Золотой век Камелота

Глава 11

Спустя неделю замок был охвачен исступленной суетой - приготовления к великой встрече правителей пяти королевств были в полном разгаре.
Под безжалостным присмотром королевы Гвиневры повара день и ночь работали у печей, садовники украшали цветами комнаты и коридоры, слуги драили полы, пока они не начинали сиять, советники спорили над свитками пергамента, а банкетные столы, покрытые разноцветными скатертями, выстраивались под большим куполом, срочно воздвигнутым в центре двора для праздничного обеда.
- Я хочу, чтобы все было идеально подготовлено к приему гостей! - повелительно восклицала хозяйка Камелота всякому, кто замедлял ритм работы. – У нас будет время выспаться, когда великий день останется позади.
Когда же она считала, что дела идут недостаточно быстро — а случалось это нередко - остолбеневшие слуги получали урок, как следует сметать паутину, когда королева вырывала метелку у них из рук. Смеясь, они шептались, что король так любит драконов, потому что женился на одном из них. На что Гвен, сверкая глазами, отвечала, что лучше бы они прекратили говорить глупости, пока она не начала плеваться огнем.
Свежеприобретенный перфекционизм королевы простирался, конечно, и на ее мужа, которому она собиралась придать истинно королевский вид для праздника. И Артур должен был терпеть снятие мерок портным, а потом примерку одежды, которую тот сшил.
- Но раз я в любом случае буду в доспехах… - пытался протестовать король в один из сеансов пытки, который ему устроил портной под безжалостным взглядом его жены.
- Артур… если бы я тебя слушала, ты надел бы эти проклятые доспехи и на нашу свадьбу. Раз в жизни прошу, чтобы ты был красивым. И даже не надейся увильнуть! - ответила Гвиневра, угрожающе наставив на него палец.
Она явно нервничала из-за организации встречи, и Артур, открывший новую сторону в своей жене, закрыл рот, побоявшись разозлить ее.
Портной рядом с ним воскликнул:
- Ваше величество! Вы должны попробовать желтый. Желтый будет вам особенно к лицу!
- Но желтый не мой цвет, - слабо запротестовал Артур, пытаясь отступить.
В этот миг он заметил силуэт в дверях комнаты и воскликнул: «Мерлин!» - отчаянным тоном, который означал: на помощь, спаси меня!
Мерлин, присутствовавший при всей сцене, приподнял бровь с видом, говорящим: каждому свой крест. Артур бросил на него взгляд, кричащий: сжалься! Гвен повернулась к Мерлину, скрестив руки:
- Он и так уже достаточно невыносим. Надеюсь, ты не станешь поддерживать его в попытке бунта.
- Даже и не думал, - заверил Мерлин.
Лицо Артура стало умоляющим.
- Но, может, я могу себе позволить… одеть его вот так?
Мерлин пошевелил рукой, золотая вспышка мелькнула в его глазах, и Артур оказался одет в вышитый золотом камзол поверх ярко-красной рубашки, черные штаны и сияющие сапоги. Он действительно был наряжен… как король.
- Ты великолепен, - обрадовалась Гвиневра. – Это именно то, что я хотела. Я тебе уже говорила, как ты великолепен?
- Я не против, если ты повторишь, - Мерлин надулся от гордости.
- Эй! – возмутился Артур, покраснев, но, бросив взгляд в зеркало, довольно признал: - И правда… неплохо.
- Счастлив помочь, - Мерлин едва заметно улыбнулся.
Он, конечно, не ожидал, что станет стилистом для всего двора, но именно это и случилось… Впрочем, у него не единожды возникало впечатление, что Гвен использовала «заказы» разных придворных, чтобы удалить его, когда хотела остаться с Артуром наедине. Было что-то, чего Мерлин не должен был слышать? Со всеми приготовлениями, висевшими на нем, у него не оставалось времени на любопытство, но было обидно, что его не во все посвящают… и Мерлин спрашивал себя, что скрывает королевская чета.
