Глава 1 - Ишь, здоровый...
- Ты чего, и связанного боишься? - насмешливо фыркнул командир . - Сапоги-то знатные... Снять!
Трое орков разом повалили Маэдроса на пол. Он сопротивлялся как мог, но что можно сделать со скованными позади руками? Теперь двое держали его за плечи, не давая подняться, а третий взялся за правый сапог... И с визгом отлетел к стене от сильного пинка кованым каблуком. Сползши на пол, он выплюнул с кровью два выбитых зуба. Маэдрос довольно рассмеялся, но быстро замолк, получив под ребра пинок тяжелым сапогом. Еще двое уселись ему на бедра, так что теперь он не мог согнуть ногу. Теперь он едва мог пошевелиться, и оркам удалось снять с него обувь. Командир ухмыльнулся.
- А остальное? Жалко срезать...
- А что делать? Не освобождать же его... Хотя... А ну-ка, посадите эту сволочь.
И командир врезал изо всех сил по затылку Маэдроса мешочком с песком.
Маэдрос не потерял сознания полностью, но руки и ноги стали ватными. О сопротивлении было нечего и думать. Но вскоре он пожалел, что не впал в беспамятство совсем. Его расковали, отперев ключом наручники, и грязные лапы принялись расстегивать и развязывать его одежду. Это было не больно, но так противно и унизительно, что Маэдрос в муке закрыл глаза. Прикосновение этих существ были отвратительны и тогда, когда он был одет, от ощущения же их пальцев на коже его чуть не стошнило. Однако он ничем не выдал своих чувств, сосредоточившись на возвращающейся в тело силе. Еще немного и... Но он ничего не успел сделать, когда руки вновь завернули за спину и заковали. Теперь его поставили на колени, придерживая за плечи, чтобы он не смог подняться.
-Неплохо... Но кое-чего не хватает. Вы, голодрим, так любите украшения... Браслеты у тебя уже есть, теперь хорошо бы примерить ожерелье... Эй, принесите ожерелье высокому гостю! - он оскалил зубы в усмешке. - Из железа, ибо этот металл наш повелитель ценит превыше всего... Слышишь, голуг? Наш господин чтит тебя высоким знаком отличия...
Один из орков принес хищно распахнутый ошейник, с которого свисала цепь. Маэдрос попытался вскочить на ноги, уйти, убежать отсюда... Бесполезно. Твари были слишком сильными. Один на один эльда мог бы с ними справиться, даже один на двоих или троих... но не один на два десятка... даже если бы ему чудом удалось освободить руки... Ошейник сдавил ему шею так, что стало трудно дышать. Ледяное железо царапало кожу и почему-то не спешило нагреваться теплом его тела...
- Ну вот, голуг, ты готов к встрече с нашим повелителем. Идем же, он с нетерпением ждет тебя! Проводите гостя, а то он пока не знает дороги! - и командир подал знак подчиненным.
Двое подхватили Маэдроса под руки, а один взялся за цепь на ошейнике. Он покорился рывку цепи - ибо что бы он выиграл, сопротивляясь? Еще одно избиение? А ведь они могут тащить его волоком, обдирая кожу о каменный пол... Лучше уж идти самому... - только куда и зачем? Зачем он нужен Моринготто? Он хочет его убить? Почему тогда не убил сразу? Зачем его раздели? Чтобы унизить? Эльдар считают, что негоже разумному ходить без одежды, так делают лишь дикие звери... Моринготто хочет превратить его в животное? Липкий страх исподволь овладевал сердцем Маэдроса. Легко быть отважным, когда ты свободен, труднее остаться таким, когда находишься в полной власти врага. Маэдрос вспомнил мертвого Финвэ, лежавшего у врат Форменоса, его голова была разбита могучим ударом. Что, если и с ним сейчас сделают то же самое?
Путь длился долго. Одни подземные туннели были широкими и высокими, по ним могли пройти в ряд хоть десяток эльдар, другие - низкими и узкими, иногда ему даже приходилось наклоняться. Пол был неровным и ступать по нему босыми ногами было больно. Стоило Маэдросу споткнуться о выступ и вскрикнуть, как орки разразились хриплым довольным хохотом. За руки его больше не держали, видимо, убедившись в покорности пленника. Орк, тянущий за цепь все прибавлял шаг, заставляя это делать и Маэдроса. Вот он резко дернул за цепь... и Маэдрос упал, ударившись плечом под еще более гнусный смех. Он попытался встать... но ему не дали. Орк все так же тянул за цепь, к нему присоединился второй... Маэдросу показалось, что сейчас у него оторвется голова, если раньше ошейник его не задушит. Они действительно поволокли его по полу, обдирая кожу о камни.
