Глава 11: Кровные узыСветло-розовая полоска рассвета причудливыми бликами освещала беззаботное голубое небо, которое раскинулось над маленьким городком. Раннее утро в Литтл-Уингинге ничем не отличалось от других таких же. Предрассветная дымка уже опала на траву крупными каплями росы, высоко в небе начали свою перекличку птицы. Ряды однотипных домов смотрели пустыми занавешенными окнами на узкую улицу. По тротуару старый мистер Олфридж катил свою маленькую тележку с молоком. Тележка со скрипом катилась по асфальту, ведомая рукой древнего старичка. Вскоре, седой мистер Олфридж свернул с улицы Магнолий на Тисовую, направляясь к своему домику, отличающемуся от всех других лишь номером.
Это утро имело все шансы остаться совершенно обычным, как вдруг, громкий выстрел вырвал старого вояку Олфриджа из сладкой дрёмы. Старик остановился, насторожившись. «Э, нет, — хмыкнул в седые усы Олфридж, — я достаточно навоевался за свою жизнь». Постояв ещё немного и полностью удостоверившись в том, что никакая война не начинается (ох, как же он ошибался), старик продолжил свой путь.
Тёмная фигура в балахоне отделилась от дорожного указателя и дернулась в сторону одного из домов. А после исчезла.
— Кто здесь? — гаркнул мистер Олфридж. Близорукие глаза сузились, а рука потянулась к карману, в котором лежали очки. Старик, нацепив на нос очки с толстыми линзами, внимательно осмотрел улицу, словно снайпер на задании. Ничего подозрительного не происходило. Мистер Олфридж решил, что всё это лишь почудилось ему: не стоило пить так много кофе на завтрак. Качая головой, старик дошёл до калитки своего дома, ещё раз окинул улицу задумчивым взглядом и, кряхтя, зашёл в дом.
Нарушителем утреннего спокойствия стала не кто иная, как Лили Эванс. Она немного наврала Поттеру. Она не пошла к Дамблдору, как планировала. Лили решила начать новую жизнь с того, что непременно помирится с сестрой. Плевать, каким трудом это свершится, но Эванс не отступится от своей цели. Не будь она Лили Эванс.
Дом с бронзовой четвёркой сливался с другими. Ровный зелёный газон ковром стелился под ноги. Идеально отутюженные занавески закрывали убранство комнат от посторонних глаз. Лили не знала, почему она пришла в столь ранний час. Может быть, для того, чтобы дать себе шанс убежать. Эванс надеялась, что её тихий стук в дверь никто не услышит.
Робкий стук о гладкую поверхность двери не был слышен даже Лили. Девушка в раздумьях стояла на крыльце, нет, сегодня она не сдастся! Эванс уверенно постучала. Долго ничего не происходило, а потом, дверь резко отворилась.
Петунья стояла в длинном розовом халате, короткие светлые волосы, слегка растрепавшись, лежали на широком воротнике халата. Взглянув на нежданную гостью, Петунья застыла словно изваяние. Глаза уставились на сестру, а рот в удивлении открылся.
— Лили?! — Петунья опёрлась на косяк двери, ища поддержки. — Не может быть…
Младшая Эванс, плотно сжав губы, пристыженно опустила голову. Петунья накрыла рот ладонью и недоверчиво качала головой. Никто из них не знал, сколько они так простояли. Лили казалось, что она успела окаменеть под этим взглядом её сестры. В этом взгляде бушевал такой вихрь эмоций, что рыжая ненароком испугалась, что её сдует этим ураганом с длинной улицы Литтл-Уингинга. Строгость, боль, ненависть, безграничное удивление. И лишь где-то на дне радость, смешанная с облегчением.
— Как? — осипшим голосом прошептала Петунья.
— Повезло, — Лили не смела поднять глаза.
Петунья Дурсль свела тонко выщипанные брови к переносице.
— Повезло? — всё так же тихо спросила она. — А родителям не повезло.
