Глава 13- Да как ты смеешь, мерзкий отвратительный…
гриффиндорец!
Сириус вздрогнул, не ожидая такой реакции на свои слова. Обычно мать пусть и ворчала, но принимала их как должное, но сейчас…
Мальчик нервно сглотнул, глядя на некрасиво потемневшее лицо матери, и сделал неуверенный шаг назад. Хотелось вновь зайти в гостиную, но чтобы в этот раз все было по-другому.
- Немедленно извинись перед братом! – властно произнесла Вальбурга.
Сириус покачал головой и принялся изучать уже протертый со временем ковер.
- Неужели на Гриффиндоре не учат приносить извинения? – язвительно продолжила мать и быстрым шагом направилась к старшему сыну. Как всегда она слегка хромала, и от этого ее походка была неровной. Приблизившись, она схватила мальчика за руку и потащила к Регулусу. – Думаешь, это забавно, да? – с истерическими нотками в голосе произнесла она. – Очередная твоя шуточка – наследник Блэков в Гриффиндоре, где учится всякий сброд! Я ведь знаю, Сириус, ты это все назло мне! – сверкая голубыми глазами, выкрикнула Вальбурга. – Ты всегда все делал мне наперекор. А что я такого сделала, скажи? – она вдруг остановилась и, схватив мальчика за плечи, резко его встряхнула. Потом нагнулась – их лица оказались совсем близко, почти вплотную – и несколько секунд внимательно разглядывала лицо всё молчавшего Сириуса. Ее глаза блестели от выступивших слез ярости или, напротив, печали, мальчик не понимал. Наконец, она выпрямилась и отошла от него к окну, занавешенному тяжелыми гардинами.
Сириус мельком взглянул на Регулуса и с недовольством отметил, что тот с жадным любопытством смотрит на них. Он ведь был рад, что мать орет на его старшего брата, и, казалось, наслаждался каждым мгновением. За одно это, Сириусу хотелось хорошенько ему всыпать.
- Вальбурга… - со стороны двери послышался неуверенный голос дяди Альфарда.
- Помолчи, Альфард, нечего его выгораживать, - стремительно развернувшись, сказала Вальбурга Блэк, не глядя в сторону Сириуса. – Я растила его, воспитывала. Отдала ему часть своей жизни! – она махнула рукой, и старинная ваза, стоящая на столике с изогнутыми ножками возле нее, упала на паркет, со звоном разбившись на сотни осколков, но Вальбурга этого будто и не заметила. – И что мне в награду? Гриффиндор! Сборище таких же ублюдков, как и он сам! Опозорил меня, опозорил всю нашу семью!
Сириус уже больше не мог выносить ее криков. В висках с тупой болью бился пульс, в глазах щипало. Мальчик в отчаянии прикусил нижнюю губу.
- Он всегда был сущим наказанием! Всегда старался унизить меня, а я ведь его мать. Мать! – у нее уже сорвался голос, а лицо пошло багровыми пятнами. – Ничтожество, дрянь!
- Это ты дрянь! – яростно топнув ногой, вдруг выкрикнул Сириус дрожащим высоким голосом. – Дура!
Не дожидаясь реакции матери, он развернулся и побежал к выходу из гостиной. Она что-то кричала ему вслед, но он даже не хотел слушать и, проскочив мимо дяди Альфарда, вылетел за дверь.
* * *
Коридор всегда успокаивал Сириуса своей тишиной и остужающим чувства полумраком. Но сейчас все казалось таким отвратительно тревожным, и воздух был недвижим и сперт, отчего было трудно дышать. Мальчик бежал к лестнице мимо бесконечного ряда портретов его предков. Они все еле слышно переговаривались, но ему был слышен лишь бессмысленный гул, и все же он был уверен, что все они говорят лишь о нем.
А его самого раздирало то же чувство, что и в тот момент, когда Сортировочная шляпа объявила всему залу о своем решении. Все было неправильно, казалось дурным сном…
- Черт!
Сириус оступился на одной из ступеней и упал. Почувствовал острую боль в колене и ладонях, но быстро поднялся на ноги и преодолел последние ступени лестницы, оказавшись на третьем этаже.
