Глава 11 И он проснулся.
Проснулся на мягкой и чистой постели, одетый, и укрытый сверху одеялом. Он пошевелился - руки и ноги были свободны, но ошейник все еще леденил кожу. Маэдрос медлил открыть глаза - он не сомневался, что находится в Ангбанде, а Моргот вновь приготовил ему очередное отвратительное испытание. Хорошо бы уснуть так, чтобы во сне не было ничего, кроме тишины и темноты... но вряд ли ему это позволят. И хватит праздновать труса! Любую опасность он привык встречать лицом к лицу, неужели Враг уже сломил его и он боится даже открыть глаза! Кроме того... если последняя часть видений была правдой - он здесь не один.
"Келебрин!" - мысленно позвал он.
"Я здесь", - откликнулся знакомый голос или, скорее, призрак голоса. "Я здесь и охраняю твой разум, Майтимо, как и обещал. Глазами из плоти ты не увидишь меня, но я рядом".
Маэдрос почувствовал теплое прикосновение чужого разума похожее на разговор по осанвэ с далеким невидимым собеседником. Что же, новые мороки ему не грозят, а всего остального он больше не боится. Может быть, Моргот решил поиграть в "доброго хозяина" и cнова начнет соблазнять его властью, богатством и тому подобной ерундой? Маэдрос усмехнулся. Во всяком случае, можно немного отдохнуть, пока Черный вновь не потеряет терпение.
Он открыл глаза и уткнулся взглядом в черную ткань. Балдахин на кровати! Он раздвинул занавеси и огляделся.
В комнате никого не было. Она была довольно большой - до потолка - футов пятнадцать, в длину - двадцать пять, в ширину - двадцать. Потолок - обычный тесаный камень, но на стенах висели драпировки эльфийской работы. Подобраны без всякого вкуса, явно только по одному признаку - побольше золотого и серебряного шитья и потолще. Оно и правильно - от каменных стен тянуло холодом. Драпировки были грязными, кое-где порванными и даже прожженными. Почти посередине комнаты стоял грубо сделанный, длинный деревянный стол без скатерти. На изрезанной ножом столешнице - серебряный кувшин и несколько изящных кубков и тарелок в соседстве с грубыми оловянными кружками. Рядом со столом - разномастные сиденья, широкое массивное кресло, явно сделанное теми же руками, что и стол, красивый резной стул, несколько колченогих табуреток и даже простая деревянная колода. В углах громоздились завалы разных вещей - можно было различить несколько красивых золотых статуэток, а с ними по соседству - грубо вырезанного идола, с вытаращенными глазами и отвратительно ухмыляющимся ртом. Пол был грязен, а вещи в углах покрыты пылью и паутиной.
При виде изящных эльфийских изделий Маэдрос вздрогнул. Награбленная добыча, обагренная кровью сотен жертв! Моргот перед уходом из Форменоса опустошил сокровищницы и точно так же его алчные слуги, несомненно, забирали все ценное в разоренных поселениях синдар. Интересно, кто же обитал в этой комнате раньше? Судя по грязи и беспорядку - орк, а судя по награбленному богатству - не простой воин, а командир.
Маэдрос спустил босые ноги на холодный каменный пол и сделал несколько неверных шагов. Его шатало от слабости, но раны лишь слегка ныли, - должно быть, он провалялся в беспамятстве довольно долго. О нем позаботились - под черной рубахой он нащупал несколько повязок. Он подошел к массивной каменной двери - заперта снаружи, как и следовало ожидать. Нолдо задумчиво посмотрел на сваленное в углах добро. Вряд ли здесь будет оружие ... но кто знает? Преодолев отвращение, он принялся копаться в грязных грудах. Но это оказалось бесполезным - изящные статуэтки, фибулы для плащей, писчие перья, блюда, кубки и кувшины, металлические обложки для книг - без единой страницы внутри - все эти вещи, золотые и серебряные, украшенные самоцветами, тонкой чеканкой и рисунками, но часто изломанные и покореженные, никак не могли послужить оружием. Хоть бы один самый завалящий кинжал! Но нет, видимо, Моргот не желал неожиданностей. Разве что огреть стражника по голове вот этим массивным деревянным идолом, потом отобрать у него оружие... Но сейчас Маэдрос не смог бы справиться даже с одним самым завалящим орком - а тот вряд ли будет один. Попозже, когда он окрепнет. Эта затея вряд ли увенчается успехом - но это не означает, что Маэдрос не попытается.
