Корейский для начинающих. автора Anya Shinigami (гамма: Vilriel)    закончен   Оценка фанфикаОценка фанфика
Всего лишь непреодолимое желание оказаться в гуще событий. А так ли оно на самом деле, как показывают в дорамах? История реальных людей в реальной стране - Южной Корее. Почти правда, почти выдумка, почти настоящий оппа* и почти... любовь.
Оригинальные произведения: Любовный роман
Анна, Пэ Юн Сон, Нам Юн, Даша, Гюнай, Ксюша, и другие...
Любовный роман, Юмор || категория не указана || PG-13 || Размер: || Глав: 15 || Прочитано: 25778 || Отзывов: 11 || Подписано: 4
Предупреждения: Мери-Сью
Начало: 13.09.12 || Обновление: 05.10.12
Все главы на одной странице Все главы на одной странице
  <<      >>  

Корейский для начинающих.

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 12


(В английском языке не существует невежливого обращения, поэтому далее, для лучшего восприятия, текст будет адаптирован под родной русский)

***

— Мама, я влюбилась! — заорала я в трубку не своим голосом и закусила губу, словно не решалась сказать это долгое время.

— Ну, наконец-то… — последовал незамедлительный сонный ответ.

— Мама! Я серьёзно! — обиженно возмутилась я и засучила ногами по покрывалу.

— Вообще-то, в Москве сейчас шесть утра, — последовал протяжный зевок, заставивший меня ощутить приступ вины; она и так работала без выходных уже почти месяц из-за моего отсутствия.

— Ой, прости, я не подумала… Я тогда перезвоню чуть позже.

— Нет, уж говори, коли разбудила, — чуть ворчливо, но с интересом попросила она. — Раз ты забыла о разнице во времени, то, видимо, что-то серьёзное, я права?

— Мам… Я даже не знаю, как сказать…

— Далеко зашло?

— Довольно… Да… Слишком далеко.

— С начинкой не приедешь?

— Мама!!! — завизжала я в лучших традициях Гюнай и, наверное, тут же покраснела. — Как ты можешь такое говорить? Да ты вообще можешь хоть немного серьёзно к этому отнестись? — в ответ донесся лишь тяжелый вздох. — Ему тридцать семь, мама… — я вдруг подумала, что и привычку повторять слово «мама» переняла у подружки. — И он пока женат…

— Ты чего, совсем обалдела? — мне пришлось отнять трубку от уха из-за громогласного возгласа матери.

— Не переживай, он разводится, нет, не из-за меня, не бойся, — я, конечно же, не стала вдаваться в подробности; в трубке раздавалось лишь напряженное молчание. — Он приедет в Москву в ближайшие месяцы, так что…

— Давно ты мужиков домой не водила… — сменила она гнев на милость. — Что ж, дело твоё, конечно, разве ж ты меня послушаешь? Просто, пожалуйста, будь аккуратна.

— Нэ, омоним…

— Чего?

— Я говорю: да, мама. Пора бы уже запомнить…

— Смотри, не обижай его, знаю я, что ты быстро перегораешь…

— Именно этого я боюсь, но мне кажется, что в этот раз всё серьёзно, я действительно испытываю к этому человеку сильную симпатию.

Поговорив с ней ещё пару минут, я еще сто раз извинилась за то, что разбудила, пообещала, что привезу ей хорошие подарки и распрощалась, не заметив, как на экранчике моей нокии засветился значок сообщения.

— Там Нам Юн в футбол играет, — сообщила Даша, заходя в комнату с банными принадлежностями и перекинутым через плечо полотенцем.

— Круто, — без особых интонаций отозвалась я, но всё же слезла с кровати и прошла к окну в коридоре.

— Что-то хреново играют, — прокомментировала я, глядя на то, как какой-то студент запутался в ногах и упустил лёгкий пас; мяч медленно и меланхолично откатился к забору. — Их бы наша дворовая братва порубила на щепки.

— Твоя правда, — подтвердила Даша, с усмешкой наблюдая за действом. — Поспать что ли ещё?

— Гата-а-а-альский! — заорала я, замахнувшись кулаком на поле, вспомнив одну из сценок в «Нашей Раше».

— Газмяс! Газмяс! Газмяс! Газмя-я-яс! — поддержала Даша.

— Мы мясо, мы га-а-з!

На улице образовалась Гюнай, которая махала с общажного дворика Нам Юну, мокрому с головы до ног от пота. Горе-футболисты, уставшие от палящего солнца, устроили тайм-аут, и он подошёл к ней перекинуться парой слов. Я услышала, что он спрашивает обо мне и невольно захотела убежать, только вот не успела.

— Нам Юна-а! Аньоасейо! — загорланила Даша и энергично замахала рукой, точно флагом национальной корейской сборной, а я не успела спрятаться под подоконник.