Благодаря упорной работе Гвиневры, когда великий день наступил, все было готово, и им оставалось только занять свои места в ожидании прибытия гостей. За мгновение до того, как они спустились во двор, королева чудесным образом вновь обрела свою нежность и улыбку, к великому облегчению Мерлина и особенно - Артура. Последние две ночи бедняга сбегал из супружеской спальни ночевать в оружейную и уже начал терять надежду вновь обрести свою любимую прежней. Мерлин ходатайствовал перед подругой, чтобы она позволила королю поспать немного ночью, вместо того, чтобы заставлять его работать до зари над последними деталями организации. Его последним аргументом был:
- У Артура будет совсем не королевский вид, если во время банкета он уснет в своей тарелке, Гвен!
- Не знаю, что на меня нашло, - смущенно извинилась она. – Полагаю, что это стресс…
- Не хотел бы я, чтобы ты слишком часто подвергалась подобному стрессу. Напомни, чтобы я не организовывал такие встречи чаще чем раз в пять лет, - нежно ответил Артур, поцеловав ее ладонь.
Так они и спустились рука в руке, как дружная чета, которой они были… когда вопросы организации не угрожали их прекрасному взаимопониманию.
Мерлин был рядом с ними в парадном наряде. Учитывая, что он одел весь двор, он был возмущен тем, что должен носить свою дурацкую шляпу и звездную мантию. Рыцари Камелота собрались за ними полукругом, сверкая начищенными доспехами.
Двор был переполнен: советники, придворные и простые граждане Камелота толпились, собравшись для встречи четырех делегаций.
Их объявляли одну за другой глашатаи королевства. Они трубили в рог и приветствовали каждого новоприбывшего словами: «Добро пожаловать в Камелот!» - под восторженные крики и аплодисменты толпы.
Жители города выстроились вдоль главной улицы, чтобы посмотреть на кортеж. Люди принесли корзинки с лепестками цветов, которые щедро бросали на правителей союзных наций. Это был славный и теплый прием, который мог вызвать только удовольствие у гостей.
Первая делегация, появившаяся во дворе замка, была из Немета с принцессой Митиан во главе, одетой в роскошное платье. Когда она спустилась на землю, Гвиневра приблизилась поприветствовать ее, и женщины тепло обнялись, переполненные радостью встречи. Горячие приветствия закончились, только когда появилась королева Аннис, как всегда величественная в своих мехах. Вскоре за ней прибыл Баярд, и, наконец, явился Лот с торжествующей улыбкой.
- Дорогие друзья, - с волнением произнес Артур, - Камелот говорит вам: «Добро пожаловать», - в этот солнечный день. Принимать вас - честь для нас. И мы приглашаем вас устроиться, отдохнуть и освежиться перед банкетом, который будет дан вечером в честь рождения Альбиона.
Предусмотрительность Гвиневры принесла плоды, когда каждый без труда нашел свои апартаменты; множество слуг оказалось под рукою, чтобы перенести багаж правителей по коридорам замка; и королевская чета слышала только похвалы качеству приема. Каждый из приглашенных совершил длительное путешествие, и несколько часов отдыха перед подписанием договора пришлись по душе всем.
Когда гости освежились, Артур обнаружил себя болтающим с Лотом и Баярдом, в то время как Гвиневра беседовала с Аннис и Митиан. Незаметно наступил вечер - время банкета приближалось. Мерлин дрожал от нетерпения и одновременно не переставал беспокоиться. А если друиды не решаться присоединиться к ним? А если Алатор встретит какую-нибудь неприятность в пути? А если Килгарра перепугает все собрание своим появлением? Присутствие их всех было необычайно важно для того, чтобы церемония прошла хорошо.
Наконец, время наступило, и они процессией направились к большому куполу, установленному во дворе. Артур и Гвиневра заняли свои места рядом с другими правителями, и Мерлин с удовольствием обнаружил, что для него было предусмотрено место за их столом, рядом с королевой.
Ужин чудесно протекал между насмешками Митиан (не устававшей удивляться, каким старым Мерлин может выглядеть), энтузиазмом Гвен (казавшейся еще более нетерпеливой, чем он), и хорошим настроением Артура (чьи глаза сверкали, словно звезды).
Аннис пыталась убедить Мерлина развлечь их, что он и сделал, заставив появиться в центре стола миниатюрного дракона, который один в один походил на Килгарру. В то время как Баярд и Лот любезно обсуждали выгоды, которые они находили в магии.
- В самом деле, Артур, - заметила Аннис в какой-то момент разговора, - никогда бы не подумала, что вы измените когда-нибудь свое мнение о магии.