Вздохнув, он присел на резной стул, когда дверь со скрежетом открылась. Но вместо ожидаемого орка-стража в комнату вошла невысокая стройная нис с подносом. Изумленный Маэдрос смотрел, как она расставляет блюда и кувшины на столе, а потом, даже не взглянув на него, разворачивается и уходит.
- Постой! - оправившись от удивления, Маэдрос бросился за незнакомкой, но дверь со стуком захлопнулась и тут же заскрежетал засов.
"Кто бы это мог быть? Еще одна пленница? Или снова слуга Моринготто в ложном облике? Или?.." Маэдрос припомнил, что еще показалось ему странным в гостье. Ее движения были не плавными, как у любого эльфа, а дергаными, будто у марионетки на ниточках. И глаза... Они смотрели в никуда, смотрели, но не видели...
"Келебрин! Ты видел ее?"
"Да. И кажется... в ней есть что-то знакомое... Но я не уверен".
Вечером девушка пришла снова. Она убрала пустые чаши и тарелки и поставила вместо них полные. Затем она повернулась к Маэдросу и заговорила ровным бесцветным голосом:
- Дай мне позаботиться о твоих ранах.
Маэдрос вздрогнул от этого голоса, в котором не чувствовалось даже тени живой души. Он не стал противиться - вряд ли будет лучше, если она позовет десяток орков - и сам снял рубаху.
Девушка неловкими рваными движениями размотала повязки, намазала рубцы остропахнущей мазью и вновь перевязала их. Она даже не пыталась смягчить боль при этом "лечении" - отрывала ткань, прилипшую к полузажившим ранам так, будто перед ней было не живое тело, а нечто бесчувственное. Ее прикосновения были неприятны, хотя это были не жесткие лапы орков, а мягкие эльфийские руки. Он морщился от боли и отвращения, но терпел.
После ее ухода он сразу же услышал зов Келебрина.
"Увы, Майтимо, я узнал ее", - мысли друга были наполнены печалью. "Это Альквэн из Дориата. Некогда мы гуляли вдвоем по прекрасным лесам... Она пропала еще после Великой Битвы, когда король Элу собирал свой народ под защиту Завесы. Ее друзья и родичи, и я сам долго искали девушку, а потом оплакали как погибшую ... так вот, что с ней сталось! Лучше бы она и в самом деле погибла... Теперь она под властью Бауглира".
"Ты пытался поговорить с ней?"
"Это невозможно. Ее душа как будто укутана черным саваном, за который не может проникнуть ни одна мысль. Может быть, она и вовсе уничтожена..."
"Нет, Келебрин, фэа невозможно уничтожить - так говорили Валар и здесь я верю им".
"В любом случае, моих сил недостаточно, чтобы попытаться спасти ее", - в его призрачном голосе послышался отзвук рыдания. "Прости, я не могу сейчас говорить с тобой..."
Маэдроса объяли такие отвращение и тоска, которых он еще не испытывал здесь. Мысль о том, что Моргот может сделать из эльда покорную своей воле куклу была непереносима, а еще хуже было то, что его жертвой стала слабая женщина. Кто знает, как и чем он запугал ее, что она отдала душу ему во власть! А теперь он использует ее для своих черных замыслов - ибо, конечно же, он послал ее к нему не просто так...
***
Дни проходили за днями, но ничего не менялось. Альквэн все так же приносила еду и воду и перевязывала раны Маэдроса, почти ничего не говоря. Зато он взял в привычку благодарить ее, хотя и сомневался, что она его слышит. Что же, хуже от этого не будет...
Но однажды в дверь вновь проник знакомый леденящий душу холод. Владыка Тьмы пожелал навестить пленника... В комнату, кроме него, зашли десятка два орков и Альквэн. Усевшись в массивное кресло, Моргот поманил ее к себе:
- Иди сюда, - он указал девушке место рядом. Она подчинилась, двигаясь так же неровно, как и раньше, и застыла - руки вдоль тела, глаза опущены. После этого Моргот обратил темный взгляд на Маэдроса.
- И снова приветствую тебя, Фэанарион. Вижу, тебе не по нраву и то, что с тобой сейчас обращаются, как с дорогим гостем?
