какие-нибудь защитные чары, предвидя падение люстры?
- Да я как-то меньше всего думал в тот момент, что на тебя сейчас упадет люстра. А думал больше о том, что Белла сейчас прирежет тебя своим ножом. У тебя уже кровь выступала из горла. Белла требовала сложить оружие - пришлось выполнить, - заметил Гарри.
- Видела. Знаю. Эту ранку от ножа Беллы залечила Флер, когда я пришла в себя. Нет, мне Рон что-то говорил про обрушившуюся люстру, и про то, как он меня по-геройски доставал из-под обломков, но я была уверена, что он много чего присочинил и преувеличил. Оказалось, что нет. Но это еще ерунда. В конце-концов, Добби мог успеть что-нибудь защитное наколдовать. Хотя он появился в дверях гостиной уже после падения люстры. Да и Белла в этом случае не смогла бы так легко отскочить в сторону. Помнишь, когда Рон повел себя как последняя..., в общем я тогда не смогла приблизится к нему, чтобы воздать по заслугам, потому что ты успел применить "Протего". Короче, защитное заклинание было применено в последний момент, когда люстра уже падала, и потому Белла успела отскочить. Если бы чары были наложены чуть раньше, то люстра накрыла бы меня вместе с Беллатрикс.
Ладно, оставим люстру в покое. Второе: как прикажешь понимать эту прямую трансляцию событий из гостиной на камеру с пленниками? Чтобы пленникам не скучно было, или чтобы гоблин дал следствию нужные показания про подделку меча Годрика. Гарри, неужели вы слышали все, что происходило в гостиной? - воскликнула Гермиона и вскочив на ноги, стала мерить шагами пространство между деревьями.
- Меня тоже удивило, но я тогда решил, что камера находится прямо под гостиной, и может быть у них вентиляция там какая-нибудь нестандартная. А потом, осмелюсь заметить, мне там было как-то не до раздумий о средствах связи дома с подземельями. Я больше думал о том, как наладить связь с теми, кто сможет нам чем-нибудь помочь.- пояснил, оправдываясь, Гарри. - Это я уже так, потом, сидя на досуге на берегу моря... Только и тогда для раздумий вопросов было, хоть отбавляй. Бузинная палочка - раз, договор с Крюкохватом - два, ограбление банка - три. Я, вообще-то, и дальше продолжать могу. А Малфои с их несовершенной звукоизоляцией - это уже было дело прошлое.
- Рон мне твердил, что у него в ушах стоял только мой крик, что он бегал по потолку, и что все было ужасно. Очень жалею, что не поговорила об этом с Луной или Дином. Действительно, нас тогда волновали уже планы на будущее. Но ведь и это еще не все. - продолжила Гермиона и пристально посмотрела на Гарри. - Добавить ничего не хотите?
- Хотим, - признался юноша. - Совершенно непонятно, какого Мерлина этот егерь, Струпьяр вроде, вытащил меч и показал его на глаза Беллатрикс? У этой публики, разумеется, извилин в голове немного, но даже они разглядели рубины на мече еще около палатки, а потому ценность этого меча должны были понимать. Да и то, что меч гоблинской работы, они сразу просекли. А потому держать его должны были подальше от любопытных глаз, чтобы потом сбыть повыгоднее. Не Малфоям же на базе Пожирателей предлагать такую ценную находку. Эти скорее просто конфискуют, как Абридж медальон Слизерина у Наземникуса. Помнишь, он еще рад был, что дешево отделался и не загремел в Азкабан за незаконный сбыт ворованного.
- А сажать всех пленных в одну камеру - очень умно! Или это Сивый, который вас провожал до камеры хранения, что-то напутал? Здесь вообще ничего не понимаю. Они что, я имею в виду Малфои, не знали, что у Луны руки давно не связаны, не догадывались, что она может развязать руки вам? - Гермиона говорила возбужденно, задавая вопросы одновременно и себе, и своему собеседнику. - Но даже это ерунда по сравнению с тем, что Рон каким-то невероятным образом смог трансгрессировать вместе со мной прямо из гостиной. Уж что-что, а банальные противоаппарационные чары на доме Малфоев были. Гарри, я настолько была уверена, что нас всех спас Добби, что даже не задавала вопросов. Ну ты знаешь, тяжело было говорить о Добби...
- А замедление полета кинжала ты не заметила? - выдохнул, наконец, Гарри, почувствовав, как замерло сердце.
- И это тоже... Гарри, я пересмотрела последние события, начиная от вашего появления в гостиной до полета кинжала несколько раз. Невероятно! Понимаешь, я много читала об эльфах, и там, на площади Гриммо, мы говорили с Кикимером об их эльфийской магии. Они, конечно, могут колдовать без палочки, но на близком расстоянии. А кроме того, они должны видеть то, что пытаются заколдовать. Впрочем, так же как и мы. А здесь сначала падает люстра, а потом появляется в дверях Добби. Гарри, он не вылез из-под стола, он только-только вбежал в комнату. Не хочешь попробовать перерезать что-нибудь пополам в соседней комнате, применив "Диффиндо"? И не советую пробовать, потому что вряд ли получится. - выдав это, Гермиона остановилась, чтобы перевести дух.
