Глава 12В некоторых случаях отдаленная проходная может компенсировать даже материальный урон.
– Кхе-кхе… – кашлянула Гермиона, привлекая к себе внимание попутчика.
– Иногда, если хочешь заговорить с человеком, совсем не обязательно придумывать подходящий предлог, – сказал Раймонд, как будто ни к кому не обращаясь, отчего девушка покраснела.
– Кто вы такой? Я понимаю, это не мое дело, но что это за книга? Я никогда не слышала про волшебников по фамилии Этерн, хотя читаю достаточно много. И зачем вы вызвались меня провожать, я и сама могу постоять за се…
– Если ты будешь с такой скоростью задавать вопросы, то я не успею на них отвечать, – осадил Гермиону молодой человек, снова вогнав ее в краску.
Некоторое время они шли молча, только звуки шагов гулко разносились по пустой улице.
– Меня зовут Раймонд Певерелл, – заговорил юноша, когда Гермиона уже и не надеялась на ответ. – Книга, которую отдал мне Горбин, называется «Лабиринт разума», она об исследованиях в области памяти, ничего интересного.
Судя по блеску в глазах Гермионы, она как раз считала это очень интересным, но промолчала. «Как будто ребенку пообещали сказку на ночь, – подумал Раймонд. – Дьявол! Сказка! Совсем об этом забыл…»
– Темная аллея не место для приятных прогулок, поэтому я и предложил составить компанию. И не зря, если принять во внимание тот факт, что за нами от самого магазина кто-то следит.
При этих словах Гермиона вздрогнула и обернулась. Мальчиков видно не было, но она все равно сделала незаметный знак, чтобы друзья отстали.
– И нет, я не Пожиратель смерти.
Гермиона вскинула на Раймонда испуганный взгляд.
– Я об этом не спрашивала, – напряженно сказала девушка.
– Но подумала, – заметил Раймонд. – Ты ведь все время, пока мы идем, пытаешься понять, почему Горбин меня испугался.
Гермиона нахмурилась. Ей не понравилось, что незнакомый парень так просто угадывает ход ее мыслей.
– Он испугался не меня, а Кайроса, – объяснил юноша, поглаживая железного кутха на своем плече. – Хотя, надо заметить, когда я пришел, Горбин уже был напуган.
– Малфой… – выдохнула Гермиона и, спохватившись, прикусила себе язык.
– Тот блондин, который до этого вышел из магазина?
Гермиона неохотно кивнула.
– Вряд ли. Скорее, кто-то, стоящий за ним.
Певерелл вдруг остановился посреди переулка, будто прислушиваясь.
– Кажется, все, теперь можем возвращаться на Косую аллею.
– Ты про слежку?
– Да, не люблю, когда мне наступают на пятки.
– Может, тебе показалось? – осторожно спросила Гермиона. – В смысле, я ничего такого не заметила.
– Может, – легко согласился Раймонд. – Хотя они топали как гиппогрифы, не удосужившись даже заклятье тишины наложить.
Гермиона на такое заявление нервно дернула плечом и постаралась перевести тему:
– Ты хорошо здесь ориентируешься, – заметила девушка, снова подозрительно посмотрев на спутника.
– Шел наобум, – отрезал тот, пресекая данную тему.
На самом деле Певерелл прекрасно понимал, куда направляется. Он сворачивал в проулки, зная, что там его ожидает, и без труда петлял, пытаясь запутать преследователей. Ноги сами вели – так объяснил это себе Раймонд.
Скоро они вышли на Косую аллею. И хотя в последнее время здесь было безлюдно, после опасных темных улиц эта показалась весьма оживленной.
– Гермиона! – крикнули в унисон двое парней, и девушка, следовавшая за Раймондом, повернулась на голоса.
– Гарри! Рон! Какая неожиданная встреча! – преувеличенно радостно воскликнула молодая волшебница и снова повернулась к Раймонду. – Ох, я совсем забыла представиться… Гермиона Грейнджер. А это мои друзья – Рон Уизли и Гарри Поттер.
