XВ комнате царила тишина, только цокали старинные настенные часы, а за окном завывал ветер. Свет луны пробивался сквозь неплотно задёрнутые занавески и выхватывал из темноты неясные очертания обстановки персиковой спальни. Грейнджер сидела на кровати, сжавшись в комочек и обхватив колени руками.
Завтра я возвращаюсь в Хогвартс… могу помочь сбежать… используй Дезиллюминационные… в восемь утра…
Стоит ли доверять его словам? Словам человека, который может возненавидеть за одно только происхождение? Ответ был очевиден, чего уж там думать? Или всё же…?
У Гермионы были два равноценно плохих выхода из сложившейся ситуации — попробовать бежать сейчас или довериться Малфою. Ей не нравился ни один. Идей побега — нет, доверять Малфою сродни безумию.
Грейнджер посмотрела на часы. Казалось, Малфой всего лишь несколько секунд назад вышел из персиковой спальни, но ощущения подводили Гермиону — на часах было без двух минут четыре утра. Скоро за окном начнёт сереть, а она так и не приняла окончательного решения. Сидела, словно в ступоре, не в силах понять мотивов Малфоя…
Гермиона раздражённо фыркнула, разозлившись на саму себя за то, что тратит время впустую, и спрыгнула с кровати. Вооружившись палочкой, подошла к шкафу. Нервный смешок разрезал тишину комнаты, когда Грейнджер поняла, что пытается выудить ответы у Долохова каждый раз, когда не знает как поступить.
— Ещё не передумал?
Долохов хмыкнул.
— Ещё не передумал?
— Гермиона Грейнджер, — насмешливо отозвался знакомый голос, хриплый от долгого молчания, в то время как его хозяин оглядел её с ног до головы. И хоть освещение и было донельзя скудным, Гермиона почувствовала себя неловко. — Очередная попытка провалилась, я прав?
— Передумал или нет?
— А сама ты как думаешь? — шепнул вкрадчиво.
— Помоги мне и уже сегодня будешь свободен.
Уголок губ Долохова дёрнулся на последнем слове.
— Ошибаешься, — сказал он всё так же насмешливо, но внутреннее чутьё подсказало Гермионе: в этих словах гораздо больше смысла, чем она смогла уловить. Ей даже на миг показалось, что взгляд Долохова стал теплее, что в нём мелькнула надежда.
«И не такое привидится в неверном свете луны», — подумала Гермиона.
— Чего же ты ещё хочешь? — воскликнула она, нервно теребя рукава мантии. И поморщилась от того, как отчаянно прозвучал её вопрос. Теперь Долохов точно поймёт, насколько безвыходно её положение…
Он молчал. Грейнджер чувствовала, как каждый удар сердца отзывается острой болью в висках. А в груди будто не сердце вовсе — минутная стрелка, каждый удар — минута потерянного времени.
— Не утруждай себя, Гермиона Грейнджер. Ты ничего не можешь мне предложить. И навредить мне тоже не можешь, — произнёс самоуверенно. — Не забывай, кто я. Здесь тебе никто не поможет.
Он говорил спокойно и проникновенно, с толикой скрытой угрозы. Спина Гермионы вмиг покрылась мурашками от его слов. Вот только… было в его голосе что-то ещё. Сомнение? Внутренняя борьба? Гермиона не разобрала.
— Как хочешь.
Грейнджер возобновила действие Обездвиживающего и осела на холодный пол, опёршись спиной о шкаф. Скукожилась — то ли от холода, то ли в нелепой попытке защититься от мрачных мыслей. Взгляд раз за разом возвращался к двери — вот сейчас, ещё минута, и они откроются, громко ударятся о стену, а в проходе появится Малфой-младший.
— Вот она. Вот Грейнджер! Я же говорил, что она здесь, — победно воскликнет он, и на лице его отца, матери, Беллатрикс Лестрейндж расцветут зловеще-довольные улыбки. О, они будут пытать её, пока она не умрёт; атаковать сознание, доставая оттуда крупицы информации о Гарри…
Громко скрипнули половицы, и сердце Гермионы пустилось вскачь, ладони вспотели. Грейнджер затаила дыхание, прислушалась, но Малфой-мэнор спал, и его обитатели спали, только жёлтый лунный диск смотрел на Грейнджер сквозь неплотно задёрнутые шторы.
