Глава 12
Глава 12. Серен.
Серен не знал, как описать то, что с ним происходит. Прямо сюжет из плохого романа: он лег спать, а проснулся кем-то другим.
Это был одновременно он и не он. Его одолевали странные чувства и мысли: тело будто бы слишком легкое, проникающие в нос запахи и ароматы слишком резкие, свет слишком яркий, а жизнь слишком хороша. Пошевелив руками и ногами, Серен осторожно открыл глаза, но ничего не изменилось.
Он осторожно потянулся, ожидая где-то в глубине души, что вот-вот по правой стороне тела, от плеча до бедра, пройдет привычная утренняя судорога. Но никакой судороги не последовало. И как она могла быть привычной, если он никогда ничего подобного не испытывал! Не чувствовал он и знакомой боли в пояснице. Даже во рту не ощущалось сухости, хотя раньше, просыпаясь, он едва мог глотать. Ну, разве можно нормально дышать не раз сломанным носом… Но ему же никогда не ломали носа!
Чтобы в этом удостовериться, он осторожно потрогал упомянутый орган. Довольно большой, прямой, с небольшой горбинкой. Совсем запутавшись, Серен сел в кровати. Что происходит?
Комната была незнакома - раньше он здесь не был. Оставалось лишь гадать, где он находится. Судя по надписи: «Для вызова медсестры держите палочку прямо. Чтобы вызвать целителя, взмахните два раза» он в больнице, а именно, в Св. Мунго.
Он был в комнате не один: на соседней кровати кто-то спал, но лица спящего Серен не видел, потому что тот лежал к нему спиной. За окном ветерок шевелил серебристую листву дерева.
«Elaeagnus angustifolia*, - сразу определил Серен, - точнее, его гибрид с масличным деревом - узколистное серебряное дерево». Он было обрадовался, что не потерял хватку, но радость была недолгой. Elaeagnus angustifolia? Это еще откуда? Он не настолько хорошо разбирался в гербологии и помнил лишь те магические растения, названия и свойства которых профессор Спраут вдолбила в их головы. А узколистное серебряное дерево в их число не входило.
Как и его латинское название. Он только что узнал растение, о котором не имел ни малейшего представления!
Впрочем, если подумать, теперь он распознал бы и масличное дерево тоже.
Неужели он сошел с ума?
Серен запутался еще больше.
В последний раз он чувствовал себя настолько… чужим в собственной шкуре, когда в четвертом классе Эван смеха ради наложил на него путающие чары. Тогда его мысли напоминали охоту за мылом в ванной: как ни старайся его схватить, оно выскользает из рук... Сейчас он чувствовал примерно то же самое.
Эван? Кто такой Эван? – ошеломленно спросил он себя, и тут же нашел ответ: Эван Розье, белокурый мальчик, лицом похожий на лошадь. До седьмого курса они спали на соседних кроватях в Хогвартсе, и даже были приятелями. Ровно настолько, чтобы он, не раздумывая, согласился на предложение Эвана вступить в число сторонников Лорда.
От этой мысли по левому предплечью пробежала судорога, и Серен невольно потянулся туда.
Его пронзил отголосок вчерашней боли, и он, затаив дыхание и дрожа, засучил рукав пижамы.
Там, где вчера чернела Темная Метка, сейчас виднелись только красные царапины и большой багровый кровоподтек.
Серен непонимающе уставился на руку.
Все казалось таким странным… и бессмысленным.
Он стал сторонником Лорда? С Эваном? После седьмого курса?
Какого Лорда, что это за Эван, и при чем тут седьмой курс? Ведь он начнется только в сентябре!
Ответ нашелся быстро: Лорд – это Волдеморт, Эван был его однокурсником-слизеринцем, а что касается Хогвартса, он преподает там уже четверть века…
Ответ на первый из вопросов говорил сам за себя, и юноша пришел в ужас.
НЕТ! Он никогда, никогда не видел Волдеморта!
Разве?..
Серен немного подумал, вспоминая вчерашний вечер, но этот Волдеморт совсем не был похож на змееподобное чудовище из других его воспоминаний…
Из других воспоминаний?