— Прости меня.
— Прости? — голос сестры вовсе избавился от остатков сна. — Прости?! Из-за тебя убили родителей. Из-за твоего уродства! А ты выжила и даже не сказала?! Если бы не ты, всё было бы хорошо! А теперь ты явилась и говоришь мне «прости»?! — тонкие дорожки слёз рассекли сухую кожу. Однако внешне Петунья оставалась спокойна, словно бесчувственный булыжник.
— Туни, прошу тебя…
— Ты… ты, — тонкие плечи Петуньи вздрагивали под махровой тканью. А потом она кинулась крепко обнимать вновь обретённую сестру. Лили судорожно выдохнула и прижалась к Туни, как когда-то давно в детстве. Петунья гладила младшую сестру по рыжим волосам и сжимала её в объятиях всё сильнее и сильнее. Сёстры плакали, не скрываясь.
Это было самое волшебное утро в жизни Петуньи Дурсль-в-девичестве-Эванс.
Вскоре, когда слезы слегка высохли, Петунья ослабила хватку и вытянула руки, держа сестру за плечи.
— Ты изменилась, — блондинка скептично осмотрела Лили. — Тощая, как соломина.
Эванс виновато улыбнулась, пожав плечами.
— Проходи, — Петунья отошла, открывая проход. — Сейчас мы всё исправим.
Лили, не зная себя от счастья, прошла в коридор небольшого дома четы Дурслей. Во всём здесь угадывалась Петунья. Фотографии, аккуратно всунутые в ослепительно-белые рамки, ровно висели на бежевых стенах. Лестница с широкими отполированными перилами вела на второй этаж, с которого слышался явственный храп.
— Вернон очень громкий парень, — тихо хохотнула Лили.
— О, да! — Туни заговорщицки улыбнулась. — Главное — успеть заснуть раньше него.
Сёстры тихо смеялись, пробираясь на кухню. На кухне всё блестело чистотой. Кружевные занавески, подвязанные атласными лентами, легко колыхались на слабом ветру, который лился в комнату из открытой форточки. Петунья стянула с крючка розовый фартук, повязала его поверх халата и принялась за готовку.
Лили рвалась помочь сестре с завтраком, однако Петунья отстранила её, вспомнив старую мамину поговорку: «На кухне может быть только один генерал!». Волшебница не стала спорить, села за стол и, подложив руки под голову, стала наблюдать за сестрой.
Лили и не надеялась на такое чудо. Петунья пусть и не простила е! до конца, любила её не меньше, чем когда-либо. Эванс не сомневалась, что Туни, ее милая добрая Туни, всё так же любит её. И пусть она пыталась скрыть эту любовь за маской безразличия и неодобрения, проницательная Лили всегда видела настоящее лицо своей сестры. Петунья ловко кружила по кухне и, как когда-то мама, готовила омлет с жареным беконом.
Хоть руки и действовали в правильном порядке, в голове молодой миссис Дурсль творился полнейший кавардак. Петунья уже привыкла быть совсем одной на белом свете, не считая Вернона, конечно. Но вот родных у девушки совсем не осталось. И тут появилась Лили - та, которой Петунья завидовала всю свою жизнь. Та, которой наговорила столько гадостей, что это она должна просить прощения у Лили. Та, которую любила как никого, и та, о ком проплакала несколько месяцев, узнав о её кончине. Скупая слеза стекла по щеке, но Туни списала всё на очень острый лук. Бывшая Эванс поклялась себе больше никогда не отпускать сестру, каких бы опасностей это не стоило. Она была готова примириться с её странностями, чтобы снова не оставаться одной.
Через пару минут, теперь уже Петунья наблюдала за Лили, которая уплетала обжигающе горячий омлет. Эванс иногда отрывалась от тарелки, чтобы запить горячую еду холодным молоком, при этом не забывая хвалить сестру и её кулинарные навыки.