* * *
Гермиона проснулась от удара головой о пол. Справа от неё валялась волшебная палочка, и когда Грейнджер потянулась за ней, спина после сна в неудобной позе отозвалась болью.
— Чёрт, — приглушенно воскликнула Гермиона.
Затем её взгляд упал на часы. Без двадцати восемь.
— Чёрт, — взвизгнула и, игнорируя боль в спине, быстро поднялась с пола, стянула с себя мантию Долохова и переоделась в свои вещи. Затем произнесла Дезиллюминационное заклятие и подошла к зеркалу в серебряной раме — оценить результат. На том месте, где стояла Гермиона, отображение было немного замутнённым, размытым, как будто смотришь сквозь плохо вымытое стекло. Нет, заклятие было выполнено идеально — Грейнджер это точно знала, вот только с его помощью не скрыться столь же надёжно, как под мантией-невидимкой Гарри. Глаз опытного волшебника Дезиллюминационным не обманешь — но это при хорошем освещении, сейчас же полутьма длинных коридоров Малфой-мэнора была очень кстати.
Осталось ещё одно незавершённое дело и десять минут до назначенного Малфоем времени. Гермиона достала из магаптечки зелье Сна без Сновидений и остатки Оборотного. О, Долохов был так уверен, что она ему не навредит! Ну что ж, пускай. Он может думать всё что угодно — сегодня его ждёт неприятный сюрприз.
* * *
Часов у Гермионы не было, поэтому когда в коридоре появился Малфой с чемоданом в руках, ей казалось, что она стоит здесь уже целую вечность. Лицо Малфоя было бесстрастным, ничего не выражающим, походка расслабленной — всё это вызывало в Гермионы опасение. Не может человек, который решил предать свою сторону быть таким спокойным.
— Ты здесь? — шепнул Малфой еле слышно, остановившись напротив входа в персиковую спальню. Огляделся.
Гермиона молчала.
— Ты здесь? — повторил он через некоторое время, скользя взглядом по коридору.
Гермиона молчала, стараясь дышать как можно тише. Знала, он её не увидит — не зря же выбрала самый тёмный участок коридора.
Малфой подошёл к двери, поднял руку чтобы постучать и — опустил. Отвернулся, посмотрел на часы, поджал губы и…
— Драко, мы тебя потеряли! — послышался голос Крэбба.
Они с Гойлом — выражения лиц воинственные, галстуки в обоих немного перекошенные — шли по коридору в сторону младшего Малфоя. У Гермионы вспотели ладони. Ловушка значит… Иначе что здесь делают эти двое?
— Дела, — многозначительно ответил Малфой, когда они поравнялись.
Крэбб и Гойл синхронно перевели взгляд на дверь, что вела в персиковую спальню, и кивнули с такими выражениями лиц, будто это всё объясняло.
«Хороший план, отчего же. Малфой знает, что с ним одним я справлюсь быстро, так почему бы и не пригласить бывших друзей? В конечном итоге он и дружеские отношения восстановит, и перед Волдемортом выслужится. Двух зайцев одним выстрелом — по-слизерински то как!» — подумала Гермиона с горечью. А ведь она почти поверила ему!
— Идём? — спросил Гойл.
Гермиона напряглась, крепче сжала в руке палочку, приготовилась. Малфой уже один раз притворился, что не заметил проскользнувшего в его купе Гарри, и Гермиона задавалась вопросом — а что если он всё же её разглядел?
— Идём, — просто ответил Малфой, и троица устремилась вперёд по коридору — в сторону Гермионы.
Гермиона вжалась в стену, не зная как поступить. Убежать? Напасть? Стоять на месте и надеяться, что они идут не к ней, что они её не видели? Ни Малфой, ни Крэбб с Гойлом на неё не смотрели, палочек в их руках не было. Пока Гермиона решала, они прошли мимо, так ни разу и не взглянув на то место, где она стояла. Только Малфой обернулся через плечо перед тем, как скрыться за поворотом.