— Аньон, Нам Юн, — поприветствовала я, кивнув ему с улыбкой.

И чего бояться? Всё равно поцелуй по пьяни не считается…

— Аня! Аньон! Кибуни оттейо?* — тут же с улыбкой сказал он мне и улыбнулся Даше.

— Чо-чо? — переспросила та.

— Спрашивает, как настроение, — пояснила я и крикнула ему по-корейски: — Нормально, а у тебя?

Он что-то быстро брякнул, а Гюнай перевела, что у него тоже всё в порядке, на этом мы распрощались, так как ребята снова стали беспорядочно и лениво бегать по полю. Мне захотелось на миг стать стариком Хоттабычем и подарить каждому по мячу, может, хоть заиграют нормально. Явно не спортсмены эта актёрская братия, но то, что они при такой жаре могут играть в футбол — уже впечатляет. Нам Юн, кстати, за то время, что мы не виделись, избавился от своей невнятной химии от затылка до чёлки, и теперь имел вид вполне адекватный с естественно-прямыми волосами.

— Пойду дальше спать, — зевнув, сказала я и попросила Гюнай, собравшуюся в магазин, притащить мне немного молока.

Забравшись на кровать по лестнице, я заметила, что диод телефона, оповещающий либо о пропущенном звонке, либо о сообщении, мигает. Решив, что это очередное дебильное сообщение от билайна, что-то типа «этот абонент снова в сети», которыми меня любила закидывать служба поддержки, я едва сразу же не удалила уведомление, но вовремя очухалась, увидев незнакомый, отнюдь не российский номер. Я сразу же догадалась от кого оно, так как никто в Корее не знал моего номера, конечно же, кроме Юн Сона, которому я продиктовала его на пляже.

— Чего лыбишься? — спросила Даша, тоже затаскивая своё бренное тело на кровать-чердак.

— Юн Сон написал, — зарделась я, приложив ладонь к щеке. — Забыл сказать мне на пляже, что у меня очень вкусные блины, — мне было чертовски приятно это читать. — Пожелал приятного дня и обещал чуть позже набрать.

Значило ли это, что встреча в больнице с женой прошла нормально и всё не так плохо, как я себе надумала? Или же наоборот, увидев её, он не стал сразу шокировать заявлением о разводе… В душу прокралась тревога, я знала, что не стоит раньше времени забивать себе голову, но иначе не могла.

— Что ответишь? — с интересом спросила Даша, лёжа на животе и суча ножками.

— Как что? Поблагодарю и сухо напишу, что буду ждать звонка.

— Это, по-твоему, сухо? — пристально посмотрела она на меня, но я как всегда состроила хитрую улыбку, вспомнив Женю на уроке корейского.

Он как-то читал замудреный текст, сидя лицом к аудитории и откровенно мямлил, Дашка спросила, где у него находится кнопка громкости и получила в ответ пошловатенькую улыбку, которую мы и по сей день теперь практикуем.

— Завидую я тебе белой завистью. Уж не знаю, что у вас там произошло… Мне же, видимо, совсем ничего не светит с Иль Хэ, — посетовала она трагично. — Что ж, я всё понимаю…

— Даш, не загоняйся, — бросила я, нажав кнопку отправки сообщения и воткнув в телефон штекер зарядки. — Ваше общение кажется очень странным.

— Мы просто друзья.

— Да вы же практически под ручку ходите! — я говорила чистую правду.

Поначалу мы с Гюнай и Ксюшей тоже сочли это общение за близкую дружбу, не став расстраивать влюбленную Дашу, но потом… Потом заметили, что ведёт Иль Хэ себя как-то странно, точно пытается сдержать симпатию… Вообще он какой-то мутный парень, никогда не поймёшь что у него на уме, и это ещё больше мучает влюблённую подругу. — Он постоянно спит на тебе в автобусе…

— Тоже мне, романтика, — парировала она, обиженно фыркнув, и я её прекрасно понимала, так как поведение этого юноши действительно не сильно походило на дружеское, но и к любовной привязанности это было сложно отнести. — Мы скоро уезжаем, зажать его что ли в тёмном углу и поцеловать? — и заржала громогласно, хотя я прекрасно понимала, что смеяться ей вряд ли хочется.

Но я и сама впала в уныние, так как, ни днём, ни вечером не дождалась обещанного звонка. Ожидание далось мне очень тяжело, Юн Сон не объявлялся и в фейсбуке. Девочки, конечно же, видели мою тревогу и старались как-то поддерживать, а я успокаивала себя тем, что он действительно занят, разгребая ситуацию с женой, но кто знает… Он говорил, что Бу Ён вряд ли бросится к его ногам в палате, но то были слова не совсем равнодушные, скорее, горькие… Я снова слишком много думала, слишком многого боялась и не хотела терять его, не хотела обретать душевные раны и не могла найти себе места, постоянно проверяя телефон и едва удерживая себя от того, чтобы доставать Ан сонсеним, мало ли, вдруг Юн Сону придёт в голову позвонить на её номер. Вдруг из-за каких-то особенностей роуминга я не могу принять входящий вызов? Сходить с ума не давали мои любимые девочки, которые поддержали мою идею устроить девичник, отличавшийся от обычных попоек только тем, что в этот раз мы пили не пиво и не макколи, а виски… Несмотря на утреннее жаркое солнце, в воскресенье вечером ливанул обещанный дождь, загнав нас в магазин на Кёнсондэ, где мы и нашли какой-то непонятный не самый дорогой виски.

