Наследник

Глава 11

В конце недели в Хогвартс прибыл целитель из госпиталя Святого Мунго – высокий немец с густой светло-русой шевелюрой и пронзительными голубыми глазами. Гарри так и не смог запомнить его имя. Целитель взял у него на анализ все, что только можно было взять, включая волосы и слюну, помахал над Гарри своей палочкой и откланялся. А в понедельник прислал бумагу с диагнозом: здоров. Мадам Помфри зачитала ее в присутствии Гарри и Снейпа, раздраженно скомкала лист, швырнула его на пол и, взявшись за голову, ушла к себе в кабинет. Декан одарил своего ученика убийственным взглядом, и тоже ушел к себе, а Гарри дал себе зарок до конца жизни обходить Больничное Крыло за километр.
Избавившись от кианитовой проблемы, Гарри наконец-то смог вздохнуть с облегчением и насладиться своим пребыванием в волшебном мире. Он с легкостью усваивал почти все школьные предметы, а если чего-то не понимал, то ему помогали друзья, и с жадностью поглощал дополнительные знания. Каждую субботу он тренировался со Слизеринской командой по квиддичу, не забывая на каждой тренировке «полюбезничать» с Малфоем. А по воскресеньям профессор Квиррелл устраивал для него дополнительные занятия по ЗОТИ, которые выходили достаточно далеко за рамки школьной программы для первого курса. Блэйз и Тео с удовольствием присоединились к этим занятиям, но иногда Гарри один забегал к профессору, чтобы просто поболтать с ним.
Рон Уизли старательно игнорировал существование Гарри Поттера, а Гермиона Грэйнджер наоборот, частенько подходила к нему в школьной библиотеке, и они вместе занимались уроками. Гарри узнал, что с девочкой на ее факультете никто не хочет общаться, а на предложение помочь в учебе отвечают грубостью. Блэйз и Тео вскоре смирились с тем, что гриффиндорка в любое удобное для нее время может подойти к ним, улыбнуться и поздороваться, или даже подсесть к ним в школьной библиотеке и разложить свои книги рядом с ними. Гарри было искренне жаль девочку, но иногда и ему хотелось обойтись без ее общества – в таких случаях трое неразлучных слизеринцев прятались в библиотеке Ровены Рэйвенкло.
Из Основателей только Годрик Гриффиндор принимал активное участие в жизни Наследника Хогвартса. Он частенько сопровождал его на уроках, комментируя лекции. Скучнейшие повествования профессора Биннса в его пересказе перевоплощались в захватывающие истории или анекдоты. В результате Гарри один с интересом посещал уроки Истории Магии, в то время как все прочие ученики воспринимали их как лишнюю возможность поспать.
Годрик также интересовался дополнительными уроками профессора Квиррелла, чаще всего представлявшими собой тренировочные дуэли. Гриффиндор давал Гарри уйму полезных советов в этой области, а тот пересказывал их Квирреллу и получал одобрение.
Вместе с кианитовой болезнью прошли и бессонницы Гарри. Теперь он жил в том же режиме, что и вся школа.
Постепенно стало холодать, и второй месяц учебного года подошел к концу. Близился Хэллоуин.
В последние выходные перед праздником старшекурсников отпустили погулять в близлежащую деревню, Хогсмид, и Кевин Хиггс, вернувшись вечером в гостиную Слизерина, вручил Гарри пакет со сладостями. За последнее время Гарри очень сдружился со старостой, и у них сложились братские отношения. Кевин добровольно взял на себя роль старшего брата, и ненавязчиво опекал его: то напомнит одеться потеплее перед квиддичной тренировкой, то книгу принесет, по которой лучше всего писать сочинения по Трансфигурации – это был самый любимый предмет Хиггса.
Отработки у Снейпа теперь проходили намного интересней. Гарри, позабыв о тошноте, головокружении и прочих «радостях» минувшей болезни, теперь мог сполна насладиться общением с Малфоем, когда Снейп оставлял их одних. Правда, все состоявшиеся между ними дуэли были только словесными, и побеждали они в них с переменным успехом.
И вот настал праздничный вечер. Переступив порог Большого Зала, Гарри ошеломленно замер.
– Ничего себе! – выдохнул он.