- Признаю, порой я сам этому удивляюсь, - смеясь, ответил Артур.
- Что заставило вас пересмотреть свою позицию? – настаивала Митиан.
Артур переглянулся с Мерлином, который не мог не улыбнуться.
- Самый упрямый в мире человек может прийти к верному заключению, когда его окружают правильные люди, - ответил Артур.
Гвен гордо накрыла его ладонь своей и кивнула.
Восхитительный банкет подходил к концу. Слуги унесли тарелки, а советники Камелота положили окончательный вариант мирного договора на почетный стол, стоявший на возвышении и освещенный факелами — на глазах у толпы, собравшейся, чтобы присутствовать при подписании. Правители пяти королевств окружили стол. Гвен и Мерлин остались на своих местах.
Артур взял слово:
- Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать великое событие. Рождение – это всегда великое событие, но это рождение особенное… Это рождение Альбиона. Альбион – это больше чем просто королевство. Это мечта – мечта о мире, единении, процветании и справедливости. Альбион переживет каждого из нас, присутствующих здесь сегодня при его создании. Он укрепится в будущем, как обещание лучшего мира, он расцветет в веках, как великая нация. Альбион – это мир будущего, которое мы строим сегодня. Альбион – это надежда, которую мы создаем вместе.
Честь прочитать текст договора выпала сэру Джеффри – библиотекарю. Мерлин и Гвен слушали знакомые фразы, над которыми провели столько бессонных ночей, с глубокой нежностью.
Потом один за другим Артур, Митиан, Аннис, Баярд и Лот поставили свои печати на пергаменте и под гром аплодисментов пожали друг другу руки в знак дружбы.
- Да здравствует Альбион! – радостно закричали присутствующие.
- Этим договором мы обязуемся править справедливо, - сказала Митиан народу.
- Мы обязуемся установить мир и не искать войны, - тепло продолжила Аннис.
- Мы обязуемся помогать друг другу, - добавил Баярд.
- Мы обязуемся уважать общие правила и подчиняться одним и тем же законам, - заключил Лот.
Когда аплодисменты стихли, снова заговорил Артур:
- Альбион родился из слова, пера, пота… и магии.
Король Камелота вытянул руку и «о-о-о» пронеслось над собранием, когда внезапно поднялся ветер.
- Альбион родился из мудрости великого дракона Килгарры, который первый начал о нем мечтать, - заключил король Камелота.
Килгарра и Айтуза грациозно приземлились бок о бок в центре двора, перед столом, за которым восседали правители пяти королевств, и элегантно сложили свои большие крылья. Их глаза – золотые и серебристые – величественно оглядели собрание. Артур уважительно поклонился им. Килгарра вернул Артуру торжественный поклон. Рядом с ним Айтуза сияла, точно звезды, в центре всеобщего внимания.
- Мир народу пяти королевств и их правителям, - произнес великий дракон. – Мы прибыли приветствовать день, когда король былого и грядущего сдержал свое обещание созданиям магии.
Артур торжественно кивнул:
- Родившись из магии, Альбион не смог бы существовать без нее. Поэтому сегодня я навсегда отменяю законы, запрещающие магию в королевстве. Отныне маги будут судимы на тех же основаниях, что и другие люди. Пусть их дар служит им, чтобы защищать, поддерживать и исцелять ближних, и их будут заслуженно почитать за это, поскольку каждый, кто честно служит добру, доказывает благородство своей души. Да здравствует магия Альбиона – источник чудес, радости и наслаждения; источник жизни, праздника и процветания!
- Да здравствует магия Альбиона! – воскликнули драконы.
- Да здравствует магия Альбиона! – закричал воодушевленный народ.
- Я приглашаю друидов приблизиться, чтобы поставить свою подпись в мирном договоре, - Артур сделал приглашающий жест.
Алатор и друиды подошли к столу, встали рядом с правителями пяти королевств. Среди них Мерлин узнал лицо, которое не видел очень, очень давно - мага, которого он знал подростком, и который теперь стал мужчиной. Он никогда бы не подумал, что Гили придет, и его присутствие добавило волнения в сердце, уже полном эмоций.
