Неприятное пробуждение, или Пойди пойми этих гриффиндорцевОткрыв глаза, Снейп с изрядной долей иронии подумал, а не переселиться ли ему в Больничное крыло? Поппи шума тоже не переносит, ведет себя соответственно, кое-что смыслит в зельях… Да и потом, он сам вот уже второй раз в течение столь короткого срока попадает сюда. Больше времени он проводит лишь в своей лаборатории, а при желании ее без особого труда можно будет перенести из подземелий. К тому же, он не молодеет, а сырость и сквозняки (от которых никак не удается до конца избавиться) не идут ему на пользу.
Переберусь, и все тут.
Хотя некоторые "но" все же были. Первое – поползут сплетни. Студентов хлебом не корми – дай посплетничать о нем. Наверняка начнут шептаться по углам, что между ним и несчастной женщиной что-то есть. Почему Северус считал мадам Помфри несчастной? Все просто. Ежедневно лечить этих невыносимых детишек, когда она возможно с огромным удовольствием… Нет, Поппи добрая и сердобольная женщина. У нее даже мысли не возникало о том, чтобы вместо зелья для сращивания костей дать что-нибудь менее безобидное и болезненное. Ах, Поппи, Поппи. На некоторую долю секунды Снейпу даже по-настоящему стало ее жаль. Но слишком много времени, для того чтобы предаваться порывам альтруизма, у слизеринского декана не было. Ведь все начинается именно с малого. Вот ты без отвращения думаешь о несносных гриффиндорцах минуту, потом пять минут… четверть часа, полчаса, час… И в итоге находишь их милыми. А что будет потом – представить нетрудно: превращаешься в эдакого Дамблдора и, с отцовской заботой глядя на очередного поттера, предлагаешь ему лимонных долек. Нет уж, увольте. К тому же, оставалось второе "но" – он был женат. И о том, чтобы Джинни согласилась переехать жить сюда, не могло быть и речи. Да и он уже несколько раз обещал Джиневре, что купит собственный дом. Не то чтобы Снейпа не устраивала жизнь в Хогвартсе, просто родственники жены при каждой встрече интересовались, не помочь ли молодым деньгами. А это, как вы понимаете, не могло не злить.
"Интересно, а почему Джинни до сих пор не пришла меня навестить?" – подумал Снейп, решив отвлечься от неприятных мыслей о тесте с тещей.
Мастер зелий, конечно же, не забыл, что они в данный момент не живут вместе, но чтобы девушка не пришла – это немыслимо. Даже после первого взрыва Северус помнил, что Джинни всегда была очень заботлива. По крайней мере, до свадьбы. Вот вам и доказательство, что как только девушка выходит замуж, надевает обручальное кольцо, она тут же перестает быть милой. А это кольцо, красующееся у нее на пальчике, сжимает вам горло не хуже удушающего заклинания.
– Люциус, – повернув голову и смотря на лежащего на соседней койке Малфоя, позвал Снейп. – Ты живой, или мне несказанно повезло, и ты умер?
– Тебе не повезло, – с нескрываемым удовольствием ответил аристократ.
– Н-да, мне всегда приходилось рассчитывать лишь на себя, – философски заметил Северус.
И хотя фраза слизеринского декана звучала, как простая констатация фактов, Малфою-старшему она ох как не понравилась. Люциус уловил в ней намек на то, что для избавления от него Снейп не станет полагаться на удачу, а сделает все сам, своими руками. Значит, надо быть начеку. После двух-то взрывов кто может с уверенностью утверждать, что с головой у Снейпа все в порядке?!
"И угораздило же меня оба раза быть рядом с ним во время взрыва, – с горечью подумал Люциус. – Это уже входит в привычку, которая не может радовать. И за что мне все это?"
– Северус, друг мой, а как ты себя чувствуешь?
– Не дождешься!
"Нет, вы только на него посмотрите, – возмутился про себя Малфой. – И как его жена терпит? Хотя, а где моя? Почему Гермиона сейчас не ухаживает за мной, как и положено жене, а… А на самом деле, где она?"
– Снейп, а ты мою жену случайно не видел?
– Я и свою-то не видел, – не выказывая агрессии, и даже немного печально произнес Мастер зелий.
– Странно. Им бы уже давно пора быть здесь. Аппартация в Хогвартс – дело считанных минут.
