Глава 12 Мы любим, живем и верим,
В последний и первый раз.
Мы смотрим с тобою на время,
А время смотрит на нас.
Пусть кто-то сгорит до срока.
Умеешь летать - лети…
И в небо свою дорогу
Попробуй сегодня найти…
А. Домогаров & И. Рудаков - "Небо выбрало нас"
К хорошему быстро привыкаешь – на магию это распространяется особенно. За время учебы в Хогвартсе я успела привыкнуть к тому, что порядок в комнате можно навести одним только взмахом палочки, так что дома теперь оставалось лишь уныло поглядывать на царящий в комнате разгром. Не успела вчера вещи разобрать, как заявилась вся наша честная компания. Заявилась, да и осталась до утра. Но как же я рада была всех видеть! Вот что странно: когда я с ними, мне кажется, что никакого Хогвартса не существует, и никакая я не волшебница; а замок, Турнир, Святочный бал и, конечно, Фред с Джорджем мне просто приснились. Но больнее и обиднее всего то, что я не могу поделиться своей тайной с близкими мне людьми. Ее знает одна кузина – остальным же приходится бесстыдно лгать в глаза. Более гадостного ощущения и не придумаешь: одно дело – невинная ложь, а многолетняя, постоянная – совсем другое. Помню, когда мне только пришло письмо из Хогвартса, я, одиннадцатилетняя девчонка, не представляющая своей жизни без старых друзей и подруг, наотрез отказывалась ехать в новую школу, рыдала и била посуду. Как же, мол, так: неизвестно куда, почти в другой мир, совершенно одной? Говорят, что каждый ребенок мечтает попасть в волшебную сказку. А я в тот момент готова была отказаться от нее ради тех, кем дорожила. Как видите,потом все-таки уехала. Пожалуй, как раз тогда, с появлением в моей жизни волшебства, и закончилось детство – хотя у магглов принято считать, что вера в чудеса – его непременный признак...
К рассвету я уже не чувствовала ног от усталости: мы танцевали, пили шампанское, горланили песни и плакали от счастья, радуясь долгожданной встрече. Следующая ведь состоится ой как нескоро, ведь до конца этих каникул у меня будут гостить близнецы. А друзьям, которых едва удалось выпроводить, снова пришлось врать, и, надо сказать, времени на сочинение достойных оправданий тому, что я не смогу провести с ними остаток недели, потребовалось немало. В итоге, когда я добилась-таки своего, до появления Фреда с Джорджем оставались какие-то полчаса. У меня же царил такой бедлам, что и за день не разобраться.
Я успела только сгрести в кучу мусор и растолкать шмотки по углам, как в дверь уже позвонили. Нет, ну кто так рано приезжает? Договорились же: в течение дня! А если бы я ушла? А если бы не успела ребят выставить? Хороши, однако: сами напросились в гости, так еще и явились раньше назначенного времени.
К двери я шла с полной уверенностью в том, что сейчас выскажу близнецам всё, что о них думаю. Но, увидев их на пороге, вдруг ясно поняла, что кроме «Я уже соскучилась» сказать-то в принципе и нечего. И ведь как быстро нашли мой дом, хотя не так часто бывают в маггловских районах! Я бы даже сказала, совсем не часто.
Мы долго целовались прямо на пороге, пока я не опомнилась и не втащила их в дом, к огромному разочарованию любопытной соседки. И уже в первые полчаса убедилась в том, что оставлять Фреда с Джорджем без присмотра опасно для жизни – в буквальном смысле. Проведя их на кухню, я полезла в холодильник, а Фред тем временем обратил внимание на газовую колонку. К счастью для всех, я вовремя обернулась, и утечки газа удалось избежать.
На этом сюрпризы не закончились: когда мы уже лежали, обнявшись, на диване в гостиной, я неожиданно почувствовала запах жженого тряпья. Мы оглядели комнату и даже выглянули в коридор, но ничего такого не обнаружили. Но не могло же всем троим померещиться? Наконец, кто-то из нас догадался поднять голову. На люстре полыхала некогда розовая тряпка, и я была уверена, что знаю, кому она принадлежит и как туда попала. Один из моих старых друзей имеет особое пристрастие к розовому цвету и обожает танцевать стриптиз, когда переберет спиртного.
– Да уж, у тебя тут не соскучишься, – заметил Джордж.
Я виновато развела руками: мол, что поделать.
В моей спальне близнецы, можно сказать, уже бывали: я имею в виду наш первый совместный визит в Выручай-комнату. А если вспомнить, чем именно тогда все закончилось, то можно смело сказать: у меня случилось дежа вю. И настроения не испортило даже то, что Джордж незаметно от меня успел разрисовать маркером мой любимый плакат. Это, в конце концов, такая мелочь...
***
Когда вернулись мои мама и бабушка, мы уже тихо-мирно сидели у телевизора и хохотали над чем-то своим. Надо сказать, близнецам без труда удалось очаровать мою семейку, чему я была невероятно рада. Если мать в любом случае относилась к моим ухажерам непредвзято, то бабуля имела пренеприятнейшую привычку изводить тех, кто ей не нравился. Делала она это крайне изощренно: для начала выказывала желание «пообщаться с гостем», а затем начинала как бы невзначай критиковать его внешность и манеру поведения, а иногда и вовсе принималась строить из себя сумасшедшую. На сей раз все, слава Мерлину, обошлось. Возмутилась бабушка только когда узнала, что мы втроем будем ночевать в моей спальне. Признаться, я была безмерно благодарна матери за это решение: если честно, никогда не могла называться примерной дочерью, но, тем не менее, мама всегда мне доверяла. Так что и в этот раз я снискала ее полную поддержку.
