Глава 11Малфой в который раз перелистал старинную книгу и, смачно выругавшись, отбросил её на край стола. Он так надеялся, что именно в ней найдёт необходимые ответы!
Поиски в общественной библиотеке никаких результатов не дали, и тогда Драко вспомнил об увесистом томе под названием «Магические семейства Великобритании. От основателей до наших дней». Эту книгу Люциус Малфой хранил в специальном тайнике и доставал лишь в самом крайнем случае. Дело в том, что она была заколдована одним из величайших архивариусов таким образом, что каждое событие, зарегистрированное потомками «великих основателей» по всем магическим правилам, тотчас отражалось на её страницах. Из-за этой особенности на книгу не раз накладывали различные чары, призванные уменьшить её размер, но она всё равно выглядела впечатляюще. Драко не знал, почему эта удивительная вещь испокон веков хранится в их поместье, да и, по правде говоря, вообще никогда особо не интересовался книгой. Теперь же, когда он не нашёл в ней ничего полезного касательно их с Грейнджер дела, проведя за чтением около двух суток, злости его не было предела. Малфой даже подумывал над уничтожением «бесполезной книжонки». Если бы ему ещё не хотелось спать так сильно…
Он попробовал было взяться за другую книгу, но буквы плясали, не желая складываться во что-либо более-менее разумное, и Драко сдался: в конце концов, он и так помогает Грейнджер оправдать Поттера. И неважно, что оправдание предка очкарика – по мнению его временной союзницы, самый верный способ вернуться в их мир, всё равно это противоестественно. Он, Малфой, и не должен тратить своё время на подобные глупости.
Зайдя в свою комнату, он кинул беглый взгляд на прикроватный столик: там лежало несколько писем от Грейнджер. Ему, в отличие от неё, не приходилось постоянно скрываться, поэтому Малфой достаточно халатно относился к их переписке.
Мысль простая и одновременно гениальная пронзила его сознание, и как он раньше об этом не подумал?
Забыв про сон, Драко кинулся в комнату Максимилиана Малфоя и, щёлкнув пальцами, вызвал домового эльфа: ему срочно нужно что-нибудь, прогоняющее сон.
***
- Ты прекрасно выглядишь в этом платье, милая! Как здорово, что вскоре я смогу назвать тебя сестрой. Своей чудесной и прекрасно сестрой, - Джинни-Диана мило улыбнулась, поправляя подол свадебного платья Гермионы.
Грейнджер ответила ей не менее милой, но несколько вымученной улыбкой. Всё происходящее угнетало Гермиону. Во-первых, это было уже пятнадцатое «чудесное платье», во-вторых, будущая миледи Поттер была слишком энергична и требовала постоянного внимания. Да, и эти непрекращающиеся разговоры о скорой свадьбе и счастливой семейной жизни…
Это сумасшествие продолжалось уже третий день подряд и, судя по всему, Джинни не собиралась останавливаться. Она с упоением расписывала «своей будущей сестрёнке», чем они займутся завтра:
- Нам необходимо определиться с блюдами. Конечно, большая часть меню уже утверждена, но надо поговорить с Реджинальдом и Говардом, вдруг они будут против некоторых кушаний. Например, у меня индейка по-французски вызывает сомнения…
Гермиона прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться на вопросах, куда более важных, чем вкусовые предпочтения её «брата» и «жениха»: как доказать невиновность Самюэля?
Они с Малфоем по несколько раз пересмотрели всё, что могло пролить хоть какой-то свет на события тех лет, но всё было напрасно. Правда, Малфой говорил об удивительной книге, в которой отражаются все события, связанные с жизнью древних магических родов, но всё же…
Малфой-Малфой… он приснился ей прошедшей ночью. Во сне он почему-то подбирал ей платье вместо Джинни, а затем вдруг страшно расхохотался и стал душить её. Грейнджер проснулась от того, что её трясло, и долго ещё потом не могла уснуть. Она не верила в магическую силу сновидений, но прекрасно знала, что они напрямую связаны с самыми тайными страхами и помыслами человека. Неужели она всё-таки уверена, что бывший слизеринец подставит её? Впрочем, он ведь хотел убить её… Правда, не убил. Не смог. Но…многое ли это меняет?