В тот миг, когда Алатор подписывал договор, Мерлин почувствовал, как слезы потекли из глаз. Он так мечтал об этом дне, ставшем воплощением всех его усилий и всех его надежд. Он столько сражался, чтобы он наступил. Мерлин вновь видел все свои сомнения, всю свою боль, все свои жертвы. Но ни о чем не жалел. Ни о страхе, ни о тьме, ни о моментах отчаяния, которые пережил, чтобы прийти сюда. Оно того стоило. Конечно, Мерлин всегда это знал. Но радость, которую он сейчас испытывал, была сильнее, светлее и глубже, чем все страдания, через которые он прошел. Потому что этот миг означал только одно - они с Артуром, наконец, исполнили свою судьбу. Слезы скатились до подбородка, и сердце разрывалось от благодарности. Что бы ни случилось, Мерлин знал, что теперь может умереть в мире и отправиться на Авалон, не стыдясь ни за свою жизнь, ни за выдержанные сражения.
Потому что магия была свободна…
Мерлин почувствовал, как улыбка Морганы коснулась его мыслей, в то время как ее душа эхом повторяла вслед за ним, переполненная дикой, безудержной радостью:
Свободна, свободна, свободна…
Эта свобода была дороже любых драгоценностей, любых земель, любых почестей, любых побед. У этой свободы были крылья более славные, чем у всех драконов. Она улетала к небесам и преображала мир вокруг, заставляя его сиять золотом, озаряя его магией. Она вводила смысл туда, где царили пустота и холод.
- Ты не посрамил свое имя, Эмрис. Ты сдержал обещание, данное твоему народу. Ты положил конец царству страха и ненависти. Да здравствует магия Альбиона, - выдохнула последняя из великих жриц на ухо его сердца, и вдруг, будто бы она сама оказалась рядом с ним во плоти - великолепная леди Моргана в белом платье, с лицом, озаренным невыразимым счастьем, подняв к звездам зеленые глаза…
Айтуза и Килгарра сияли перед правителями пяти королевств, посреди ликующего народа, и Мерлин почувствовал, как рука Гвен сжала его ладонь. Она дрожала, так же как и он. Он знал, что она также разделяет его радость и волнение. Знал, сколько она боролась рядом с ним, чтобы этот день наступил. Мерлин вцепился в ее ладонь, и Гвен сжала ее сильнее, склонив голову, чтобы скрыть слезы. Вместе, Мерлин – говорила ее рука в его руке. Он чувствовал себя таким счастливым от того, что обе они здесь, рядом, присутствуют при великом моменте, несмотря на то, что одна из них была только мысленно. Мерлин никогда не смог бы выразить словами, насколько важно было то, что они собрались ради великого дня Артура… вопреки всем раздорам, битвам и разногласиям… близкие, как прежде, когда они были еще молоды, невинны и готовы на все ради их принца.
Их Артура… Не был ли он королем былого и грядущего во всем великолепии совершенного им объединения? Такой благородный, что, казалось, его лицо изменилось, словно исполняемая им миссия придавала ему мощь легенды, только что ставшей реальностью.
Однако он по-прежнему был их Артуром: Мерлина, Гвен, и Морганы. И, хотя они держались в тени, каждый из них полностью разделял его победу…
А потом Артур сказал:
- Моя королева…
Гвиневра приблизилась к нему, и Артур поцеловал ее в лоб. Они оба сияли, и сердце Мерлина разрывалось от счастья видеть их рядом друг с другом, разделяющими эту прекрасную победу.
- Есть человек, без которого этот день никогда бы не наступил, - продолжил тем временем Артур, - и которого я хотел бы поблагодарить от всего сердца…
Он повернулся к Мерлину. «Боже, - в шоке подумал тот. – Он не говорил мне об этой части церемонии…»
- Мерлин? – мягко дружеским тоном произнес Артур.
Мерлин быстро переглянулся с Гвен, увидел ее улыбку и понял, что его друзья подготовили этот миг вместе. Он шагнул вперед, потом еще - к своему королю, в центре всеобщего внимания. Артур протянул ему руки, и Мерлин взял их – горло сдавило от волнения.