Кто-то очень хорошо поработал здесь, украсив зал в стиле Хэллоуина. В воздухе теперь плавали не только свечи, но и тыквы с вырезанными в них лицами. Стайки летучих мышей весело порхали над столами, и гирляндами восседали на стенах. А в воздухе стоял восхитительный аромат печеной тыквы, от которого рот моментально наполнялся слюной.
– Надеюсь, эти милашки не нагадят нам на стол, – замечание Тео спустило замечтавшегося Гарри с небес на землю.
– И на головы, – хихикнув, добавил Блэйз.
«М-да, в каждой бочке меда найдется ложка дегтя», – подумал Гарри.
Но летучие мыши то ли ничего сегодня не ели, то ли были заколдованными. Гадить они не стали.
Ученики с аппетитом поглощали праздничный ужин, когда в зал вбежал чем-то насмерть перепуганный профессор Квиррелл. Он добежал до преподавательского стола, выкрикнул что-то о том, что в школе тролль, и провалился в глубокий обморок.
Блэйз замер, не донеся ложку до рта, а в Большом Зале тут же началась паника.
– Тихо! – прогремел усиленный магией голос директора. Воцарилась гробовая тишина. – Старосты, немедленно отведите своих учеников в гостиные факультетов и проследите, чтобы никто из них не выходил до дальнейших распоряжений.
Старшие старосты тут же принялись командовать, собирая учеников в кучки по курсам.
– Первыми идут семикурсники, потом первокурсники и дальше в порядке возрастания! – командовал староста мальчиков с седьмого курса. – Боул, Хиггс – сопровождаете первый и второй курсы…
Блэйз толкнул Гарри локтем в бок, привлекая его внимание:
– А профессор-то притворяется, – шепнул он.
Гарри обернулся к преподавательскому столу. МакГонагол склонилась над Квирреллом и что-то колдовала, Дамблдор негромко отдавал распоряжения другим профессорам, а Снейп… А Снейпа нигде не было видно.
– А куда делся наш декан? – так же тихо спросил Гарри. – Во время праздника я его точно видел.
Блэйз и Тео пожали плечами.
Кевин всю дорогу до слизеринской гостиной шел рядом с Гарри, держа палочку наготове. Его напарница держалась ближе к девочкам.
– А как тролль мог проникнуть в замок? – обратился к Кевину Тео.
– Никак, – ответил староста. – Просто не представляю, откуда он здесь взялся! Если только его специально кто-то не привел.
– Интересно, какой маньяк мог до этого додуматься? – спросил услышавший их разговор Малфой.
Хиггс не удостоил его своим ответом, к немалому удовольствию Гарри.
Что-то болезненно кольнуло Гарри в грудь. Он прислушался к ощущениям Хогвартса, и тут же запрятал их обратно вглубь пульсирующей сферы. Беспокойство и паника и так были видны невооруженным глазом – ничего удивительного, что замок чувствует то же самое, что и ученики.
Немногим позже в гостиной Слизерина появились маленькие существа отталкивающей наружности, одетые в тоги из кухонных полотенец с гербами школы. У каждого в руках был большой поднос с едой.
– О, праздничный ужин прибыл! – воскликнули старшекурсники, радостно потирая руки.
Кевин Хиггс отвоевал один из подносов, и пригласил к нему Гарри и его друзей.
– С праздником, парни! – поздравил он их. – Угощайтесь!
Праздновать Хэллоуин в гостиной оказалось не менее интересно, чем в Большом Зале. Особенно для старшекурсников, которые никак не смогли обойтись без спиртного. На этот раз никто не стал предлагать Гарри выпить с ними, чему Поттер был несказанно рад.
А вот Малфой глазел на веселящегося Флинта голодным взглядом. Точнее, на бутылку в руках Флинта, из которой капитан время от времени отхлебывал. Заметив взгляд Малфоя, старшие парни позвали его к себе и протянули бутылку. Тот не стал швырять ее в камин, как Гарри, а осторожно отпил. После еще нескольких глотков Флинт уложил его на диван, где Малфой, подтянув к груди коленки, мило заснул, не обращая внимания на праздничный гомон.
Подавляемое доселе беспокойство Хогвартса сменилось скорбью, и вырвалось из-под контроля Гарри.
– Ах! – его колени подломились, и Гарри упал на пол. К горлу подступил комок, а на глаза навернулись слезы.