Гермиона бы хотела забыть о том, что произошло в библиотеке, однако это было выше её сил. Да, она простила его и ни разу не заговорила о случившемся, но не могла перестать размышлять. Иногда, останавливая себя, Грейнджер понимала, что уже несколько часов думает о Драко Малфое, и ей это не нравилось. Совершенно.
- Генриетта, ты меня слушаешь? – обиженно протянула Диана-Джинни, нахмурившись.
- Прости, отвлеклась.
Лицо леди Уизли приобрело лукавое выражение:
- Задумалась о том, что случится после праздничного ужина?
Грейнджер закашлялась: вот уж не думала, что благовоспитанные леди рассуждают о подобном. Хотя… Джинни Уизли всегда отличалась непосредственностью, хоть что-то же должно быть неизменным.
Неправильно растолковав её реакцию, Джинни-Диана улыбнулась:
- Да, я тоже думаю, что о мечтах лучше никому не рассказывать, но о свершившемся факте можно будет и поговорить, верно? – она подмигнула Гермионе, - надо вызвать эльфов, чтобы они тебя переодели…
Гермиона вздохнула. Несмотря на активное сопротивление, невеста Говарда не позволила ей переодеваться самостоятельно, и вообще была ужасно возмущена подобным предложением: «Это же не какие-нибудь кухонные эльфы, а специально обученные! Сама королева пользуется их услугами!»
Примерка закончилась только вечером. И если платье для невесты Реджинальда всё-таки было подобрано, то Джинни-Диана решительно заявила, что ни одно из лучших платьев мастеров Европы ей не подходит. Необходимо шить на заказ, причём сначала следует пригласить художника, который сделает эскизы, а затем уже связаться с ведущим портным королевского двора – мосье Георгом. По мнению Гермионы, всё это было пустым капризом, но Гарри-Говард поддержал свою суженную: «Всё будет так, как вам угодно, любимая».
Когда Гермиона, пообещав, что она завтра снова приедет в поместье Уизли (где и разворачивались все эти дни «боевые действия»), наконец вернулась к себе, то почувствовала невероятную усталость. Если она когда-нибудь надумает выйти замуж…
Что именно тогда случится, Грейнджер придумать не успела. О стекло что-то стукнулось. Как девушка и ожидала, нарушительницей спокойствия оказалась сова Малфоя. Гермиона поспешно отвязала письмо и присела на кровать.
«Грейнджер,
С книгой, о которой я говорил, ничего не вышло, но я нашёл старые письма Максимилиана. Их осталось совсем немного: почти все от Марии или Поттера, но одно подписано «Г. Уизли». И этот самый «Г.» предостерегает Максимилиана и пишет, что (цитирую) «вас обманывают. Не имею права сказать кто именно, но вы можете оказаться в большой опасности». Как мне кажется, это пока единственная стоящая зацепка. Узнай, жив ли ещё виконт Герман Грегори Уизли (именно так расшифровывается таинственное «Г»).
P.S. Не отвечай, всё равно через три минуты я усну и проснуться планирую лишь через 25-30 часов.
Не надо благодарности,
Малфой»
- Спасибо, - произнесла Грейнджер в пустоту и улыбнулась: всё-таки на Малфоя действительно можно положиться. Да, и к Уизли она завтра поедет не просто так.
***
- Диана сказала, что вы уже выбрали платье, - Реджинальд пытался развлечь Гермиону, пока его сестра приводила себя в порядок. Диана решила, что сегодня перед приходом художника они с Генриеттой должны немного проехаться в экипаже («Заодно отвлечёмся от этой суеты. Она меня, конечно, очень увлекает, но надо же и поговорить спокойно»)
- Да, именно так.
