Глава 11Где-то в глубине души Мэри подозревала, что покушавшийся на свитки этой ночью вряд ли вернется, но все равно до утра не сомкнула глаз. Конечно, она была взволнована, даже где-то испугана, и вообще ей было о чем подумать.
Прежде всего, МакДональд ругала себя за допущенную небрежность. Как бы ни была она поглощена приготовлениями к свадьбе Лили и Джеймса, ей не следовало забывать о соблюдении условий хранения, ведь профессор Дамблдор неоднократно заострял на этом внимание. Мэри холодела внутри от одной мысли, что могло бы случиться, если бы она вчера отправилась в дом Блэка, а не решила заночевать в штабе. Наверное, именно это впечатлительные маглы называют чудом, счастливой случайностью.
Во-вторых, девушка обдумывала, что она завтра, вернее, уже сегодня, скажет Дамблдору. Мэри ни минуты не сомневалась, что должна рассказать директору как о произошедшем инциденте, так и о собственной неаккуратности. Ошибки нужно признавать и, увы, расплачиваться за них. Но стоит ли сообщать сделанные ею выводы о личности нарушителя?
Так, если разобраться, что она видела? Край мантии предположительно серого цвета. Именно предположительно, потому как в коридоре было темно. Но даже если одежда была серой и принадлежала Люпину или Петтигрю, разве можно вот так сразу навешивать на них ярлык «предатель»? В принципе, это могло быть простое любопытство, а не злой умысел…
- Кого ты обманываешь, Мэри?.. - прошептала МакДональд. – Простое любопытство удовлетворяют, а не трусливо спасаются бегством…
Конечно, еще существовала малая вероятность, что нарушителем все же был не член Ордена, или все же он, но действующий под заклятьем «империус». Однако, это предположение казалось смехотворным даже самой Мэри, до конца пока не разобравшейся во всех уровнях защиты штаб-квартиры.
Единственное, в чем МакДональд была уверена, так это в том, что не следует рассказывать о ночном происшествии всем и каждому. Только Дамблдору, и никому больше, а уж он, наверняка, знает, как поступить.
Взгляд, которым Мэри смотрела на профессора, пока он размышлял над ее словами, горел искренним раскаянием. Она все же решила рассказать Дамблдору все, просто предупредив о недостоверности некоторых своих предположений. Признаться, МакДональд слегка недоумевала, наблюдая за главой Ордена, выслушавшим неприятные новости с выражением полнейшей невозмутимости. Но чуть позже ей пришло в голову, что за свою жизнь и время существования Ордена Альбусу Дамблдору пришлось увидеть и услышать массу куда более страшных вещей, и его спокойствие должно лично в нее вселить уверенность, что не произошло ничего непоправимого.
- Да, ситуация крайне неприятная, - проговорил, наконец, профессор. – Надеюсь, мисс МакДональд, вы сделали для себя выводы?
- Сделала, профессор, - серьезно кивнула Мэри, - И готова понести любое наказание.
- Полагаю, - тень улыбки промелькнула в глазах за очками-половинками. – Переживания минувшей ночи стали достаточным наказанием, Мэри. На вашем месте, прежде чем с головой окунуться в работу, я все же немного отдохнул бы от волнений последних дней и минувшей бессонной ночи. Воспользуйтесь моим советом, но прежде передайте Сириусу, что я хочу его видеть.
Выйдя из комнаты, служившей Дамблдору кабинетом, Мэри не придумала ничего лучше, чем отправить на поиски Блэка патронуса, ведь она даже приблизительно не могла предположить, где тот сейчас находится. Дождавшись пока ее патронус, большая серебристая кошка, скроется из виду, МакДональд направилась в свою рабочую комнату, собираясь последовать совету профессора и как следует выспаться. Но видно не судьба ей была отдохнуть.
Потратив не менее четверти часа на наложение всевозможных установленных процедурой и добавленных от себя защитных заклинаний, МакДональд только успела присесть на край лежанки, как некоторые из них сработали, и раздался стук в дверь. Мэри деактивировала волшебные замки и проговорила:
- Входите, открыто!
На пороге возник Сириус, и видок у него был еще тот. Видимо, он тоже провел ночь без сна, правда, по несколько иной причине, чем МакДональд. Но вряд ли столь мрачным лицо Блэка было только из-за банального недосыпа, в чем Мэри и убедилась, едва парень заговорил:
- Я был у Дамблдора. Скажи, что то, о чем он мне рассказал, - неправда.
- Смотря, что он тебе рассказал.
- Что среди членов Ордена, возможно, есть предатель. И это кто-то из моих друзей.