Он стоял теперь перед своим королем, их руки были сцеплены, как символ союза, а улыбка Артура говорила: все, что сегодня происходит, происходит благодаря тебе. Мерлин знал, что Артур так думал, знал, что за последние недели он научился признавать его тем, кем он являлся на самом деле… но никогда и не представлял, что король воспользуется этим моментом, чтобы перед всеми продемонстрировать ему свое уважение. Мерлин ожидал, что останется в тени, когда Артур будет сиять, и был бы доволен таким положением дел, как и всегда, наблюдая за его славой. Не сегодня, - ответили ему сияющие глаза Артура, с улыбкой поймав его взгляд. - Это не только мой великий день, Мерлин – наш.
- Мерлин – защитник Альбиона, его первый слуга, - объявил Артур. – Мерлин – мой маг, мой друг…
Мерлин почувствовал, как заклинание старения рассеивается, и его черты становятся снова чертами молодого человека. Потом исчезла его шляпа, а одежда изменилась. Краем глаза он заметил улыбку Алатора, и понял, что Артур взял его в сообщники для этой части церемонии, которую держал в тайне. Теперь Мерлин был одет, точно принц, в наряд, который был отражением наряда Артура, но его собственных цветов: синий, черный и серебро. Ему не надо было слышать пораженный шепоток толпы, чтобы знать, что он похож на короля. И в какой-то миг Мерлин едва не покраснел. Но руки Артура крепко держали его ладони, а глаза говорили: ты заслуживаешь гораздо большего. И он выпрямился во весь рост и позволил себе просто… насладиться восторгом момента.
- Без Мерлина я не стал бы тем человеком, которым стал, и не был бы тем королем, которым являюсь… - Артур говорил с бесконечной гордостью, глядя ему прямо в глаза. - Он вернул мне веру в себя, веру в будущее, веру в магию… Поэтому, когда я говорю: «Да здравствует магия!» - прежде всего я думаю о его магии… Да здравствует Мерлин!
- Да здравствует волшебник Мерлин и король Артур! – закричала восхищенная толпа.
Мерлин почувствовал, как волна любви накрыла его. Она была так сильна, что почти слишком… глаза наполнились слезами… он был так, так счастлив. Мир кружился, а магия разворачивалась спиралью, выплескиваясь из малейших фибров его существа, чтобы разразиться радостью, распространяя вокруг волшебные цветы. Сердце быстро колотилось; слезы и улыбка рисовали радугу на его лице… Свободна, свободна, свободна…
- Не отпускай меня, - выдохнул Артур.
- Никогда, - от всего сердца ответил Мерлин - его руки были тесно сплетены с руками короля.
И услышал смешок.
- Нет, я хочу сказать: здесь, сейчас. Не отпускай меня. Потому что мы в двадцати футах над землей, и если ты меня отпустишь, я расплющусь, как блин.
Мерлину понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он сделал: захваченный эмоциями момента… увлекаемый любовью, которую он чувствовал… он поднялся в воздух, потянув Артура за собой, словно они были птицы. Он издал недоверчивый смешок, и король засмеялся с ним:
- Ты такая девчонка, Мерлин.
- Иногда… я это признаю, - уступил Мерлин с дрожащей улыбкой.
Потом его взгляд вновь обрел твердость и силу, и он крикнул, обращаясь к толпе внизу:
- Да здравствует король Артур, магия и Альбион!
И вытянул руку. Любовь лучилась вокруг, озаряя ночь Камелота своим теплым золотым светом. Звезды окрасились во все цвета радуги, освещая сцену сказочным блеском. А потом был настоящий взрыв цветов, украсивший ночь мира, и все дети восхищенно закричали.
Хотя это спасибо было предназначено Артуру, плывущему рядом с Мерлином в ночном небе, люди, присутствовавшие при величественном зрелище, наверняка очень долго будут вспоминать, как Мерлин использовал магию, чтобы выразить свое счастье. А многие дети восклицали, что нет ничего более невероятного в мире, чем счастливый волшебник.
Артур был согласен с ними, паря в невесомости над двором Камелота. Радость Мерлина смешивалась с его радостью, как будто у них было одно сердце на двоих. Артур мог ощущать магию, связывавшую их – благородную, любящую и веселую, в то время как она рисовала вокруг огненные круги. Он чувствовал, до какой степени этот момент был идеален, и до какой степени все, что они совершили, было справедливо. И то, что он был так близко к Мерлину, так соединен с ним светом его магии, заставляло с мечтательной улыбкой думать: «Килгарра был прав. Мы две стороны одной монеты».