Да. Если закрыть глаза, он мог вызвать образ Темного Лорда, и впрямь совершенно жуткий: змеиное лицо, красные глаза, костлявые пальцы – он внушал ужас. Рядом с тем Лордом его всегда охватывало предчувствие надвигающейся смерти; казалось, что его вот-вот раскроют, и его ждет страшная, мучительная смерть под издевательский хохот бывших друзей…
Он был потрясен. К воспоминаниям примешивался страх, и не только страх смерти, но и ужас перед ситуацией в целом.
Серен не понимал, что с ним происходит.
Паника затопила разум, и больше всего ему хотелось отправиться к маме за советом и утешением. Она всегда такая рассудительная, и наверняка помогла бы ему во всем разобраться…
Но ведь мама умерла несколько десятилетий назад!
Он испугался собственных мыслей, но тут услышал в коридоре мамин голос… Серена накрыла волна облегчения, однако он не понял, чему радуется. Снова упав на кровать, он закрыл глаза.
- Они еще спят, - произнес кто-то незнакомый.
- Не беда. Я просто хочу быть рядом с ними, когда они очнутся.
Да, то был голос его мамы - любимый голос, который в детстве разгонял страхи, унося Серена в далекие сказочные миры. Он позволил юноше ухватиться за крохотную соломинку реальности в мире, внезапно ставшем чужим и непонятным. Все, чего хотел сейчас Серен, - просто лежать здесь, пока в голове не прояснится, а потом… потом они поговорят. Он расскажет, какие странные мысли у него возникают, и они вместе посмеются над его страхами
Немного успокоившись, он задремал, но его сон вскоре прервал тихий диалог. В полусне Серен улыбнулся - он узнал голоса родителей. В детстве он часто слышал, как они, уложив сыновей спать, тихо разговаривали друг с другом… Так было и сейчас, пока не пришел целитель. Его голос не был ни тихим, ни знакомым.
- О, мистер Поттер! Я вижу, вам лучше! – лекарь присоединился к беседе. – Вам нужно выпить зелье, вы сильно пострадали.
Поттер. Поттер?
Внезапно в голове словно возник ураган, мысли завертелись, как в безумной пляске.
Поттер? – возмущенно проревел кто-то внутри, в то время как другая половина его «я» непонимающе взирала на эту эмоциональную бурю.
Ну да, Поттер. Это его имя - Серен Поттер.
Но какая-то часть внутри него помнила другое имя, которое сопровождала такая сильная волна ненависти, что Серен едва не задохнулся.
Джеймс Поттер. Подонок!
Знакомые ощущения. Он чувствовал то же самое, когда думал о Ленни Вуде. Непривычной была лишь сила этой ненависти – ничего подобного он никогда не испытывал.
Он даже представить не мог, что в нем может таиться такая злость, но когда в памяти всплыло лицо Джеймса Поттера, желание ударить давнего недруга захватила все его существо. Он запылал от унижения при вспоминании о том, как Джеймс осрамил его перед всей школой в тот день, когда, смеха ради, вздернул голым задом кверху. В тот же день Поттер сломал ему нос – невольно, конечно. Просто, падая на землю, он руками прикрывал гениталии.
Резкий вскрик прервал мысли Серена, и его взгляд невольно метнулся к соседней кровати, где мама и лекарь удерживали метавшегося мужчину. Тот кусал губы от боли, выгибая спину, словно не в силах коснуться кровати.
Это был его отец.
Таким Серен никогда его не видел: всегда сильный, спокойный, выдержанный, сейчас он был настолько… слаб, что зрелище потрясло юношу. Он зачарованно смотрел, как лекарь разжал, наконец, стиснутую челюсть и влил отцу в рот какой-то отвар.
Почему-то Серену стало страшно на это смотреть, и он отвернулся. Он слышал, как отец закашлялся, когда несколько капель попали ему в легкие, потом метания прекратились, и он затих.
- Покажите руку! – услышал он лекаря. Затем, спустя мгновение: - Да, запястье раздроблено. Ничего, пройдет. Я использую вот это зелье. Тогда не останется синяка.
- Я бы хотела остаться, - сказала мама.
- Не стоит. Ваш муж придет в себя не раньше, чем через пару часов. А может, и больше. Впрочем, пять минут можете побыть с ним.