С тех пор, как Гермиона убедилась в том, что Реджинальд ничего не чувствует к Генриетте, ей неизвестно почему стало легче общаться с ним. Сердце не падало вниз каждый раз, как она встречалась с прошлым воплощением своего возлюбленного. Будто перестала связывать их воедино. И мысли о Роне уже не преследовали её и днём, и ночью. Ей по-прежнему больно было вспоминать тот приём, но всё же переживания по этому поводу по сравнению со стоящей перед ней задачей возвращения домой казались не столь значительными.
- Генриетта… а что бы вы хотели получить в качестве свадебного подарка?
- Я не знаю. Думаю, вы можете выбрать что-нибудь и без моих подсказок, верно?
- Конечно. Если что мне может помочь Поли… - ответил Реджинальд и вдруг зарделся, поспешив отвести взгляд.
«И когда он поймёт, что не равнодушен к Паркинсон?» - задалась риторическим вопросом Гермиона и мило улыбнулась, сделав вид, что не заметила его смущения.
Тем временем в гостиную спустилась Джинни. На ней была мантия свободного покроя изумительного светло-золотистого цвета, волосы леди Уизли подняла наверх с помощью специального заклинания.
- Простите, брат, но мне придётся похитить вашу прекрасную возлюбленную…
- Вижу, сопротивление бесполезно, - Рон-Реджинальд беспомощно развёл руками.
- Точно подмечено.
Девушки прошествовали к экипажу. Расположившись, как можно удобнее, Диана принялась рассуждать о преимуществах замужней жизни. Видно было, что для неё нет ничего желаннее статуса жены и матери. Впрочем, Гермиона не могла её винить: о чём ещё может мечтать девушка в это странное время? Хорошо, что в магической Британии они хотя бы могут обучаться наравне со своими будущими мужьями…
- Диана, скоро я стану частью вашей семьи, - Гермионе не очень нравилось подобное начало, но надо же как-то вывести разговор на таинственного Германа Грегори.
- Конечно, - глаза Дианы сияли мягким тёплым светом, - у меня никогда не было сестры, поэтому я очень хочу, чтобы ты ей стала.
- И это меня очень радует… Но дело в том, что я ещё не очень хорошо разбираюсь в истории вашего рода. А ты ведь знаешь, насколько это важно для меня…
- Да, о твоём пристрастии к упорядочиванию всего на свете у нас в Хогвартсе до сих пор ходят легенды.
Грейнджер улыбнулась. Ей всё чаще хотелось познакомиться с прошлой собой. Интересно, сильно ли отличаются они друг от друга?
Джинни-Диана тронула её за рукав:
- Спрашивай, о чём хочешь, дорогая.
- Недавно я читала одну книгу, посвящённую событиям при дворе последнего герцога Мракса, и там было написано что-то о виконте Германе Уизли.
Виконтесса внимательно посмотрела на собеседницу и спросила голосом, лишённым обычной для неё непринуждённости и лёгкости:
- И что же было написано в этой книге?
Не готовая к этому вопросу, Гермиона немного растерялась:
- Просто говорилось о том, что он принимал активное участие в событиях тех дней.
- Странно, - её собеседница покачала головой, - об этой истории почти никто не знает. Дашь мне потом эту книгу, хорошо?
- Конечно… Так… ты расскажешь мне? – Грейнджер уже начала сомневаться в успехе предприятия. И как она могла забыть, что Уизли-младшая не так проста, как кажется?
