Глава 12Глава 12. Обливиэйт и миссис Норрис
Отработка у Снейпа прошла вполне сносно. Профессор попросил вымыть котлы и не обращал внимания на Гарри. Лишь усмехнулся, когда мальчик, взяв первый грязный котел, внимательно рассмотрел тот и понюхал, после чего поморщился. Да, костерост неприятен не только на вкус, но и пахнет не розами.
Урок полетов испортило падение с метлы Лонгботтома, и выходка Драко. Блондин, после того, как гриффиндорца увели в Больничное крыло, решил спрятать напоминалку толстяка на дереве. Его полет, к сожалению, был замечен, не вовремя вернувшейся желтоглазой мадам Хуч, которая запретила взлетать в свое отсутствие. Со Слизерина сняли пятьдесят баллов. И что самое обидное для слизеринцев, Уизли, собиравшийся тоже взлететь, чтобы отобрать напоминалку однокурсника, не успел этого сделать, соответственно Гриффиндор сохранил свои баллы.
— И кто-то мне советовал разумнее вести себя на зельях. Меня тогда хотя бы баллов не лишили, — позлорадствовал Гарри по дороге в замок.
— Я же не знал, что она вернется так быстро, — ответил Малфой.
— Кстати странно, она же сказала, что того, кто взлетит исключат, а не снимут баллы.
— Ты так хотел, чтоб меня исключили? – прищурился блондин.
— Да причем тут это. Просто вспомнил, как у нас воспитательница учила свою помощницу. Она говорила, что нельзя грозить детям наказаниями, которые не собираешься применять. Тогда они вообще слушаться не будут. Пообещали серьезно наказать, ребенок продолжил свои шалости, его не наказали. Как результат, он чувствует безнаказанность и шалостей становится больше.
— Ну да, логично. Только в этой школе исключают в крайнем случае. За убийство.
— Были прецеденты?
— Случались.
Последующие несколько дней Малфой ходил по школе злой, и то и дело задевал гриффиндорцев. Он считал высшей несправедливостью, что баллы на полетах сняли только со Слизерина. Особенно доставалось Рону Уизли, который оскорблять словестно не умел, и сразу лез с кулаками. Даже не с палочкой, а именно с кулаками. Гарри не вмешивался, что рыжего не устраивало, он же считал Гарри своим «другом».
Вскоре, Рон заявил Малфою, что тот без Крэбба и Гойла и шаг боится сделать, а когда они с ним, то становится таким смелым. В общем, обозвал он блондина трусом. Это Гарри удивило, за всю историю коротких взаимоотношений Малфоя с гриффиндорцами, гориллы блондина ни разу не вмешались, всегда просто стояли, словно были моральной группой поддержки, в то время как Дин Томас всегда норовил пустить в ход кулаки вместе с рыжим.
В общем, Драко оскорбился, и вызвал Рона на дуэль в полночь. Секундантом, к великому сожалению, назначил Гарри. Вероятно, не смог выбрать одного из своих горилл, не зная в чем собственно выбор между ними. Хотя, может только для Поттера, они были какими-то одинаковыми, а Гарри стал секундантом, так как Малфой хотел больше позлить рыжего, и знал, что тот общается с Поттером.
— И что ты собираешься делать, Малфой? – спросил Гарри вечером в гостиной.
— Ничего, сейчас пойду, Филчу скажу, что они ночью шататься по коридорам будут. Пусть ищет.
— А Кодекс дуэлянта, честь рода и прочее? – спросил Гарри, что знал. В «Традициях….» что-то подобное упоминалось.
— О чем ты? Уизли даже не знает, как правильно вызывают на дуэль, иначе потребовал бы магического вызова. Что-то вроде клятвы чести. Это так, был розыгрыш.
— Все равно как-то некрасиво. Да и потом, это ты знаешь, как правильно вызывают на дуэль, а не остальные. Докажи потом, что не трус, когда Уизли завтра по всей школе пустит слух, что ты на дуэль Филча послал, а сам испугался, — зачем Гарри все это говорил, он не знал. И какое ему дело до чести рода Малфоя, тоже. Видимо, проснулось внезапное желание поговорить, а тема сама нашлась. В Слизерине к Поттеру относились нейтрально, но Малфой, казалось, подружиться хотел. Гарри это удивляло, он же сын Пожирателя. «Может его отец так окончательно выгородиться хочет. Вроде как его сын – друг Мальчика-Который-Выжил. А может, есть и другие причины? Ладно, хочет подружиться, пусть пробует. Он хотя бы не глупый, как Уизли. С ним поговорить нормально можно, да и мало ли, как жизнь сложится. Может, пригодится подобное знакомство» — размышлял Адам-Самаэль.
— Действительно, нехорошо получится. Что предлагаешь?