– Раймонд Певерелл, – ответил молодой человек, и друзья Гермионы кивнули на приветствие юноши.
Некоторое время они молча изучали друг друга: Рон и Гарри сверлили взглядом Певерелла, а Раймонд разглядывал Поттера, размышляя о том, как тесен магический мир.
– Ну, нам пора! – все так же неестественно жизнерадостно сказала Гермиона. – А то взрослые, наверное, заждались. Спасибо, Раймонд, за то, что проводил!
– Всегда рад помочь, – рассеянно ответил юноша и направился к книжному магазину «Флориш и Блоттс».
Он вспомнил об одном важном деле.
***
– Говорю вам, мне этот парень не понравился, – стоял на своем Рон. – Что у него за делишки с Горбином? Он там явно не учебники в школу покупал!
– Раймонд сказал, что Горбин отдал ему книгу Этерн «Лабиринт разума», вроде как она посвящена вопросам памяти. Как только приедем в Хогвартс, я смогу проверить эту информацию в библиотеке.
– Я смотрю, вы с ним неплохо провели время, – попытался съехидничать Рон и наткнулся на ледяной взгляд Гермионы.
– Он лишь проводил меня до Косой аллеи, Рон, – отрубила девушка. – И если бы кое-кто поменьше шумел, то Раймонду не пришло бы в голову наворачивать круги.
– Что это ты его по имени называешь? О чем вообще можно было столько разговаривать, мы вас с Гарри заждались!
– Прекрати, Рон, – вступился за начавшую злиться девушку Гарри. – Что ты так взъелся на Певерелла? Допустим, купил он в Темной аллее запрещенную книгу, тебе-то что до этого? Не все преступники – Пожиратели, уж поверь.
Рон уже набрал воздуха для того, чтобы возразить, но затем, так и не найдя подходящих аргументов, шумно выдохнул. Впрочем, ничего не сказать он тоже не мог, это же Рон.
– Вот увидите, что я прав. Уже поздно, я пойду наверх. Гарри, ты как?
– Еще посижу немного.
– Я тоже, – добавила Гермиона, когда Рон уже поднимался по лестнице в свою комнату.
– Не обращай внимания, – посоветовал Гарри подруге. – Ты же его знаешь, может обидеться на пустом месте, и так же легко отходит.
– Да, я знаю, – кивнула девушка, – но это все равно не очень приятно.
Некоторое время они молчали, каждый погруженный в свои мысли.
– Гарри, ты не передумал?
– Нет, – быстро ответил юноша, как будто только и ждал этого вопроса.
– Ты же понимаешь, насколько это опасно?
– Каркаров больше не директор Дурмстранга, а саму школу не стоит считать колыбелью Темных искусств. Там не так-то много людей, поддерживающих Волдеморта. Не больше, чем в Хогвартсе, по крайней мере.
– Неужели нет другого пути? – обреченно спросила Гермиона, посмотрев на друга.
– Может, и есть, но это самый простой, – ответил Гарри и, заметив, что Гермиона собирается ему возразить, добавил: – Так считает Дамблдор, а я ему верю.
С этим Гермиона спорить не стала, и они еще немного посидели в молчании.
– Почему ты не скажешь Рону?
– Скажу, – кивнул Гарри. – Надо было сделать это сегодня, но как-то не получилось.
Гермиона укоряюще посмотрела на друга.
– Ты же знаешь, он не поймет, – вздохнул Гарри. – Наверное, поэтому я и откладываю этот разговор.
– Да, Рон захочет поехать с тобой, – заметила Гермиона.
– Захочет, – согласился юноша, – но вы нужны в Хогвартсе. Дамблдор сказал, что у него есть задание для вас, без помощников ему не справиться.
– Думаю, это утешит Рона.
– Да, я тоже…
Еще минута в тишине, и Гарри встал с мягкого кресла.
– Пойду спать. Рон, наверное, уже десятый сон видит, – сказал молодой человек, направляясь к лестнице.