– Это если хочешь…
– На что ты намекаешь? – встревожился Малфой.
– Ни на что. Просто с момента взрыва прошло намного больше времени, чем пара минут. А ни Джинни, ни Гермионы, как ты видишь, здесь нет.
– Может, им детей не с кем оставить? – не в состоянии поверить, что Гермиона не примчалась в школу, как только услышала, что с ним случилось, предположил Люциус. – И потом, откуда ты знаешь, сколько времени прошло?
– Для начала отвечу на твой второй вопрос, – таким же тоном, как на уроке, принялся объяснять Северус. – Когда мы прибыли в Хогвартс, было утро. А теперь посмотри в окно. На улице сумерки. Значит, прошло не менее пяти-шести часов. Что же касается твоего замечания про детей, то думаю, за такой срок они могли бы найти кого-то, кто согласился бы присмотреть за детьми. Ты так не думаешь?
Да, судя по всему, Снейп был прав. Но соглашаться с ним Малфою совершенно не хотелось. Ссора ссорой, но чтобы не приехать к раненому, возможно умирающему мужу… Неужели все намного хуже, чем он себе представлял? Да, Гермиона всегда была излишне независимой, но всему же есть предел.
Каков же именно был этот "предел", и какой должна быть его ответная реакция, Люциус так и не успел определиться. Спешка в принятии подобного рода решений не была свойственна принципам Малфоя: подумай – сделай – извлеки наибольшую для себя выгоду. И последнее составляющее было самым главным. Так что приходилось проходить поэтапно каждый пункт, как бы ни хотелось начать сразу со второго. Но в данном случае красавец-аристократ не успел придти к однозначному решению совсем по другой причине.
Дверь в больничное крыло распахнулась, и в палате появились новые действующие лица: профессор МакГонагалл, Ремус Люпин со своей все еще изрядно беременной женой и… Наконец-то! Гермиона и Джинни.
– Слава Мерлину, с вами все в порядке, – заулыбалась Минерва. – Вот видите, я же говорила: не надо так переживать.
– Ну, вам-то троим можно было и не переживать, – многозначительно смотря на директрису, преподавателя ЗОТИ и его жену, хмыкнул Снейп. – Вам-то что? А вот этим молодым дамам стоило бы задуматься, что они будут делать дальше, если со мной и Люциусом что-нибудь случится.
Гриффиндорцы, которых в комнате был явный перебор, удивленно переглянулись.
– Простите, профессор, – обратилась к Мастеру зелий Гермиона, – но мы с Джинни совершенно не виноваты в том, что произошло с вами и мистером Малфоем. Это вам скажет любой. Поэтому ни я, ни кто-либо другой из присутствующих искренне не понимает, отчего вы угрожаете нам Азкабаном.
– Дело в том, – встрял в разговор Люциус, – что Северус имел в виду не Азкабан. Правда ведь, Снейп?
Снейп кивнул.
– Он хотел сказать, и я его в этом целиком и полностью поддерживаю, что случись с нами несчастье подобное тому, что произошло совсем недавно в подземельях, и тебе, и твоей подруге придется нелегко в дальнейшей жизни.
– Совершенно верно. Так что твое поведение, Джинни, неуместно, – процедил слизеринский декан, пристально смотря на жену, которая на протяжении всего разговора поглядывала на настенные часы, явно куда-то торопясь. – Вместо того чтобы вести себя, как девушка из приличной семьи… которой я считал семейство Уизли, несмотря на все его недостатки… ты выглядишь так, словно тебе не терпится побежать к Поттеру и отпраздновать.
– Мы не собирались ничего праздновать, – начала отчего-то оправдываться девушка. – У нас просто… что-то типа свидания.
– Что-о-о?!? – взвыл Северус. – Типа свидания?
– Но без всяких там глупостей, – поспешно добавила Джиневра.
– О, Мерлин, – застонал Снейп. – Ты хотя бы убедилась бы, что мое тело остыло…
– Так вы простудились, профессор? – смотря на слизеринца жалостно, словно на калеку, вздохнула Джинни. – Моя мама знает рецепт одного зелья от простуды. Хотите, я вам принесу?
– Зелья от простуды? – все еще не понимая поведения девушек, но не в состоянии сдержаться и не рассмеяться, видя выражение лица друга, переспросил Малфой.