– В чем дело? – забеспокоился Кевин. – Гарри, тебе плохо?
«Не мне», – подумал про себя Гарри.
– Нет, со мной все в порядке, – произнес он. – Просто голова закружилась. Тут слишком жарко.
– Держи, выпей это, – Тео протянул ему бутылочку с охлажденным тыквенным соком.
– Спасибо, – Гарри сделал несколько глотков и окончательно пришел в себя. Чувства замка он опять запрятал глубоко-глубоко, чтобы не мешали.
«Интересно, что произошло?» – задался он вопросом, но вслух ничего не сказал.
Примерно через час в гостиной появился декан. Старательно не глядя на подвыпивших учеников и алкоголесодержащую посуду, Снейп сообщил, что тролль пойман, и утром все могут безбоязненно прийти на завтрак.
– Вы видели Малфоя?! – веселился Блэйз, когда они готовились ко сну.
– Это еще что! – отозвался Тео. – Вот утром зрелище будет гораздо интересней!
Телохранители Малфоя и его подхалим остались ночевать в гостиной, сторожа своего патрона.
– А вы заметили, что Снейп хромает? – спросил друзей Гарри.
– Может, ему пришлось схватиться с троллем, и тот его ранил? – оживленно предположил Блэйз, забираясь в свою постель. – Или тролль просто пнул его в коленку.
Отсмеявшись, мальчики пожелали друг другу спокойной ночи и задернули пологи над кроватями.

Переступив порог Большого Зала, Гарри сразу же напрягся. По спине пробежали мурашки, предчувствуя что-то важное и не очень хорошее.
Выражение лиц профессоров тоже не располагало к веселью. МакГонагол то и дело утирала платочком покрасневшие глаза, Дамблдор хмурился, и никто из них не разговаривал. Ученики, входя в зал, сразу чувствовали царящую здесь атмосферу, и спешили скорее занять свободные места за факультетскими столами. Когда зал наполнился больше чем на половину и поток прибывающих учеников иссяк, директор встал. Ему даже не пришлось призывать к себе внимание – все и так молчали и взирали на старика.
– Я не задержу вас надолго, – сказал Дамблдор.
В этот момент в зал вошел Малфой в сопровождении своей свиты. В другой день Гарри бы посмеялся над помятым видом одноклассника, но сейчас ему было не до него. Хогвартс все еще грустил, и Дамблдор вот-вот откроет ему причину этой грусти. Но директор дождался, пока слизеринцы найдут себе свободное место, прежде чем продолжить.
– Вчера вечером произошло ужасное событие, – произнес Дамблдор. – В то время как все мы праздновали Хэллоуин, кто-то впустил в замок тролля. К счастью, тролль уже пойман, и больше не представляет для нас опасности. Но вчера он нашел свою жертву.
В зале послышались удивленные возгласы, шиканье и призывы к тишине.
– Сегодня с нами нет одной ученицы, – продолжал Дамблдор. – Прошу почтить память Гермионы Грэйнджер минутой молчания.
Он снял свою островерхую шляпу, украшенную золотыми и серебряными звездами, и склонил голову. Профессора последовали его примеру.
Гарри покосился на Квиррелла, но тот только склонил голову, оставив свой тюрбан на месте.
– Подумаешь, трагедия века! – прошипел Малфой. Он сидел недалеко от Гарри, и в наступившей тишине его хорошо было слышно на несколько метров вокруг. – Одной грязнокровкой больше, одной меньше – какая разница?
Гарри стиснул зубы и сжал под столом кулаки. Взглядом он отыскал рыжую макушку за столом Гриффиндора. Вид у Рона Уизли был скорее скучающим, чем скорбным.
«Ах ты, козел рыжий! – подумал Гарри. – Без твоего участия тут явно не обошлось!»
Именно Рон был источником всех бед Гермионы с начала учебного года. Гарри не раз приходилось выслушивать от девочки длинные тирады, посвященные «непроходимому кретину» и «конопатому грубияну».
Как только положенная минута истекла, зал наполнился шумом множества голосов, обсуждающих эту новость.
– Грэйнджер – это такая лохматая, с большими зубами? – спросила Моника Боул.
– Она самая, – кивнул Блэйз. – А что?