Помолчав немного, Джинни постаралась улыбнуться:
- Да, расскажу… ты ведь скоро войдёшь в семью и в любом случае узнаешь. Дело в том, что виконт Герман Грегори Уизли – это наш с Реджинальдом отец, но… он очень болен, понимаешь? Он был одним из тех, кто перешёл на сторону герцогини, и в ту самую ночь он увидел что-то. Никто не знает, что именно, но из-за этого он… сильно повредился рассудком…
На глаза Дианы навернулись слёзы, но она старалась сохранять спокойствие:
- Сначала это было почти незаметно, то есть… мама говорит, что он вёл себя странно, но лишь в кругу близких. Например, мог встать среди ночи и начать писать что-то, а порою, она просыпалась от его криков… Его лечили, - Джинни всхлипнула, - но с каждым годом болезнь прогрессировала, и вскоре… он перестал отличать реальность от своих фантазий. Он винит себя в чём-то, всё время твердит, что мог бы многое изменить… Колдомедики твердят, что всему виною стресс…
Девушка вымученно улыбнулась, а затем разрыдалась. Гермиона обняла подругу. Через какое-то время спросила, чувствуя себя крайне неуютно:
- Он жив сейчас?
- Да, но после смерти Уиллиса ему стало хуже.
Грейнджер вздохнула, когда она затевала этот разговор, то не думала, что узнает нечто подобное.
***
«Малфой,
Дело принимает серьёзный оборот: Г.Г. Уизли – отец Реджинальда и Дианы (Рона и Джинни). В ночь, когда произошли те события, о которых нам рассказывала Мария, он стал свидетелем чего-то, что глубоко травмировало его. Теперь он живёт затворником на Сейхел-стрит.
Сам понимаешь, что я не могу поехать туда ни одна, ни уж тем более с тобой.
Все карты в твоих руках.
P.S. Будь аккуратнее.
Грейнджер»
«Грейнджер,
Почему мне кажется, что «будь аккуратнее» было написано не с заботой обо мне, а как лишнее доказательство того, что ты считаешь меня довольно жестоким типом, способным причинить массу неудобств (как минимум) сошедшему с ума старику, лишь потому что его фамилия «Уизли»?
И да, я знаю – он не «сошедший с ума старик», а «глубоко несчастный человек». Можешь не тратить чернила зря, чтобы довести до моего сведения эту безумно интересную мысль.
Я поеду к Г. сегодня вечером. Встретимся после этого с помощью камина. Как отвлечь всех твоих надзирателей, думай сама.
P.S. Слышал, ты вовсю готовишься к свадьбе. Надумала остаться?
Малфой»
***
Драко бы не удивился, если бы оказалось, что Герман Уизли живёт в каком-нибудь страшном закоулке Лондона, но виконт «сильно разочаровал Малфоя». Лорд Уизли расположился в небольшом уютном доме, окружённом прекрасным парком с остриженными трудолюбивыми эльфами деревьями.
Как Малфой и предполагал, к отцу Дианы и Реджинальда никого не пускали без предварительного разрешения его супруги или лечащего колдомедика с витиеватой, трудно запоминаемой фамилией. Сомневаясь, что кто-либо из вышеперечисленных лиц проникнется к нему симпатией и позволит увидеться с загадочным мистером Уизли, Драко решил рискнуть и проникнуть в дом через столь удачно открытое нараспашку окно. Конечно, подобные авантюры не входили в список его излюбленных занятий, но что поделать, если иначе он никак не сможет выбраться из этого дурдома, в котором он чуть было не убил Грейнджер?
На самом деле события того вечера до сих пор тревожили Драко, именно поэтому он так много язвил в разговорах с ней: ему было неуютно. И ещё его мучило что-то, смутно напоминающее совесть: всё-таки его поступок можно смело приравнять к предательству, а что может быть хуже?
Когда Драко проник в незнакомую комнату, то поначалу не понял, где именно находится. В помещении было темно и, несмотря на открытое окно, пахло сыростью.
- Кто здесь? – спросил неведомо откуда хозяин дома.
- Вы ведь виконт Герман Уизли? – Малфой был уверен, что говорит именно с тем, ради кого проник сюда, но убедиться всё-таки стоило.
- Да, Уизли. Я Уизли… - мужчина явно был чем-то обеспокоен.