– Да. Рон был довольно болезненным мальчиком, – с готовностью принялась рассказывать Джинни. – И вообще, он самый обыкновенный. Но я его все равно люблю. Он же мой брат. А вот Гермиона…
– Что Гермиона? – затаив дыхание, спросил Люциус, которому моментально стало не до смеха.
– Прости, Гермиона, ты же моя лучшая подруга, но я никак не могу понять, почему ты с моим братом.
– Она что? С кем?!? – завопил Малфой.
– С Роном, – скептически смотря на аристократа, отозвалась рыжеволосая волшебница. – Это мой брат.
– Я знаю, кто это такой. Но как ты, Гермиона, могла?.. С ним?! – продолжал кипятиться (и было от чего) Люциус.
В палате снова стало тихо.
– Я его убью, – наконец нарушил молчание Малфой-старший. – Прямо сейчас пойду и убью.
– А я убью Поттера, – не остался в стороне Снейп.
– Северус, Люциус, что с вами? – не на шутку встревожилась МакГонагалл. – Рон и Гарри хорошие мальчики. Они…
– Да уж, хороши, нечего сказать, – презрительно протянул Малфой.
– Но…
– Убивать таких надо. В младенчестве, – хмыкнул Снейп. – Но ничего, это поправимо.
– Да успокойтесь вы, наконец, – впервые с момента прихода заговорил Люпин. – Твоя антипатия к Гарри всем известна, Северус. Но чем тебе, Люциус, не угодил Рон? Неужели ты до сих пор помешан на чистоте крови и…
– Я ни на чем не помешан. Я абсолютно психически здоров. А Уизли я все равно придушу. Голыми руками. Он не с тем связался! Рогоносцем я становиться не намерен!
– Рого… – вздрогнула Гермиона. – Этого не может быть. Рон совершенно нормальный. Он не гей. Между вами ничего не было. Не могло быть. Вы лжете! Я вам не верю.
– Между нами?
– Хватит! – не сдержался Снейп. – Вам бы актрисой стать, – пристально смотря на Гермиону, скривился Мастер зелий. – Сами ведете себя, как… А потом делаете такой несчастный вид и во всеуслышание обвиняете ни в чем не виновного человека.
Хотя конечно, такие понятия, как "невинный" и Люциус, мало подходили друг другу, но сейчас это не заботило Снейпа. Важнее была мужская солидарность двух обманутых мужей.
– Как вы можете говорить такое? – так не вовремя вступилась за подругу Джиневра. – Вы…
– А ты вообще молчи! – рявкнул Снейп. – С тобой я дома поговорю. Наедине.
– Но…
– Молчать, я сказал! Совсем стыд потеряла. Если на меня тебе наплевать, то подумала хотя бы о сыне.
– О чьем сыне? – пятясь (так, на всякий случай) поближе к двери, спросила Джиневра.
– Так, – зашипел Северус. – Так-так…
– Да объясните вы, в чем дело! – воскликнула Тонкс. – И перестань такать, Снейп.
– Будто вы не понимаете, – огрызнулся Люциус. – Или то, что Гермиона и Джинни ведут себя крайне неприлично, встречаясь со своими… гриффиндорскими бой-френдами, в то время как мы, их законные мужья, при смерти – одна из многовековых традиций Гриффиндора?
– Во-первых, вы не при смерти, – не смогла промолчать, слыша искажение правды, Гермиона. – Вы просто потеряли сознание. А во-вторых…
Но что "во-вторых", девушка так и не сказала. Впрочем, никто ничего не добавил к "во-первых". И не потому, что первого довода с лихвой хватило бы, а из-за того, что… Ну, вы же и сами понимаете.
– Знаете, думаю, нам стоит уйти и дать Северусу и Люциусу отдохнуть, – растеряно произнесла Минерва, и дружная, но слегка опешившая компания весьма поспешно покинула Больничное крыло.
– Снейп, – спросил Малфой, как только слизеринцы остались в гордом одиночестве, – что это с ними? Или… Или это с нами?
– Не знаю, друг мой, – честно признался Северус.
– И что же нам теперь делать?
– Не имею понятия. Но Поттера я все равно рано или поздно придушу. Он мне никогда не нравился, – мрачно заключил Северус.