- Мне безразлично, как со мной обращаются, пока я здесь, - ровным, ничего не выражающим голосом ответил Маэдрос. - Тут или внизу ... все едино.
- Ложь, Фэанарион, ложь. Вы, мирроанви, слишком привязаны к своему телу, чтобы не обращать внимания на его ощущения.
Маэдрос угрюмо молчал. Он слишком хорошо понимал, что будет дальше: издевательские насмешки, обещания щедрой награды, угрозы, попытки запутать его и привести в отчаяние с помощью то ли правды, то ли правдоподобной лжи - наподобие тех мороков, что мучили его совсем недавно. Потом Моргот потеряет терпение и вновь прикажет бросить его в подземелье и терзать пытками...
Черный Владыка прервал затянувшееся молчание:
- Фэанарион, неужели ты хочешь провести остаток жизни - а она будет долгой, очень долгой, ибо я не дам тебе умереть - вопя от боли в моих подземельях? Не лучше ли тебе покориться? Вспомни, что ждет тебя тогда - богатство, почет, власть. Даже свобода - если ты не будешь нарушать моих приказов. Да и жизнь твоих родичей я обещаю сохранить ... если пожелаешь.
Маэдрос рассмеялся - так весело и искренне, как ни разу еще не смеялся в этих мрачных стенах.
- Моринготто, ты еще глупее, чем я думал. Богатство? В Валиноре я пригоршнями раздавал друзьям самоцветы, а золото ценил меньше, чем железо, ибо оно слишком мягкое, - а ты думаешь соблазнить меня жалким краденым добром? Почет? Кто будет меня почитать - твои несчастные слуги, у которых нет собственной воли? Власть? Власть кукольника над марионетками меня не прельщает. Свобода? В этих подземельях, в оковах я более свободен, чем буду у тебя на службе. А мои родичи... предпочтут смерть той жизни, которую дашь им ты. Тебе нечего мне предложить, Черный.
- Уверен? А если ... я предложу тебе за службу Сильмариль?
Маэдрос вздрогнул. Сильмариль, возможность вернуть его и выполнить Клятву! Спасти себя, отца и братьев от Вечной Тьмы! На миг он заколебался... но всего лишь на миг. Нет. Служба у Черного - такой же верный путь во Тьму. И не для него одного. Да и нельзя верить Морготу - он, может, и отдаст Камень, но непременно измыслит способ его вернуть...
- Нет, Моринготто. Я больше не верю тебе. Да и не так мы выполним Клятву - я знаю это.
- Как же ты глуп и упрям, Фэанарион. Неужели ты не понял, что я - сильнее всех в Эа? Один лишь я - Владыка Арды и судеб всех, кто живет в ней!
- Лжешь, Моринготто. Есть Тот, Кто Превыше Всего. Он сильнее тебя.
- А-а-а, ты говоришь о так называемом Творце всего сущего, - насмешливо протянул Моргот. - Да, тебе рассказали о нем ... лживую сказочку. Разве ты когда-нибудь видел или слышал его? Разве он когда-нибудь пришел на помощь тебе или кому другому? Все это - не более чем ложь, которой проклятые Валар запугали вас, чтобы удержать собственную власть. Как же - ведь они, якобы, посланники самого Творца! - Моргот ухмыльнулся. - Ложь, одна лишь ложь. Существуй этот Творец на самом деле - он не дозволил бы мне искажать и уничтожать его творения. А он дозволяет. Думаешь то, что ты испытал здесь - это все, на что я способен? О, нет. Взгляни на нее, - он указал на безучастную девушку, которая даже не пошевелилась за все это время. - Знаешь, кто это?
- Порабощенная тобой душа, - нехотя ответил Маэдрос.
- Верно, ты угадал. Она сделает все по моему приказу. Слышишь, Фэанарион - все! Проклянет Валар и весь мир, ударит или убьет любого, кого я укажу, - тебя, ребенка, свою мать. Кто я? - обратился он к девушке.
- Владыка Арды и мой господин, - ответила она без всякого выражения.
- Кто ты?
- Рабыня моего господина.
- Произнеси Черную Присягу.
- Смерть свету, закону и любви! Будь прокляты звезды над головой! Пусть древняя вечная тьма, что ожидает в ледяной пустоте, поглотит Манвэ и Варду и всех Валар! Пусть все начнется в ненависти и закончится во зле!
