Глава 11Школьная жизнь шла своим чередом. Учебный год двигался к завершению. Экзамены приближались. Гермиона Грэйнджер относилась к этому факту очень серьёзно. Она доставала советами и нотациями многих окружающих, и далеко не все относились к этому снисходительно. Рон Уизли, например, прямо заявил девочке, что не собирается выслушивать нравоучения "тупой зубрилы". Гарри не был уверен, что ему стоило вмешиваться в их дело, но, перехватив взгляд Гермионы, понял, что остаться сторонним наблюдателем не может.
— Что, Уизли, в вашем хвалёном Гриффиндоре манерам не учат? — в лучших традициях символа своего факультета прошипел он.
— Поттер, что это с тобой? Тебя вроде по голове никто не бил.
— Или это ты такой непонятливый?
— Тебе какое дело?
Хороший вопрос, Поттер.
— Ты настолько низко пал, а, Уизли? Гермиона по доброте душевной пытается помочь тебе подготовиться к экзаменам. По-моему, это дело заранее обречено на провал, но тем не менее. Она тратит на тебя своё свободное время. Повторю ещё раз: свободное время. Улавливаешь?
— Да что ты в этом понимаешь! Она же достала уже всех!
— Вообще-то в его словах есть резон.
— Думаю, она уже поняла всю тщетность своих порывов. Но это сейчас не важно. Важно то, чтобы ты больше не позволил себе подобных высказываний о Гермионе. Если это произойдёт, то твоему декану будет в подробностях доложено о твоем вкладе в адаптацию маглорождённых. Думаю, её это заинтересует. Возможно, настолько, чтобы сообщить о таком поведении родителям. Улавливаешь идею?
— Ты... ты не посмеешь!
— Отчего же? Я тебе озвучил условия. Тебя же никто не заставляет. Не нравится — не принимай.
— Я согласен!
— Ну вот, я знал, что даже у гриффиндорцев могут иногда проявляться зачатки здравого смысла. Гермиона, тебя такой вариант устраивает?
— Вполне.
Уизли понял, что самое время ему сгинуть с глаз долой, что тут же и исполнил. Слизеринец и гриффиндорка остались одни в коридоре.
— У меня только один вопрос: что это было?
— Тебе правда это интересно?
— Да, ты прав. Мне моя здоровая психика дорога как память.
— Я, наверное, должна сказать тебе спасибо?
—Заметь, Поттер: ключевое слово – наверное.
— Не знаю. Наверное, да.
— Спасибо.
Некоторое время оба молчали. Никто не знал, что сказать. Хотя нет, Тёмный лорд знал, но большая часть его реплики была нецензурной.
— Можно вопрос?
Гарри усмехнулся.
— Если я скажу нет — ты не спросишь? Спрашивай.
— Зачем? Ты же…
— Слизеринец?
— Я не это имела в виду.
— Уверена?
— Не цепляйся к словам! Так почему?
— Потому что так должны поступать друзья? Или ты отрицаешь такое явление как дружба?
— Поттер, меня сейчас стошнит.
— То есть ты считаешь меня другом?
— А что в этом такого странного? Я тебе даже как друг посоветую: оставь ты однокурсников в покое. Если они не осознают всю важность предстоящих экзаменов — это их проблемы. Ни в коей мере не твои. Когда ты это поймешь, тебе сразу стает легче жить.
— Единственная умная мысль за последнее время.
— Просто подумай об этом, ладно?
— Знаешь, я думала, что на Слизерине презирают маглорождённых.
— Идиотов везде хватает. Уизли тоже особой толерантностью не блещет, хотя гриффиндоррец. Нельзя мыслить стереотипами.
— Да, ты прав. И насчёт стереотипов, и насчёт поучений. Я действительно перестаралась. Но ведь я хотела помочь…
— Зря. Им твоя помощь без надобности, не нужно её никому навязывать. Кому надо — сами придут.
— Складно, но звучит как-то... эгоистично, не находишь?
— Я — слизеринец, мне положено.
— Тебе говорили, что ты странный?
— Говорил, не помогает.
— Было дело.
— Это видно. Ладно, я пойду. До встречи.
***
Явлений, которые приводили в недоумение Альбуса Дамблдора, было немного. Последним из них стал Гарри Поттер. Когда он оставлял мальчика на попечении родственников, он искренне считал, что так будет лучше для Гарри, ведь далеко не все верные своему господину будут пойманы. Да и кому ещё можно было отдать мальчика? Его крестный был последним известным хранителем, да и вообще не выглядел адекватным. Отдать в волшебную семью? Ну и кто бы тогда вырос из мальчика, который выжил? Ответ очевиден: обыкновенный ребенок, которому есть что терять, и который в сомнительные авантюры не полезет. Но ведь Тёмный лорд вполне мог вернуться. И как в таком случае поступать? Каковы не были планы директора, они явно не выдерживали столкновения с действительностью. Гарри Поттер не выглядел затюканным или застенчивым. К тому же умудрился попасть на Слизерин. Не то чтобы такой вариант совсем не рассматривался, он казался маловероятным, а тут на тебе! Дальше — ещё интереснее. Директор представлял, что мальчик вряд ли будет похож на отца характером, но он и на мать оказался не был похож. Спокойный, молчаливый, необщительный. Друзей, кроме Грэйнджер, не завёл. В конфликтах участия практически не принимает, к запретному коридору интереса не проявляет. Очень много свободного времени проводит в библиотеке и, кажется, в Выручай-комнате. И кто ему о ней рассказал? И что теперь делать? Камень Фламель дал на время, можно сказать, в аренду. Честно говоря, директор опасался, что на него может посягнуть кто-то посерьёзнее первокурсника, но, похоже, ошибся. Видимо, изменения, которые произошли с профессором Защиты от Тёмных искусств, не связаны с возможной активизацией духа Тёмного лорда, а то, что он считал подстраховкой, оказалось просто пустышкой. Должно быть, пора всё-таки забрать камень, всё равно в его хранении больше не было смысла.
Решение директор сразу стал претворять в жизнь. Он воспользовался тайным проходом, не прыгать же старому почтенному волшебнику в люк и далее по списку! Наконец последняя комната с зеркалом Еиналеж, которое, кстати, мальчик так и не увидел, достигнута. Вот тут-то на директора и свалилось ещё одно потрясение: камня не было! То есть совсем не было! Великий светлый маг был в полнейшем недоумении. Если бы Том в этот момент лицезрел выражение лица директора, он бы мог смело считать себя хотя бы частично отомщённым за все подпорченные школьные годы, но он не видел, а мог только догадываться. Сейф в банке его всё-таки дождётся.
Напоминаю: автору хотелось бы читать больше комментариев.