— Гюнай, держи, — я протянула ей пару десятков тысяч вон, когда она очутилась у кассы с бутылкой.

Дашка подоспела к нам с двухлитровой бутылкой колы и целым ворохом чипсов и печенья. А я пристроилась возле холодильника с молочкой и стала рыться в телефоне в попытке словить ближайший халявный вай фай, чтобы проверить фейсбук.

— Онни, ты нормально? — спросила Чон Мин, сочувственно глядя на моё уныние.

— Нан кэнчанаё*, — не слишком убедительно ответила я, но тут же исправилась: — Чинча…

— Этот мужчина плохой, не звонить тебе…

— Юн Сонын кынян паппаё*, — пожала плечами я, и тут у неё зазвонил телефон.

— Нэ, Нам Юн оппа*? — донёсся её няшный голосочек. — Нэ, Аннанын ёгиё. Альгессоё*… Аня, Нам Юн с тобой поговорить хочет.

— Да поняла уже, — не очень довольно сказала я, принимая телефон, и показала Чон Мин кулак.

— Нам Юн очень добрый и хороший, — сказала она зачем-то, видимо не подобрав нужного слова.

Разговор, слава Богу, оказался коротким, ибо связь в дождь плохо ловила не только в России; обменявшись приветствиями, мы лишь спросили как дела друг у друга, как настроение и всё в таком духе. Однако меня это не могло насторожить, Нам Юн предупредил, что на днях появится на Кёнсондэ и очень бы хотел всех нас встретить, ага, если всех, то почему попросил к телефону меня? Я чувствовала вину перед Юн Соном за один только этот дружеский разговор с Нам Юном, посему благодарила небеса, когда связь прервалась.

— Будет звонить ещё, скажи, что я плохо понимаю по телефону его английский, — подмигнула я Чон Мин, отдавая телефон.

— Понятно, онни, — заулыбалась она; когда Чон Мин улыбалась, нам всем очень хотелось ласково ущипнуть её за милую щёчку.

Такого милого создания я ещё не видела, а когда она впервые появилась перед нами в школьной форме, мы едва не померли от перекавая. Тоненькая, хрупкая, невысокая, невероятно стройная и симпатичная нежная девочка с очень красивыми волосами и хитрыми лисьими глазками.

Едва добравшись до общаги под проливным дождем, мы сначала всей толпой сходили в душ, а затем, нацепив на себя ушки, короны и шляпки, что накупили в парке аттракционов в Сеуле, принялись пить, празднуя ксюшино счастье да гюнаеву любовь и заливая нашу с Дашей тревогу. Виски пришлось пить, смешивая с колой, так как большей гадости я ещё не пробовала, но, тем не менее, оно как-то быстро закончилось, и мы переключились на макколи. Я решила, что сейчас самое время для бабского сумасшествия и напялила милый нежно-голубой комплект белья с рюшами и бледно-розовыми бантиками — никогда не думала, что мне подойдёт такая прелесть.

— Ну, как я вам? — я резко распахнула кардиган и добавила: — Часики не хотите?

— О, кто-то надрался! — засмеялась Ксюшка. — Что мы тут не видели, нашла, кого удивить!

— Ага, Юн Сону своему покажешь, думаю, оценит, — на полном серьёзе сказала Дашка, поднимая бокал. — Тебе бы ещё голубые чулки сюда.

Тёть Марина, соблазнившись приглашением на стаканчик, зашла в комнату и застала картину: я, эротично отклячив задницу, использовала кроватную лестницу как стриптизерский шест.

— Я ошиблась дверью?

— Не, просто Аня напилась…

— Ничего я не пьяная! — возмутилась я, ослабляя тугие бретельки бюстгальтера. — Я просто…

— Проститутка? — предположила Ксюша.

