Бесплатный спектакль для благодарной публики
Кому понадобилось убивать Рокуэлла? Неужели убийца такой идиот, что оставил после себя нехилую улику – маску? «Лорд», кривлявшийся на сцене «Клуба «Второе пришествие»», не мог быть настолько глуп…Или мог?
Или нас специально хотят навести на след этого самого «Лорда»? Уж слишком часто нам попадаются (или их специально подбрасывают?) ниточки, ведущие прямиком в этот чертов «Клуб…»?
Ящик с листовками в сгоревшем доме.
Маска, лежащая под трупом Рокуэлла, которую только слепой не заметил бы . Впрочем, я сначала и не заметил, но только потому, что не стал притрагиваться к трупу. Не перемещать труп до прибытия экспертов – вот одна из главных заповедей в нашей работе. Каждый, кто знаком с Маршаллом, поостережется ее нарушать.
Да и сам «Клуб «Второе пришествие»».
Уж очень старательно нас на него наводил Сэм Джентри. А в клубе нам с Колином должны были «намять бока». И это случилось бы, если бы Рокуэлл не проспал свое «выступление». Зачем это было нужно? И кому?
Если бы на авроров было совершено нападение, то, ясное дело, все внимание было бы приковано именно к «Клубу…». Впрочем, внимание к нему и так приковано из-за убийства Беннинга, хотя едва ли его совершил тот придурок, наряженный «Лордом».
Все эти события произошли после обнаружения мертвой Сьюзен Боунс в течение неполных трех суток. Я бы сказал, что у нас давно уже не случалось ничего подобного.
Кто бы ни был в этом заинтересован, какую бы цель он ни преследовал – он ее достиг. Все Министерство стоит на ушах, все внимание приковано к событиям, происходящим на Дрянн-аллее.
У меня возникло чувство, что события последних дней, или, по крайней мере, большая их часть – не более, чем отлично поставленный и разыгранный спектакль.
Некоторым «актерам» пришлось умереть по-настоящему, зато шоу получилось увлекательнее некуда.
Да уж, на сцене разворачивается захватывающее действо, играет музыка, кружатся разноцветные маски, взоры зрителей, не заплативших ни кната за билеты на лучшие места, ни на минуту не отрываются от сцены. Настоящий же спектакль разыгрывается даже не за кулисами, а за несколько кварталов от театра.
Ну и где Колин? Я посмотрел на часы – оказалось, прошло лишь две-три минуты. А мне показалось, что пролетел час. Оглянулся на Лиз – та мирно спала на продавленном облезлом диване. Пробуждение ее ждет не из приятных.
Что-то привлекло мое внимание, заставило отвлечься от невеселых мыслей.
Конечно. Кучка бумажных сверточков и котел с остатками самодельного «веселящего зелья».
Когда мы с Колином допрашивали Рокуэлла, тот трясся в «ломке». Говорил, что у него вот уже несколько дней нет ни гроша. Вопрос: где он взял деньги на покупку ингредиентов для зелья?
Я осторожно развернул один из сверточков – так и есть, почти готовое зелье, осталось лишь сварить, добавив лишь несколько компонентов, которые свободно можно купить в любом легальном магазине, торгующем ингредиентами для зелий. Впрочем, в другом сверточке оказались те самые недостающие ингредиенты.
Не думаю, что у Лиз будут неприятности из-за этих сверточков. Употребление «веселящих зелий» не преследуется по закону, запрещена лишь продажа. Ладно, не об этом речь.
Всем известно, что человек, пристрастившийся к «веселящим зельям», пойдет на все, чтобы раздобыть новую порцию. Интересно, кто же сделал Рокуэллу такой роскошный подарок? И не содержал ли этот «подарок» некоего компонента, который превратил употребление «веселящего зелья» в смертельную забаву?
Маршалл с этим разберется, и ответы на свои вопросы я получу довольно быстро. Может быть, они несколько прояснят ситуацию. А может, и нет.
Через пару минут появился Колин в сопровождении троих ребят из нашего отдела. Я забрал Лиз и отбыл в Министерство, оставив Колина и ребят дожидаться эксперта.
Допрос Лиз ничего не прояснил: она не помнила, говорил ли ей Рокуэлл, откуда у него деньги на покупку ингредиентов для «веселящего зелья». Но деньги у него были, это точно. На них, собственно, Рокуэлл и собирался жить после бегства. Больше Лиз ничего сказать не могла.
Через несколько часов Маршалл передал мне результаты экспертизы: причиной смерти Малкольма Рокуэлла стало смертельное заклятие, никаких следов отравления, а также следов физического воздействия, не было найдено.
У Лиз было алиби: наши ребята опросили бармена в том заведении, где мы разговаривали с нею, и выяснили, что девчонка просидела там безвылазно весь день. Результаты проверки ее волшебной палочки также говорили о невиновности Лиз.
После того, как допрос Лиз был окончен, а ее алиби подтверждено, встал вопрос о том, куда ей податься. Девчонка категорически не хотела возвращаться в дом, где был убит ее парень. Пришлось нам с Колином изрядно опустошить наш «фонд» по оплате осведомителей и отвести Лиз в «Дырявый котел». Мы оплатили комнату на неделю и строго-настрого велели девчонке поменьше высовываться.
Лиз ошалело кивала в ответ на наши наставления. Кто знает, может, неделя, проведенная взаперти, пойдет ей на пользу. А может, и нет. Не слишком-то легко избавиться от зависимости от «веселящих зелий».
Мы уже собирались уходить, как вдруг Лиз подала голос:
- Черт меня дернул связаться с вами.
- Это ведь ваш парень попросил вас встретиться с нами, мисс Кларк.
- Да, он попросил, а какой-то псих убил его! Убил ни за что! Я теперь не могу туда вернуться, не могу в свой дом вернуться, ясно вам? Все время вспоминаю, как он там лежал. Мертвый.
- Вернуться к родителям не хотите?
- Ха! Нужна я им. И вообще, я совершеннолетняя, живу как хочу. Уберетесь вы отсюда или нет?
- Мы сейчас уйдем, мисс Кларк, - ответил я. – Только подумайте на досуге вот о чем: как бы вы к нам не относились, но убийц – или убийцу – вашего друга ищут такие люди, как мы. Нравимся мы вам или нет. И еще: вам сейчас нужно сидеть в «Дырявом котле», не высовывая носа на улицу. Тем более вам не стоит сейчас искать встреч с вашей старой компанией. Вы, сами того не осознавая, могли что-то увидеть или услышать, что-то , что могло бы пролить свет на дело об убийстве. Поэтому вы могли сделаться опасной для преступника, понимаете? И, как вы считаете, где он будет вас искать? – я махнул рукой Колину: мол, пора уходить.
Лицо Лиз окаменело, затем уголки ее губ опустились, и она разразилась рыданиями. А что она оплакивала : свою практически загубленную жизнь или смерть приятеля, определить было невозможно.