– Просто я видела вчера, как она заперлась в кабинке туалета на четвертом этаже, – сказала староста. – Она была чем-то расстроена и громко рыдала. Должно быть, ее не было на праздничном ужине, и про тролля она не слышала.
Ее слова еще больше убедили Гарри в виновности Рона Уизли. Дождавшись, пока гриффиндорец закончит завтракать, он выбежал из зала следом за ним. Нагнав его в коридоре, Гарри без предупреждения схватил Рона за плечо и поволок в боковой коридор.
– Эй, Поттер, аккуратней! – возмутился Уизли. – Ты что, головой ударился? А ну, отпусти!
Гарри толкнул его к стене.
– Что, доволен, да?! – крикнул он на него. – Довел человека до нервного срыва, и теперь жизнь кажется прекрасной?!
Рон выпучил глаза.
– Что ты такое несешь?! – выпалил он, чтобы перекричать Гарри. – Кого это я довел?!
– Гермиону, твою мать! – Гарри уже не стеснялся в выражениях. – Ты думаешь, никто не знает, какую жизнь ты ей устроил?
Рон побледнел, но потом его лицо исказилось от злобы.
– Я тут не причем, ясно тебе?! Да она сама могла пойти искать этого тролля, решив, что сможет его победить! Она же все на свете знала!
– Да ее и на ужине-то не было, благодаря тебе! Она ничего не знала про тролля!
– А тебе какое вообще дело?! Влюбился, что ли?!
– Да пошел ты, урод!!
Гарри сплюнул под ноги рыжему, развернулся и уперся носом в чью-то грудь.
– Отработка. Сегодня. Обоим, – раздельно произнес довольный Филч.
– Я занят до пасхальных каникул! – выпалил Гарри, и опрометью помчался прочь.
– Я доложу твоему декану! – гневно крикнул ему вслед школьный завхоз.
Гарри бежал до самого кабинета Зелий, не в силах остановиться. Кровь стучала в ушах, заглушая все другие звуки. Остановившись перед дверью, Гарри вспомнил, что в связи с трауром занятия на сегодня отменили.
Привалившись спиной к стене, он осел на пол. По лицу бежали слезы ярости, а перед глазами стояло лицо Гермионы Грэйнджер.
Если подумать, то между ними было много общего. Она ведь тоже росла в семье обычных людей, и возможно, что они в один день узнали о том, что являются волшебниками. Наверняка, ее-то родители порадовались за дочь, в отличие от Дурслей. Как и Гарри, Гермиона стремилась поскорее узнать о магии как можно больше – это и была основная причина ее успеваемости на уроках. Ей было интересно все, от сложной Трансфигурации до простой Травологии. Но у нее не было под боком Малфоя, норовящего запустить в нее Непростительным, как не было и друзей, вроде Забини и Нотта. По сути, только Гарри и общался с ней – единственный на всю школу. Хотя нет, учителя тоже хвалили ее. Все, кроме Снейпа. Но она ни разу не говорила, что кто-то из них дает ей дополнительные уроки, как Квиррелл делал это для Гарри. У Гарри было, что противопоставить своим проблемам, потому что он с детства привык жить среди них. А у нее этого не было. Любящие родители наверняка оберегали дочь от всех бед. Но в Хогвартсе Гермиона оказалась одна, уязвимая для таких подонков, как Рон Уизли.
– На полу холодно, можешь заболеть.
Гарри отнял руки от лица. И когда только успел закрыться ими?
Блэйз и Тео возвышались над ним. Его друзья. Его защита от всех бед. Высокие, такие красивые, словно сказочные принцы. Сдержанный Тео и смешливый Блэйз. Они тоже не понимали Гермиону, но зато прекрасно понимали его.
– Как вы меня нашли? – хриплым голосом спросил Гарри.
– Ну, сначала мы обыскали обе библиотеки, – сказал Блэйз.
– А потом решили побродить по подземельям, – сказал Тео. – Как видишь, далеко ходить нам не пришлось.
– Вставай, говорю, а то простудишься, – Блэйз взял его за руку и потянул вверх. Гарри нехотя поднялся, его скорбь сейчас удваивалась скорбью Хогвартса. – Не расскажешь, почему так убиваешься? Вы ведь плохо знали друг друга, если только ты тайком от нас не бегал к ней на свидания.