— Ксюша! — взвизгнула я. — Ну, только если чуть-чуть…

Пьянка закончилась тем, что я стала грузить тёть Марину какой-то ерундой, тогда как остальные уже сопели на кроватях. Ей едва удалось от меня избавиться, да я сама понимала, что несу всякий бред, рассказывая о своей жизни…

На следующий день, собрав с нас днём по несколько фотографий, Ан сонсеним уселась за компьютер мастерить видео для запланированного назавтра тожественного выпускного. Вечером, по обыкновению совершив круг по Кёнсондэ, мы с девочками засели перед монитором моего нетбука, чтобы посмотреть получившийся мини-фильм про наш отдых. Гюнай, Даша и Чон Мин плакали навзрыд до тех пор, пока Чон Мин с заплаканной мордашкой вдруг не хлопнула ладонью о ладонь и не сказала: «Стрелять-колотить», над чем мы все ещё долго смеялись. Ксюша и Даша умотали в магазин, а Гюнай продолжала тихо плакать, забившись в угол за дашиной кроватью, я же с невинным лицом включила наигрустнейшую песню из её любимого сериала.

— Ты что, издеваешься? — сиплым голосом, икая, не в силах остановить слёзы, спросила она.

— А как же! — засмеялась я, хотя и у самой на душе скребли кошки, но мне было проще смеяться, чем плакать.

— Аня, прекрати, пожалуйста, поменяй песню! — завыла Гюнай снова.

— Ок.

Но на смену одной грустной песни пришла другая такая же, заставившая подругу заплакать ещё сильнее, сгорбившись на корточках с причитаниями о скором отъезде.

Ожидая доставки курицы, мы расположились на улице с гитарой, чтобы готовиться к завтрашнему выпускному в пусанской школе. Ан сонсеним сказала написать благодарственную речь на корейском, что мне было делать категорически лениво, посему, пристроившись к Гюнай и Сон Чжину, репетирующим какую-то корейскую песню в честь праздника, я долго думала, чем бы заменить свою речь. Вернувшиеся из магазина Ксюша и Даша сидели рядом, уткнувшись в телефон и в наушниках.

— Может, и мне что-то спеть? — озвучила я мысли в слух, позабыв страх сцены благодаря Сон Чжину, который даже не осознавал, насколько сильно ему на ухо наступил медведь, и не просто наступил, а ещё и потоптался; Гюнай, всегда поющая чистым голосочком — и та сбивалась. — Но не на корейском, конечно же.

— А что, возьми, да «Это всё» коронную спой, кстати, подходит случаю, — согласилась она. — И учить не надо, готовенькое всё.

— Я в словах не уверена, — немного поморщившись от неказистого боя на гитаре Сон Чжина, сказала я. — Ксюш, не поищешь слова в Яндексе? Дай сюда, покажу как надо… — буквально вырвав у него гитару, я стала объяснять элементарный бой. — Может, вы лучше споёте песню из дорамы «Dream high»? — и сразу же начала подбирать элементарные аккорды, хотя у Сон Чжина на телефоне они были.

Ребята стали подпевать под гитару, а я просто играть, так как совершенно не знала слов.

— У тебя хорошо получается, давай ты её сыграешь?

— Ну, уж нет, сами учите, я песню эту плохо знаю, да и в аккордах, как видишь, тоже путаюсь, — сразу же отмахнулась я, спихнув идею на них. — Я лучше своё родное ДДТ сыграю, а текст перепишу из инета.

— Что сыграешь? — подоспела из дверей общаги Вика. — Мой кореец не объявлялся? — картинно спросила она, явно привлекая внимание Сон Чжина.

— Нет, глупый рыбик не появлялся… — отшутилась я, а Даша прыснула в кулак.

— Он не глупый рыбик! — сразу же запротестовала Вика и присела рядышком. — Не называй его так!

— Я же не виновата, что он постоянно с открытым ртом ходит! — оправдалась я и стала играть «Это всё», кривясь при подвываниях Вики.

— Ань, давай мы только припев будем петь? — предложила Ксюша, протягивая мне телефон со словами песни; я тут же закивала, стараясь игнорировать недовольство Вики. — Давай, ещё раз…

Сосредоточившись на мелодичном вступлении, я и не заметила, как девочки стихли, глядя куда-то вдаль.

— Аня… — донёсся голос Сон Чжина, но его почему-то ущипнула за руку Гюнай, словно призывая к молчанию.

— Ты играй, — добавила она, странно улыбаясь.

Не почуяв подвоха, я тихонечко запела, стараясь исполнять все ноты чисто, девочки подпевали на припеве, привнося в песню душевный лагерный настрой и общность. Я представила, как это здорово будет выглядеть на сцене. К нам на огонёк ожидался сам российский консул, что немного удивляло; возможно, он оценит наши старания, хотя, скорее всего, только из вежливости. Идея пригласить его, конечно же, принадлежала Хонг гёсуниму, который не забывал постоянно шокировать нас своими сюрпризами.

Перейдя на громкий бой в последнем куплете, я стала петь чуть громче, но, в тоже время, с большей душой, как того и требовала песня. А когда завершила, то стала кланяться и приседать в шуточных книксенах под аплодисменты друзей.

— Всё отлично, только не делай такое лицо, когда играешь! — засмеялась Дашка, а я, сорвавшись с места, едва не одела на неё «испанский воротник».