Он стоял в самом начале коридора и вглядывался в густую тьму, которую изредка разрывали тусклые островки света от газовых рожков. Сердце стучало в бешенном ритме, и, казалось, не хотело успокаиваться.
- Молодой хозяин прибыл…
Сириус вздрогнул от противного, похожего на скрип дверей с ржавыми петлями, голоса. В темноте он еле разглядел сгорбившуюся в нелепом поклоне невысокую тощую фигуру эльфа-домовика, но уже через мгновение тот выпрямился, и мальчик увидел ярко горящие круглые глаза.
- Хозяйка недовольна молодым хозяином.
В голосе эльфа слышалось злорадство, рот исказился в отвратительной усмешке.
- Уйди прочь!
- Кричер не смеет ослушаться молодого хозяина, - вновь склонившись в поклоне, ехидно произнес домовик и исчез с тихим хлопком.
Сириус вновь остался один, но почему-то казалось, что этот чертов эльф следит за ним из какого-нибудь затененного угла. Стараясь поскорее покинуть этот коридор, он направился к своей комнате так быстро, как это позволяла резкая боль в колене при каждом шаге, и помедлил лишь тогда, когда оказался перед дверью в спальню отца. Того ведь не было в гостиной, а мальчику вдруг жутко захотелось узнать, что думает отец по поводу возвращения сына. Так хотелось успокоиться, вновь услышав равнодушное приветствие и совет поскорее убраться, поскольку тот хочет побыть один… как всегда.
Но в комнате было пусто.
Вздох разочарования сорвался с губ Сириуса, и он с силой захлопнул дверь, покрытую черной краской. Сегодня все шло не так, как он хотел, начиная с глупой ссоры с Поттером и заканчивая "радушной" встречей матери.
Он зашел в свою комнату и с деланной аккуратностью плотно закрыл за собой дверь. Он спокоен, предельно спокоен.
Мальчик повернулся и оглядел подернутые ночным мраком стены. Окно над его кроватью было раскрыто нараспашку, и через него ледяной воздух зимней ночи ветром врывался в комнату, вызывая дрожь во всем теле. Сириус сам всегда открывал окно, но в этот раз казалось, что и это было сделано ему назло. Да, наверняка, Кричер сделал это по приказу матери. Вот почему он находился на третьем этаже.
Уверенный в этой догадке, Сириус скинул зимнюю мантию на пол и, рухнув на кровать, зарылся лицом в подушку. Теперь хотелось кричать от злости, но вместо этого мальчик нервно рассмеялся прямо в пахнущую ночью подушку. У матери ничего не выйдет, ей не удастся больше его расстроить.
* * *
Тиканья часов обычно не замечаешь, но стоит на мгновение прислушаться к нему, и каждое секундное перемещение стрелки отзывается глухим стуком в голове. Навязчивый, мешающий сосредоточиться и расслабиться звук, не дающий ни единого шанса избавиться от него. Стараешься отвлечься на что-нибудь другое, но ничего не выходит. Пытаешься заглушить его другими звуками, но он пробивается через них подобно настойчивым лучам солнца, просачивающимся сквозь неплотную ткань занавесок…
Но сейчас Сириусу это нравилось. В голове только бесконечный ритм, отчитывающийся перед ним в малейшем движении времени. Секунда прошла, значит, она уже в прошлом. Потом будут еще и еще… в будущем. А то, что называется "сейчас" – имеет смысл лишь мгновение. Если Сириус
сейчас зевнет, то уже через секунду это его действие окажется в прошлом. А что произошло, того уже не изменить, значит, можно и не задумываться над этим.
Неожиданно размышления были прерваны. Скрип двери известил о том, что кто-то вошел в его комнату, а еще заставил задуматься над тем, чем же все-таки занимаются домовики, если практически все двери в доме скрипят.
- Мама сказала, что ты можешь лежать хоть целый день, все равно завтрак ты уже пропустил, обед тоже.