Гарри против воли улыбнулся.
– Нет, не бегал, – сказал он. – Мы просто нормально общались.
– Вот и мы тоже думаем, что она была не красавица, хоть и жутко умная, – сказал Тео. – В таких не влюбляются с первого взгляда.
– Не влюбляются, – согласился Гарри.

Прошла неделя, в течение которой Гарри пытался привыкнуть, что в школьной библиотеке никто не подсаживается к ним, чтобы вместе делать домашние задания, что никто не здоровается с ним в коридоре, когда он идет куда-нибудь с Тео и Блэйзом, и что на уроке Зелий никто не тянет руку, чтобы ответить на вопросы Снейпа.
В выходные Гарри случайно услышал, как Малфой хвастался в гостиной, что его отец, состоящий в совете попечителей, кое-как сумел замять дело о смерти грязнокровки, так что теперь Дамблдор его должник, потому что директора собирались сместить с должности. Правда, Тео высказал сомнение, что Дамблдору не так уж и нужна была помощь Малфоев.
– Не тот это человек, которого можно вот так запросто сместить с должности, – говорил Нотт. – Он сам кого хочешь сместит – хоть того же Малфоя с должности попечителя!
А Хогвартс злился на директора. Вот этого Гарри не мог понять. Злость замка была одинаковой каждый день, не уменьшаясь ни на йоту, хотя скорбь по ученице давно прошла.
«Что такого директор мог сделать Хогвартсу? – размышлял Гарри. – Кабинет себе не в той комнате устроил, что ли?»
Квиррелл тоже заметил состояние своего любимого ученика.
– Гарри, что-то случилось? – осторожно спросил он во время очередного дополнительного занятия.
– Нет, все в порядке, – не слишком убедительно ответил Гарри.
– Это из-за Грэйнджер, – сдал его Блэйз. – Мы вместе делали домашние задания в библиотеке.
Гарри показалось, или во взгляде Квиррелла промелькнула вина? Нет, скорей всего, это было сочувствие, которое он тут же выразил на словах.

Гарри старался больше не ходить в школьную библиотеку без особой необходимости, но сегодня профессор МакГонагол задала большущее сочинение, так что пришлось собрать волю в кулак и топать в обитель мадам Пинс.
– А, Гарри, добрый день, – библиотекарша тепло улыбнулась мальчику, еще не так давно бывшему самым частым гостем в ее владениях.
– Здравствуйте, мадам Пинс, – вежливо кивнул Гарри, и протянул ей листок. – Мне нужно вот это.
Волшебница взяла список книг, но даже не заглянула в него.
– Сейчас принесу, а ты пока располагайся, – она нагнулась над своим столом и очень тихо произнесла: – Тут кое-кто был бы не прочь встретиться с тобой.
Она кивнула в сторону угла, где обычно Гарри занимался вместе с Тео, Блэйзом и… Гермионой.
– Кто? – с подозрением спросил Гарри.
– Увидишь, – улыбнулась мадам Пинс.
Гарри с большой неохотой прошел к своему старому месту. Место Гермионы было занято призраком… Гермионы.
Услышав приближающиеся шаги, привидение подняло голову от книги, которую читало.
– Гарри, привет! – Гермиона улыбнулась, как ни в чем не бывало.
– Привет, – выдохнул Гарри. Только в этот момент он понял, что затаил дыхание. – Как ты…
– Стала призраком? – подсказала ему Гермиона. – Ты садись, не стой там, – она показала ему рукой на место напротив себя. Гарри подошел к столу на негнущихся ногах, не сводя с призрака глаз. – Это на самом деле сложно передать словами. Если коротко, то я просто захотела остаться.
– Остаться?
– Ну да. Если вдуматься, я ведь совсем ничегошеньки не успела узнать о мире волшебников… Почти ничего. Но ведь это так мало по сравнению с тем, сколько в нем всего интересного и загадочного!
Она широким жестом обвела полки с книгами. Гарри с подозрением покосился на сравнительно нетолстую книжицу, лежащую перед его собеседницей.
– И ты решила остаться, чтобы перечитать всю библиотеку, так? – осведомился он.
