Глава 12На следующее утро перед воротами Хогвартса выстроилась длинная «колоннада» безлошадных карет, которые должны были доставить учеников на станцию в Хогсмиде. Сами ученики толпились в фойе, частично высыпав под открытое небо, и весело щебетали, делясь с друзьями своими планами на предстоящие каникулы. Солнце светило высоко в зените, щедро роняя свои лучи на склоненные головы.
Кэри стояла в холле с огромным чемоданом наперевес, держа в руке легкую куртку и слегка покусывая губы от волнения. Каждый год покинуть Хогвартс для нее значило вновь оказаться в своем доме, большом и красивом — настоящем средневековом замке, но холодном и негостеприимным как фронтовая крепость. Возвращение домой всегда было омрачено двумя предстоящими месяцами скуки без друзей и увлекательных уроков, а главное — это было время вечных ограничений. Дома полагалось вести себя, как требовал этикет, а не как хотелось. Не горбиться, не болтать ногами за столом, не хихикать, не встревать в разговор, говорить только тогда, когда к тебе обращаются, не выходить из дома по истечении семи часов вечера, не мочить ноги в шикарном фонтане, — и еще тысяча причин, почему Кэри ненавидела собственный дом и фамилию Хейгл, которая обязывала ко всем этим лишениям. Лили неустанно предлагала ей погостить у нее недельку-другую, но всякий раз Кэри качала головой и лишь обещала, что подумает. Такая мысль копошилась и в ее голове каждое лето, но она и подумать не могла о том, чтобы подойти к Адалин или Спенсеру с просьбой провести время у… В общем, у семьи абсолютно не волшебной.
Так что она единственная не участвовала во всеобщем ажиотаже, чем вызывала полное непонимание со стороны своих подруг — как это, не радоваться возвращению домой? Немало расстраивало ее и ночное происшествие и последующий за ним неприятный разговор. И вот об этом думать действительно не хотелось!
К ней подошла Лили и аккуратно присела на краешек ее чемодана.
— А ты все грустишь, да?
— Да, Лили, я все грущу. Буду грустить в одиночестве, ты не против?
Лили нисколько не обиделась и лучезарно улыбнулась.
— Ты можешь приехать ко мне на каникулы.
«Опять двадцать пять.»
— Я поговорю с родителями, Лили. Спасибо тебе за приглашение.
— Было бы здорово. Мы живем на южной полосе Англии, и солнца там гораздо больше, чем в Лондоне. Ты ведь живешь в Лондоне?
— Да.
— Понятное дело, что ты такая бледная. Солнца в Лондоне совсем нет, а у нас…
— Да, Лили. Я все поняла, — сказала Кэри с улыбкой, но тон получился резким и саркастичным, и на сей раз ее недвусмысленная грубость не могла не броситься в глаза.
— Хорошо, я пойду. Там Марлин… Хм, — замялась Лили и, вскочив с ее чемодана, отошла прочь.
«Ну вот! Разве Лили виновата, что сегодня у меня такое скверное расположение духа?»
Сокрушенно покачав головой, Кэри вздохнула. Она стояла в стороне ото всех, и сейчас в этой части холла была тише и прохладнее. Она прислонилась к колонне и закрыла глаза. Казалось, она оставляет историю с Вайолет де Бьюкрайтер позади так и не разгаданной, и некая незавершенность добавилась в ее душе к привычной тоске. Хотя, может оно и к лучшему. Тень Вайолет кружила над ней, как привязанный к запястью воздушный шарик. Может, если она покинет Хогвартс, — пусть и на время, — шарик отвяжется и улетит далеко-далеко в небесную высь?
Рука Кэри сама собой метнулась к карману джинсов. Там, с недавних пор, лежала сложенная пополам фотокарточка с изображенной на ней Амандой Гриндвуд. Теперь всякий раз, когда она думала о безысходности своего положения, они непроизвольно тянулась к этой фотографии, будто она могла помочь ей придумать гениальное решение всех проблем. Но ничего это не происходило. Кэри все еще не знала, что делать.
— Ученики, быстро разбейтесь на пары! — рассек тишину властный голос профессора Макгонагалл. — Девьют, вас это тоже касается! Первокурсники, вы идете первые, и так далее в порядке живой очереди. Ну, пошевеливайтесь!
Кэри нехотя отлепилась от колонны. Она встала рядом со своими и двинулась к воротам, где их уже поджидала вереница безлошадных карет. Уходя, она невольно обернулась и посмотрела на темные стены Хогвартса. Как человек с напрочь отсутствующим чувством тоски по прошедшим временам, она не чувствовала особой привязанности к этому месту, но сейчас вид замка, сияющего в ярких лучах утреннего солнца, отчего-то расстроил ее. Она вдруг подумала, что снова вернуться сюда не захочет.
* * *
Раскинув руки в разные стороны, Кэри без сил лежала на своей кровати поверх покрывала, даже не потрудившись стащить с себя ботинки. Во всем этом огромном готическом замке, с легкой подачи окрещенным «домом отчим», ее комната — единственное место, нахождение в котором не требовало соблюдения бесконечного перечня правил, поэтому Кэри с каким-то злорадным упрямством чертила грязными подошвами ботинок по белому покрывалу.
