Под водойВ гостиной Когтеврана царило оживление - седьмой курс продолжал обсуждение задания по защите от темных искусств, которое было начато еще с утра. И, кто знает, может, представителю любого другого факультета такое времяпрепровождение показалось бы невообразимо скучным, но отличительной чертой студентов, кому Распределяющая Шляпа указала факультет Кандиды Когтевран, отличались неуёмной жаждой знаний. Причем черпались эти знания не банальным зазубриванием текстов параграфов; здесь в чести были другие методы. Что же, основательница факультета, бесспорно, могла бы гордиться своими приемниками.
Цветовое решение факультетской гостиной могло многое рассказать о характерах ее обитателей. Насыщенный синий цвет, он был визитной карточкой Когтеврана, и неслучайно. Цвет непреклонности, идеализма и силы духа. Удивительный цвет: у него словно не было дна, он как будто бы никогда не кончался, затягивал и опьянял. Синий цвет, он создавал предпосылку для глубокого размышления над загадками бытия, звал к нахождению смысла и истины. Вот только никогда не давал ответа на вопрос о понимании чего-либо до конца. Вечный поиск истины, холодный и трезвый ум, уравновешенность и верность собственным идеалам - любой когтевранец был счастливым обладателем этих качеств.
Им всем было немного грустно: еще чуть-чуть, и Хогвартс останется для них в прошлом, он станет только лишь воспоминанием. Студенты седьмого курса старались проводить как можно больше времени вместе - наступивший апрель неумолимо приближал их к выпускному. А после выпускного для всех для них начнется совсем другая жизнь; жизнь вдалеке от этого сказочного замка, который семь долгих лет был их домом, домом, где вместе с ними по коридорам бродили воспоминания о детстве, которое больше никогда не вернется.
- Привет, - со стороны лестницы, уводящей в спальни, послышался звонкий голос, и через пару секунд в поле зрения присутствующих возникла Кейт Милтон. Девушка улыбнулась сокурсникам и опустилась в одно из глубоких кресел, обтянутых синим бархатом. - Что делаете?
- Бьемся над заданием по темным искусствам, - Виктория с самым сосредоточенным видом листала толстенную книгу, - ты еще его не смотрела?
Кейт, казалось, задумалась на секунду, а потом ответила:
- Пожалуй, еще не успела, - а потом, вытянув вперед руки, она произнесла фразу, которая, по меньшей мере, привела всех присутствующих в недоумение, - я совсем забыла, каково это - просто жить…
- О чем ты, Кейт?
Девушка странно улыбнулась.
- Вам все равно не понять. Что это с ней?
Кейт взглядом указала на девушку, которая только что вбежала в гостиную. Невооруженным взглядом было видно, что девушка чем-то очень расстроена.
- Парня своего опять приревновала, наверное, - Эмили Тэйлор проводила вошедшую задумчивым взглядом и посмотрела на Кейт, - она всегда его ревнует.
- Она? Вряд ли, - Кейт пожала плечами и отрицательно покачала головой, - она слишком красивая для этого.
И, поймав на себе недоуменные взгляды однокурсников, пояснила:
- Своих мужей ревнуют только некрасивые женщины, - в ее голосе вдруг зазвучала неприкрытая ненависть, - красивым не до того. Они ревнуют чужих.
- Я не знал, Кейт, что у тебя такие взгляды на отношения. Даже в свете того, что вы серьезно повздорили с Дейвом, - сидящий напротив Кейт парень недобро на нее посмотрел. - Я понимаю, что это не мое дело, но он мой друг, и мне больно видеть, что он страдает. Хорошо хоть он не слышит твоих речей сейчас.
Кейт несколько секунд помолчала, а потом дико расхохоталась. Ненависть из голоса никуда не исчезла.
- Можешь мне поверить, мои взгляды на жизнь не так далеки от истины. И вообще, кто такой Дейв?
- Ты пошутила - мы тоже посмеялись. Я надеюсь, ты понимаешь, что посмеялись в данном случае - сарказм, - парень с невозмутимым видом принялся писать что-то в своем пергаменте.
- Кейт, да что с тобой сегодня? - Виктория встревожено посмотрела на однокурсницу.
- Об этом завтра… в прессе, - Кейт поднялась из кресла и послала всем легкомысленный воздушный поцелуй. - Пока!