- Видишь, Фэанарион?
- Вижу, что ты можешь запугать и запутать слабых. Но это может произойти лишь если фэа согласится на службу тебе добровольно - по злобе или из страха. А меня ты не можешь ни купить, ни запугать - ты уже многое перепробовал, но все напрасно, не так ли?
Моргот скривился, такой ответ ему явно не понравился.
- Ничего, - прошипел он, - в конце концов, я найду способ заставить тебя служить мне! А пока ... вижу, ты скучаешь. Я придумал для тебя небольшое развлечение. Эй, взять его! - крикнул он стражникам.
Маэдрос ожидал этого приказа в любое мгновение. Покорно позволить себя схватить? Ну уж нет, благо он уже был далеко не той слабой тенью, которой попал в эту комнату. Вскочив, он метнулся к давно облюбованному безобразному идолу и орудуя им как дубиной, принялся обороняться от подбежавших орков. Стражникам был дан приказ не причинять пленнику большого вреда - и им поневоле приходилось действовать осторожно, зато уж нолдо не собирался щадить врагов. Пара тварей уже валялась на полу с проломленными черепами, еще один орк, подвывая, отполз в сторону и пытался унять кровь, хлещущую из сломанного носа... Выбив ятаган из чьей-то поднятой руки, эльф ловко подхватил его и теперь уже трупов на полу насчитывалось не меньше пяти, а один орк вопил от боли, с ужасом глядя на поток крови, хлынувшей из отрубленной лапы...
Маэдрос пытался прорваться к двери или хотя бы к спокойно сидящему Черному - вот бы добраться хоть раз до этой поганой ухмыляющейся рожи! Судя по его виду, фана уже не так легко подчиняется воле бывшего валы и с ранами ему пришлось бы повозиться... Но этим смелым мечтам не суждено было сбыться. Какой-то не в меру догадливый стражник сорвал с кровати черный балдахин и пока Маэдрос оборонялся сразу от пяти наседающих противников, подкрался к пленнику сзади и накинул тяжелую ткань ему на голову. Выпутаться из тяжелых складок было делом нескольких мгновений ... но их вполне хватило, чтобы Маэдрос получил удар тяжелой дубинки по затылку и отправился в черное беспамятство.
Очнулся он от водопада холодной воды в лицо. Закашлявшись, дернулся... и ударился затылком о стену, не удержавшись от сдавленного стона, - в голове взорвался сгусток огненной боли, от чего он чуть вновь не потерял сознание. Но еще одна порция воды привела его в чувство окончательно. Маэдрос понял, что стоит у стены, прикованный за поднятые руки. Судя по тому, что он чувствовал спиной прикосновение шершавых камней, рубаху с него успели снять. От мысли, что сейчас ему предстоит, к горлу подступила тошнота. Моргот говорил о каком-то развлечении. Наверное, придумал что-то новенькое... Притворяться больше смысла не было и он открыл глаза, увидев, что находится в той же комнате.
Моргот разглядывал его с веселым любопытством.
- Первый раз вижу тебя в деле, Фэанарион, - заметил он. - Неплохо дерешься.
- А твои орки никуда не годятся, - дерзко ответил нолдо. - С одним еле справились... С такими солдатами ты не завоюешь Белерианда и до конца Арды!
- Ничего, зато их у меня много, и плодятся они быстро. А что, не хочешь их обучить и взять под свою команду?
- Нет, спасибо, что-то не хочется. Еще не тому научу, - насмешливо ответил Маэдрос.
- Жаль, - картинно вздохнул Моргот, - такой талант пропадает... Но перед тем как ты столь невежливо прервал наш разговор, я тебе кое-что обещал, помнишь?
Маэдрос молчал, не желая больше разговаривать. Впрочем, и вопрос не предполагал ответа.
- Итак, речь шла о моей власти и о небольшом развлечении. Сейчас ты поймешь, о чем я говорил.
С этими словами Альквэн, стоявшая во время схватки рядом с Черным Владыкой неподвижно, будто изваяние, ожила. Неверными шагами она подошла к одному из орков, и тот с ухмылкой вытянул из-за пояса небольшую плеть и подал ей. С плетью в руках она подошла к Маэдросу.