– Прекрати, – отмахнулась она в ответ на бабушкино замечание, – ты как из каменного века. Вот увидишь, через пару лет кто-нибудь из этих двоих придет просить ее руки. Сама же потом «Ура!» будешь кричать.
Так и не поняв, говорит ли она серьезно или же просто шутит, я подавила смешок и упорхнула наверх, к Фреду с Джорджем.
***
Проснувшись посреди ночи, я оглянулась на безмятежно спящих близнецов, поворочалась для виду, но поняла, что уснуть едва ли получится, так что взяла с полки первую попавшуюся книгу. Однако не успела я прочитать и десяти страниц, как меня сонным голосом окликнул Фред:
– Любимая?..
– Это признание? – самодовольно уточнила я. Уж не знаю, как и почему это вырвалось – наверное, просто на инстинктивном уровне. А может, хотелось его подразнить.
– Да нет, комплимент, – отозвался Фред, очевидно, уловив нотки иронии в моем голосе.
– Окей, – я как ни в чем не бывало пожала плечами. – Тогда мою фразу о том, что ты сегодня был великолепен, тоже можешь считать за комплимент.
– Признание, – буркнул он после недолгой паузы.
Такая реакция была вполне ожидаемой, но я все равно не сумела сдержать победной ухмылки.
Но и Фред не собирался сдаваться.
– Будешь продолжать в том же духе – станешь точной копией Гермионы, – жизнерадостно возвестил он, вырывая у меня книгу. – Хотел бы я посмотреть на того несчастного, кто в нее влюбится.
Я благоразумно промолчала, хотя и была с ним согласна. Да, Гермиона для своих лет слишком серьезная и мудрая, к тому же, характер у нее сложный, так что непросто придется ее избраннику. Ну да ничего, потерпит. Любовь, как и красота, требует жертв. Со мной вот тоже нелегко, но близнецов, кажется, все устраивает.
– Нет, ты только представь: он ей про секс, она ему про нумерологию, – не унимался Фред.
– Да ну тебя, – помня о женской солидарности, я попыталась нахмуриться, но не удержалась и захихикала.
Так непривычно было засыпать рядом с ними обоими, не беспокоясь о том, что кто-нибудь может войти, застать, потревожить... Мы находились на своей территории, и две моих вселенной: знакомая с детства, от которой я уже, честно сказать, успела отвыкнуть, и магическая, центром которой с некоторых пор стали Фред и Джордж – тесно переплелись друг с другом. И от этого почему-то было так светло, легко и спокойно.
***
Неделя пролетела как один миг. Мы, наверное, успели обойти весь Лондон. Целовались прямо на улицах, ловя на себе чужие завистливые взгляды, перебегали дорогу на красный свет, вопя, что гриффиндорцы на зеленый не ходят, часами сидели в кофейнях или же просто молча смотрели в небо. Впервые в жизни я не ликовала по поводу того, что зима наконец-то кончилась и весна полностью вступила в свои права. Эта зима была лучшей в моей жизни, хотя бы потому, что она свела нас троих вместе.
В Хогвартс мы вернулись за день до начала занятий, и я сразу заметила, что Гермиона выглядит так, будто не спала несколько ночей. Кстати сказать, за все время моего пребывания дома она написала мне лишь однажды, и то ее послание было каким-то сухим и коротким. Я решила, что подруга обиделась на то, что я уехала с близнецами, оставив ее (не одну, а с Роном и Гарри, между прочим), но теперь поняла, что все гораздо серьезнее.
– В чем дело? – осведомилась я, буквально прижав ее к стене. – Что, черт возьми, с тобой происходит?
Хватит, достаточно я с ней церемонилась. Сегодня уж точно узнаю правду, не будь я Джейн Льюис.
Гермиона закусила губу, продолжая все так же отважно и в то же время как-то беспомощно смотреть мне в глаза. Она словно ожидала от меня помощи, совета, поддержки, но как я могла помочь, не зная ситуации?
– Нельзя держать все в себе, – я опустилась на скамью, увлекая ее за собой. – Если дело во мне, поделись с Роном или Гарри. Но только поделись.
Она решительно набрала в грудь воздуха.
– Нет, Джейни, дело во мне…
– Тебя кто-то обидел?
– Нет…
– Ты заметила за собой какие-то странности? – я подняла брови.
– В какой-то степени, – выдохнула Гермиона, нервно теребя перепачканный чернилами рукав школьной рубашки.
– Влюбилась? – обрадовалась я. Мерлин, свершилось чудо! Сегодня будет звездопад! Или Анжелина покрасится в блондинку! Или…
– Кто он? С какого факультета?
Гермиона резко побледнела.
– Слизерин? – испугалась я.
– Нет, – отмахнулась подруга. – Джейн, – она запнулась, – ты первая, с кем я вообще об этом говорю, и я не знаю…
– Это не он, а она? – снова перебила я. – Милая, так бывает...
– Если ты сейчас же не... – Гермиона яростно сверкнула глазами. – Господи, зачем я вообще с тобой говорю? Забудь об этом, и…
– Прости, – схватив ее за руку, я виновато захлопала ресницами. Клянусь, если она сейчас же не расколется, я умру от любопытства!
– Он не из школы.
Я выжидающе молчала.
– То есть он учился здесь, но окончил...
– Да не тяни ты! Кто? – выкрикнула я, позабыв об обещании не перебивать. – Я его знаю?
– Ты о нем слышала. Но всё это неправда, – поспешно добавила Гермиона, облизывая пересохшие губы. – Обещай, что дослушаешь до конца и никому ничего не скажешь!
Она выглядела необычайно серьезной даже для Гермионы Грэйнджер, я даже не представляла, что такое возможно. Не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Нет, раз уж даже Гермиона так темнит, дело и впрямь серьезное.
Мать твою, с кем она там связалась?
