Глава 12Снейп медлил с ответом, и Слизерин не торопил его. Основатель любезно отвел взгляд от профессора, делая вид, что все его внимание занимает лишь пляска пламени.
- Начнем с того, - Снейп, наконец, подобрал подходящие слова, - что я вовсе не уверен, что вы ответите на мои вопросы.
Едва заметно улыбнувшись, Салазар кивнул.
- Я не обещаю вам ответов. Я предлагаю задать вопросы. Дело в том, что у меня тоже есть некоторые… непроясненные моменты, и я желал бы произвести обмен информацией. Услышав ваши вопросы, я решу, являются ли ответы на них достойной ценой за то, что нужно мне.
- Вы откровенны, - хмыкнул профессор. Корнуолец вскинул на него пристальный взгляд.
- А я вообще очень честный человек, - негромко произнес он. – Я крайне редко вру – не люблю этого дела. В лжи легко уличить, а это ниже моего достоинства.
Стена. Снейп привык, что на протяжении вот уже многих лет на подобные стены, возведенные вокруг сознания, он натыкался лишь у Дамблдора и у Темного Лорда. И вот еще один. Одно утешение: Северус Снейп чувствовал, как его собственный разум также осторожно прощупывают – и отступают, не найдя бреши. Значит, в этом смысле разговор пойдет на равных.
- Ну что ж, - профессор попробовал принять более расслабленную позу. – Пусть будет по-вашему. В таком случае мой первый вопрос: почему вы не проявляете интереса к своему наследнику? Темный Лорд радеет за чистоту крови, добивается власти… да и подавляющее число его сторонников – выходцы именно с вашего факультета. Вы уже однажды ушли – почему продолжаете оставаться сейчас?
Салазар некоторое время молчал, после чего снова взглянул Снейпу прямо в глаза.
- Думаю, я принимаю этот вопрос. Я отвечу на него – взамен вашего ответа на мой. Вы согласны? – получив кивок, корнуолец продолжил. – Во-первых, не называйте этого вашего «Лорда» моим наследником. Он – полукровка, и одного этого довольно, чтобы я не признавал его. Одна мысль, что мои потомки могли опуститься до подобного, вызывает у меня отвращение. Во-вторых, это нелепо. Даже в наши времена такое поведение тянуло бы в лучшем случае на банальный гротеск, а уж девятьсот лет спустя… Власть не завоевывают, власть просто берут, - Салазар протянул вперед тонкую руку и сжал ее в плотный кулак. – Что есть внешний блеск? Мишура, и не более того. Нет, ваш «Лорд» жаждет не власти. Он ищет славы, признания, почитания и преклонения. Его прельщает внешняя сторона власти, а она – ничто, мыльный пузырь. На погоню за этим бессмысленным миражом он потратил колоссальное количество лет… и в результате ничего не добился. Это – бездарность, а ее я всегда презирал.
Власть, - Слизерин произнес это слово с нежностью, будто имя возлюбленной. – Это упоительное чувство, и я прекрасно понимаю тех, кто к ней стремится. Дело даже не в том, что может дать власть – а именно в том, что она
может это дать! Но власть должна вести к возвышению, а не к падению, эта страсть должна возносить к вершинам, а не низвергать в бездну. Сколько раз я объяснял это своим ученикам! Разумеется, кому-то это знание давалось легче, кому-то сложнее, но в основном я не ошибался в моих юношах. Те, чей путь я успел проследить, порадовали меня. Мне было, чем гордиться.
И тут мы переходим к следующему пункту. Я не знаю, когда мой факультет превратили в приют для хвастливых снобов. Я не верю, что люди за эти века так измельчали. И, собственно, теперь настала моя очередь задать вам вопрос, профессор: что у нас творится со студентами?