- Наверное, ты уже успел устать от моих орков, Фэанарион, - от мысли о предстоящем удовольствии Моргот чуть ли не мурлыкал, - вот я и решил разнообразить наши развлечения. Она не так умела, как орки, но ничего, она быстро выучится. А тебе прикосновения женщины твоего народа будут приятны, не правда ли?
Маэдрос боролся с подступившей тошнотой. Моргот воистину изобретателен... Конечно, плеть в руках слабой нис не причинит большого вреда его хроа - но страдать он будет больше, чем от десятка шипастых бичей в руках орков. Ибо он не мог представить себе ничего хуже, чем эльдэ в роли палача. А сама Альквэн... это причинит ее фэа непоправимый вред, от которого она не оправится никогда - откуда-то он знал, что так и будет.
Обреченно он взглянул прямо в ее пустые глаза. "Не поддавайся", - произнес он почти беззвучно, не надеясь на то, что его услышат. "Пожалуйста, не поддавайся".
Время застыло неподвижной мухой в янтаре или, скорее, Маэдросу так показалось, ибо все в комнате застыли подобно статуям. Застыла Альквэн, наполовину подняв руку с зажатой плетью, застыл Моргот, с ухмылкой ожидавший долгожданного развлечения, застыли орки, бессмысленно таращась на своего повелителя.
Тишину разорвал разъяренный рев Владыки Тьмы:
- Выполняй же приказ, ничтожная тварь! Бей его!
"Она сопротивляется ему, Майтимо!" - раздался в разуме Маэдроса ликующий крик Келебрина. "Она не желает ему подчиняться! Поможем ей!"
Маэдрос погрузился в бессмысленные глаза девушки, стремясь помочь порабощенной фэа сбросить оковы. Взглядом Незримого Мира он увидел душу Альквэн - сияющий алмаз, опутанный липкими черными нитями. Он придал своей воле вид меча из сверкающей стали и принялся рубить им темную паутину. Рядом с собой он увидел еще одного призрачного воина с мечом - и сразу узнал в нем Келебрина.
Вдвоем они били по черным нитям, стремясь разрубить их - но те плохо поддавались. Разрубленные нити соединялись вновь, выстреливая новые ростки, опутывая плененную душу новыми сетями. Послышался мерзкий хохот - то Моргот, черная тень неподалеку, тоже присутствующий в Незримом Мире, смеялся над их бессмысленной борьбой. Одна из черных нитей опутала сияющий меч Маэдроса и вырвала его из руки, другая обмотала руки Келебрина-призрака, прижав их к телу, так что теперь его меч стал бесполезен.
И вдруг, когда уже Маэдрос отчаялся, отступая перед темными чарами Моргота, когда он увидел, как сияющую фэа окутал омерзительный черный кокон без единой щелочки, когда не осталось и крупинки надежды, откуда-то сверху - нет, не с неба, а с непредставимых разуму запредельных высей хлынул поток такого ослепительного света, что на мгновение нельзя было видеть ничего другого. Но через миг зрение вернулось и Маэдрос успел заметить, как клочки злого чародейства исчезают, тают в благословенном сиянии. Освобожденная фэа, очищенная от липких клочьев, засверкала подобно Сильмарилю. Хлынувшие во все стороны лучи напоминали стальные копья, но, когда одно из них коснулось Маэдроса, вместо удара он почувствовал ласку первых лучей Лаурэлин, материнских объятий, прикосновения невинного ребенка. Откуда-то пришло воспоминание - когда-то, невообразимо давно, он знал это ощущение, и когда-нибудь, очень нескоро, через эоны лет, почувствует его вновь...
Но не всем копья света пришлись по душе. Одно из них ударило в черную фигуру Повелителя Тьмы. Он согнулся, как от боли и раздался такой рев, от которого, казалось, весь проклятый Ангбанд должен обрушиться, погребая под развалинами всех обитателей...
И тут благословенный свет исчез. Маэдрос вновь осознал себя в собственном теле, успев заметить, как массивная туша Черного исчезает в дверном проеме. Орки, подвывая, кинулись за ним, кто бегом, кто ползком. Огромная дверь захлопнулась.
Маэдрос остался один с неподвижным телом Альквэн у ног - похоже, не выдержав напряжения, она потеряла сознание. Нолдо рванулся, но оковы держали крепко. Рыча, он зверем метался в них, пытаясь освободиться и дотянуться до нее.