Заманивают её куда-то? Кто знает, но оставаться здесь тоже не вариант. Гермиона медленно двинулась вслед за слизеринцами.
Догнала она их только возле выхода из мэнора. Кроме Малфоя, Крэбба и Гойла, там оказались ещё и Паркинсон с Ноттом. Гермиона замерла на расстоянии десяти метров от них и старалась дышать как можно тише. Она не знала, что они задумали, но если ей удастся выйти за ворота Малфой-мэнора, она сумеет сбежать.
А они всё стояли возле выхода и время от времени бросали взгляды на лестницу напротив. Крэбб много и с удовольствием говорил о пытках на уроках Кэрроу, остальные время от времени вставляли фразу-другую.
Гермиону замутило от подробных описаний Крэбба. Неприятней всего было, когда они касались кого-то из Отряда Дамблдора. И когда Гермионе пришла в голову мысль, что, возможно, всего, что говорил Крэбб, и не было, — слизеринцы просто издеваются над нею, то она не знала радоваться ей или огорчаться.
Послышались шаги.
— Все в сборе?
Гермиона вздрогнула от неожиданности и обернулась — к ним приближался профессор Снейп. Точнее — директор Снейп. Руки сжались в кулаки от ярости, дыхание сбилось. Забывшись на мгновение, Гермиона едва успела отскочить — иначе Снейп зацепил бы её плечом.
— Да, директор, — ответил Нотт.
Снейп коротко кивнул и направился в сторону выхода.
Гермиона нахмурилась. Если слизеринцы что-то задумали, то вряд ли стали бы вовлекать своего декана — при таком раскладе они бы и сами легко с ней справились. Шутка ли — пятеро против одной. Так значит Малфой не соврал? Тогда почему Крэбб с Гойлом смотрели на дверь персиковой спальни с такими понимающими выражениями лиц?
Слизеринцы поспешили вслед за своим деканом. Гермиона медленно двинулась вслед за ними и присмотрелась к Малфою — он шёл последним. На миг ей показалось, что он обернулся и посмотрел прямо на неё. Грейнджер не была уверена. Немного замешкавшись на выходе, он вышел из поместья, и Гермиона поспешила вслед за ним, мысленно благодаря его за эту задержку — не замешкайся он, она бы не успела неслышно проскользнуть следом.
Всю дорогу через сад Гермиона нервничала. Она всё ещё не была уверена, лгал Малфой или нет, поэтому ей приходилось не только смотреть под ноги, чтобы ступать как можно бесшумнее, но и внимательно наблюдать за своими невольными спутниками. Гермиона мысленно выдохнула от облегчения, когда они наконец подошли к кованым воротам мэнора. Северус Снейп закатил рукав, обнажая метку, и ворота бесшумно отворились. Гермиона поспешила проскочить вслед за остальными.
Когда все оказались снаружи, Снейп достал из кармана крошечную продолговатую колбу, увеличил её до нормальных размеров и посмотрел на часы.
— Коснитесь колбы, порт-ключ сработает через 30 секунд.
Но был ли это порт-ключ, что перенесёт их на Кингс Кросс или…? Гермиона не знала. Пока она стояла в растерянности и думала, что предпринять, Снейп оторвал взгляд от часов и отошёл в сторону, и Гермиона с ужасом поняла, что он смотрит прямо на то место, где она стоит. Грейнджер казалось, что её парализовало — это был конец. Поэтому она чуть не вскрикнула от страха, когда в неё кто-то врезался и больно схватил за руку.
— Тихо, — еле слышно, сквозь стиснутые челюсти прошипел в её сторону Малфой. И уже громче, объясняя остальным:
— Зацепился за ветку, чуть не упал.
Гермиона растерялась и без сопротивления позволила Малфою поднести их руки к колбе. Увидела, как стоящий в стороне Северус Снейп вопросительно приподнял брови, смотря на Малфоя. Остальные ничего не заметили.