– Гарри, – тихонько окликнула его Гермиона, и юноша оглянулся. – Ты тогда говорил мне, что многое не можешь вспомнить после заклятия Долохова. Хочешь я узнаю подробнее о той книге, которую Раймонд забрал у Горбина? Она ведь как раз посвящена исследованиям памяти. Вдруг там есть что-то об этом проклятье?
Гарри, замерший на одной из ступенек, вдруг широко улыбнулся.
– Спасибо, Гермиона. Будет здорово, если ты что-нибудь об этом найдешь, но мне неудобно просить тебя об этом.
– Для этого и существуют друзья, – улыбнулась девушка в ответ.
***
«Память – это способность, невидимая глазом, зримая умом, посеянная в телах Вышним, начало движения и покоя, всегда занимавшее умы человечества. Чародей, познающий сам себя и то, что он обладает данным ему природой могуществом, далеко отстоит от остальных. Его память возвышается над всеми зародышами. Она гораздо раньше, чем они, отделена от всех тел, и на собственном седалище сидит она выше всех природных и образующих начал, превыше даже самого Всеобщего…»
Раймонд устроился на облюбованном им диване напротив камина и принялся штудировать «Лабиринт разума», добытый в «Горбин и Бэрк». Как и сказал хозяин магазина, это не было полной копией книги Мемории, а лишь сохранившиеся черновики, дневниковые записи да письма, связанные с исследованиями Этерн. Зачитывая сэру Геллерту особенно пышные фразы, Раймонд в очередной раз порадовался, что отправился на Азкабан. Ему ужасно не хотелось снова перемещаться к заброшенной тюрьме, а потом переходить через водопад и мост. Поэтому, зайдя в книжный магазин, юный лорд приобрел не только «Сказки барда Бидля», но и небольшую брошюру, посвященную созданию порталов.
«Память присутствует в теле не из-за истечения от звезд, рождается не от природы, входит в тело не по телесным причинам, а нисходит свыше. Если же маг не познал сам себя и того, что он причастен высшему достоинству и поставлен свободным, то рабски служит телу и губит свою память. И ее великий глаз бывает затянут покровом природы и уже не светит…»
Поломав немного голову над магической формулой, Раймонд переместил пункт назначения так, чтобы оказаться сразу в гостиной замка, а заодно наложил на гоблинский кулон заклятье кровной защиты, которое приводилось в той же брошюре. Колдовать палочкой юноше понравилось: никакой тебе слабости и тем более истощения. Сверившись с тоненькой книжечкой, Раймонд убедился, что все сделал правильно, и только пожал плечами на фразу: «Данное заклятие относится к высшей магии и строго контролируется Министерством магии! Его использование запрещено без уведомления и письменного обращения к Визенгамоту!» Зачем тогда публикуют, если запрещено? Ну да ладно, зато теперь никто, кроме Раймонда, этим порталом воспользоваться не сможет. Даже если при активации его кто-то схватит за ногу, нежеланного гостя все равно вынесет на берег Северного моря, куда портал был изначально настроен гоблинами.
«Память – это не вещь, существующая сама по себе, не тело, видимое глазом, и не бестелесная сущность, подобная душе. Нет, память – это вещь, существующая только в нашем разуме. Разум, соединенный с Вышним, рождает память вечную и родовую, когда же он бывает отторгнут от вечности и лишен покоя ради рождения новых мыслей – суть память человеческая и преходящая. Итак, память – это не иное что, как движение и сохранение мыслей».