— Я же просила, никогда не говорить мне про моё лицо! — взбешенно, но всё же в шутку вскричала я с занесённой гитарой в нескольких сантиметрах над её головой.

— Да, она этого терпеть не может, — донёсся голос из-за спины, заставив меня встрепенуться и едва не выронить чужой инструмент.

Мало того, что Юн Сон каким-то образом оказался позади меня, так на удивление ещё и по-русски заговорил, чего я никогда не слышала. Акцент, конечно же, резал слух, но слова были понятны. Не давая мне опомниться, он поздоровался со всеми, а Гюнай, Ксюша и Даша, поклонившись в ответ, хитрюще заулыбались и стали мне подмигивать.

— Позор-то какой, — проговорила я, приложив ладонь ко лбу. — И давно ты тут стоишь?

— С самого начала песни, — опередила ответ Юн Сона Вика, заставив меня покраснеть с головы до пят и стеснённо поставить гитару на мыски, опустив взгляд.

— Вот вечно так, — пробурчала я себе под нос. — Почему ты не позвонил перед приездом?

Он достал из кармана телефон, пару раз тронул тачскрин и развернул экраном ко мне, где высветилось моё имя, но вокруг не раздалось ни звука.

— И где твой телефон? — спросил он, а мне пришлось виновато извиниться.

— Аня-я-я! — донёсся голос Таку сверху, и она показала мой мигающий звонком телефон в окне, из которого доносились вопли солиста AC/DC в песне «Back in Black». — Тебе твой ачжощи звонит! — крикнула она, заставив меня залиться краской и начинать мысленно сколачивать себе гроб.

— Таку, заткнись! — бросила я злобно, почёсывая затылок.

А она, увидев «моего ачжощи», издевательски дёрнула бровками и скрылась в окне.

— Я не привыкла здесь брать телефон с собой… — сконфуженно пояснила я.

— Смотрю, у вас вечера довольно занятно проходят, — будто и не заметив реплики Таку, сказал Юн Сон по-английски, а Сон Чжин что-то ответил ему на корейском, подчёркнуто вежливо, что я разобрала из окончаний предложений.

— Выпускной? Всё так серьёзно?

Он что, действительно собрался стоять здесь и общаться с нами? Мне было несколько неловко, так как девчонкам наконец-то удалось без зазрения совести оценивающе поразглядывать его.

— Ерунда, — отмахнулась я.

— Ань, до закрытия общежития осталось полчаса, — как бы между прочим заметила Ксюша, намекая отнюдь не мне, но Юн Сону.

Повисло неловкое молчание, а я смотрела на «своего ачжощи», безмолвно спрашивая, что делать, и он ни капельки не растерялся.

— Ты всё ещё здесь? — спросил он с усмешкой.

— В смысле?

— Ань, вали за сумкой в общежитие, — подначила Даша, нагло улыбаясь.

Сдвинув брови, я отдала гитару Сон Чжину и засеменила в общежитие, чтобы быстренько собрать рюкзак, на всякий случай захватив зубную щетку и плащ, так как назавтра обещали дождь. Буркнув Таку что-то про неуместность её реплики, я вышла из комнаты, услышав смех вдогонку. Юн Сон и мои друзья что-то обсуждали, было видно, что девочкам трудно скрыть неловкость от его присутствия, тогда как Сон Чжин спокойно что-то рассказывал. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я вышла на улицу, пряча за спиной рюкзак, чувствуя себя мишенью для взглядов согруппников.

— Ань, ты такая милая сегодня, прям до невозможности, — поддела Гюнай, но была тут же послана шепотом на три весёлых буквы.

— За что? — возмутилась она искренне. — Я правду говорю!

Оставив её с открытым ртом, я показала едва сдержавшей комментарий Даше язык и хвостиком поплелась за Юн Соном, который припарковал машину внизу у тоннеля, наведя меня на мысль о том, что незаметное появление у меня за спиной было тщательно спланировано. Тихо скользнув на пассажирское сидение, я закинула рюкзак назад и сложила ладони на коленках, чувствуя себя как-то некомфортно.

— Ну, и чего ты скуксилась? — спросил он, пристегнувшись и включив зажигание. — Стесняешься меня?

— Есть немного, — честно ответила я. — Просто не слишком привыкла выставлять отношения напоказ.

— Ты, оказывается, сильна не только в фортепиано, но ещё хорошо поёшь и играешь на гитаре, — оценил он и мягко потрепал меня по волосам.

— Спасибо, — коротко сказала я, едва сдержав порыв оправдаться, что знаю всего несколько аккордов и пою не ахти как, и вдруг действительно почувствовала благодарность.

— Не смущайся, — попросил он и наклонился ко мне, чтобы коснуться лёгким приветственным поцелуем, заставив меня до дрожи сжать в кулаках подол рубашки.