— Осторожнее, мистер Малфой, — отозвался наконец Снейп. И по его интонации Гермиона поняла,
что он имел в виду.
Через секунду порт-ключ сработал, и они оказались в самом конце платформы 9 и ¾ — там, где обычно не толпились люди.
На платформе волшебников было куда меньше, чем обычно. Было почти что… тихо. Не слышно ни смеха, ни шуток, улыбок на лицах почти не было. Паркинсон хмыкнула — видимо, это зрелище доставляло ей удовольствие.
— Уезжать из Хогвартса они будут в куда более мрачном настроении, — прошипел Крэбб с ухмылкой. Гойл осклабился. Гермиона невольно вздрогнула от этого обещания и попыталась освободить свою руку из захвата Малфоя, но он лишь сжал её ладонь ещё сильнее.
Малфой шёл последним, и Гермиона плелась за ним, ощущая на себе полные ненависти взгляды. Нет, предназначались они не ей — Малфою, но Гермионе всё равно было не по себе. Она не привыкла, чтобы гриффиндорцы, рейвенкловцы и пуффендуйцы смотрели в её сторону столь неприязненно. Грейнджер ощутила прилив облегчения, когда они наконец оказались внутри поезда.
— Драко, ты заходишь? — спросила Паркинсон, когда Малфой, а вместе с ним и Гермиона, резко остановился перед входом в купе, в котором скрылись остальные слизеринцы.
— Я подойду через полчаса.
— А что…?
— Пэнси, — произнёс с нажимом.
— Хорошо. — Паркинсон обиженно поджала губы и закрыла дверь.
Малфой потянул Гермиону дальше по коридору, ближе к хвосту поезда. Когда они дошли почти что до самого конца, Малфой отворил дверь в купе, заглянул внутрь и, втолкнув туда Гермиону, вошёл сам. На ходу наложил Коллопортус и Заглушающее и обернулся к Гермионе. Она сняла Дезиллюминационные и теперь стояла в противоположном конце купе, её палочка была направлена прямо на него.
— Твоё поведение как понимать? Подставить меня хотела? — глаза Малфоя метали молнии.
— А то, что за тобой пришли твои друзья, которые вроде бы как и не друзья в последнее время и таким понимающим-понимающим взглядом посмотрели на
ту самую дверь —
это как понимать?
Малфой был зол, на его щеках проступили красные пятна, тем не менее, он хмыкнул в ответ:
— Видели нас не один раз. Решили, что это Тёмный Лорд дал мне задание помогать «тебе» — вот они и примчались «дружбу» восстанавливать.
Звучало вполне в духе слизеринцев, поэтому Гермиона опустила палочку.
— Снейп…?
— О, ну конечно, он видел! Как там было не увидеть? — снова вспылил Малфой. — Я придумаю, что ему сказать.
Гермиона хотела было поблагодарить, но, понимая, что её благодарность прозвучит неискренне, просто кивнула.
Малфой сел, достал из чемодана внушительных размеров фолиант и протянул его Гермионе.
— Прочти выделенные абзацы.
Гермиона недоумённо приподняла брови. Она ожидала от Малфоя всего что угодно, но его предложение застало её врасплох.
— Прочти.
Гермиона осторожно, всё ещё ожидая подвоха, взяла у него книгу. На чёрном переплёте было написано «История магии: взаимоотношения чистокровных и маглорожденных волшебников в эпоху Средневековья» Р. М. Бёрк. Гермиона поморщилась — она уже читала об этом аспекте. И название было похожим, и фамилия автора, только инициалы другие, и напечатана та книга была раньше — она представляла собой перевод рунических записей, что хранились в Отделе Тайн и были сделаны непосредственно в Средние Века. Та книга была одной из немногих, которые Гермиона не осилила. Книга описывала появления термина «грязнокровка» и…
— Грейнджер, — раздражённо окликнул Малфой. — Не трать моё время попусту.
Гермиона не успела отреагировать, а он уже открыл перед ней книгу и ткнул пальцем в первый выделенный абзац. Она хотела ответить ему что-нибудь обидное, ведь очевидно же, что сейчас он просто пытается её унизить, но невольно пробежавшись глазами по первым строчкам, прикусила язык.