Так, пафосное вступление можно пропустить, тут все равно нет ничего полезного. Раймонд пробежал глазами первые тридцать страниц: рассуждения о ментальной магии, скупые сведения о легилименции и окклюменции, пара историй о неудачных попытках пробудить родовую память, закончившихся смертью магов… Ничего. Следующая сотня страниц ничем не отличалась, разве что подробно рассказывалось о заклятии Забвения и о предназначенных для сохранения воспоминаний артефактах – начиная от Омута памяти, как самой безобидной магической штучки, и заканчивая хоркруксами, о которых Мемория отзывалась несколько брезгливо. Кого может заинтересовать хоркрукс, считала Этерн, если он способен лишь сохранять память своего создателя? И при этом требовал проведения довольно-таки неприятного ритуала, связанного с магией души, что практически вычеркивало хоркруксы из приемлемых способов сохранения знаний. Нет, Мемория грезила о большем! Ее мечтой было пробуждение родовой памяти – улья, куда несли свои воспоминания миллионы пчелок.
«Мои исследования заходят в тупик. Если понимать память как некие образы и энергию мысли, то нерешенным вопросом остается переход ее в физическое тело. Одна мысль расширяется, другая изменяется, а иная мятется; для расширившейся мысли память – это увеличение, для мятущейся – смятение, для возникающей – рождение. Так что память – это не начало и не конец, но промежуток между ними…»
Ага, вот здесь черновики Мемории закончились и начались выдержки из дневников. Посмотрим-посмотрим…
«Я думаю, мне следует изменить подход в своих экспериментах. Так, когда строится дом, то строительство – это не начало его, ибо он еще не сдвинут, и не конец, ибо тогда строительство бывает уже прекращено, а то, что в промежутке между этим. Само строительство дома – это и есть память. Поэтому в следующем опыте я буду связывать память с движением. Она должна проявляться не сразу, но постепенно, возникая вместе с движением, словно давнее воспоминание…»
Вот-вот, у него как раз воспоминания возникают неожиданно и приходят постепенно. Что там дальше?.. Тут Этерн делится своими переживаниями, тут тоже ничего… Раймонд просмотрел чуть ли не половину фолианта, но не встретил ни одного заклинания, ни одного ритуала. Мордред и Моргана! То, что осталось от исследований Мемории, – жалкие крохи, по которым ничего не поймешь! Хм, а что у нас здесь?
«Я в смятении... Как великая Ровена Равенкло смогла это сделать? Не осталось никаких сомнений, что ее диадема – хранилище родовой памяти, способной перейти к обладателю этой вещи. Я непременно поняла бы суть сей магии, если бы могла исследовать диадему. Но где искать ее теперь, когда бесчестная Елена похитила творение своей великой матери? Ее призрак, по сей день обитающий в Хогвартсе, отказался раскрывать мне тайну украденной диадемы, и с тех пор я не могу найти себе покоя…»
Это уже что-то. Если у Мемории не получилось поговорить с призраком Елены, то это не значит, что Раймонду не стоит тоже попробовать побеседовать с покойной. Так, смотрим дальше… Хм, записи из дневника очень скоро закончились, и чем дальше Раймонд просматривал книгу, тем больше убеждался: Этерн сходила с ума. Ее записи становились все более сумасшедшими; в конце книги приводились неотправленные письма Мемории, которые она писала давно умершей Ровене Равенкло.
«Милая Ровена! Мой разум мечется в поисках правды, подобно раненому зверю. Только ты способна понять, каково это – быть преданной своей же идеей. Я часто слышу твой голос, шепчущий мне подсказки, указывающий истинный путь… Но сколько сил надо обрести, чтобы следовать ему! Меня окружают какие-то твари, они стремятся разорвать мою память, сожрать воспоминания… Спаси меня от них, Ровена, спаси!»
Писем Мемории, адресованных Равенкло, было много. Но почти сразу Раймонд понял, что читать их нет смысла: фразы несчастной сумасшедшей становились бессвязными, а мысли обрывочными. Просмотрев оставшиеся письма, занявшие без малого двести страниц, Раймонд наткнулся на последнюю запись: «Олух! Пузырь! Остаток! Уловка!» – и захлопнул книгу. Мемория не знала секрета родовой памяти. Единственный человек, создавший артефакт для перехода памяти в физическое тело, – Ровена Равенкло, которой поклонялась Этерн. И единственная возможность узнать секрет Ровены – отправиться в Хогвартс.