Этот поцелуй показался мне очень ласковым и невинным, отчего по телу быстро растеклось тепло, а загоревшаяся щека готова была потянуться за вмиг исчезнувшей ладонью.

— Я видел твои рисунки на стене в фейсбуке, очень рад, что ты такой разносторонне развитый человечек, — продолжал он расточать комплименты.

— Спасибо, — ещё тише сказала я, не в силах выдавить ничего иного. — Как у тебя дела?

И почему, чёрт возьми, я не могла даже взглянуть в его в глаза? Куда делась моя раскованность, смелость? Внутри всё полыхало от радости, смущения и нереального ощущения простого женского счастья.

— Всё потихоньку разрешается, — сообщил он сдержанно, от позавчерашней прямолинейности не осталось и следа. — Я… сказал Бу Ён о своём решении, так как физически она почти здорова и это не ухудшит её состояния.

— Ты уверен, что правильно поступаешь? — осторожно поинтересовалась я, всё же ощущая некую вину перед этой женщиной, но поймав сердитый взгляд Юн Сона, проглотила язык.

— Мне казалось, что ты хоть отчасти должна быть рада подобному стечению обстоятельств, — он будто бы намеренно поймал мой испуганный взгляд. — Трудно понять тебя, кажется, что ты пытаешься оттолкнуть меня.

— Ты издеваешься? — удивленно спросила я. — Ты даже представить не можешь, насколько я счастлива хотя бы просто находиться рядом с тобой! — выпалила я и тут же зажала рот ладонью, выдав своё истинное состояние.

Юн Сон искренне засмеялся и взял меня за руку.

— Вот такой вспыльчивой ты мне нравишься больше. А то, спокойно принимая комплименты, не оправдываясь, ты меня немного насторожила.

— Я не оправдываюсь! — возмутилась я, нахмурившись. — Я просто знаю, что всё, что я делаю крайне далеко от совершенства… А те рисунки, это практически копирка с фотографий!

— Узнаю тебя, — поддел он с улыбкой и на мгновение отпустил мою руку, чтобы переключить передачу, но затем вернул обратно. — Тебе нравится слышать комплименты, ты просто не умеешь их принимать, а надо учиться, — серьёзно, но как-то насмешливо сказал Юн Сон. — Ты слишком остро ассоциируешь себя с профессиональными художниками и музыкантам, думаешь, что тебе до них не дотянуться.

— Но ведь так и есть…

— Но ведь никто этого от тебя и не ждет. Сама говорила, что многие даже книжки не читают, так чего удивляться их восхищению твоими талантами?

— Не таланты это…

— Ну, вот опять, — цокнул он.

— Я не оправдываюсь.

— Ты неисправима, но это лишь доказывает твою человеческую скромность.

— Я, по-твоему, скромная? — я усмехнулась и расплылась в счастливой улыбке.

— Скромность не всегда выражается в спокойном поведении. Зачастую такие люди просто не умеют преподнести себя в обществе, но это не показатель. Будучи личностью экспрессивной, можно оставаться скромным человеком. Это как раз о тебе. Тебе легко в обществе, но только не тогда, когда дело касается твоей личной жизни и стремлений. Тебя смущает это, но меня смущаться не надо.

Я задумалась о правдивости его слов, почему ему так легко видеть меня насквозь, словно он знает меня так долго? Может, в силу опытности, он умеет читать людей, а может, я слишком открытая перед ним… Я так же чувствовала неудобство оттого, что Юн Сон слишком хорошо успел во мне разобраться.

— Сон Чжин сказал, что ты очень хороший человек и друг, что ты помогла ему кое в чём личном.

— Он ещё совсем ребёнок, а я… Я и не так опытна по жизни, да и не сделала для него чего-то особенного, просто помогла разобраться в чувствах, — вспомнила я с теплотой на сердце. — Он очень хороший и добрый мальчик.

— Дела любовные? — поинтересовался Юн Сон, сворачивая с трассы в район пляжа Кванали.

— А как же, — усмехнулась я.

— Мне казалось, что ты ещё сама молода…

— Ты хочешь узнать о моей личной жизни? С этой целью разговор затеял? — сообразила я и чуть обиженно добавила: — Мог бы просто прямо спросить.

По его улыбке я поняла, что попала в точку.

— Это, кажется, лежит в пределах того, что ты не очень любишь выставлять напоказ, — сразу же нашелся он. — Поэтому настоящую тебя мне приходится узнавать посредством хитрости.

— Скорее, провокации, — засмеялась я.

— Ты голодна? — Юн Сон вдруг отчего-то решил перевести тему.

— Немного, но не хочу идти в людные места. Не хочешь прогуляться там, где поменьше народу?

— Знаю одно симпатичное пустынное место, — поведал он, но, к несчастью, точно из-ниоткуда в бэху врезалась стена дождя. Ливень оказался настолько сильным, что едва удавалось различать силуэты людей и встречных машин, и Юн Сону пришлось замедлить ход и вглядываться в дорогу.