«… Через триста лет после смерти Анны Эмилии Бёрк, я была первой из нашей семьи, кого увлекли руны и их перевод. В одной из старинных книг, что очень давно хранились в нашем особняке, я нашла письмо, в котором Анна Бёрк сознавалась, что её перевод средневековых записей был сфальсифицирован в связи с личным негативным отношением к маглорожденным, причины которого я здесь описывать не стану. Тем не менее, её книга стала своеобразной местью…»
Странички перевернулись сами, как только она дочитала, и Гермиона увидела следующий выделенный Малфоем абзац.
«… Термин „грязнокровка“ возник во времена магловской Священной Инквизиции. Он использовался для обозначения магов, которые предоставляли магглам информацию о других волшебниках и/или участвовали в их поимке. Термин применялся как к магорожденным, так и к маглорожденным волшебникам. Определение „предатель крови“ считалось его синонимом…»
Гермиона нахмурилась на определении «магорожденный» — суть была в общем-то понятна, но раньше он ей нигде не встречался.
«…Волшебник считался магорожденным, если оба его родителя были волшебниками, бабушка и дедушка по линии хотя бы одного из родителей были волшебниками, прадедушка и/или прабабушка по линии одного из родителей был (-а) волшебником (-цей). Вероятность того, что у магорожденного мага родиться ребёнок-волшебник — 99%. Вероятность того, что у маглорожденного волшебника родиться ребёнок-волшебник — 80%, поэтому магорожденные предпочитали вступать в браки друг с другом, но браки магорожденных с маглорожденными исключением не были и встречались довольно часто…»
«…Таким образом, термины „грязнокровка“ и „чистокровный волшебник“ никогда не являлись антонимическими. Само понятие „чистокровный волшебник“ появилось в середине Средневековья и в основном использовалось для обозначения добропорядочного члена магического сообщества, и только через некоторое время стало частично синонимичным к понятию „магорожденный“…»
«…Использование понятий „магорожденный“ и „маглорожденный“ и частое применение термина „чистокровный волшебник“ по отношению к обеим группам обусловлено в первую очередь особенностями природы магии. Если в связи с определёнными событиями наблюдалось сокращение магорожденной магической части населения Британии, то в магловских семьях рождалось больше волшебников, чтобы восстановить баланс. Таким образом, никаких приоритетов в плане магических способностей ни в магорожденных, ни в маглорожденных нет…»
Глаза Гермионы округлились от удивления:
— Откуда это у тебя? Странно, я никогда этой книги не видела…
— Это последний уцелевший экземпляр, все остальные уничтожены по приказу Тёмного Лорда.
— Но ты рискнул его сохранить? — спросила Гермиона недоверчиво.
Малфой кивнул и отвернулся к окну.
— Мы обследовали фамильный особняк Бёрков в начале лета. Нашли десять экземпляров, кроме этого, на месте все и сожгли. Я уходил последним, поэтому никто не видел, как я её нашёл. И никто не видел, что я оставил её себе. Остальные экземпляры, насколько мне известно, были уничтожены ещё до падения Тёмного Лорда.
Голос Малфоя был напряжённым. Было очевидно, что он переступает через себя, когда рассказывает ей это. Но он пытался говорить спокойно, не выказывая неприязни.
— Это странно, — ответила Гермиона недоверчиво. — Да, руны сложно переводить, но неужели ни у кого больше не возникло желания посмотреть те средневековые записи?
— Ты видела рунические записи Долохова? Наверняка, у него в комнате что-то такое было. Ты могла их разобрать?
— Нет, но…
— Отец говорил, что там были такие же.
— Так их тоже сожгли?
Малфой коротко кивнул.
— Ладно, но так тоже не сходится! Долохов же их знает! Значит ещё кто-то должен знать, разве не так?
— Его бабушка по материнской линии — Бёрк. После облав Тёмного Лорда Антонин Долохов — единственный наследник Бёрков. Правда, замок он отдал Тёмному Лорду.