– Ну… – Гермиона явно смутилась. Если бы кто-то другой сделал ей это замечание, она вряд ли обратила на него внимание, но Гарри был таким же книгочеем, как и она сама. – Книги – это самый быстрый способ ознакомиться с культурой и знаниями.
– Не спорю. Кстати, у тебя теперь полно времени, можешь читать что захочется, а не только то, что задали на уроках.
– А я планировала и уроки посещать, – улыбнулась Гермиона. – Ты знаешь, призраки могут при желании становиться невидимыми.
– И неслышимыми, – усмехнулся Гарри. Гермиона тихонько засмеялась. – Вот только колдовать они не умеют.
– Что верно, то верно, – вздохнула Гермиона. Веселья в ее голосе как небывало.
Пришла мадам Пинс со стопкой книг для Гарри. Улыбнувшись ему, она вернулась на свое место.
– О, трансфигурация! – оживилась Гермиона. – Вы тоже проходите принципы влияния эмоционального отношения заклинателя на продукт трансфигурации?
– Что значит «тоже»? Это стандартная программа первого курса, – назидательно произнес Гарри.
– Я знаю, просто тут недавно были хаффлпаффцы – они немного отстают от нас.
– Зато рэйвенкловцы опережают, как пить дать, – хмыкнул Гарри, доставая из сумки пергамент и прочие письменные принадлежности.
– Гарри! – возмутилась Гермиона.
– Прости, вырвалось, – он виновато улыбнулся.
– Вообще-то, ты не обязан просить прощения, – она снова смутилась.
– Правда? – удивился Гарри.
– Да, я ведь теперь всего лишь одно из хогвартских привидений. А ты… Как мне теперь к тебе обращаться? Хозяин? Или милорд?
Гарри чуть не упал со стула от неожиданности.
– Черт, так ты уже знаешь, – он нервно оглянулся по сторонам. – Так вот, это должно быть большой тайной. Обращайся ко мне по имени, а всяких там милордов оставь для Основателей. Хотя, к ним лучше вообще не обращайся, пока они сами с тобой не заговорят.
– Я уже видела Ровену, – радостно сообщила Гермиона. – Она такая милая!
Гарри кивнул и притянул к себе учебник. Разговоры разговорами, а сочинение писать все-таки придется. Гермиона не стала отвлекать его от учебы, и снова уткнулась в свою книгу. Легкие порывы ветра время от времени переворачивали ей страницы.

Первый матч в этом сезоне открывали Слизерин и Гриффиндор. Гарри кое-как уговорил Годрика Гриффиндора понаблюдать за Малфоем.
– Что я, мальчик на побегушках, что ли? – возмущался Основатель.
– Нет, – спокойно согласился Гарри. – Но ты же не хочешь, чтобы со мной что-то случилось накануне игры, разве нет?
Полный сомнения взгляд из-под густой каштановой челки.
– С чего ты взял, что с тобой что-то должно произойти?
– Наверное, с того, что Малфой жаждет играть вместо меня.
– Ладно, но если ничего не случится, то я этого делать больше не буду!
Гарри полностью доверился ему, и о Малфое больше не помышлял. А зря. Ложась спать в пятницу вечером в свою кровать, он уже привычным движением волшебной палочки поставил вокруг себя защитные чары и даже не помышлял о том, что проснется теперь только в воскресенье утром.
– Больничное Крыло, – констатировал Гарри, открыв глаза и обнаружив над своей головой вместо изумрудно-зеленого полога белый потолок больничной палаты. Он глухо застонал.
– Я тоже не в восторге от нашей встречи, мистер Поттер, – довел до его сведения сухой голос садам Помфри. – Тем не менее, я рада видеть вас бодрствующим.
– Что случилось на этот раз? – вяло поинтересовался Гарри, привычным жестом нащупывая очки на столике рядом с кроватью.
– Сонный порошок. Кто-то обильно посыпал им вашу постель перед тем, как вы легли спать, – Гарри поднял на нее недоумевающий взгляд, но волшебница подняла руку, пресекая опережающие вопросы, и договорила: – Как только вас перенесли сюда, всю вашу постель поменяли, так что беспокоиться вам больше не о чем.
– Едва ли! – хмыкнул Гарри. – Полагаю, мне снова нужно благодарить за помощь профессора Снейпа?
Медсестра одарила его строгим взглядом.
– Он ваш декан, и поэтому заботится о вас, мистер Поттер.