— Не болтай с полным ртом, — Петунья вспомнила беззаботное детство, когда точно также воспитывала непоседливую Лили.
Эванс неопределённо хмыкнула на такое заявление и продолжила приём пищи. Когда тарелка опустела, Лили, блаженно прикрыв глаза, откинулась на спинку деревянного стула.
— Ты как-будто совсем не ела этот год! — Петунья обеспокоенно качала головой. — Да и вообще, где ты была, почему не пришла ко мне?
— Тебе лучше не знать, Туни, — устало вздохнула Эванс. — Главное, что меня там больше нет.
— Главное, что ты теперь здесь, Лил, — по-доброму улыбнулась Петунья. Лили ответила ей такой же тёплой улыбкой, а потом неожиданно икнула.
— Я же говорила тебе не болтать во время еды! — миссис Дурсль устало покачала головой, будто разговаривала с маленьким ребёнком. Она встала из-за стола, чтобы подать рыжей стакан воды. Но, отвернувшись, Петунья услышала тихий треск за спиной. Лили исподтишка достала волшебную палочку и крутанула ею в воздухе, избавляясь от икоты, а потом, также скрываясь, спрятала палочку.
— Ты можешь не прятаться, — Лили, вздрогнув, резко подняла голову. — Я должна была привыкнуть уже давно.
Лили смотрела на Петунью во все глаза и не могла поверить. Сестра, спустя столько лет наконец-таки приняла её такой, какая она есть.
— Спасибо.
— Просто постарайся больше не пропадать.
— Обещаю.
— Вот и хорошо, а теперь тебе надо поспать, эти круги под глазами мне абсолютно не нравятся, — старшая
потянула младшую наверх. — У нас есть комната для гостей, будешь жить там.
— Я не думала жить здесь постоянно, — Лили остановилась в коридоре второго этажа. — У тебя Вернон, ему вряд ли понравится моё присутствие.
— Не говори глупостей, Лили, — Петунья строго зыркнула на сестру. — Ты будешь жить с нами! Только попробуй отказаться!
— Но, если кто-нибудь из моего мира узнает, что я здесь, вы погибнете!
— Мне не страшно, теперь не страшно, — Петунья толкнула дверь одной из комнат. — Ведь с нами ты.
— Туни, это просто глупо!
— Лили, я знаю, какой опасности себя подвергаю, — блондинка гневно сверлила рыжую глазами. — Это мой выбор! Будь добра, уважай его.
Эванс возмущённо замолкла, она обязательно вернётся к этому разговору. Но сначала она хорошенько выспится: это была слишком долгая ночь. Столько событий судьба всунула в такой короткий промежуток — ни один нормальный человек не выдержал бы. Но Лили Эванс никогда не была нормальной.
Петунья ещё немного побыла с ней, пока Лили не улеглась в мягкую постель и не уснула.
***
А вот в Годриковой Впадине утро было совсем неспокойным. В шесть утра Джеймс был бесцеремонно выгнан из дома в сад, где скоро должны были появится друзья-мародёры, чтобы помочь Поттеру украсить сад и растянуть здоровенный шатёр.
Сириус, который прибыл раньше всех, привёл с собой Марлин. Она сразу же умчалась в дом, чтобы помочь невесте.
— Марлин так любит все эти штучки, — Сириус весёлым взглядом проводил девушку. — А ты, кажется, совсем не рад предстоящей свадьбе, а?
— Заткнись, Бродяга, — Джеймс вытаскивал из безразмерного чехла белоснежную плотную ткань. — Чем быстрее мы закончим, тем меньше нервов Эвелин нам испортит.
— У, какие мы грозные! — Блэк отскочил от друга на безопасное расстояние. - Что? Последняя холостяцкая ночь не удалась?
— Если ты не помнишь, это ты всё устроил, — Поттер бросил бессмысленные попытки вытащить брезент и воспользовался палочкой.
