Глава 11Девушка поднялась к себе. Маленькая комнатка, покрытая краской ядовито-синего цвета, умещала в себе небольшую тахту и белый, почти незапачканный стол, который принёс со склада отец за два дня до смерти. Василиса порылась в карманах. Вот он — телефон. Чернова набрала номер Бычковой.
— Оксаночка, — приве-е-ет! Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — послышалось в трубке.
— А ты погулять не хотела бы?
— Вась, я не...
— Это был не вопрос, — тут же сменила тон Василиса. — Сегодня в шесть. На детской площадке. Чернозубова тоже будет.
— Хорошо, я приду, — нерешительно ответила Оксана и тут же повесила трубку.
***
Вечером на детской площадке играли дети. Качели, карусель, мыльные пузыри, детский смех. Чей-то младенец спал в старенькой коляске, пока его мама наслаждалась минутами спокойствия.
Тёплая погода и приятный вечер сулили лишь хорошее. Вот белокурая девочка-принцесса, в хрустальных туфельках, воздушном платьице сидела на скамейке, окружённая сверстниками, дула в трубочку и выпускала из неё стайку переливающихся мыльных пузырей. В её красиво уложенных волосах виднелась пластмассовая корона. Видимо, сегодня был день рождения единственной дочери мажоров Лебедевых — Амиры.
Из новенькой Феррари красного цвета вышла мать девочки — Лилия Игоревна с мелким папильоном. Псина, быстро пришедшая на смену Арамису, понёсся на свою пятилетнюю хозяйку, чтобы поклянчить свои любимые лакомства. Мелкое чудовище с кисточками на ушах. Ну милота!
— Привет, — раздалось со спины Василисы. — Как дела?
— Ой, привет, Оксаночка! Да, вот дела хорошо, но если тебе и вправду интересно...
Василиса принялась пересказывать буквально каждый шаг за всё время домашнего ареста. Оксана же искусно делала вид невероятно заинтересованного человека, попутно тяжело вздыхая из-за побоев.
К девочкам подошла Катя.
– Мы сегодня снова на склад идём?
Чернозубова с удовлетворением наблюдала за позеленевшей Оксаной.
– Нет. Там решили установить камеры. Поэтому, если нас поймают, – штраф.
Прогулка по посёлку длилась совсем недолго. Из-за Оксаны пришлось досрочно разойтись по домам. Взамен за испорченную прогулку, Оксана отдала свою записную книжку, в которой красовались множество волшебных рисунков, переносящих в сказочный мир. Бычкова невероятно дорожила этим блокнотом. Постоянно носила его с собой, зарисовывала туда случайные моменты, которые со временем становились ценными воспоминаниями.
По пути домой Василиса с любопытством разглядывала блокнот. Нарисованные деревья, впереди три тёмных силуэта. На соседней странице было нарисовано ангельское личико Селезнёвой. На макушке красовался косой венок из ромашек, её радужки были закрашены синим – единственный цветной элемент во всём блокноте, а у брови был едва заметный шрам. Рисунок словно заглядывал в душу Василисы. Чернова медленно перевернула страницу, не сводя взгляд от её портрета.
Следующей была Василиса. Её тёмные волосы были небрежно заколоты крабиком, уголки губ горестно опущены. Странно. Василиса ни разу не носила крабов. А если... это была вовсе не она? Нет. Оксане было запрещено заводить новых друзей. Неужели эта рыжая так и не сделала выводы? Или она так ужасно рисует, что невозможно понять, Василиса это или нет. В любом случае, выводы делать ещё рано.