— Знаешь, я в поезде, когда дверь Коллопортусом закрыл, он удивился. Думаю, максимум, что он сможет – послать в тебя сноп красных искр. Шарахнешь его чем-нибудь, зафиксируем победу и уйдем.
— Ага, а на следующее утро все будут знать, что состоялась дуэль, что запрещено школьными правилами. И две недели отработок с Филчем, да еще и в компании Уизли, нам обеспечены.
— Обливиэйт, — просто сказал Гарри.
— Умеешь?
— Научился летом, для дела нужно было.
— Для какого дела?
— Для личного, Малфой, для личного.
Блондин равнодушно пожал плечами, хотя ему, безусловно, было интересно, кому Мальчик-Который-Выжил стирал память. Но за что Гарри ценил, если можно так сказать, свой факультет, так это за право каждого на свою тайну. Он представил, как сказал бы Уизли то, что владеет Обливиэйтом, и научился для личного дела, начались бы расспросы, заканчивающиеся аргументом «ну мы же друзья, у нас не должно быть тайн друг от друга».
— Ладно, — поразмыслив, решил Малфой, — только я наложу Петрификус, только потом стирай память. Пусть всю ночь в Зале Наград проведет, все равно утром туда Филч зайдет.
— Как хочешь, — равнодушно пожал плечами Гарри. Рыжий ему надоедал в последнее время своими заявлениями о дружбе, и проучить его не мешало, тем более все равно не вспомнит ничего, — только его секунданту тоже надо будет память подправить. Он Лонгботтома взял?
— А если он всему факультету о дуэли разболтал?
— Тогда нам будет плохо. Но сам же сказал, из школы только за убийство исключают.
Около полуночи Драко и Гарри выбрались из гостиной Слизерина и побрели по коридорам замка к Залу Наград. По пути ничего интересного не произошло.
— Я говорил, он не придет, — послышался за дверью жалобный голос Невилла, — он специально.
— Значит он трус, — ответил приятелю Рон.
— Никакой я не трус, Уизел, — сказал Малфой, открывая дверь.
— Ну, так что? – поинтересовался Гарри. — Начнем?
Рон как-то странно посмотрел на своего слизеринкого «друга»… Как на предателя, и Адам-Самаэль обрадовался, что Гарри сотрет ему память об этой дуэли и вообще о том, что она должна была состояться. Нечего герою магического мира друзей предавать.
Малфой и Уизли встали напротив друг друга на расстоянии тридцати шагов. Гарри встал сзади Драко по правую сторону, Невилл сзади Рона, тоже справа.
— Вы идиоты, — послышался голос Гермионы, — Для вас школьные правила неписаны, да? Ходите ночью по замку, как ни в чем не бывало, дуэли устраиваете.
— А ты что тут делаешь, Грейнжер, — зло сказал Малфой, затем, повернувшись к Уизли, добавил, — Или ты всему факультету разболтал?
— Никому я не говорил. Она за нами из гостиной увязалась, думали, что оторвались, так нет, приперлась, — ответил Рон.
Гарри захотелось исчезнуть. Он злился на Рона и за то, что тот такой идиот, и за то, что ему приходится с ним общаться для роли Гарри Поттера, и за то, что он сейчас так пренебрежительно говорил о Гермионе. Нет, Гарри не простил девочке то, что она своя в двух мирах, что ее любили родители, здесь уважают учителя. Но все же, к ней он относился лучше, чем к другим гриффиндорцам. Нет, даже лучше, чем ко всем девочкам в Хогвартсе. И мальчик злился на то, что из-за рыжего ему придется стереть память и Грейнджер. Теперь он был полностью согласен с идеей Малфоя оставить Уизли на ночь под Петрификусом. Совесть замолчала окончательно.
Рон и Драко поклонились друг другу.
— На счет три, раз, два, три… — произнес Гарри.
— Петрификус Тоталус, — сразу произнес Малфой. Рон повалился на пол, и, судя по всему, серьезно приложился головой о каменный пол.
— Свяжи Невилла, — скомандовал Гарри, повернувшись к Драко.
— Инкарцеро, — Невилла опутали веревки.
Гарри подошел к испуганной Гермионе.
— Что вы делаете? – звонким голосом осведомилась девочка.
— Прости, Гермиона. Обливиэйт, — произнес Гарри, направив на нее свою палочку, — Ты пошла искать Невилла, так как он не вернулся в гостиную Гриффиндора после отбоя. Ты его нашла, вы идете сейчас в свою башню. Никакой дуэли не было, и не должно было быть.
Затем Гарри подошел к Невиллу.
— Обливиэйт. Ты забыл пароль, не мог зайти в башню и пошел искать место, где можно переночевать. Тебя нашла Гермиона, и вы сейчас идете в свою башню. Никакой дуэли не было, и не должно было быть, — сказал Гарри, и Малфой убрал веревки.