— То есть, ты совершенно не рад, что мы встретили Эванс? — без всякого смеха спросил Сириус. — К твоему сведению, если бы я вас туда не отвёл вчера, её могли бы и убить.
— Я знаю, Бродяга, — Сохатый смотрел прямо в глаза другу. — В этом-то и проблема! За ней кто-то охотится! Что такого могла сделать Эванс, что за ней отправляют целый отряд Пожирателей?
— Без понятия, Сохатый, — Сириус вытащил палочку и нацелил её на шатёр. — Но я обещаю, мы это выясним, обязательно. Но сначала поженим тебя.
Джеймс устало усмехнулся и, наконец, взялся за работу. К приходу Ремуса парни успели натянуть белую ткань на всю площадь огромного сада. Люпин взялся за украшения. Вскоре сад Поттеров преобразился до неузнаваемости: длинные ряды позолоченных стульев перед алтарем; розовые, жемчужно-белые ленты были растянуты тут и там; алтарь был украшен золотыми и серебряными розами — всё четко по плану, разработанному Эвелин Обри.
Через некоторое время стали прибывать многочисленные родственники Джеймса и друзья будущей четы Поттеров. Ремус остался за швейцара, рассаживая гостей в правильном порядке, а Джеймс и Сириус пошли в дом, чтобы подготовить жениха.
Войдя в дом, друзья услышали грохот и плач со второго этажа, потом резкий хлопок и всклоченная Марлин в платье подружки невесты вылетела из комнаты Эвелин.
— Это просто какое-то сумасшествие! — больше ничего не сказав, МакКинон вылетела из дома.
— Женщины, — хохотнул Блэк.
Следующие часы пролетели для Джеймса в мгновение ока. Последние наставления Сириуса перед выходом (он же был шафером, как никак), ожидание у алтаря, очень долгое ожидание. Потом появилась Эвелин — сердце Джеймса трепыхнулось на миг, но потом замерло. Он любил Эвелин, он чётко в это верил. Надо бы отпустить Лили раз и навсегда. Хватит мучить и себя, и её. Поэтому кроме клятвы верности у алтаря, он мысленно поклялся ещё кое в чём: Джеймс Поттер больше никогда не станет лезть в личную жизнь Лили Эванс.
После торжественной части Поттер думал, что сможет слегка расслабиться. Однако не тут-то было! Гости всё подходили и подходили, бесконечные поздравления сводили с ума, улыбка на лице успела задеревенеть и отпустить её было не так-то просто. Спасали лишь танцы, которые давали маленькую передышку.
А вот Эвелин была счастлива: она хохотала, смеялась, веселилась и поддерживала со всеми приятную вежливую беседу. Джеймс всё никак не мог выбросить из головы слова Эванс: «Она не та, за кого себя выдаёт» и это «Фините». Природное любопытство и желание знать правду не оставляли Поттера спокойным ни на секунду. Он решил выяснить всё сегодня же, как только все эти люди наконец уйдут. Громкая, слишком весёлая музыка оркестра сводила с ума. С каждой минутой его раздражение росло с неимоверной скоростью, а косые взгляды на часы на левом запястье случались чаще, чем тосты за здоровье молодоженов.
— Ждёшь не дождёшься, как затащишь нашу красавицу в постель? — Сириус появился, словно из ниоткуда. Джеймс вздрогнул.
— Чёрт бы тебя побрал, Бродяга, — Поттер устало потёр лицо.
Блэк зашёлся тихим густым смехом.
— Сохатый, сделай лицо попроще, а то тебя дети пугаются, — Сириус указал бокалом на стайку маленьких девочек, подмигнув им. Девочки с визгом убежали в дальний угол сада.
— Кто бы говорил, — Поттер толкнул Бродягу в плечо. — Когда всё это кончится?
— Это никогда не кончится, мой окольцованный друг, — философски заметил Сириус. — Семья — это на всю жизнь, ну и ужас, — Бродяга по-собачьи отряхнулся от этой мысли, как от ледяной воды.