- С каких это пор ты выполняешь обязанности почтовой совы, малявка? – презрительно спросил Сириус, даже не поворачиваясь к брату. – Ах да, с самого рождения…
- …можешь и не надеяться, что еду тебе принесут в комнату, - замявшись, продолжил Регулус.
- Это тоже мамаша сказала, или ты решил вставить свое слово? Хотя вряд ли… Твоих мозгов хватает лишь на повторение чужих слов.
- Ты говоришь это мне, потому что завидуешь, - подумав некоторое время, уверенно произнес младший из братьев. – Мама тебя больше не любит, никто тебя больше не любит. А если ты еще будешь меня оскорблять, я пожалуюсь маме, и она тебя накажет.
- Так иди, жалуйся, больше ты все равно ни на что не способен, - вскочив с кровати, крикнул Сириус. – Думаешь от того, что я учусь в Гриффиндоре, изменилось отношение к тебе? Ты все такой же мелкий подтирала!
В комнате повисла тишина, и Сириус с наслаждением заметил, что его братец был повержен. Нижняя губа выпятилась, глаза блестели от накативших слез обиды.
- Я тебя ненавижу! – взвизгнул, наконец, Регулус и выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.
- Как жалко-то! – крикнул Сириус ему вслед и расхохотался. Даже не для брата, для себя. Хотелось таким образом убедиться в том, что все слова противного мальчишки нисколько его не задевают. Говорит, мать его больше не любит? Так она и не любила никогда, и он сам ее не любил. Ничего ведь не изменилось.
Но собственные мысли еще никогда не казались ему настолько чужими и лживыми. Он ведь чувствовал, что все теперь по-другому. Разве раньше он валялся весь день в комнате только лишь для того, чтобы не видеть мать и не чувствовать на себе ее взгляда, в котором отвращение смешалось с обидой?
И вновь он рухнул на кровать, и вновь принялся считать секунды. И было совсем просто и приятно принимать, что все это уже прошло, а
сейчас все совершенно нормально.
* * *
День казался просто невероятно длинным. Только вчера он ехал в поезде, а казалось, что прошла уже целая вечность. Время будто замерло, и о его движении говорили лишь все то же пресловутое тиканье часов на столе да потемневшее небо за окном.
Сириусу хотелось есть. С самого утра он не то что не покидал комнату, даже практически и не вставал с кровати. И никого это будто и не волновало. Если бы не редкие звуки громового голоса матери, да появлявшиеся на мгновение в проеме открывающейся двери головы братца или одного из эльфов, он мог бы подумать, что совершенно один в этом доме.
Сразу представились заголовки всех газет: "Наследник Блэков умирает голодной смертью в собственном доме в присутствии всех членов семьи". И ведь это была бы даже не сенсация. Всего бы один день волшебники говорили о нем, а потом забыли.
Дверь отворилась, и в комнату опять вошел Регулус.
- Очередное послание от матери? Что же это она сама не зайдет?
Все еще глубоко обиженный Регулус видимо выбрал тактику игнорирования его слов, поскольку лишь подернул плечами и смешно вскинул вверх голову.
- Приехали тетя Друэлла, дядя Сигнус и кузины, скоро должна появиться тетушка Лукреция. Ты должен прилично одеться и спуститься вниз.
- Зачем?
- Мама так сказала.
Сириус издал короткий смешок и, приподнявшись на локте, насмешливо взглянул на младшего брата.
- Идиот! Зачем они приехали?
- На ужин. И ты тоже должен присутствовать... иначе мама будет очень зла на тебя, - последние слова Регулус произнес с явным наслаждением, а после быстро юркнул за дверь.
* * *
Ступени при каждом шаге издавали тихий скрип, а поверхность перил, по которой скользила рука мальчика, была холодной и гладкой. Еще один пролет, несколько шагов по темному коридору, и он войдет в освещенную столовую, где уже собралась почти вся его семья. Дядю Альфарда он и не надеялся увидеть. Вчера тот сильно поругался со своей сестрой… из-за него.