Церемония приветствия с домочадцами прошла быстро — родителей попросту не оказалось дома. Пожилая женщина, тепло встретившая Кэри в холле, служила в их доме экономкой еще с незапамятных времен. Стефани, - так, к слову, звали экономку, — и Кэри вместе выпили чаю на окутанной сумерками веранде, обменялись новостями, а потом Кэри, сославшись на усталость, ушла к себе. Родители, как сообщила Стефани, допоздна задерживаются на каком-то приеме и просили передать ей свои извинения.
«Дочь приехала первый раз за девять месяцев, а у них прием,» — усмехнулась Кэри.
Хотя, так куда лучше. Можно сколько угодно валяться на кровати и пачкать грязью белые покрывала.
Тук-тук-тук!
Кэри подпрыгнула на кровати и испуганно уставилась на дверь. Неужели, родители?! Кэри быстро стащила ботинки и скомкала покрывало так, чтобы не было видно коричневых разводов.
— Войдите, — милостиво разрешила Кэри и села на кровати, выпрямив спину. О том, как глупо она сейчас выглядела, — растрепанная, в верхней одежде и при этом в одних носках, — она старалась забыть.
Дверь распахнулась.
— Ни черта не изменилась, все та же зануда с безупречными манерами!
Кэри расслабленно выдохнула.
— Маленьким леди не пристало выражаться подобающим образом, — рассмеялась она и раскинула руки. - Ну, иди сюда!
Крохотная светловолосая девочка в дверях издала пронзительный звенящий вопль и бросилась к сестре.
— Почему ты не приезжала на каникулы? Я едва кони не двинула в этом скучнейшем месте! Родители целыми днями пропадают в Министерстве, а наш сосед Конни с его сопливой пятилетней сестричкой собрали вещички, и переехали в Америку! Теперь мне не с кем играть, — сморщила носик девочка и развела руками, как бы показывая всю трагичность сего известия.
Кэри рассмеялась. Маленький чертенок по имени Кэсси всегда возвращал ей хорошее расположение духа. И, хоть девочка выросла на высоко светских приемах и постоянных наставлениях Адалин, аристократичное начало не взяло над ней верх, и в свои одиннадцать лет Кэсси по-прежнему лазала по деревьям и играла с соседскими мальчишками вместо того, чтобы оправдывать надежды матери и становиться безупречной молодой леди.
— Смотри, что у меня есть для тебя, — Кэсси отстранилась на секунду и ловко вытащила из-за пазухи большую плитку шоколада. — Только не говори маме и не оставляй обертки где попало. Пару дней назад ма увидела, как я лопаю конфеты, и она дала мне по губам. Сказала, что это вредно для кожи и фигуры.
Кэри нахмурилась. Мысль о том, что Адалин ударила Кэсси по губами привела ее в бешенство. Девушка быстро распаковала шоколадку, шелестя фольгой.
— Держи, давай съедим ее вместе.
Кэсси просияла.
Две сестры умудрились проболтать до глубокой ночи. Сначала беседа была легкой и веселой; Кэри делилась забавными школьными историями, в сотый раз описала сестре потолок Большого Зала, подбодрила ее тем, что этой осенью она сможет сама лично убедиться в том, что он действительно так же прекрасен, как она его описывает… А потом Кэри, разговорившись, поделилась со своей маленькой слушательницей о том, как сильно она переживает насчет того, что жизнь ее все больше отдаляется от безоблачной черты Детства… Ново обретенная работа в Министерстве, бал в честь ее семнадцатилетия, устраиваемый как раз на днях, последующие за ним знакомства с кандидатурами на роль будущего супруга… Кэсси слушала не перебивая, изредка кивая, отчего светлые-светлые кудряшки на ее голове подпрыгивали, как маленькие легкие пружинки.
Спать решили вместе.
Проснулась Кэри посреди ночи оттого, что что-то было не так. Сначала она даже не поняла, что именно. Просто лежала с закрытыми глазами и прислушивалась к окружающим звукам, пока не услышала — в комнате кто-то есть.
Кэри рывком села на кровати, распахнула глаза и обомлела. Куда подевалась Кэсси? Куда, черт возьми, подевалась ее комната? Начать с того, что здесь было четыре кровати. На одной спала Кэри, посему три других оставались незанятыми. И тут Кэри увидела то, что окончательно убедило ее в том, что все происходящее не более, чем странный сон — какая-то девушка склонилась над письменным столом, что-то увлеченно строча на куске пергамента. Свет от стоящей на столе свечи играл бликами на ее длинных волосах.
— Девушка, — позвала Кэри, чувствуя, как от раздражения ее голос прозвучал на октаву выше. — Можно поинтересоваться, какого черта вы тут забыли?
Неожиданно дверь в комнату распахнулась.