- Ох, Сириус, ну как я могу сказать тебе, правда это или неправда? Мне известно, только, что вчера ночью некто в серой мантии пытался проникнуть в это помещение. Вряд ли ему нужна была я, значит шел он за свитками Девяти. Если бы этот «некто» действовал в интересах Ордена, у него не было бы причин пробираться сюда тайком. Следовательно…
Не спрашивая разрешения, Сириус присел рядом с Мэри и продолжил:
- …Он действовал в интересах наших врагов. Именно это, обычно, и называют шпионажем или предательством. Поскольку у Дамблдора талант разбираться в людях, шпиону никогда не удалось бы стать членом Ордена, значит, все происходило в обратном порядке: вступивший в Орден стал шпионом. Предатель… Кто-то из моих друзей… Джеймс, Питер, Ремус… Кто-то из них. У меня в голове это не укладывается!
Блэк со всей силы зло стукнул себя кулаком по ноге, но, казалось, даже не почувствовал боли, а вот Мэри вздрогнула, но взяла себя в руки и сказала:
- Это поспешный вывод, Сириус! Лица я не видела, а одежда… Это что, неопровержимое доказательство? Тряпка, которую можно у кого-то позаимствовать, украсть, перекрасить. Так что неоспоримым можно считать только вывод, что среди нас есть предатель, и лучше нам не зацикливаться на ком-то. Похоже, это тот случай, когда подозреваются все.
Парень полуобернулся и с вызовом произнес:
- Тогда записывай! Подозреваемый номер один – Сириус Блэк.
Мэри опешила:
- С ума сошел?
- Вовсе нет. Многие поколения моей семьи помешаны на чистокровности. Половина ныне живущих родственников, а кузина и младший братец самые фанатичные, – Пожиратели, вторая половина – сочувствующие. Чтобы пересчитать тех, кто избежал проклятия «быть истинным Блэком», даже на одной руке понадобятся не все пальцы, потому что их всего двое: Андромеда, еще одна кузина, и дядя Альфард, оставивший мне в наследство дом и кругленькую сумму денег, позволившую не пресмыкаться перед родителями, чьих взглядов я не разделяю. Хотя признаю: поначалу я перечил им из вредности, но потом – от чистого сердца. А там и вообще из дому сбежал, потому что достали материнские нравоучения и дифирамбы в адрес Регулуса. Но если опустить всю эту романтику, согласись, я – самая подходящая кандидатура.
- Это что – чистосердечное признание? Не глупи, Сириус. Я, конечно, помню, что являюсь одной из многих, на чье мнение тебе плевать, но думаю, их все же трое, тех, кто не стал «истинным Блэком». И Дамблдор, который, и ты тоже так считаешь, разбирается в людях, думает так же. Разве стал бы он обсуждать случившееся, если бы не доверял тебе? И я не стала бы понимать его слова о друзьях буквально. Любого из членов Ордена ты, да и я, можем назвать своим другом, так с чего же ты взял, что он имел в виду Питера, Ремуса или Джеймса?
Глаза Сириуса зажглись надеждой, и он ухватился за слова Мэри, как утопающий за соломинку:
- А ведь, действительно, Дамблдор не сказал ничего конкретного. С чего я взял, что речь идет о близких друзьях?
Блэк заметно приободрился, но Мэри все же решила докопаться до подобия истины:
- Сириус, - осторожно спросила она. – Ну а если это действительно кто-то из… них. Тогда кто?
Сириус снова стал похож на сдувшийся воздушный шарик. Молчал он долго, Мэри даже подумала, что не дождется ответа на свой вопрос, но, в конце концов, Блэк заговорил:
- Точно не Джеймс, он слишком прямолинейный и бесхитростный, чтобы притворяться. Вряд ли Питер, зачем Пожирателям такой никчемный помощник, по сути своей полный ноль? А вот Ремус… Я ничего не утверждаю, но он всегда был немногословным, скрытным человеком, и даже мы, друзья, не всегда знали, что у него на уме. Но разве можно обвинять оборотня в недоверии к людям? Пожалуй, если действительно кто-то из них, то он…
Глядя на сидящего рядом с ней ссутулившегося Сириуса, уставившегося немигающим, полным отчаяния взглядом на свои судорожно сцепленные руки, Мэри почувствовала, как ее сердце сжимается от жалости. Она уже не раз подмечала, что стала относиться к Блэку по-другому, с куда большей симпатией, чем чуть больше полугода назад, и уж тем более в Хогвартсе. Сейчас же она искренне сочувствовала парню. Нелегко осознавать, что один из твоих близких друзей – предатель. Ведь, к чему скрывать, размышляя о произошедшем, Мэри пришла к такому же выводу, что и Блэк.