Наверное, Сириус должен был испытывать к дяде благодарность за то, что тот вступился за него перед матерью, но ничего подобного мальчик не чувствовал. Дядя должен был все ему сказать, еще до того, как они вошли в дом. Может быть, он бы и не чувствовал тогда такой обиды…
Сначала спускаться на ужин совсем не хотелось. Даже любопытно было узнать, что сделает мама, ослушайся он ее приказа. Придет, когда кончится ужин, и наорет или поднимется к нему сразу же и волоком потащит вниз. Но потом Сириус все же решил, что не доставит ей удовольствия вновь повысить на него голос. К тому же очень хотелось есть, но признавать это основной причиной Сириус не собирался.
И теперь он направлялся в столовую, одетый в чистую рубашку и черную мантию, как прилежный мальчик. Натянув на лицо улыбку, он дернул за ручки и рывком распахнул сразу обе двери.
Все лица обратились к нему. Одинаково холодные, недоверчивые… и лишь на одном из них засияла робкая улыбка. И Сириус был рад ей. Его прошлое поведение вдруг показалось таким глупым, а обиды ничтожными.
- Садись, Сириус, а то вся еда остынет, - сказала Вальбурга и указала на стул напротив себя.
- Благодарю за заботу, матушка, - с елейной улыбкой на губах промолвил мальчик и сел на указанный стул. Нахмурившееся в подозрительности лицо матери доставило небывалое удовольствие. Было видно, что она ищет в его прилежном поведении подвох. Вести себя до омерзительно-хорошо - это он может.
Возникшая на несколько секунд пауза - и все вновь вернулись к еде. Сириус ел все, что было на его тарелке, нисколько не задумываясь о ее содержимом. Какая-то изысканная грибная дрянь, от одного вида которой он бы еще утром поморщил нос, казалась сейчас невероятно вкусной. Когда же тарелка перед ним опустела, и кубок, недавно полный сока, был с легким стуком поставлен на стол, мальчик взглянул на сидящих вокруг родственников и понял, что пустые разговоры взрослых сменились внимательным разглядыванием его персоны.
- Ну что же, Сириус, как учеба? – первой подала голос тетя Лукреция, без всякой надобности поправив волосы с серебристыми нитями седины.
- Знаешь, тетушка, очень даже неплохо, - любезно улыбаясь, ответил мальчик.
- Что ж, похвально, похвально, - вступил в разговор дядя Сигнус. – Члены нашей семьи всегда отличались хорошими академическими знаниями. Может
хоть в этом ты не оплошаешь. - Он говорил, не удостаивая взглядом нахмурившегося от его последних слов племянника, ловко поигрывая кольцом от салфетки. - Честно сказать, мы все крайне разочарованы тем, что ты поступил на факультет Гриффиндор, не так ли, Орион?
Ответом ему было лишь молчание, и все присутствующие, в том числе и сам Сириус, повернулись к сидящему во главе стола Ориону, который в тот момент неторопливо закуривал сигару. Наконец он вынул ее изо рта и повернулся к Сириусу, мрачно взглянув на него сквозь клубы лилового сигарного дыма.
- Действительно, не самый лучший выбор для потомка благороднейшего и древнейшего семейства, - только пронзительно холодные нотки разнообразили его привычно бесстрастный голос. И это малейшее изменение уже разозлило Сириуса. Отец должен быть абсолютно равнодушен, но и он, как и все, глядя на него, презрительно щурился. И лицо, так похожее на его собственное, выражало одно лишь недовольство. – Ты должен быть горд, что родился в нашей семье. Но ведь ты этого никогда не ценил, правда, Сириус? Думал всегда лишь о себе, а задумываться о чести семьи считал ниже собственного достоинства…
- Кто бы говорил, - не выдержав, выпалил мальчик. Молчание, царившее за столом, пока говорил Орион, превратилось в напряженную тишину.
- Тебе еще никто не разрешал открывать рот, - холодно произнес отец и, протянув руку к бокалу с вином, сделал большой глоток, а после вновь обратил свой взгляд на сына. - С кем ты там общаешься?
- Не важно… - глядя прямо в глаза отцу, бросил Сириус.
- С младшим Поттером, дядя, - тут же подала свой милый голосок Нарцисса, – никаких манер, никакого достоинства.