Видимо, вежливые увещевания убедили маму, поскольку вскоре Серен остался наедине с лежащим без сознания отцом. Да, с отцом, а не с Волдемортом.
При этой мысли его охватила такая радость, что он готов был прыгать и кричать. Он выскользнул из-под одеяла, обулся и осторожно приблизился к соседней кровати.
Сейчас лицо отца казалось мирным, напряженные черты разгладились, лишь возле ушей виднелось несколько красных пятен – свидетельство того, что пришлось насильно вливать ему зелье…
И все же он выглядел хорошо, был самим собой, и потому смутные, пугающие события вчерашнего дня теперь воспринимались почти спокойно.
Они оба выжили, хотя и не остались невредимыми. Вчера он бы не поверил, что это возможно.
Вчера он сознался себе в том, как сильно любит отца. Он сомневался только потому, что не был родным сыном Гарри Поттера…
Гарри Поттер.
Надежда волшебного мира.
Это имя тоже вызывало в нем отвращение, хотя далеко не такое сильное, как имя Джеймса. Просто связанные с ним воспоминания были… неожиданны.
Смутившись, Серен попятился назад и рухнул на кровать. Спрятав лицо в ладонях, он попытался привести мысли в порядок. Безуспешно. В голове вертелись незнакомые образы, и его терзали незнакомые чувства. Некоторые казались ему бессмысленными, хотя он точно знал, что они означают.
Черноволосый и черноглазый мужчина с грубыми чертами лица и крючковатым носом – отец.
Слегка опухшее лицо, темно-карие глаза, расплывающиеся черты лица - мама.
Он узнал давешний старый коттедж, почти развалины, – дом. Он там вырос, хотя никогда не считал это место настоящим домом.
Может, это воспоминания из его детства? Но откуда они взялись?
Картины все быстрее и быстрее сменяли друг друга.
Длинный зал с низким потолком, каменные стены, зеленые фонари – Слизеринская гостиная.
Маленькая круглая комната, внутри – котлы всевозможных размеров и материалов, на полках - множество баночек и бутылок – его лаборатория в Хогвартсе.
Нарядная пара - светловолосый мужчина под руку с красивой, словно фарфоровая кукла, женщиной, – свадьба Люциуса и Нарциссы.
Замешательство усилилось настолько, что он вынужден был подавлять поток воспоминаний.
Что происходит?
Может, вчера в него угодило какое-нибудь проклятье? Он мог не заметить, потому что был занят - старался показать отцу, что любит его, и доказать им обоим, что отец не может быть тем похожим на скелет змеечеловеком, которым был Волдеморт.
Да, это возможно. Наверное, из-за проклятья он и потерял память. Не зря же его направили в Св. Мунго. Он попал в беду, у него все перепуталось в голове.
А может, это проклятье Волдеморта так странно на него подействовало?
Что ж, остается дождаться прихода целителя и попросить у него порцию отвара против… против этого кошмара. Хотелось бы надеяться, что это можно вылечить.
Но ведь оба образа - отца и матери - выглядели настоящими. Так почему они казались ему таким неестественными и странными?
Черноглазый мужчина напоминал Снейпа, каким его описывали, и Серен даже готов был признать, что немного похож на него.
Правда, он слышал, что Снейп не был женат, но в то же время был уверен, что та женщина на портрете была его матерью, женой отца.
Но тут он вспомнил имя: Северус Снейп.
Фред был прав, в конце концов.
Тогда почему, ну почему отец не сказал ему? Неужели Снейп был так ужасен, что это понадобилось скрывать? Или дело в том, что отец ненавидел Снейпа? Ну, и что? Его-то, Серена, он любит, и именно это имеет значение, разве нет?
Или… На миг сердце юноши замерло. Он обдумал пришедшую в голову мысль. Может, папа принял его только потому, что они со Снейпом были родственниками, и кроме него у Серена никого не осталось?..
Ну и что. Даже если и так, позже его чувства изменились, в этом юноша был уверен.