Впрочем, если учесть, что он сумасшедший, то это неудивительно. Хорошо ещё, что он не кинулся на Драко, как только тот вошёл в комнату столь экстравагантным способом.
Размышляя подобным образом, Малфой аккуратно приблизился к мужчине. Он постепенно привыкал к темноте и уже мог различить тонкую, будто вырезанную из бумаги фигуру, склонившуюся к полу. Создавалось впечатление, словно этот человек потерял что-то и никак не может найти искомое.
- Скажите… - Драко не был силён в разговорах с умалишёнными людьми, поэтому несколько сомневался в правильности своих действий, - вы знали Максимилиана Малфоя?
- Мак-си-ми-ли-ан… - по слогам повторил мужчина, а затем вдруг протяжно завыл, - Мааалфооой, Мааалфооой…
- Тише-тише, - попытался успокоить несчастного обладатель тревожащей Германа фамилии, - вы что-то можете сказать о нём? О той ночи, когда…
Виконт не дал ему закончить фразу. Он схватил Драко за руку и зашептал так быстро, что Малфой наклонился, чтобы разобрать хоть что-нибудь:
- Я говорил. Я понимал. Я что-то чувствовал. Чувствовал беду. Точнее видел. Вдвоём. Их. Видел. Точно. Написал… Я писал ему письмо, понимаете?
Он смотрел на Малфоя, как утопающий на своего спасителя. Драко закивал, давая понять виконту, что он всё понимает, хотя на самом деле абсолютно ничего не понимал.
- Да-да, вы понимаете… Но больше никто. Я не сказал ему главного. Не сказал Малфою. Малфою не сказал, - Герман стал раскачиваться на месте, затем его глаза загорелись каким-то особым безумным огнём, - и потом… битва. Была большая битва. Я видел, что он меняет ребёнка. Он подменил ребёнка, - он сжал руку Драко так сильно, что тот поморщился от боли, - тот, с кем она изменяла Мраксу, подменил ребёнка, а я так ничего и не сказал Малфою. А Малфой любил её. Он её любил, а тот… - виконт ослабил хватку, и Малфой невольно охнул, - думаю, нет.
На мгновение он затих, а затем поднял глаза на Драко:
- Ты похож. Похож на Малфоя.
- Я его сын, - немного помедлив, признался Драко. Он не знал, как виконт отнесётся к подобному известию.
- О… значит, ты пришёл простить меня? – глаза больного засияли надеждой.
- Да.
- Сын. Его сын. А мой Уиллис. Старший. Погиб из-за всего этого. Это он убил его, я знаю, но никто не слушает… - Малфою показалось, что виконт сейчас расплачется.
- Я выслушаю вас, - пообещал он.
- Конечно, ты ведь его сын… Я писал. Много писал об этом. Хотел отправить и боялся. Боялся, что он найдёт меня. И потом… Уиллис забрал мои записи. Я просил его об этом. Я боялся. Он мог узнать. Прийти. Просил об этом моего старшего сына. Я просил. Уиллис спрятал. И он пришёл за ним.
Виконт расплакался, словно дитя, и Драко охватило странное чувство жалостливой брезгливости. Не зная, как остановить приступ, он поспешил уйти, предварительно позвонив в стоявший на тумбочке колокольчик, который явно был предназначен для вызова прислуги.
Увиденное неприятно поразило его. Да, и то, что он понял из слов помешанного, заставило задуматься. Выйдя за пределы владений несчастного виконта, он аппарировал.
***
- Привет, у меня буквально пять минут, - сообщила Грейнджер, выходя из зелёных языков пламени.
- Кто бы сомневался, - Драко окинул её придирчивым взглядом, - надеюсь, ты провела этот вечер лучше, чем я.
- Что-то случилось? – в голосе Гермионы прозвучала неподдельная тревога, и Малфой невольно улыбнулся.
- Случилось то, Грейнджер, что у нас теперь есть множество неразгаданных тайн и всего одна ниточка.
- Какая же?
- Смерть Уиллиса Уизли.