- Куда ты? - Эмили недоуменно посмотрела на мантию, в которую облачилась Кейт. Погода явно к прогулкам не располагала.
- Я? Купаться, конечно, же! Я так люблю купаться, - девушка снова дико захохотала. Она сейчас напоминала одержимую.
- Что б ты знала - это не смешно, - Виктория неодобрительно покачала головой, но Кейт уже скрылась за дверью.
В то время, когда синий цвет являл собой цвет уравновешенности и сдержанности, красный был цветом динамичности, борьбы и настойчивости. Цвет Гриффиндора, вернее, то были положительные черты львиного факультета, и, как следствие, его студентов. Сириус Блэк в данный момент являлся олицетворением всех отрицательных качеств, присущих красному цвету - разрушения, нетерпимости и импульсивности. И если в прямом смысле разрушать он ничего нобирался, то вот в переносном - запросто. Джеймс Поттер уже всерьез начал опасаться за свое душевное спокойствие - вид метавшегося из угла в угол Блэка довел его почти до сумасшествия.
- Сириус, может, хватит метаться, словно лев в клетке? Ты меня с ума сведешь, я больше не могу! - Джеймс в отчаянии захлопнул книгу, которую безуспешно пытался читать в последние полчаса. - Ну, дала девчонка от ворот поворот, ну с кем не бывает!
Сириус, недобро сверкнув глазами, возобновил свое прерванное было на пару секунд занятие.
- Джеймс, человек переживает, - откликнулся Ремус со своей кровати. Его, казалось, происходящее не занимало вовсе. Он читал книгу, и, в отличие от Джеймса, весьма успешно. Бесконечные стенания Поттера раздражали его гораздо больше, нежели мельтешение туда-сюда Блэка.
- Я тебя умоляю! Ты помнишь, чтобы Блэк переживал из-за девчонки? Это последнее, из-за чего наш общий друг стал бы переживать!
Сириуса распирало от желания сказать Джеймсу пару ласковых, но он сдержался. В конце концов, Джеймс не виноват в его проблемах ни одной минуты, он просто попался под горячую руку. Блэк, наконец, сел на свою кровать, а Поттер с недетским фанатизмом принялся воссылать небесам благодарности: за избавление от Блэка, надо думать. Сириус раздраженно взлохматил волосы, а потом прямо в обуви улегся на кровать. Страдать, как сообщил Джеймс.
Сириус Блэк и впрямь страдал. То были отголоски поруганного самолюбия, которые упрямо твердили, что пари он, по всей видимости, проиграл. И все бы ничего, если бы не одно но. Это давным-давно перестало быть для него пари.
Он злился. Злился на себя. Злился на нее. На себя за то, что позволил себе так глубоко в этом увязнуть. На нее за то, что… За все остальное, одним словом. Обвинить другого человека в своих проблемах всегда куда проще, чем признать вину за собой. Только вот проблема была в том, что он не понимал, в чем виноват.
Он в нее влюбился. Как бы он ни старался относиться к ней как ко всем своим бывшим девушкам, у него это не получалось. Это ведь было поначалу только игрой, но теперь игрою быть перестало, а он продолжал вести себя как ребенок. Так начинают злиться маленькие дети, когда понимают, что игра идет не по правилам, которые они сами придумали. Кто придумывал правила для их с Кейт игры? Он, конечно же, играл в эту игру, но только вот играл он в нее только на правах игрока, но не организатора.
Как так получилось, что он позволил себе влюбиться, а, самое главное, когда? Когда она сегодня отшила его? А, может, когда они перебирали старинные карты или когда она явилась к нему в умопомрачительном красном платье? Впрочем, это могло случиться тогда, когда они впервые столкнулись в дверях Большого Зала, и он увидел ее глаза прямо перед собой… Да и вообще, какая разница, когда это случилось? Факт оставался фактом при любых примечаниях.