Казалось странным, что новая часть его «я», которая до сих пор так отчетливо проявляла себя в его мыслях, замолчала, стоило ему спросить себя: «Неужели мы, в самом деле, родственники? Если да, то насколько близкие?». Его «альтер эго» сердито отрицало саму идею, что Поттеры могут быть как-то связаны со Снейпами.
Но ведь отец и Баррис без проблем преодолели семейную защиту Снейпов и вошли в поместье.
Конечно, не исключено, что Малфой ослабил защитные чары имения, чтобы можно было впустить нужных людей.
С другой стороны, отец усыновил его полностью.
«Для полного усыновления необходимо родство. И не какое-нибудь, а близкое кровное родство во втором или третьем поколении. Точнее, полностью может быть усыновлен только ребенок брата, сестры или кузена» - пришли ему на ум слова Малфоя. Впрочем, изворотливый ублюдок мог и солгать. Надо будет спросить отца.
Серен попытался лечь и немного отдохнуть, только сейчас заметив, как у него болит голова.
Почему-то все никак не хотело быть логичным.
Если согласиться с тем, что образы его так называемых родителей на самом деле воспоминания, а не какое-то наваждение, то следует принять и остальные факты. Ведь все, что он знал о Малфое и о слизеринцах, этому не противоречило. Он сомневался лишь в том, кто он сам и кто его родители.
Ему было несколько дней, когда он попал к Поттерам. Однако у него есть миллион воспоминаний об отце и матери. Больше, чем за год.
Ну, разумеется, больше, ведь ему уже сорок восемь лет.
Он вспомнил, как однажды в день рождения сидел у камина в своем кабинете в Хогвартсе и напивался огневиски. Он знал, что в любой момент может постучать какой-нибудь студент или коллега, а он будет не в состоянии даже открыть дверь. Но ему было наплевать. Он был никому не нужен, и от этого на душе становилось еще тяжелее. Как будто мало того, что на него постоянно давят грехи молодости.
Каким дураком он был в юности! Чтобы отомстить одному мальчишке, он пошел на службу к величайшему в мире преступнику и убийце. До Поттера он так и не добрался, а жажду мести затмил страх, который не оставил ему другого выхода, кроме как продолжать служить чудовищу. Иначе его ждала смерть. А затем последовал настоящий кошмар. Грубые шутки против магглов превратились в публичные вылазки Пожирателей. Потом эти унизительные выходки сменились издевательствами. Зрелище висящих в воздухе вниз головой и визжащих от страха магглов даже приносило ему определенное удовлетворение, когда он вспоминал о том, что делал с ним Поттер.
Однако со временем этого стало недостаточно. Требовалось больше. Не ему – Темному Лорду.
Больше пыток и убийств.
Он получил, что просил.
С тех пор он захотел умереть и принимал участие в самых рискованных миссиях в надежде, что однажды не выживет. Но на его руках лишь оказалось еще больше крови.
Они все погибли. Сначала Розье. Потом отец. Потом Волдеморт. Наконец, Дамблдор. Все отправились к праотцам, выжил только он, кто всю жизнь считал, что умрет одним из первых.
Я Северус Снейп, сын Северуса Снейпа и Анны-Марии О’Хара. Внук Августа Снейпа, Мастер зелий Хогвартса с 1981 года…
Серен застонал. Эти мысли… Он, наконец, понял, что происходит, и кровь застыла у него в жилах.
Никто его не проклинал. По крайней мере, не путающим проклятьем. В него послали единственное по-настоящему смертельное заклинание: разбудили воспоминания, с которыми ему теперь придется жить.
Сомнений не оставалось: он был не тем, кем считал себя всю жизнь.
Поразмыслив и приняв решение, он призвал одежду и поспешно оделся.
Он хотел было подойти к отцу еще один, последний раз, поблагодарить его за все, что получил благодаря ему, но потом махнул рукой. Это ведь Поттер. Сын Джеймса. Мальчишка, которого он упорно ненавидел семь лет, и на котором так и не сумел отыграться за все, что сделал его отец. Обойдется без благодарности.
Может, так он хоть за что-нибудь отомстит.
Он мрачно усмехнулся и аппарировал.
____________
* Elaeagnus angustifolia - лох узколистный - невысокое колючее дерево с серебристыми листьями (прим. перев.)