Остался Рон. Гермиона и Невилл спокойно вышли из Зала, девочка распалялась о забывчивости Лонгботтома, тот что-то говорил в свое оправдание.
— Обливиэйт. Малфой не назначал тебе дуэль, он не накладывал на тебя никаких заклятий. Ты бродил ночью по замку, кто-то из старшекурсников наложил на тебя Петрификус. Ты не знаешь, кто это был.
Глаза рыжего расфокусировались, Малфой и Поттер поспешили ретироваться.
- Круто, надо тоже научиться этому заклинанию, — сказал Драко, — ты быстро его освоил?
— Пару дней тренировал его на маглах, вместе с Конфундусом, — сказал Гарри, и получил мысленный подзатыльник от Адама-Самаэля.
Малфой как-то странно, оценивающе посмотрел на Гарри.
— Что ты на меня так смотришь? На тебя тоже Обливиэйт наложить?
Тут дети попались. Встретили по дороге филчевское лохматое недоразумение – миссис Норрис. И почему-то, как часто бывает в подобных ситуациях, даже Малфой, которого учили дома многим заклинаниям, не сообразил, что можно что-то предпринять. Тот же Петрификус хотя бы. Гарри и Драко побежали от кошки, как от собственной смерти. Эта самая «смерть» не отставала, более того, она шумно звала своего хозяина, чтобы тот наказал нарушителей. Малфой и Поттер не заметили, как оказались в запретном коридоре перед единственной дверью, которая и то было закрыта.
— Алохомора, — сказал Драко, и они вбежали в эту дверь.
Драко тут же побледнел от ужаса, и схватился за рукав мантии Гарри.
— Чего тебе? — спросил тот, и сразу понял «чего».
Перед ними был огромный цербер, который в данный момент временно находился в растерянности, так как не ожидал в такое время гостей. Теперь выбор стоял между миссис Норрис и цербером, дети предпочитали первое. Гарри попытался вспомнить самое сильное заклинание, какое знал, но вспомнил, безусловно, сильное, но не самое полезное в данной ситуации заклинание.
Мальчик открыл дверь и направил палочку на кошку.
В гостиной Слизерина Поттеру и Малфою история с цербером и дуэлью показалась забавной.
— Надо было Уизли к церберу отправить, — заявил Драко.
— Ну-ну, сам же говорил, что за убийство исключают.
— А кто бы узнал?
— Ну не знаю, думаю и память восстановить можно, сюда бы аврорат полным составом прислали. Так что, Малфой, оставь свою кровожадность.
— А ты странный, Поттер.
— Да?
— Ага. Вроде бы у маглов воспитывался, а правила дуэлей знаешь, Обливиэйт накладывать умеешь, кошка миссис Норрис так вообще от нас как бешенная убежала. Кстати, что ты с ней сделал?
И тут до Гарри, наконец, дошло, что он с ней сделал.
— Вот я идиот… Какой же я идиот.
— Самокритично, но что случилось?
— Потом. Надеюсь, все обойдется. Кстати, цербер на люке стоял, охраняет что-то.
— Хочешь украсть? – на полном серьезе поинтересовался Малфой.
— Зачем воровать, если я даже не знаю что там. Я не клептоман, извини.
Гарри вспомнил слова Хагрида, что надежнее Гринготтса только, разве что Хогвартс. «Понятно, значит, пес действительно сторожит что-то. Только вот дверь могли бы закрыть чем-то покрепче Коллопортуса. Есть же куча сложных заклинаний, наверняка, есть. Не думаю, что сейфы Гринготтса Алохоморой открываются. С таким же успехом можно ценности под кроватью хранить». Драко озвучил мысль Гарри.
— Если что-то ценное, на дверь можно было наложить кучу следящих чар и запереть сложными заклинаниями. Даже Фиделиус наложить на часть замка. Значит, не ценное охраняется. Не будем воровать, — подытожил Малфой.
— Фиделиус?
— Да, на большинстве домов чистокровных такое ставят. Назначают Хранителя – главу рода, и он открывает доступ для остальных. При этом местонахождение знает только Хранитель. Остальные могут войти, выйти, но, назови они хоть адрес, хоть координаты для аппарации, все равно, те, кому Хранитель не открыл доступ, промахнутся, и еще об антиаппарационный барьер разбиться могут. Никто просто не увидит ничего, как будто дома нет, и не было. Я толком не знаю, как работают эти чары, наверно что-то среднее между иллюзией, пространственной и родовой магией. Хотя, последнее не обязательно. Есть родовой Фиделиус, когда все члены рода имеют доступ, Хранителю не нужно его отдельно для членов семьи открывать. И он наследственный. После смерти Хранителя, им становится преемник. А есть обычный Фидулиус, там Хранителем может быть хоть первый встречный. После его смерти Хранителями становятся все, имевшие доступ. Такой ставят на учреждения, в Министерстве, думаю, на некоторых кабинетах стоит.