Гермиона напряглась:
- Не понимаю.
- Я тоже, но, если без долгих предисловий, мне удалось узнать примерно следующее: виконт Уизли был в курсе каких-то неизвестных Максимилиану дел, скорее всего, связанных с герцогиней Мракс. Уизли предостерёг его, но ничего определённого не сообщил, так как боялся кого-то третьего, - Драко зашагал по комнате, - и этот третий, - он взглянул на Грейнджер, - и является теперь нашей целью. Именно он, как я понял, был соперником Малфоя, а значит, мог подставить их с Лорен той ночью. Уизли ещё говорил что-то насчёт ребёнка, которого подменили, но здесь ничего не ясно. И главное – тот третий, по мнению виконта, убил Уиллиса из-за этой давней истории.
Гермиона не знала что сказать: информации было слишком много, но в сущности ничто из этого не давало однозначного ответа на волнующий их вопрос.
Наконец, она решилась:
- Насколько можно доверять тому, что говорит виконт?
Драко расхохотался:
- Мерлин, Грейнджер! Мы говорим о сумасшедшем человеке, одержимом манией преследования, здесь, как говорится, мы можем только надеяться, - и, поймав её настороженный взгляд, добавил, - нет, я не свихнулся, не бойся.
- То есть ты считаешь, что мы должны расследовать смерть Уиллиса? Но ведь его загрызли волки.
- Я не вижу других вариантов, Грейнджер.
Она подумала немного, затем произнесла:
- Мне пора идти, - и уже уходя, добавила, - спасибо, Драко.
Он вздрогнул. Захотелось вернуть бывшую гриффиндорку в эту комнату и непременно выяснить, почему она вдруг решила назвать его по имени… Но Малфой прекрасно понимал, что это невозможно. Обойдя комнату несколько раз и, выпив стакан огневиски, Драко сел за письменный стол.
***
Осмотревшись, Гермиона выбралась из камина. Как она и ожидала, в библиотеке никого не было. К ним в гости приехали Диана с Реджинальдом, и по этому случаю был устроен небольшой домашний бал, на который также заглянули герцог Лонгботтом и несколько великосветских дам.
Грейнджер подошла к одной из полок. Да, прав был Малфой, когда сказал, что загадок и вопросов стало ещё больше, чем прежде… Драко-Драко. Она не видела выражение его лица, когда произнесла его имя. Наверняка, Малфой крайне удивился. А Гермиона и самой себе не могла объяснить, зачем она это сделала…
Неожиданно девушка услышала чьи-то голоса и, не желая быть замеченной, шагнула за один из стеллажей. Благо, в их библиотеке книги располагались в несколько рядов.
- Поли, я…
- Да?
Реджинальд (а это явно был он) замолчал, а затем Грейнджер услышала звук поцелуя.
- Но мы… - Паркинсон, видимо, пыталась освободиться из объятий кавалера.
- Слушай, Поли, - старший брат Дианы был взволнован, - я отменю свадьбу, хочешь?
- Не знаю, - прошептала Поли-Панси.
- Но…
- Ты обещал Генриетте. Мы с ней не всегда ладим, но она была со мной, когда умер Уиллис. Я не уверена, что могу поступить с ней так.
- Поли…
Гермионе очень хотелось выйти из своего укрытия и посмотреть на заговорщиков, но что-то удерживало её. Грейнджер важно было узнать, что они решат, как поступит Реджинальд…
- Давай подождём.
- Зачем? Или… – голос Рона-Реджинальда сорвался на крик, - ты всё ещё любишь Уиллиса? Да? Я только напоминание, замена…
- Нет-нет, ты не так меня понял!
- Боюсь, я наоборот понял всё слишком правильно! –
До Грейнджер донесся звук шагов, и она поняла, что Панси осталась в библиотеке в одиночестве.
Вскоре, Гермиона услышала глухие рыдания бывшей слизеринки и тяжело вздохнула: дело принимало довольно странный оборот.