- А это не могла быть какая-нибудь стихийная магия? - предположил Гарри, вспомнив про раздутую тетушку Мардж. Но тут же пробормотал:
- Да нет. Не похоже. От стихийной магии скорее весь хрусталь лопнул и разлетелся бы вдребезги, но сама люстра все равно осталась бы висеть там же, где висела.
- А кроме того, Гарри, эльф-домовик просто физически не смог бы принести вред имуществу дома, в котором когда-то служил. Даже несмотря на то, что получил свободу. Это как бы является частью магического договора эльфа и его хозяина, и остается в силе, даже если эльфу дают отставку. Вспомни, как дрожал Добби, появившись в доме своих бывших хозяев. - произнеся эти слова, Гермиона опустилась на траву напротив Гарри, чтобы видеть прямо перед собой его лицо.
Гарри, однако, возразил:
- Но он же наставил свой палец на Нарциссу, и от его магии волшебная палочка вылетела из ее рук! Хоть и трясся Добби от страха, это верно.
- Насколько мне известно, Добби был личным домовиком Люциуса. Соответственно, магической клятвой был связан непосредственно с ним, а не с Нарциссой. - объяснила защитница эльфов.
Гарри в свою очередь вспомнил про Кикимера, и про то, как его ограбил Наземникус. А домовик никак не мог ему помешать, потому что Флетчер был членом Ордена Феникса. Кикимер не мог вредить членам Ордена, ему было запрещено. "А мне, значит, мог врать? - и тут же сообразил: Так я-то членом Ордена не был, возраст не позволял. Нет, все-таки эти магические клятвы - это просто ужас что такое. Сам Мерлин ногу сломит!"
Они поговорили еще немного, обсуждая все уже сказанное. Но никаких внятных объяснений всему, вытащенному на поверхность, не нашли. Получалась какая-то детская игра "в Вольдеморта". Как нельзя вовремя балбес егерь достает трофейный меч, чтобы пересчитать поточнее рубины на рукоятке, и рискуя, при этом, остаться вовсе без своего трофея. Белла это хорошо видит и откладывает вызов Лорда. Пленников отводят в подземелье, но почему-то пожалели для них отдельную камеру. Услышав в подвале шум, посылают туда только одного Хвоста. И это в камеру, где полно пленных! А уж каким образом удалось покинуть дом Рону с Гермионой - вовсе оставалось загадкой.
Гриффиндорцы вспомнили все: и защитные чары на доме Андромеды и Теодора Тонкс, куда прилетел на мотоцикле Гарри с Хагридом, и то, как хорошо была защищена "Нора". Сквозь купол, защищающий дом Андромеды не смог пробиться даже сам Вольдеморт, а с "Норы" Пожиратели смогли снять защиту только тогда, когда в их арсенале была уже, по словам Люпина, вся мощь Министерства. Даже на доме Ксенофилиуса Лавгуда стояли банальные антиаппарационные чары. По крайней мере, как утверждала Гермиона, на втором этаже дома точно стояли. В тот момент, когда они втроем трансгрессировали из дома Лавгуда, сам дом развалился от взрыва. Этой же взрывной волной, очевидно, смело всю защиту от трансгрессии с первого этажа. Если, конечно, она там до взрыва имела место быть.
- Как только у этого чокнутого Лавгуда хватило ума держать в доме рог взровопотама. Тоже мне, знаток редких животных! Ясно же было видно по бороздкам у основания, что это невероятно опасная вещь. Кто только этот придурок "очаровательный молодой волшебник", который всучил Лавгуду это рог? - возмущалась Гермиона.
А на Гарри вдруг ни с того ни с сего накатило вдохновение, и он начал сочинять вслух, потешаясь в душе над своими же словами:
- Дай подумать... Я так мыслю, это Дамблдор поручил кому-нибудь втюхать этот злосчастный рог Ксенофилиусу. Сначала Дамблдор сложил в уме один плюс один, то есть то, что к Рождеству мы дозреем до Даров Смерти и заявимся к Лавгуду с расспросами. Поэтому за две недели до Рождества, как ты сказала, "очаровательный молодой волшебник" продал отцу Луны этот рог взрывопотама, обработав для верности своего покупателя "Конфундусом". Чтоб не сомневался, что с такими рогами ходят только морщерогие кизляки, и никто другой. А в роли "очаровательного молодого волшебника, который точно знал, что Лавгуд интересуется этими чудесными животными - кизляками", был... профессор Снейп. Он для этого годится! Наварил оборотного зелья, потаскал за волосы кого-нибудь из семикурсников... С честными глазами поголубее, чтобы внушать доверие, и прямиком к Лавгуду. От первого же оглушающего заклятия это чудо природы взорвалось, что от него и ждали... Ну как, здорово я придумал? - спросил Гарри, повернувшись к подруге, и ожидая, что она улыбнется вместе с ним его сочинению на тему "Как мы готовились к Рождеству".
Но Гермиона, вопреки ожиданиям Гарри, оставалась вполне серьезной.