— Попробуй отбери, — хохоча, кричала девушка, размахивая зажатой в руке пачкой листков. — Тебе нельзя в спальню девочек, Спенсер. Видишь ли, Основатели Хогвартса посчитали, что вы, мальчишки, недостаточно порядочные, чтобы иметь доступ в девчачьи покои.
— Элизабет, оставь его в покои, прошу тебя, — подала голос девушка, сидящая за столом, повернувшись корпусом в сторону вошедшей. Голос у нее был грубоватый и хриплый, совершенно не вяжущийся с нежным лицом.
— Ага-а, небось опасаешься, что я прочту вашу любовную переписку, да, Аманда? Не волнуйся, я похитила эти письма лишь для того, чтобы было чем шантажировать нашего героя-любовника.
— Да ты что!
— Да. Никакого любопытства, чистая корысть. Эй! — высунувшись в коридор, прокричала Элизабет. — Смотри не разбей сердце какой-нибудь несчастной, пока идешь до комнаты. Ромео!
Дверь захлопнулась. Аманда поднялась со стула и, не особо церемонясь, выхватила пачку писем из руки Элизабет.
— Дай сюда! Я должна знать по именам каждую стерву, что ему пишет.
— Пожалуйста, сдались мне эти любовные хроники! Так-с, что тут у нас? Что ты пишешь? — Элизабет опустилась на стул и склонилась над исписанным пергаментом.
— Дописываю Анкету ученика. Остались три последних вопроса: результаты СОВ, номер занимаемой комнаты и анимагическая форма, если имеется… — Аманда листала письма одно за другим. — А кто такая Дженнифер Макфин?
— Так-с, — повторила Элизабет и, картинно почесав подбородок, склонилась над пергаментом, начисто проигнорировав последнюю реплику подруги. — Результаты СОВ будут известны только на каникулах. Номер комнаты — семьдесят четыре. Пять лет живешь здесь, и до сих пор не запомнить? Анимагичнская форма отсутствует. Хотя… Я, конечно, могу чего-то не знать.
— Перестань, — раздраженно попросила Аманда и, подойдя ближе, замахала сложенным пополам листком перед самым носом Элизабет. — Так что насчет Дженнифер Макфин? ..
Проснулась Кэри как от резкого толчка, и тут же поняла, что она снова в своей комнате. По лицу струился холодный пот, отчего простыня и налипшие на лицо волосы оказались влажными; рядом, утонув в пышных подушках, сопела Кэсси. Тяжело дыша, девушка подорвалась с постели и бросилась к стоящему у порога чемодану, который она так и не удосужилась разобрать. Громко звякнула молния. Во все стороны полетели вещи, ботинки, книги… Кэсси заворочалась во сне, но Кэри не обратила на это никакого внимания. В ее голове, как зверь в запертой клетке, отчаянно копошилось какое-то упущенное из виду осознание, но осознание чего — Кэри так и не поняла.
Большая серая папка так и оставалась лежать на дне чемодана с того самого момента, как расстроенная Кэри швырнула ее с глаз долой. И сейчас, касаясь грубого пергамента липкими от пота руками, вороша один лист за другим, Кэри едва не завопила, пораженная внезапной догадкой. Странные обрывки сознания цеплялись друг за дружку, как звенья цепочки. Аманда Гриндвуд и Зоуи Эссекер. Когтевран, и синие портьеры на распахнутых настежь окнах. В голове замелькали образы, будто кто-то включил кинопленку — Кэри поднимается по витой лестнице в спальни Когтеврана за тем, чтобы стащить ожерелье у малявки Зоуи…
Кэри почувствовала, как уходит из-под ног холодный каменный пол. Семьдесят четыре. Обе девушки из разных поколений проживали в одной и той же комнате одного факультета. Кэри резко выдохнула. Вот так. Сумасшедший сон пришел к ней сразу же, стоило покинуть стены школы. Теперь, лишенная всякого доступа к месту проживания обоих девушек, как-то причастных к истории Вайолет, Кэри вынуждена была сидеть на холодном полу своей комнаты и раскачиваться из стороны в сторону, вцепившись себе в волосы и тихо ругаясь от обиды.
По полу прокатился ледяной сквознячок. Кэри, мудро решив, что, продолжая сидеть на полу, она отморозит себе все что можно и нельзя, поднялась на ноги, и тут увидела маленький бумажный кораблик, заскользивший по серому камню, о происхождении которого ей было совершенно неизвестно. Все еще озадаченная неожиданным озарением, Кэри машинально нагнулась и принялась усиленно разворачивать кораблик. На внутренней стороне было что-то начирикано.
«Лондон, площадь Гриммо, 12. Это, милая, на случай, если ты все же решишь сменить гнев на милость. А еще, прими к сведению, что мне известен твой адрес, и от писем моих ты не отделаешься.
С. Б., все еще не оставивший попытки тебя склеить.»
С тихим шорохом был сжат в руке белый листок, и в следующий миг сквозняк подхватил его и потащил по полу. Размазывая слезы по холодным щекам, Кэри быстро юркнула в постель и накрылась одеялом с головой, вдруг осознав, что не слышит привычного посапывания Кэсси. Значит, она не единственная, кому не спится этой ночью.