— Бродяга, все вы когда-нибудь поженитесь. Ты — на Марлин, а вот Лунатик неровно дышит к Мэри.
— Я женюсь?! Кажется, свадьба отбивает последние мозги, Сохатый, — Блэк хлебнул шипучей жидкости из своего бокала. — А насчет Лунатика… Ты и в правду думаешь, что наш хвостатый друг не накрутит себе ничего такого? «Я же чёртов оборотень, со мной у неё не будет счастья», — очень похоже спародировал Люпина Блэк.
— Мы ему не позволим, да и Макдональд, вроде бы, совсем не против такой кандидатуры, — Поттер опрокинул в себя бокал с шампанским.
— Ну, вот и здорово, следующим будет Люпин, — Блэк словил ещё один стакан со спиртным с подноса мимо проходящего официанта. — Всё-таки свадьбы — это не так уж и плохо. Веселись, это же твой праздник!
И Бродяга ушёл к поджидавшей его Марлин. Они завели бешеный танец, расталкивая гостей вокруг. Поттер улыбнулся, глядя на эту парочку и про себя подумал, что именно Блэк станет следующим. Вдруг, вокруг стало темно, тепло маленьких ладоней опустилось на глаза.
— Самая прекрасная девушка на Земле, верно? — Поттер повернулся к ней и улыбнулся своей догадке. Эвелин с красными щёчками от возбуждения и выпитого алкоголя выглядела просто сногсшибательной.
— Давай сбежим ото всех? — Эвелин Поттер обвила руками шею новоявленного мужа. — Только я и ты, — шептала в губы девушка.
— Ради тебя, куда угодно, милая, — Джеймс поцеловал её. — Оставим Блэка за главного, а сами смоемся отсюда, как тебе мой план?
— Совсем неплох, — хитро улыбнулась блондинка. Обнажённые плечи не давали покоя Поттеру. Но он не забывал о своём другом плане — разведать всю правду.
— Тогда идём, — Поттер потянул жену в сторону калитки. Гости совсем не обращали внимание на сбегающую парочку.
Они трансгрессировали в центр никогда не спящего Лондона. Джеймс повёл Эвелин по улицам города, направляясь к маггловскому отелю. Оформив все бумаги и оплатив люкс на одну ночь, Поттеры наконец-то остались наедине. Как только дверь номера закрылась за ними, Эвелин атаковала губы мужа настойчивым поцелуем. Джеймс ответил на её решительные действия, но не стал продолжать инициативу жены, а наоборот отстранил её.
— Что такое? — недовольно спросила миссис Поттер, тяжело дыша.
— Подожди всего немного, — парень взъерошил волосы. — Эвелин, сегодня мы поклялись друг другу говорить правду, быть вместе и в горе, и в радости…
— К чему ты клонишь? — Эвелин отступила на шаг.
— Я хочу знать правду, — Джеймс в упор смотрел на свою жену.
— Это все из-за той рыжей?! — возмущению Эвелин не было предела. — И ты веришь ей больше чем мне?! Да как ты можешь, я ведь твоя жена!
— Так докажи, что Лили была не права! — злобно выдохнул Поттер.
Эвелин опешила, пару раз моргнула и безвольно опустила голову.
— Прости…
— Что? — Джеймс не сразу понял такую перемену, а потом гневно дёрнул лохматой головой, очки еле удержались на переносице. — Так это всё правда?
— Не всё, — Эвелин достала палочку и махнула ею над головой. Сиреневые искры осыпали изящную прическу.
Теперь перед Джеймсом стояла коротковолосая брюнетка, с чёрными, как смоль, глазами. Черты лица почти не изменились, лишь уголки губ слегка опустились, а кончик носа вздёрнулся вверх.
— Ева? — попробовал угадать Джеймс.
— Нет, — миссис Поттер дёрнула головой, — Эвелин. Моё настоящее имя Эвелин Обри.