Наконец, когда он бессильно обвис в цепях, девушка зашевелилась. Она сумела встать на колени, но здесь силы оставили ее и она осталась сидеть на полу, растерянно озираясь по сторонам. Движения ее хоть и неуверенные, были движениями свободного существа, а не марионетки. Она задержала взор на лице Маэдроса и он с облегчением вздохнул, увидев печальный, полный тоски и боли, но несомненно разумный взгляд.
- Я... Ты... Фэанарион, так он называл тебя. Я вспомнила, я все вспомнила!
И она горько и отчаянно зарыдала. Маэдрос с жалостью смотрел на нее, не зная, чем помочь и как успокоить несчастную. Какие жуткие вещи, должно быть, приходилось ей делать во власти Моргота! И она не может забыть их, память - дар и проклятие эльфов.
Но слезы пленницы иссякли, ибо нельзя плакать вечно. Она вновь подняла взгляд на Маэдроса и на этот раз он попытался утешить ее.
- Леди Альквэн, не казни себя. Ты ни в чем не виновата.
- Нет... я виновата... я поддалась ему... из страха... Без моего дозволения, он ничего не смог бы сделать... Не поддавайся ему! Никогда! - она почти кричала. - Это... это хуже всего, что он может сделать с телом! Нет! Нет!
- Знаю, леди Альквен, пожалуйста, успокойся... Это позади. А тебе нужно жить дальше.
-Увы, - спокойным и снова бесцветным голосом отозвалась она. - Жизнь теперь не для меня. Я не смогу жить с этим... Я ухожу, ибо лишь Чертоги Мандоса даруют мне покой. Прости, что не смогу помочь.
- Альквэн... - он бессильно смотрел, как девушка вновь оседает на бок. Несколько мгновений - и Жилец покинул свой Дом, ставший пустой безжизненной оболочкой. Но она хотя бы освободилась от власти Моргота...
Прошло совсем немного времени, когда Маэдрос услышал печальный призрачный голос Келебрина: "Мы уходим, Майтимо. Прости. Она боится идти, одна и я должен проводить ее - а ты понимаешь, что это дорога без возврата..."
"Иди, и не думай обо мне. Постарайся передать эльдар, что воле Моринготто можно противостоять... Идите, и да будет светел ваш путь!"
"Мы все расскажем. Ах, если бы... Нет, не могу пожелать тебе этого".
"У меня свой путь, Келебрин. Не хуже и не лучше..."
"Прости меня... Силы тебе и стойкости. Прощай".
"Прощайте..."
Он почувствовал, как холодеет и темнеет то ничто или нечто, где они только что были. Одиночество стальными когтями коснулось его груди. Маэдрос едва не вскрикнул, когда два теплых сгустка, которые он ощущал на краю сознания, исчезли. И когда он понял, что остался один, то рассмеялся.
И некто, услышав его, сказал бы, что это смех безумца - так противоречиво смешались в нем горькая печаль и светлая радость...
***
Нэльяфинвэ Майтимо Фэанарион не встречался более с Моринготто Бауглиром, владыкой Ангамандо. Приковать пленника за руку на отвесной стене Тангородрима Черный Владыка поручил слугам, и Маэдрос с невеселой усмешкой вновь подивился изобретательности Врага: как вскоре обнаружилось, зачарованный стальной браслет не давал ему умереть здесь ни по собственной воле, ни от голода, холода и невыносимой боли. Но сам Моргот не посещал более пленника и не докучал ему новыми попытками сломить его волю - и Маэдрос догадывался, почему - Враг не дерзал вновь нарваться на силу, намного превышавшую его собственную.
После того, как Маэдрос был освобожден другом и исцелился, научившись держать меч в левой руке, говорили, что когда он вступает в схватку с врагами, вокруг него разгорается слепящее белое пламя, невыносимое для слуг Зла. Кто-то думал, что это - сила Огненного Духа, проявившаяся в его старшем сыне, другие полагали, что это - пламя ярости возрожденного эльфа Амана, вернувшегося почти что из залов Мандоса. Но сам Маэдрос знал, что это такое на самом деле - слабый отблеск того Истинного Света, что прикоснулся к нему в проклятом Ангбанде. Этот благословенный свет хранил его и его братьев во всех схватках со слугами Моргота.
И лишь в Дориате благословение оставило его...