Она дала ему от ворот поворот, как сказал Джеймс. Впрочем, подсознание Сириуса твердило о том же самом, но он упорно пытался заглушить этот голос у себя в голове. Получалось, правда, плохо. Внутренний голос упрямо твердил об одном и том же, игнорируя все вопросы Сириуса относительно того, почему девушка, которая ему не безразлична, его отвергла. Почему все было не так просто, как хотелось бы? Почему Кейт Милтон не укладывалась в привычную схему: прогулка до Хогсмида, поцелуй под луной и пребывание в официальных отношениях? Впрочем, именно поэтому она его и привлекала. Она не укладывалась ни в какие схемы. Она - это спиритические сеансы, ожившие карты Таро и язвительные советы ему подать на свои мозги в суд. Красное платье, лихорадочный блеск в глазах и яблоко на раскрытой ладони. Ну и какие, к чертовой матери, тут могут быть схемы?!
А самое главное, никакие уловки на нее не подействуют. Она слишком хорошо понимала его, и слишком сложной была натурой для того, чтобы повестись на демонстративные проявления безразличия и попытки с его стороны вызвать у нее ревность. Она видела его сегодня обнимающимся в коридоре с девчонкой. Девчонка была его старинной знакомой, иллюзий на его счет не питала и относилась к нему скорее как к закадычному другу. Ну, обнимались, ну и что? Она в этот процесс вкладывала смысл куда меньший, чем тот, который бы вложила Кейт Милтон. Кейт Милтон, черт бы ее побрал! Он себе, разумеется, клялся, что все затевалось ни в коем случае не ради нее, и он ну совершенно случайно оказался у кабинета, где у седьмого курса Когтеврана проходил урок.
Он был бы бесконечно удивлен, если бы узнал, как банально и предсказуемо сложная и неоднозначная натура Кейт Милтон повелась на его демонстративные объятия с девицей в коридоре. И дело не в том, что натурой она была недостаточно сложной для того, чтобы не поддаться на эту провокацию. Натурой она была сложной, вот только объяснялась ее реакция проще некуда. Слишком уж небезразличен был ей Сириус Блэк для того, чтобы равнодушно пройти мимо этой картины.
А Сириус Блэк тем временем продолжал предаваться депрессивным размышлениям, бездумно глядя на поистине замечательное изобретение - карту мародеров, которая давала точную и достоверную информацию о том, кто и где находится в настоящий момент в замке. И хотя он клялся себе в том, что разглядывает карту просто для того, чтобы отвлечься, мысли его неизменно возвращались к проклятой когтевранке, имя которой он непроизвольно отыскивал среди двигающихся точек.
Он злился на нее, и все равно искал. Злился на себя, за то, что продолжает ее искать. Злился на карту, которая отчего-то никак не желала показать, в какой части замка находилась сейчас Кейт. А потом он ее увидел. Вот только не в замке. Судя по всему, Кейт Милтон направлялась сейчас прямо к озеру.
Сириусу вдруг стало очень страшно. Страшно, что с ней может произойти что-то нехорошее. Это была интуиция, а интуиции своей он доверял. Кейт, в конце концов, могла просто пойти погулять. Но что-то подсказывало ему, что гулять у озера в такую погоду может только сумасшедший, а вот в том, что Кейт на сумасшедшую нисколько не походила, Сириус не сомневался ни минуты. Ну, если не считать эпизода с красным платьем. Поэтому он, схватив карту и мантию и оставив без ответов вопросы друзей, куда он подорвался, со всех ног кинулся вниз. Он сейчас вдруг осознал, что готов простить ей все, что угодно, только бы с ней ничего не случилось. Пусть она его игнорирует, ненавидит, хамит ему - все, что угодно, только бы все было хорошо! Сириус бежал очень быстро, с трудом переводя дыхание. Один коридор, второй, третий… Высокие входные двери… Резкий порыв ветра налетел на Сириуса, едва он выбежал на улицу. Ледяной воздух немного остудил мысли и заставил действовать хладнокровно. Сириус еще раз сверился с картой: Кейт продолжала быстро идти в сторону озера.
Он знал, куда она идет. Место это было довольно пустынное; Сириус помнил, что они с друзьями забрели туда однажды, курсе на пятом, наверное. Там было довольно живописно, но, удивительное дело, все почему-то обходили это место стороной. Хотя когда-то, судя по наличию длинного пирса, оно пользовалось популярностью у студентов. Замок отсюда казался очень далеким, а берег был совсем пустынным - только одинокий пирс. За долгие годы доски кое-где сгнили, но их никто не ремонтировал, ибо желающих проводить здесь время не находилось.