Снейп внимательно слушал монолог своего Основателя, не отводя глаз. Его внимание захватил глубокий, хорошо поставленный голос с едва заметным гортанным акцентом, и весь остальной мир будто отошел на задний план. В какой-то момент Северус с поразительной остротой почувствовал боль оттого, что родился поздно, слишком поздно: ему до безумия захотелось вернуть свои школьные годы, но чтобы они проходили тогда, почти тысячу лет назад. Чтоб он сидел среди немногих по-настоящему избранных и внимал такому мудрому, такому действительно знающему наставнику…
Но наваждение спало. Родись Снейп девятьсот лет назад – и он ни за что не попал бы к Слизерину. Тот сам только что еще раз это подтвердил: полукровкам в его классе было не место.
- Я… не совсем понимаю вас, - голос профессора звучал глухо. Снейп ощущал себя так, будто ему пришлось совершить дальний заплыв, и сейчас ему не хватало воздуха. Салазар с едва заметным раздражением взмахнул рукой.
- Вы все прекрасно понимаете! Я не спрашиваю, откуда взялись подобные «кадры» - увы, я догадываюсь о причинах… Я спрашиваю, почему с этим ничего не делается?
Снейп прикрыл глаза. Он ожидал, что Слизерин будет расспрашивать его о Волдеморте – или, напротив, об Ордене Феникса. О Потере или о Пророчестве. О положении в магическом или даже маггловском мире. Но… студенты?
- А что можно здесь сделать? – собравшись с мыслями, профессор открыл глаза и даже заставил себя посмотреть в лицо Основателю. – Слизерин испокон веков считают факультетом темных волшебников. Факультетом хитрецов и властолюбцев. Остальным это не нравится – все разногласия между ними забываются, если возникает вопрос противостояния нам.
- Зачем же вы пошли сюда? – голос Салазара звучал очень ровно.
- Шляпа… - передернув плечами, начал было Снейп, но корнуолец его резко оборвал:
- Чушь. Не смейте говорить про Шляпу – вы выглядите куда умнее. Вы пожелали учиться на моем факультете – почему?
- Потому что здесь училась моя мать! – рявкнул в ответ профессор. До сих пор, стоило кому-либо на него надавить, он легко выходил из себя. Каково бы ни было его уважение к Слизерину как к фигуре исторической, Снейпа начинало выводить из себя подобное отношение к себе. – Потому, что я не желал иметь ничего общего со своим отцом-магглом. Потому, что хотел быть одним из избранных, из элиты! Кто ж знал, что эта «элита» прогнила на корню?
Но Салазар, казалось, и не заметил этой вспышки. Он соединил кончики пальцев и поднес руки к глазам, будто через данную конструкцию проще было разглядеть сложившуюся ситуацию.
- Интересно, - пробормотал корнуолец. – Занятно, этот момент я как-то упустил из виду. Нет, я предполагал, что новые поколения будут испытывать желание оказаться достойными своей семьи, пойти по стопам тех, кто уже добился впечатляющих успехов… Но чтобы просто так, только ради самого факта… Обидно. Обидно видеть, об какие маленькие, невзрачные камушки могут разбиться большие планы. Но ничего, я это учту. Ваш следующий вопрос, профессор?
Прежде, чем заговорить, Снейп еще раз смерил внимательным взглядом своего собеседника. Как все-таки причудливы переплетения нитей истории, как странно выходит, что одни факты теряются, а другие сохраняются в веках… Если честно, Снейп никогда всерьез не задумывался над тем, кем были Основатели Хогвартса. Они были… Да, они были Легендой. Как Мерлин. Как персонажи сказок, которые начинаются глупым детским «Жили-были»... А когда жили, кем были – кто ж сейчас вспомнит? Может, и вовсе никаких Основателей не было – мало ли история знала умело смонтированных или же случайно родившихся фикций? Первые страницы «Истории Хогвартса» (весьма, надо признать, туманные), названия факультетов да портреты на карточках от шоколадных лягушек – вот и все, что имелось у магического мира Британии.