– Не сомневаюсь, – не слишком убедительно согласился с ней Гарри. И тут до него дошло самое главное: – Так значит, игру я благополучно проспал. За-ме-ча-тель-но!
– О, об этом тоже можете не волноваться, – заверила его мадам Помфри, и даже слегка улыбнулась. – Мистер Малфой играл вместо вас, и очень даже неплохо, смею вас уверить!
– Насколько неплохо? – уточнил Гарри.
– Настолько, что принес победу Слизерину.
– О, это здорово, – сказал Гарри, хотя голос выдал его незаинтересованность в победе.
– Чем вы опять недовольны? – всплеснула руками волшебница. – Не все ли равно, кто играл? Главное ведь, что вы победили!
Гарри уже открыл рот, чтобы ответить, но передумал. Как объяснить этим помешанным на квиддиче, что сама игра для него значения не имеет, равно как и факультетские баллы?
– Я уже могу идти? – спросил Гарри.
– Да, конечно. Вам и нужно-то было только проснуться. Только, боюсь, что завтрак уже закончился.
– Ничего страшного, я не голоден, – заверил ее Гарри.
Есть, конечно, хотелось, но у него сейчас были дела поважнее еды. Мадам Помфри принесла ему его одежду, и быстро переодевшись, Гарри спешно покинул Больничное Крыло. На ходу он серьезно прикидывал, не оставлять ли теперь кровать под защитными чарами и на день? И как Малфою удалось провернуть дело так, чтобы Годрик ничего не заметил?
Гарри нашел его в библиотеке Рэйвенкло. Годрик Гриффиндор стоял перед Гарри с виноватым видом.
– Прости, я не воспринял тебя всерьез, – пробормотал Основатель.
– То есть, за Малфоем ты не следил вообще, так? – уточнил Гарри.
– Прости, – еще тише пролепетал Годрик.
Гарри с трудом сдерживал раздражение и желание высказать этому воспоминанию все, что ему довелось пережить в первую ночь в школе. Но чувство собственного достоинства все еще не желало быть попранным чьей-либо жалостью. А кроме этого чувства была еще одна причина молчать – данная Снейпу клятва.
– Надеюсь, теперь ты понимаешь, что Малфой для меня действительно опасен?
– Да, Гарри, – Годрик с надеждой поднял на него взгляд. – Ты больше не сердишься?
– Можно и так сказать. Радуйся, что это было всего лишь снотворное, а не яд!
На лице Гриффиндора отразился неподдельный ужас.
– Ты думаешь, он пошел бы на убийство? Гарри, он же всего лишь ребенок!
– Ребенок Люциуса Малфоя, если я правильно поняла суть разговора.
Гарри обернулся. Ровену он не видел уже больше недели, а не разговаривал с ней и того дольше.
– Правильно, – кивнул Поттер.
Основательница прошла мимо них и села в свое кресло – единственное в этой комнате.
– Я хорошо помню Люциуса, – сказала она. – Целеустремлен и жесток. Если Драко воспитан так же, прими мои соболезнования, Гарри.
– Спасибо, но я бы предпочел помощь, – насупился слизеринец. – У нас впереди еще две игры, и мне бы очень не хотелось подвергаться опасности накануне каждого матча.
– А не разумней ли было бы отказаться от квиддича? – спросила Ровена.
– Я уже думал об этом, – произнес Гарри. – Но теперь это дело принципа. Пусть лучше Малфой убирается из команды!
На самом деле, он пришел к этому мнению уже давно, когда попытался заявить Маркусу Флинту о своем уходе. В результате пришлось долго выслушивать сначала капитана, а потом и декана о том, какой он, Гарри Поттер, неблагодарный трус: школа ради него изменила правила, действующие не одно столетие, а он даже не может оценить эту привилегию. Ну, еще Снейп заикнулся о том, что наглость у Поттеров в крови, и Гарри даже испугался, что декан что-то пронюхал о его Наследстве. Однако с тех пор его опасения не подтвердились. Зато Гарри хорошо понял, что из команды его не отпустят, и чтобы не осложнять себе жизнь дополнительными отработками и штрафными сочинениями, тренировки ему лучше не пропускать. Так что теперь единственное приемлемое для него решение – устранить из команды Драко Малфоя.