Весна в этом году выдалась холодной, и озеро оттаяло совсем недавно. Вода была ледяной, злой и отталкивающей, особенно в такие дни, как сегодня: серое низкое небо и порывистый ветер. Холодный, студеный, он был таким же неприветливым и злым, как озерная вода.
Сириус, добежав до озера, огляделся. До пирса было еще довольно далеко, но он не имел право медлить. Еще минут пять быстрого бега, бешено колотящееся сердце - и вот он ступил на шаткий пирс, доски которого немилосердно заскрипели под его ногами.
Услышав этот звук, девушка, стоящая на другом конце пирса, оглянулась. Ветер рванул полы ее мантии, ее белокурые волосы тоже растрепались. Блэк немного успокоился. По крайней мере, с ней все в порядке.
Девушка снова отвернулась и принялась смотреть куда-то вдаль. Блэк сделал еще пару десятков шагов, и теперь оказался довольно близко к Кейт. Она по-прежнему стояла к нему спиной. Сердце, бешено колотящееся то ли от быстрого бега, то ли от того, что она была так близко, норовило выпрыгнуть из груди.
- Кейт, - негромко позвал он.
Сириус понимал, что стоять молча глупо, но что говорить, он тоже не знал. Резкий порыв ветра, и вот девушка снова оборачивается. Она улыбнулась, и все было бы просто замечательно, если бы не одно но: стоящая сейчас на самом крае старого пирса девушка была не Кейт. Она улыбнулась, улыбнулась как-то зловеще, и ему вдруг стало страшно. Он увидел, что на шее у нее висел медальон - шестиконечная звезда, вписанная в окружность. Девушка усмехнулась, перехватив его взгляд. А потом, словно в подтверждение всех его страшных мыслей, прыгнула в воду.
Сириус не медлил ни секунды: десять шагов до края пирса, прыжок, а потом ледяные объятия и словно бы сотни иголок, разов впившиеся в тело. Он нырнул под воду, пытаясь ее увидеть. Ему это удалось, и он попытался ухватить Кейт за руку, но она отчего-то принялась сопротивляться и отталкивать его. Она пыталась стряхнуть его руку и вырваться.
Ледяная вода делала свое дело - Сириус уже почти не чувствовал ног. Он боялся, что еще чуть-чуть, и может начаться судорога. Что будет, если начнется судорога, он старался не думать.
Девушка по-прежнему яростно сопротивлялась, пока он не додумался до одной простой вещи: он рванул медальон, висевший у нее на шее. В этот самый момент Кейт вдруг ослабла, перестала сопротивляться, а еще через пару секунд вынырнула на поверхность и принялась кашлять - видимо, наглоталась воды.
- Кейт, Кейт, ты в порядке?
Сириус, вынырнувший следом за девушкой, встревожено вглядывался в ее лицо.
Кейт посмотрела на него, пытаясь взять себя в руки. На дне ее глаз плескался ужас. Она зажмурилась на секунду, словно пытаясь прогнать жуткое видение, а потом, стуча зубами ни то от холода, ни то от страха, прошептала:
- Сириус, я ее видела!
Блэк хотел было умилиться тому, что она впервые назвала его по имени, но в этот самый момент их окатило ледяной волной, и все лирические размышления как ветром сдуло: надо было немедленно выбираться.
- Кейт, давай наверх!
Она кивнула, и через пару минут, приложив нечеловеческие усилия, им удалось выбраться на пирс. Тут же налетел порыв ледяного ветра. Кейт, убрав с лица мокрые волосы, посмотрела на Блэка, который теперь недоуменным взглядом оглядывал пирс, словно удивляясь про себя тому, что им удалось выбраться. А потом она кинулась ему на шею, крепко обняла и прошептала на ухо:
- Как же хорошо, что ты пришел!
Сквозь пережитый стресс Сириус подумал, что, оказывается, ее расположение нужно завоевывать, прыгая в озерную ледяную воду и вытаскивая ее на сушу. И сейчас, прижимая к себе дрожащую перепуганную Кейт, он подумал, что без колебаний прыгнул бы еще пару раз, пожалуй. Или тысячу раз. Сейчас все было так хорошо, что если бы не мокрая одежда и ледяной ветер, он остался бы стоять так целую вечность.
«Впрочем, я не удивлюсь, если завтра она спишет все на состояние аффекта».
Очередной порыв ветра уверил их в том, что пора возвращаться в замок.