- Тебя не спрашивали, Цисси, - злобно прошипела Андромеда, глядя на свою сестру. – Так что будь добра, закрой пасть!
- Не смей так со мной говорить! Сама общаешься со всяким сбродом, вот и выгораживаешь этого мелкого задиру.
Сириус с удовольствием смотрел на словесную перепалку двух его кузин. Теперь все внимание было обращено именно на них, так что можно было отдохнуть от тяжелого взгляда отца. Но сестры этого будто и не замечали, продолжая кричать друг на друга. Неожиданно Нарцисса замолкла на полуслове и испуганно схватилась за горло. Засмеявшаяся было Андромеда также не смогла издать ни звука.
- Так-то лучше, - довольно произнес Орион, убирая волшебную палочку обратно в карман. - Вопите, как зазывалы в Лютном переулке.
Несколько секунд, наполненных непониманием произошедшего. И тут дядя Сигнус резко поднялся на ноги, отчего раздался противный скрежет ножек стула о деревянный паркет. Сириус поморщился от острого звука, пронзившего тишину, и взглянул на высокую фигуру дяди, с такой яростью глядевшего на его отца.
- Ты не смеешь проклинать моих детей!
- У меня голова разболелась от их криков, - скучающим тоном произнес Орион, без интереса глядя на брата жены. - Пора бы тебе, дорогой Сигнус, заняться воспитанием своих дочерей. Им просто необходимо научиться вести себя сдержанно, как подобает дамам из высшего общества.
- Сам бы занялся своим сыном! Сопляк еще только поступил в Хогвартс, а уже имеет наглость дерзить тебе! Не смешно ли?
Раздался звук разбившегося стекла, и Сириус увидел, как молчавшая до этого времени Вальбурга с укоризной глядит на своего младшего брата, а к ней уже мчится домовик и щелчком пальцев восстанавливает бокал, который она имела неосторожность столкнуть со стола.
- Прекрати, Сигнус! – повелительно произнесла она, стараясь не глядеть на мужа. Достав свою палочку, она направила ее на девушек и прошептала: "финита инкантантем". Но это не успокоило обоих мужчин.
- Я сам разберусь со своим сыном, - яростно произнес Орион, окинув быстрым взглядом жену и старшего сына. – И не смей поднимать на меня голос в
моем доме!
Кто-то судорожно вздохнул, и Сириус понял, что отец затронул самую острую тему, причину вечных разногласий двух семей Блэк. Нельзя было сказать, что этот дом был лучшим, но он являлся фамильным, именно здесь родились и выросли их предки. Существовавшая на протяжении многих веков система наследования этого дома, при котором тот передавался "старшему мужу в роду", была изменена прадедушкой Сириуса со стороны отца, которого так же звали Сириус. По новому порядку, наследниками являлись дети владельца дома, и только при их смерти упомянутое строение переходило в руки старших родственников. Такое нововведение было принято, прежде всего, из-за недоброжелательных отношений прадедушки со своими братьями – Финеасом, Сигнусом и Арктурусом.
Эта история была своеобразной "сказочкой на ночь", тысячи раз рассказываемой Сириусу матерью. И теперь, глядя на побагровевшее лицо дяди Сигнуса и торжествующую улыбку отца, мальчик с неподобающе радостным выражением лица подался вперед, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Подобные ситуации всегда очень его забавляли, ему нравилось это все нарастающее напряжение, готовое взорваться в любой момент. И сейчас Сириус чувствовал, как с каждой секундой этот ужин становился все более и более интересным.
- Твой дом лишь из-за самонадеянного каприза твоего дрянного предка. Многолетними устоями семьи пренебрегли, правила изменили в угоду его эгоизму. Разве так должны поступать члены благороднейшей семьи?
- Сигнус! – громко возмутилась тетушка Лукреция и тут же принялась с усердием поправлять прическу. – Не думаю, что стоит оскорблять преставившихся подобными словами.
- Оскорблением будет являться то, что именно поставивший пятно на репутацию нашего рода станет наследником.
Сириус вздохнул и уставился на серебряный кубок с фамильным украшением Блэков. Вновь все разговоры вернулись к нему…