Да даже если они и были – какое это имеет значение? Все это, как говорится, «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Как и многие студенты как до него, так и после, Снейп мирно спал на уроках Истории Магии. Есть ли предмет скучнее? Все это происходило давно, и к современным делам отношения не имеет. История – это сложные имена и запутанные даты, мелким шрифтом вбитые на никому не интересные страницы…
А теперь вдруг оказывается, что Историей может быть и живой человек. И этот живой человек ходит, говорит, думает, чувствует… Смотрит тебе в глаза, кривя губы в едва заметной усмешке. Уместная в данной обстановке, но на века устаревшая одежда укрывает тело, в котором течет горячая кровь…
Что можно спросить у человека? Про его жизнь? А что можно спросить у Истории? Тоже про жизнь – но если жизнь современника это кубик, лежащий на вершине выстроенной Судьбой башенки, то жизнь человека из прошлого – это кубик, покоящийся в основании сложной конструкции. Потяни за него, вырви – и не рухнет ли казавшееся непоколебимым строение? Здание из традиций, устоев, привычек десятков поколений. Того, во что верили и за что боролись. За что разбивали носы мальчишки в школьных коридорах, и расставались с жизнью те, кому, казалось бы, еще жить и жить.
За то, что, возможно, когда-то родилось из ошибки, нелепой случайности…
- Почему вы ушли из Хогвартса? – Снейп сперва задал вопрос, и только потом с изумлением осознал, что задает его. – Почему вы бросили нас… тех, кто пришел на ваш зов? Почему оставили нас одних против них всех?
На этот раз Салазар Слизерин молчал дольше. Снейп давно уже успел взять себя в руки и в очередной раз переменил позу, стараясь сделать это по возможности незаметно.
- Мы больше не были нужны друг другу, - наконец негромко заговорил корнуолец. – Школа идеально вписывалась в мои планы. Она помогла их осуществить. Она перестала быть мне необходимой – и наши пути разошлись, - снова молчание. Салазар смотрел в огонь, чуть прищурив глаза, казалось там, в языках пламени, он видит нечто, недоступное профессору. – Я устал. Это, конечно очень забавно возиться с юными студентами, это почти весело – на досуге перебраниваться с Годриком… Но всему когда-нибудь наступает конец.
- И не было спора из-за магглорожденных? – вскинув бровь, поинтересовался Снейп. Слизерин медленно покачал головой.
- Господи, да Годрик с Хельгой много лет таскали в школу это отродье, - с легкой насмешкой произнес он. – Да и Ровена их спокойно принимала. Слышал я эту вашу современную версию. Чушь собачья. Двадцать с лишним лет я терпел их присутствие с тем, чтобы ноги их не было в моих аудиториях. Вопрос не стоил выеденного яйца.
- А… вторая часть моего вопроса?
- Бросил… - губы Салазара снова скривились, а во взгляде на долю секунды промелькнула горечь. – Даже странно было услышать от вас подобную формулировку. Я не нянька, чтобы вечно пасти неразумных детей. Да и не вечен я, как и любой человек. Когда-нибудь бы я ушел – раньше или позже…
- Но разве не с тех пор повелось, что три факультета всегда вместе – а четвертый стоит особняком? Даже на квиддичных матчах это видно: кто бы не играл против нас, остальные два факультета болеют за него.
Хозяин комнаты негромко вздохнул.
- А вот это не моя вина. Я же объяснял Грегори этот простой принцип… впрочем, помнится голова у него была забита совершенно иным. Остальные три факультета являлись и должны были оставаться нашей защитой, поддержкой, в конце концов буфером между нами и остальным миром. Что ж, неумелое руководство свело эти планы на нет. Вышла ошибка. Вы довольны?
- Как-то странно воспринимать родной факультет в качестве ошибки, - пожал плечами Снейп. Слизерин вскинул на него взгляд.