— Мм, интересно. Такого в приюте не расскажут, — тихо пробормотал Гарри и решил, что с Малфоем общаться хотя бы полезно, в плане информации.
Утром Драко и Гарри чуть было не проспали завтрак, но все же на этот раз однокурсники сжалились, и разбудили их. Или просто проспал и Малфой, а не только Мальчик-Который-Выжил, сделать тихую слизеринскую подлость для которого, было приятно.
За завтраком Рон выглядел неважно, Гермиона и Невилл были просто сонными. Как впрочем, и слизеринские искатели ночных приключений.
На Истории магии в разных концах класса отсыпались Драко и Гарри, где-то неподалеку храпел Уизли, а рядом с ним удобно устроил голову на книгу Невилл. Гермиона Грейнджер держалась изо всех сил и записывала лекцию. История магии проводилась в большой аудитории сразу для четырех факультетов.
Поттер, задержитесь после урока! – произнес Снейп на следующем уроке зельеварьенья, где присутствовали уже менее сонные, после замечательной лекции профессора Бинса о войне с гоблинами, студенты.
— Думаешь, он знает? – спросил шепотом Малфой.
— Полагаю, да. «Надо было скормить кошку церберу, проблем бы меньше было!» — зло прошипел Адам-Самаэль, скорее всего на серпентарго. Так было всегда, когда он злился.
Гарри, работавший с Драко в паре, сдал образец сваренного сонного зелья для маленьких детей, и стал ждать, пока все уйдут.
Когда класс покинул последний студент, Снейп встал и жестом пригласил Гарри в соседнюю комнату – свой личный кабинет. Там на столе лежала обездвиженная миссис Норрис, она была вся в крови, шерсть скаталась. Пошевелиться кошка не могла, но вот глаза ее были безумными.
— Поттер, я полагаю, вы в курсе контрзаклятия. Это проекция страха вкупе с какими-то еще чарами, снять которые я не могу. Вероятно, они завязаны на наложившего их. Позвольте спросить, чем вам так не угодило бедное животное, что вы решили ее так напугать? Да еще добавив реальные последствия к иллюзии. Как видите, она в крови, и сомневаюсь, что она случайно упала с лестницы.
— С чего вы взяли, что это я? – осведомился Гарри как можно равнодушнее, при этом сделав невинное выражение лица.
— Прекратите ломать комедию! Вы летом уже что-то подобное продемонстрировали, а у меня, знаете ли, отличная память! Я понимаю, что кошка могла мешать, но вам не пришло в голову ее просто оглушить? Или не знаете простых заклинаний и используете сразу чары иллюзий? Советую расширить свой кругозор и специализироваться в разных областях магии, чары иллюзий не всегда помогут, а проекцию страха накладывать некогда, когда в вас будет лететь хотя бы Ступефай!
Гарри так и не понял, его сейчас ругают, или советуют пересмотреть программу для самостоятельного изучения. Профессор зло сверлил своими черными глазами мальчика, что тот даже не подумал язвить.
— Снимите, наконец, заклятие с животного! – рявкнул Снейп.
Гарри произнес обычное контрзаклятие к проекции страха. Отражение реальности снималось мысленного, для него не нужны были ни заклинания, ни палочка.
— Как вам удалось завязать на себя проекцию страха? Вы произнесли стандартное заклинание, снимающее эту иллюзию.
— Так получилось, — сказал Гарри язвительно. Вначале он хотел строить из себя дурачка, но потом передумал. Хотя Адам-Самаэль был рассержен.
— Будем считать, что я вам не поверил. И еще, если вы что-то делаете против школьных правил, я надеюсь, вы в состоянии позаботиться о том, чтоб об этом не узнала вся школа. Мне не нужно, чтобы вы подставляли мой факультет.
— Разумеется, — ответил Гарри, недоумевая. «Мне только что разрешили нарушать школьные правила, только тихо?»
— Свободны. Поттер, за причинение вреда животному завхоза, сегодня в восемь отработка!
Гарри ничего не ответил, и покинул кабинет. В коридоре его ждал Драко, который в первую очередь поинтересовался баллами факультета.
— Он всегда за своих заступается, — прокомментировал ситуацию блондин, — Даже баллы не снял, и уверен, никому из других преподавателей не скажет.
— Ага, — ответил Гарри. Ему было обидно, что Малфою не назначили отработку, хотя все было из-за него, и дуэль была его идеей. «Как все несправедливо» — подумал он. «А когда ты видел справедливость? Она существует? Спроси у гриффиндорцев, они якобы справедливые — ответил Адам-Самаэль, — Пока Малфой может рассказать что-нибудь о родовой магии или дать почитать книги, пусть будет рядом».
