Часть одиннадцатаяУдар. Ещё один, ребро не выдерживает, кровь залила глаз. Стиснуть зубы, отскочить, ответить.
Не отступать. Отбрось свой страх. Смотри вперёд. Иди вперёд. Промедли — и ты состаришься. Остановись — и ты умрёшь. Так ведь, старик? Попирая Смерть, попирая Жизнь, только вперёд, за грань возможностей, до абсолютного конца — победы ли, поражения. Такие мелочи не важны. Главное — вперёд, главное — к цели, главное — поставить всё на кон и не думать, что будет, если проиграешь.
Потому что ты не можешь проиграть.
— Хватит! Куросаки, Ито, стоп!
Учитель кидо кинулся их разнимать, резко рубанув мечом воздух перед носом Ичиго — как показала практика, только такой жест был способен его остановить. Куросаки резко повернулся к новому врагу и даже попытался нанести несколько ударов, прежде чем окончательно остановился и замер, тяжело дыша.
Тот самый экзаменатор, он же учитель кидо по фамилии Мацумото, тяжело вздохнул и отвёл своего самого младшего ученика в сторону.
— Всё, на сегодня с тебя хватит. Либо ты тут кого-нибудь убьёшь, либо героически погибнешь сам. Иди, лечись, жду тебя завтра.
Ичиго бился с выпускным классом Ину-ичи и Ину-ни уже месяц, и за это время его успехи были заметны невооружённым глазом. Хотя какие там успехи — в реальном бою всё было бы проще и сложнее одновременно. Сейчас, с тренировочным мечом, он мог биться на равных с любым мертвецом из этих двух классов. Будь это реальный бой, большая часть из них была бы повторно мертва, и Ичиго мог быть уверен, что и сам лежал бы где-то там. И Куросаки это совершенно не нравилось — надо было срочно накапливать опыт реальных сражений, с новым мечом и новыми возможностями. То, что старик вернётся, было маловероятно — он сейчас слаб и бесполезен, любой лейтенант разделает его в момент. О капитанах и говорить нечего.
Мацумото-сенсей озадаченно нахмурился и потёр пальцами лоб. Его невозможный ученик тихо полз вдоль стенки из Корпуса Меча, чтобы зализать раны в укромном уголке. Деревянные тренировочные мечи раздробили ему кисть, сломали пару рёбер и нанесли бесчисленное количество ударов, которые потом расцветут синяками и ссадинами. И — ни одной жалобы, ни одного писка, ни одной просьбы о помощи. Только карие глаза с каждым вздохом становятся всё более мутными, а оставшаяся целой рука сжимает рукоять сильнее.
Куросаки Ичиго явно был сильнее и опытнее, чем все студенты вместе взятые.
— Куросаки. Когда получишь свой занпакто, я попрошу, чтобы тебя отпускали на тренировки в какой-нибудь из отрядов. Здесь тебе делать нечего.
Ичиго усмехнулся. Нечего делать? Он ведь сейчас, словно котёнок! Впрочем, битва с настоящими шинигами действительно должна была ускорить его развитие.
— Как скажете. Если будет возможность выбрать, то предпочту одиннадцатый.
Наставник слегка вздрогнул, но потом усмехнулся.
— Я почему-то так и подумал.
Ичиго усмехнулся и, наконец-то, добрался до выхода. Парень шёл в общежитие — после тренировок по фехтованию он обычно пропускал ужин. В таком состоянии было особенно хорошо упражняться с контролем реацу, и сейчас парень нещадно гонял жалкие огрызки, имеющиеся у него в наличии, по собственному телу. Пока что ему просто надо было доползти до комнаты — там уже можно будет основательно приступить к своему исцелению.
Путь возвращения, к собственному удивлению, давался парню очень легко. Фактически, целительство заключалось в способности делиться своей реацу, направляя её в конкретную часть тела пострадавшего. Ичиго, большую часть жизни излучавший просто огромное количество силы, не видел никакой проблемы в том, чтобы выплеснуть её из себя на кого-нибудь. Хотя, конечно, не всё было так радужно — иногда Куросаки сбивался и отдавал на лечение всю реацу, которая у него была, а потом обессилено растягивался рядом с жертвой своего лечения, которая начинала задыхаться от переизбытка сил. Как объясняла учительница кидо, та самая женщина из комиссии, Судзуки, у каждой души есть свой предел для объёмов реацу. Что-то в духе воздушного шарика, как объяснил сам себе Ичиго. Так, изначально в полусдутом шарике заложено определённое количество реацу. При должных тренировках можно его полностью надуть и стать сильнее, но если перестараться, то вместилище лопнет. При условии, что вместилищем считается тело шинигами… В общем, никто за показателями не гнался, помня несколько историй о шинигами древности, возжаждавших силы, тем более, что с возрастом объёмы возрастали — медленно, конечно, но всё же. А вот Куросаки Ичиго ничего этого не знал — он просто хотел стать сильнее, чтобы защитить своих друзей.
И он стал тем, кому было под силу сражаться с Богами.
В любом случае, сейчас до этого уровня было ещё далеко, но среди учеников Академии у него был один из самых больших запасов реацу — на первом месте была великолепная Хикифуне из класса Кицунэ, до которой всем им было, как до Уэко Мундо пешком. Но Ичиго не завидовал — меньшего он от одной из легендарных Нулевых и не ожидал. Женщина запомнилась ему вкусной едой и доброй улыбкой, и к её более юной версии парень питал самые дружеские чувства. Впрочем, ему так и не удалось подойти и завязать знакомство — у единственной студентки класса Кицунэ была полностью индивидуальная программа, и её можно было только мельком увидеть в коридоре или столовой, куда-то бегущую или что-то усиленно зубрящую. Ладно, он успеет выразить ей своё восхищение, когда она займёт место двенадцатого капитана Готей-13.
Если же возвращаться к кидо, то в последнее время его техники значительно улучшились, во многом за счёт самолечения. Ну, и объяснений Айзена, если быть совсем честным — сосед предложил ему несколько упражнений для улучшения контроля реацу. Сам Соуске сначала в ужасе смотрел на состояние Куросаки и порывался бежать за врачом, но парень уговорил его не поднимать панику. Так, Айзен первое время полностью сам лечил его, и чуть позже смущённо заметил, что его кидо стало куда лучше.
Добравшись до своей комнаты, Ичиго с облегчением рухнул на пол, предусмотрительно сжимая руку на тренировочном мече и запуская процесс самоисцеления.
На занятиях их этому не учили — Судзуки-сенсей несколько раз вскользь упомянула о некоторых особенностях, позволяющих лечить себя, но оговорилась, что они сильно зависят от занпакто. Ичиго тут же понял, что она говорила об Унохане-сан, и обратился в слух, но больше никакой полезной информации в тот день не прозвучало. Тем же вечером парень поставил эксперимент по циркуляции реацу внутри собственного тела, и результаты были довольно хорошими. Конечно, это не было панацеей от всех бед, и для долговременного эффекта всё равно приходилось напрягать безотказного Айзена, но, если бы шёл бой, он смог бы выиграть время и с новыми силами ринуться на врага.
Ичиго поднял вверх свою руку и сжал кулак.
Он сможет. Он справится. Он добьётся.