— Но…
— Я не знаю, Грейнджер, лез ли кто-то ещё в такие дебри в изучении рун… Ты видела библиотеку Малфой-мэнора? — обернулся он наконец к ней.
Гермиона кивнула.
— Тогда, наверное, заметила, что там очень много старой литературы.
Снова кивок.
— Тем не менее, в нас нет ни одной книги о таких специфических рунических надписях. О рунах Старшего Футарка — пожалуйста, о рунических вязях — пожалуйста, об особенностях толкования рун в зависимости от их расположения — пожалуйста. Да что угодно! А этого нет. Даже упоминаний нет!
— Это не значит, что их вообще больше нигде нет, — ответила Гермиона.
— Не значит, — недовольно и с явной неохотой согласился Малфой. — Но, должно быть, они встречаются очень редко.
Какое-то время они оба молчали, будто бы потратили на разговор всю свою терпимость друг к другу, и теперь им нужно было время, чтобы собраться с духом и продолжить диалог.
— Не думаю, что ты хотел поговорить о рунах, когда давал мне книгу, — резонно заметила Гермиона, сложив руки на груди.
Малфой снова обернулся к окну.
— Ты обратила внимание на последний абзац? Что ты об этом думаешь?
— Если это правда, то…
он обречён на провал.
— И я думаю, что он об этом знает, если приказал уничтожить книги.
Гермиона приподняла брови:
— Логично, но…
— Что если он хочет уничтожить
не маглорожденных, а весь магический мир? Один раз он уже нашёл способ вернуться после смерти, что если он знает секрет вечной жизни? Тогда для него не имеет значения, сколько это займёт времени.
Гермиона напряглась от того, настолько близко к истине подошёл в своих размышлениях Малфой. Или это не размышления, а он знает об этом наверняка?
— Тогда почему бы ему не стравить чистокровных с маглорожденными, а затем поссорить чистокровных между собой, пока не останется пару десятков волшебников, которые будут полностью устраивать Тёмного Лорда? Что если он может не только
вызывать нас с помощью Метки, но и… — голос Малфоя дрогнул.
Он на несколько секунд замолчал и продолжил уже спокойнее:
— Отец говорит, семья Гонтов обеднела и особым уважением у другим магов не пользовалась. Что если он хочет отомстить и за неуважение к своей семье тоже? Что если Тёмный Лорд хочет перестроить Магическую Британию под себя
с нуля? Он будет непобедим в мире маглорожденных, которым ещё со школьной скамьи будут внушать, как жить в его мире. Нет, Грейнджер, не перебивай. И нет, я не сделал такие выводы на основе одного этого абзаца. Я расскажу тебе, — он посмотрел на часы, — позже. Мне нужно идти, пока меня не начали искать.
— Малфой? — окликнула Гермиона, когда он уже взялся за ручку. — Это не значит, что у нас перемирие.
— Ни в коем случае, — фыркнул он насмешливо и скрылся за дверью.
Кончики губ Гермионы дёрнулись — такой Малфой был куда более привычен, понятен и предсказуем. Обычный избалованный мальчишка с раздутым до размеров Вселенной эго. Малфой же повзрослевший внушал Гермионе недоверие. С самого начала разговора её мучил вопрос, а не под Оборотным ли этот «Малфой»? А когда он решил поспешно уйти, подозрения только усилились. Его насмешливый ответ хоть отчасти её успокоил.
Оставалось только понять, что у него на уме. С одной стороны Гермиона боялась, что наделает глупостей, если не поверит ему, а с другой, что глупостью окажется чрезмерное доверие. Тем не менее, книга была совершенно реальной, хоть и заключения Малфоя по поводу планов Волдеморта казались притянутыми за уши…
С другой же стороны… Том Риддл был прилежным учеником. Он прочёл бы книгу от корки до корки, а уж потом приказал бы уничтожить все экземпляры, если бы посчитал, что имеющаяся в них информация может оказаться во вред ему или его планам. Логично предположить, что так он и поступил, тогда предположение Малфоя хотя бы отчасти не лишено смысла — Волдеморт сознательно уничтожает население магической Британии…