— Почему дождь всегда мешает нам? — вслух высказал он мысль.

— Не мешает, Юн Сон, скорее, наоборот, — приподняв уголки губ, сказала я, пристально взглянув на него.

Поначалу на его лице читалось непонимание, но сообразил, что я имею в виду, он довольно быстро.

— Ты хочешь ко мне в отель? — удостоверился он прямолинейно, но тут же закатил глаза, увидев моё смущение.

— Я не это имела в виду, просто в прошлый раз из-за дождя у нас не было выбора… Я опять ерунду несу… В общем я…

— Я понял тебя, — серьёзно ответил он, а я и не заметила, как мы подъехали к въезду на подземную парковку отеля. — Закажем еду в номер?

Я отвела взгляд и едва заметно кивнула, чувствуя, как розовеют щёки; всё равно рано или поздно мы бы оказались здесь, не в чимчжильбане же ночевать? Да и как самой себе признаться, что я просто хочу уснуть в его объятиях? Испачкав голень о влажный порог машины, я стала отряхиваться, всё ещё ощущая неловкость и радость, что этот человек находится рядом со мной. Когда мы поднимались на лифте, я смотрела на Юн Сона с какой-то щемящей душу благодарностью и вдруг оказалась в его объятиях.

— Два дня хотел сделать это, — прошептал он ласково, доверчиво поцеловав меня в лоб.

— Я очень рада тебя видеть, — точно так же негромко сказала я, вдыхая запах его волос и едва ощутимого приятного парфюма.

Что со мной творится? Ещё никогда я не ощущала себя настолько на своём месте, словно так всегда и должно было быть. И самое главное, что я чувствовала с его стороны такую же отдачу, невероятное тепло и нежность.

Номер оказался довольно просторным, но однокомнатным: зона гостиной отделялась от спальни стоящим спиной к кровати диваном, перед которым на стене висела плазма с парой картин по бокам, напольные неяркие светильники создавали атмосферу уюта, и, опуская скромность обстановки, номер едва ли можно было назвать дешевым. Юн Сон привык к комфорту и, несмотря на то, что вряд ли сам себе готовил, кухня здесь была, правда состояла лишь из холодильника, мойки и микроволновой печи, роль разделочного столика выполняла стиральная машинка. Небольшой столик с парой стульев располагался там же. Невзирая на незнакомую обстановку, я зашла будто к себе домой, наверное, это было следствием присутствия дорогого мне человека.

— Чего бы тебе хотелось поесть? — поинтересовался он, стягивая с плеч кардиган.

— Курицы, — ответила я, вспомнив, что сидя на улице возле общаги так и не успела дождаться доставщика еды.

— Мне казалось, что она тебе надоела, — вспомнил он.

— Если хочешь что-то другое…

— Нет, курица — отлично, — перебил он. — Неострая, так?

— Терияки, — озвучила я свои вкусовые пристрастия, когда он уже набирал номер на стационарном телефоне, висящем в кухне.

Пока мы ждали доставку, включили телевизор и уселись на диван, Юн Сон сам пристроил мою голову у себя на плече и посмеивался над юмористической передачей, где показывали какие-то сценки. Я рассмеялась над потугами толстяка влезть в узкие джинсы в магазине под комментарии бегающей вокруг продавщицы: «Ачжощи, чаль оульрёйо*!».

— Что-то понимаешь? — спросил он, переплетя наши пальцы.

— Немного, — честно призналась я, — скорее, догадываюсь о сути реплик.

Невероятное счастье было в такой обыденности — просто смотреть вместе телевизор, ощущать его тёплые прикосновения и трогательно прижиматься к нему в поисках защиты. Чувство нереальности происходящего сменилось комфортом и расслабленностью. Правильно, так и должно быть, мы просто вместе…

Стук в дверь резанул слух и заставил меня отпрянуть от Юн Сона.

— Ну, ты чего, это всего лишь доставщик, — заверил он меня, лениво поднимаясь с дивана.

— Извини, я просто… — я неловко запустила пальцы в волосы на затылке. — В прошлый раз…

— Не бойся, нас никто не побеспокоит, — он заставил подождать человека, находящегося за дверью, просто, чтобы обнять меня.

Затем, расплатившись, он принял коробку с курицей и пакет с бутылкой сидра, отдал деньги парню, с интересом поглядывающему внутрь номера и вернулся ко мне… Запах жареной курицы заставил меня жадно облизнуться, а Юн Сон, поставив еду на столик перед диваном, принес стаканы с кухни и уселся рядом со мной. Интересно, вместо обычных деревянных палочек в коробке обнаружились пластиковые перчатки, чтобы не пачкать руки.

— Ты такая худая, а ешь за двоих, — засмеялся он, что заставило меня сконфуженно умерить свой аппетит и есть чуть медленнее.