Он все же попробовал подняться, но кованый сапог врезался ему под ребра, вышибая дух. Больше он не пытался встать, только повернул голову так, чтобы лицо меньше обдиралось о камень и закрыл глаза. Когда-то они с Финдэкано лазили по скалам, соревнуясь, кто быстрее достигнет вершины. Один раз он соскользнул по почти отвесной поверхности склона, поранив щеку... Но та боль не шла ни в какое сравнение с этой... Ошейник душил все больше, не давая свободно вздохнуть.
Когда Маэдрос уже думал, что задохнется, его рывком подняли на ноги. Он открыл глаза, удивляясь, откуда попеременно исходит то жар, то холод...
Больше всего это помещение походило на кузницу или мастерскую. Вот пылает нечто вроде горна, а рядом лежат клещи, тиски, какие-то тонкие и острые шила, железные палки... Но на этом сходство с кузницей-мастерской кончалось. Зачем в кузнице цепи, свисающие с потолка? Вот что-то вроде деревянного ложа с прикрепленным к нему колесом... А вот на стене висят странные предметы - палки с кожаными ремешками подлиннее и покороче. Одни ремни были толстыми, другие потоньше, но зато их было несколько. Некоторые были гладкими, другие - в узелках или с металлическими крючками... В отдалении стояло высокое черное сидение, похожее на трон.
Ему недолго пришлось оглядываться - его подтащили к тем самым свисавшим с потолка цепям. Один из орков обнажил кинжал и поднес его к глазам Маэдроса, другой рукой крепко ухватив его за волосы. Первым побуждением Маэдроса было отшатнуться, но тварь держала крепко. Глаза! Он как зачарованный уставился на острие кинжала... Он почувствовал, как руки его освобождают... но он не мог сделать даже бесплодную попытку сопротивляться... кончик ножа был так близко к его глазам... Однако и миг освобождения был недолог. На руках сразу же защелкнулись другие наручники, и орк отпустил его волосы, с видимым сожалением убрав кинжал. Цепи со скрежетом поползли вверх, теперь Маэдрос не мог опустить руки ни на дюйм и стоял, вытянувшись во весь рост. Что будет дальше? Ждать ответа пришлось недолго. Еще до этого Маэдрос отметил поток ледяного воздуха, исходящий от дальнего конца помещения - там виднелся вход в еще один большой туннель. Холод этот был похож... да, на тот, что исходил от ошейника - он так до сих пор и не согрелся его теплом. Что таится там, в черной пасти туннеля?
Холод усилился. И в проеме туннеля сгустилась тьма, среди которой мерцали три одинокие искорки света - тусклого, еле заметного. Маэдрос вспомнил о той тьме, что они видели в Форменосе - от нее леденело сердце и мешались мысли. Вот сгусток тьмы стал еще чернее, обрел плоть - и превратился в огромную темную фигуру. От нее веяло таким холодом и злобой, что Маэдрос невольно закрыл глаза. Но это не помогло. Тонкой плоти век было недостаточно, чтобы отгородиться от ужаса, ведь он родился еще до рождения Мира и обладал наивысшей мощью среди тех, кто населял Арду. Силы эрухини, хотя бы даже и рожденного в Валиноре, было недостаточно, чтобы противостоять ему. Но Маэдрос все же будет противостоять... хотя бы попытается. Он недаром старший сын величайшего из эльдар. Пусть ему досталось мало от талантов отца... но он унаследовал немалую толику его силы, большую, чем любой из его братьев. Маэдрос собрал всю отвагу и стойкость, всю силу и решимость, открыл глаза... и невольно отшатнулся. Цепи натянулись... увы, он не мог сделать даже и одного шага.
Маэдрос раньше не раз видел Мелькора... нет, Моргота в Валиноре. Тогда он принимал прекрасный облик нолдо - высокого, выше, чем любой эльф - даже Турукано доставал ему только до плеча - черноволосого, с белой кожей и стройным телом, могучими плечами кузнеца и длинными пальцами мастера. Но даже тогда глаза у него были тускло-серого цвета, с изрядной болотной прозеленью, они никогда не сияли тем внутренним светом, что был присущ любому из эльдар и всем другим Айнур, оставаясь холодными, даже когда Моргот смеялся или восторгался чем-либо. Взгляд его был так пронзителен, что собеседникам всегда казалось, что Моргот роется ледяными пальцами в их самых сокровенных мыслях - и эльфы невольно закрывали разум непроницаемой броней аванирэ, хотя это считалось невежливым при разговоре с Айнур. От общения с любым другим Айну - даже мрачным Мандосом, величественным Манвэ или могучим Тулкасом никогда не возникало подобного ощущения... Но речи Моргота всегда были такими сладкими, а тайны мастерства, которые он открывал - такими заманчивыми, что многие нолдор с удовольствием слушали его, не обращая внимания на неприятные чувства. И сам Маэдрос когда-то прислушивался к его речам - о, лучше бы ему было оглохнуть тогда! В те времена Моргот говорил об оружии, о силе, которое оно дает для защиты... и о тех, от кого следует защищаться. А защищаться по его словам следовало - Маэдрос ощутил мгновенный вкус горечи во рту - от Финголфина и его сыновей, от лучшего друга Фингона. Маэдрос и тогда не до конца поверил в предательство родичей... тем более, он не верил теперь. Ныне нолдор узнали, кто был их истинным врагом - но как дорого заплатили они за это знание! Жизнью короля и его старшего сына, кровью, пролитой в битвах с врагом и кровью родичей на своих руках, что принесла им вечное проклятие...
Теперь в облике Моргота не осталось ничего прекрасного - он навевал ужас и омерзение. Айну стал еще выше - теперь Маэдрос едва ли смог бы дотянуться до его плеча даже вытянутой рукой. Тело, скрытое длинным черным балахоном, казалось ожившей каменной глыбой - такое оно было массивное. Голова походила на пивной котел. На серо-землистом, рыхлом, покрытом морщинами и складками лице выделялись огромные вывернутые губы темно-серого цвета. Пряди редких сальных волос свисали из-под Железного Венца - короны с тремя острыми зубцами, похожими на очертания Тангородрима. А в нем... Маэдрос чуть не застонал в голос ... вот они, Камни его отца, украденные и оскверненные Врагом! Свет их почти затмился тьмой, что распространял Моргот вокруг себя. Те самоцветы, что когда-то могли осветить обширную подземную сокровищницу, теперь еле-еле мерцали. Маэдросу показалось, что железные оковы вражьего венца для них так же мучительны, как цепи и ошейник для него самого. Он содрогнулся - ему показалось, что Камни беззвучно кричат, и отвел взгляд от невыносимого зрелища, вновь взглянув в лицо Морготу. И тут же пожалел об этом. Глаза Моргота были маленькими и почти незаметными... пока Моргот не обратил взор прямо на пленника.
Теперь Маэдрос не мог оторвать свои глаза от глаз врага, он утонул в их бездонной черноте. Он ощутил, как злая сила бьется о доспех аванирэ, стремясь проникнуть в его разум... Но Валар когда-то говорили - никто, кроме одного лишь Эру Илуватара, не может проникнуть в чужой разум сквозь нежелание. И это оказалось правдой. Даже сильнейший из жителей Арды не смог это сделать. Толчки прекратились, и Маэдрос уловил разочарование и ярость, овладевшие Морготом. Глаза Айну спрятались под набухшими веками, отпустив взгляд Маэдроса, и последним, что почувствовал тот, был отзвук сильной боли. Маэдрос услышал шум вокруг - это орки попадали на пол, прикрыв головы руками - видно, для них это ощущение оказалось куда сильнее и они опасались гнева своего повелителя. Он и сам почувствовал ледяные пальцы страха, сжавшие сердце. Он здесь... он отдан в полную власть Моргота, который может сделать с ним все, что угодно. Эльф с особой силой ощутил свою наготу - как ни призрачна была защита тонкой ткани, но одетому ему было бы легче. Возможно, Моргот на это и рассчитывал.
Моргот отступил на шаг и уселся на высокое черное сидение. Орки зашевелились и встали - наверное, Моргот отдал им беззвучный приказ. Черный Владыка указал на стену, где висели непонятные палки с ремешками и один из орков, подскочив, тут же взял одну - ремешки на ней были не очень длинными, но зато их было три да еще и с металлическими крючками. Орк встал за спиной Маэдроса, и лишь тогда Моргот заговорил:
- Привет тебе, Нельяфинвэ Майтимо Фэанарион! Ты так стремился к встрече со мной, и вот ты здесь, в моем владении! По нраву ли тебе мое гостеприимство и мои дары?
Гулкий голос, раскатившийся эхом под сводами подземелья, едва скрывал насмешку. Еще бы Морготу не насмехаться над ним, глупцом, который поверил обещаниям Отца Лжи...
Маэдрос горько рассмеялся.
- Немногого стоит твое гостеприимство, Моринготто, если ты связываешь гостей, чтобы они не могли уйти.
- Не смей называть меня так, меня, Мелькора могучего, повелителя Судеб Арды! - спину Маэдроса ожгло огнем. Его лицо исказилось болью, но стон удалось сдержать. Он заметил, как Моргот подался вперед, с жадностью всматриваясь в его лицо.
- Скоро ты отучишься называть меня так, ублюдок! Скоро ты будешь ползать передо мной на коленях, умоляя о пощаде!
Толстые губы Моргота расползлись в ухмылке.
- Будущий король нолдор мог бы проявить побольше ума! Неужели ты думал, что я добровольно отдам тебе Сильмариль? Скорее рухнет Тангородрим, чем это произойдет! И не забудем о чести, о, принц, перенявший низость своего отца! О скольких воинах мы договаривались, Фэанарион? Помнишь? Не более пятидесяти! А сколько взял ты? Сотню! Ты обманул меня! И чего добился этим? Сотни бесполезных смертей? - Моргот перешел почти на шепот, хотя Маэдрос слышал его так же отчетливо как и раньше. - Ты помнишь их всех, Фэанарион? Помнишь их имена? Помнишь лица? Может, тебе следует напомнить? По удару за каждого - это будет справедливо, не правда ли? Сотню ударов! - это Моргот крикнул стоящему рядом с Маэдросом орку.
Маэдрос опустил голову. Моргот нащупал одно из его слабых мест и не мог выдумать худшей муки. Сколько раз он укорял себя за то, что вообще согласился на эту встречу и за то, что из-за нарушения им слова погибло больше эльдар, чем если бы он был честен...
Плеть вновь опустилась на плечи Маэдроса. Жгучая боль, струйка крови на коже... Раз!
"Эльданьяр... Черноволосый кузнец, мастер по работе с медью... Жена не пошла за ним, но он не мог нарушить однажды данного слова... Он падает, разрубленный до середины груди мечом огромного орка..."
Два!
"Хэлкарон... Волосы у него были серебристые, как у тэлеро и он тоже любил серебро... Он собирался жениться, когда погасли Древа... Орк подкрался к нему сзади и зарубил ятаганом..."
Три!
"Артанэр... Высокий охотник с необычайно светлыми глазами... Он заливисто смеялся, преследуя добычу... Его убил балрог, хлестнув огненным бичом... Лицо обезобразил ожог..."
Следующий удар - следующее имя, следующее лицо, следующая смерть... Он чувствовал, как кровь струйками бежит по спине, рубцы горели огнем. Но хуже этой боли была боль в сердце, стыд за бесчестный поступок, страдание от гибели друзей... По лицу текли слезы, а он все шептал имена ушедших, позабыв, где находится... Но гнусный голос Врага вернул его к действительности.
- Вижу, Фэанарион, ты уже сожалеешь о своей глупости и подлости. Прекрасное начало! А теперь можешь поразмыслить о своих деяниях в одиночестве.
Он почти не помнил, как его приволокли обратно в камеру и приковали к стене так, что нельзя было опуститься даже на колени. "Хэлькарон, Артанэр, Эльданьяр, Сульмо, Аранаро..." и еще имена, и еще, а потом сначала. И он вспоминал каждого из них, их лица и голоса, их песни и творения... И их смерть. Захотелось взвыть, зарыдать в голос от душевной боли и отчаяния, и только остатки гордости удерживали его. Нельзя дать Морготу большей радости, чем показать свое отчаяние. Он и так поддался ему... больше этого не будет.
Наконец, спасительные грезы охватили его...
***
-Майтимо! Ах, вот ты где... Наконец-то я тебя нашел! - веселый голос Макалаурэ послышался совсем рядом, а вскоре из-за завесы ветвей, окружавших маленькую полянку показался и сам менестрель. - Что же ты нас бросил?
- Что-то мне нынче не хочется охотиться - зря я поддался уговорам Турко и Курво. Как они там?
- Еще преследуют оленя. Я оставил погоню, когда увидел, что тебя нет. Но... может оставить тебя одного?
- Что ты, Кано, не надо. Посидим вместе.
Некоторое время братья молчали. Потом Макалаурэ сказал:
- Ах да, я ведь совсем забыл! Хэлкарон приглашает тебя на свадьбу через месяц. После Праздника Урожая. Сегодня он показал мне серебряный обруч - подарок будущей жене. Чудо, что он может сделать из обычного куска металла...
- Правда? Конечно, приду, - Майтимо улыбнулся. - Давно пора было им пожениться. То-то я смотрю, последнее время Хэлкарон просто сияет...
Майтимо облизнул губы, ощущая сухость во рту.
- Пить хочется... Давай поищем ручей.
И они пошли искать воду. Сначала двигаться было легко - сухих веток и камней под ногами было немного, но затем деревья стали расти все гуще, они сплетали ветки так, что пройти сквозь них было невозможно и приходилось искать обходные пути. А воды нигде нет... Жажда становится все нестерпимей, и вот он бредет по лесу только с одной мыслью - где найти воду, Кано отстал, но Майтимо уже совсем не думает о нем, а только о воде - о родниках, речках, озерах с прохладной вкусной водой, которую так хорошо пить в летний полдень. Деревья все теснее обступают его, распрямившиеся ветви больно хлещут по спине. Темно и мрачно, он никогда не видел такого мрака посреди Валинора. Неужели этот лес никогда не кончится? Он заблудился! Под ногу подворачивается узловатый корень, и Майтимо летит вниз, в темноту...