- А с чего вы взяли, что в истории не может быть ошибок? Они, если говорить по чести, встречаются сплошь и рядом. Вы воспринимаете их как истину, ибо видите лишь конечный результат. А ваши собственные действия? Вы уверены, что поступаете правильно? Вы планируете одно, другие люди – другое, кто еще – нечто третье… Эти планы перемешиваются, сталкиваются… Что-то раскалывается, что-то соединяется, что-то поглощается. Иногда вылезает такое, чего вообще никто не ожидал. Или ожидал, но не признается. Почему вы думаете, что когда-либо было по-другому? Мы тоже свою жизнь не по нотам разыгрывали, а шли по наитию, импровизировали.
Снейп, поерзав, отвел глаза, однако голос Салазара настигал его:
- И вот мой ответный вопрос: вам-то зачем это все нужно, профессор? Вам-то какая выгода, где ваш интерес? Опасное это и беспокойное дело – быть слугой двух господ…
Снейпа будто подкинуло в кресле. Основателям никто не говорил про его работу. Дамблдор не мог… наверняка не мог их посвятить в это.
Но уже в следующую минуту профессор заставил себя сесть ровнее. Ах да, конечно же, у Слизерина в подземельях есть свой осведомитель. За последние полгода Снейп почти не видел Кровавого Барона, однако был уверен, что не ошибется, если выскажет предположение, где тот мог находиться. Еще летом Барон открыто продемонстрировал, кто именно является для него приоритетом, но тогда внимание всех привлекало лишь свидетельство призрака в пользу подлинности Основателей.
Снейп с необычайной четкостью осознал, что жизнь слизеринских подземелий, факультета в целом и самого декана в частности, год за годом открытая равнодушным глазам привидения, стала теперь достоянием лица более чем заинтересованного. Конечно, призракам запрещалось находиться в жилых помещениях, но учитывая, что Кровавый Барон тоже был слизеринцем, профессор не особенно рассчитывал на его уважение к правилам.
- Мой ответ… - Снейп тщательно подбирал слова. – Боюсь, мой ответ не удовлетворит вас. Вы правы – я попросил шляпу отправить меня на ваш факультет, и она неожиданно выполнила мою просьбу. Не раз и не два за свою жизнь я думал, что ошибся с выбором – мне не хватало стольких качеств, чтобы быть истинным слизеринцем… Я мог бы называть вам причины – но вы… не оцените их.
- Вы хотели, чтобы я раскрыл вам душу, задавая интимные вопросы о моих поступках – а сами не желаете сделать для меня то же самое? – голос Слизерина звучал не зло и не требовательно. Напротив, его мягкость обволакивала и убаюкивала, но Северуса она не успокоила.
Профессор резко поднялся на ноги, Салазар моментально последовал его примеру. Он был несколько ниже Снейпа, однако его идеально прямая спина и высоко поднятый подбородок почти равняли его с сутулившимся деканом. Изящная рука взлетела вверх, и тонкие пальцы неожиданно цепко схватили подбородок Северуса. Две пары черных глаз, на сей раз находящихся столь близко друг от друга, снова встретились. Снейп, собрав все свои душевные силы, приготовился отражать атаку на свой мозг, однако таковой не последовало. Слизерин лишь пристально смотрел ему в глаза. По-прежнему крепко сжимая кончики пальцев, так, что у профессора начало сводить челюсть, корнуолец негромко произнес:
- Будьте осторожны профессор. Действительно, не мой факультет должен был заниматься вашим воспитанием. Ваша душа мятежна и вспыльчива. Слишком много страсти, а страсть как дикий зверь: можно запирать ее на замок, но однажды она вырвется на свободу и отомстит тому, кто томил ее в неволе. Отомстит жестоко, кроваво, безжалостно. Знал я одного юношу, который тоже думал, что может справиться со своими чувствами, но не совладал с ними… Поверьте, он заплатил чудовищную цену. Берегитесь, Северус.
Огонь, вольготно и безмятежно пляшущий в камине, бросал на бледное лицо Слизерина гротескные отблески, а его черные глаза внезапно вспыхнули алым.
Опомнился Снейп уже в коридоре. Грудь его тяжело вздымалась в тщетной попытке отдышаться, а с висков стекал холодный пот.