— Здесь слишком много соблазнов, — сообщила я без особой гордости. — Я, кажется, неплохо поправилась.

— Ничуть не заметно, — ответил он, с легкостью обернув руку вокруг моей талии и заставляя подсесть ближе. — По крайней мере, ты отлично выглядишь…

— Подумаю об этом дома, — отмахнулась я, слишком увлеченная ужином, чтобы заметить очередной комплимент.

Комедийная передача закончилась, и начался какой-то концерт, состоящий в основном из грустных баллад. Тут от порыва сильного ветра неожиданно распахнулось окно, впустив в комнату свежий воздух.

— Точно, сегодня же в ночь обещали тайфун! — испугавшись, сказала я, однако прильнула к окну с интересом натуралиста, не обращая внимания на попадающие на лицо брызги.

По пляжу, точно перекати-поле, летел чей-то оранжевый зонтик, какая-то девушка пыталась справиться со своим зонтом, вывернувшимся наизнанку из-за сильного ветра. Дождь такой силы выгнал с улиц почти всех гуляющих, и ещё никогда я не видела Кванали таким пустынным, даже огни моста едва различались на горизонте, но от того пляж не потерял своей красоты: сильнейшие волны, словно киты, далеко выбрасывались на берег мутной песчаной пеной, однако спасатели в плотных дождевиках всё же не покидали своих постов. Завороженная уличным пейзажем, я и не заметила, как Юн Сон беззвучно подошёл сзади и обнял меня, положив подбородок на моё плечо.

— Кажется, благодаря кое-кому я начинаю любить дождь…

— Хочу на улицу! — заныла я, понимая, что выходить не стоит, ведь буйство погоды становилось не на шутку опасным.

— Нам повезло, что доставка еды работала, — задумчиво сказал Юн Сон, игнорируя мой не очень адекватный порыв.

— Бедный парень, наверное, весь вымок… — отстраненно пожалела я несчастного и содрогнулась оглушительного раската грома.

— Наверное, лучше закрыть окно, — предложил Юн Сон и согнал меня с влажного подоконника, на котором я успела расположиться.

Мы ещё немного посидели перед телевизором, сигнал постоянно пропадал из-за непогоды, сытая усталость давала о себе знать моими постоянными зевками. Юн Сон спросил, нужно ли мне в душ, но я была в нём перед отъездом, посему, прежде чем пойти умыться, пустила его первым, снова оккупировав подоконник. Юн Сон справился быстро и вышел с влажными, чуть растрепанными волосами, облаченный в свои домашние штаны и майку, видимо, чтобы не смущать меня. Проскользнув мимо него в ванну, я почувствовала аромат мужской банной косметики, оставшийся после его присутствия. Выпотрошив рюкзак, я едва отыскала там зубную щетку и собственное средство для умывания…

Юн Сон стоял возле трюмо, приводя волосы в порядок и, похоже, не заметил моего появления, что позволило мне подкрасться незаметно и обнять за талию, почувствовав его тёплые ладони на своих руках.

— Не хочу в Москву… — расстроенно поделилась я, чувствуя неминуемое расставание. — Не хочу в эту серость и рутину…

— Я, скорее всего, прибуду в Москву в ноябре, — сообщил он, улыбаясь мне из отражения, а потом просто развернулся, не отпуская моих рук. — За эти два месяца я, думаю, успею разрешить все проблемы… Ты станешь ждать меня?

Я счастливо и грустно кивнула, потянувшись к его лицу, чтобы снять очки и отложить их на туалетный столик.

— Конечно, стану, только это и будет вытаскивать меня из депрессии, — с тяжелым вздохом сказала я, прикоснувшись ладонью к его упругому животу. — Надеюсь, твои планы не поменяются, — я вовсе не имела в виду работу, а его отношение ко мне, и Юн Сон это прекрасно понял и поцеловал меня, позволив бесцеремонно стянуть с себя майку.

Какое красивое у него тело, налицо регулярное посещение тренажерного зала, гладкость кожи сводила с ума, и я даже не заметила, как он осторожно и мягко подтолкнул меня к кровати, поочередно расстегивая пуговицы моей рубашки, под которой, конечно же, скрывался тот самый миленький бюстгальтер…

***
Нан кэнчанаё — (кор.난 괜찮아요) — Я в порядке.
Юн Сонын кынян паппаё (кор. 윤선은 그냥 바빠요) — Юн Сон просто занят.
— Нэ, Нам Юн оппа? Нэ, Анянын ёгиё. Альгессоё. — (кор. 네, 남윤 오빠? 네, 안나는 여기요. 알겠어요) — Да, Нам Юн, братик. Да, Аня здесь.
Ачжощи, чаль оульрёйо* — (кор.잘 어울려요) — вам очень подходит.


  <<      >>  


Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru