Глава 12. РазмышленияЛюциус Малфой не любил заходить сюда, и на то было множество причин, но главная заключалась в том, что магу не нравилось чувствовать, что он ничего не понимает в том, что видит. Люциус давно привык, что он не подчиняется обстоятельствам, а диктует свои условия. Но в последнее время у волшебника все чаще возникало ощущение, что все более-менее важные события незамеченными прошли мимо. А ведь Малфой всегда считал, что именно он должен принимать участие в самых значимых событиях волшебного мира.
Магглы назвали бы нынешнее состояние Люциуса "информационным вакуумом", и маг хоть не знал таких терминов, но при этом очень явственно ощущал, что над магическим миром сгущаются тучи.
Люциус не любил лишний раз заглядывать сюда, за двери в конце коридора в штаб-квартире Долохова. Но сегодня пришлось. Мастер Иллюзий (который, впрочем, в последнее время уже мало пользовался своим искусством, полагаясь на големов и верность оставшихся Упивающихся) как всегда сидел возле странной конструкции из металла и пластика, нажимал на многочисленные кнопки и все время сверялся с надписями на горящем разными цветами экране. Пальцы Долохова порхали над белыми клавишами, а его лицо выражало глубокое удовлетворение. Рядом с Мастером Иллюзий сидел толстый маггл, жующий пончики. Маггла звали, насколько помнил Люциус, Дерек Джонс, и был он техническим консультантом. Это словосочетание Малфою было непонятно, но, видимо, под этим подразумевалась способность маггла разбираться в строении этого загадочного железного монстра, стоящего в центре комнаты.
- О, вот где ошибка! - воскликнул маггл и ткнул пальцем в строчку на экране. - Видишь?
- Да, - Долохов прищурился, - сейчас исправлю.
- Кхм, - прокашлялся Люциус. - Господин Долохов, к вам гость.
Мастер Иллюзий с неохотой оторвался от кнопок.
- Я же сказал, что никого не принимаю, - резко произнес он. Маггл с интересом рассматривал роскошную мантию Малфоя.
- Это наш друг из Аврората, - уточнил Люциус. - Говорит, есть важная информация.
Долохов поднялся и набросил на плечи висящую на стуле мантию.
- Ладно, раз это наш друг, то ради этого стоит нарушить собственный приказ, - кивнул Мастер Иллюзий. - Продолжай пока без меня, - бросил он магглу.
- О'кей, босс, - ухмыльнулся тот, вытер жирные пальцы платком и потянулся к клавишам. Люциуса передернуло от отвращения. В прежние времена этот маггл уже давно лежал бы мертвым от какого-нибудь эффектного проклятия. Но это было в прежние времена, когда Малфой и предположить не мог, что его нога ступит в маггловский небоскреб.
- Что это за ничтожество? - не мог удержаться от вопроса Люциус, когда они шли по коридору в кабинет Долохова.
Мастер Иллюзий рассмеялся.
- Это ничтожество, как ты его назвал, - один из лучших программистов в Лондоне.
Малфой решил промолчать, потому что снова не понял слов Долохова. Проклятые маггловские словечки! Мастер Иллюзий откровенно развлекался, глядя на насупившегося мага.
- И откуда вы его знаете, и всех этих менеджеров, наладчиков, настройщиков и других мерзких магглов? - в сердцах воскликнул Люциус.
- По объявлению, дорогой друг, по объявлению в газете, - откликнулся молодой волшебник. - А Дерека я знаю еще с колледжа.
- Откуда? - переспросил Малфой, не желая верить ушам.
Долохов издал злой смешок и остановился, глядя магу в глаза.
- С маггловского, милый Люциус, с маггловского Лондонского Империал-колледжа. После того, как мой драгоценный папаша выставил меня за дверь, мне больше некуда было податься. Кому в магическом мире был нужен никчемный сквиб? - странная тоска на миг прорезалась в голосе Долохова. - У меня был один путь: в мир магглов. Все эти годы я учился. Я был прилежным учеником и занимался не только электроникой, но и магией. Я почти сразу понял, чего хочу. И я этого добьюсь. Чего бы мне это не стоило, - самодовольная ухмылка искривила его губы. - Сейчас меня носят на руках и поют дифирамбы. Глупцы! Они не знают, что будет дальше.
- И что будет? - осторожно поинтересовался Малфой. Этот вопрос мучил его уже не первый месяц. - Что будет дальше?
- Не спеши, друг мой, и все увидишь, - последовал лаконичный ответ. - Хотя странно, что ты еще не догадался, Люциус. Но не переживай. Ты, один из моих ценнейших сторонников, в стороне не останешься.
С этими словами Долохов толкнул дверь собственного кабинета и вошел, оставив Малфоя тихо чертыхаться. Люциус был... озадачен. Вот, пожалуй, правильное слово. Константин Долохов оставался для него загадкой, и это Малфою не нравилось. Поступки Вольдеморта были понятны. Его цель была предельно ясна, и средства ее достижения были как грубые силовые, так и незаметные, и оттого по-настоящему коварные. Конечно, Люциус не сомневался в том, что правильно выбрал сторону. Или с Долоховым, или без него (что равносильно гибели) - вот какой была альтернатива. Слава Мерлину, чутье не подвело Малфоя, но вот личность нового хозяина...
Чистокровный маг до мозга костей, получивший высшее образование у магглов... Маг, который на "ты" с маггловскими металлическими монстрами - это не укладывалось в голове потомственного волшебника и напоминало дурной сон. Мало того, Долохов был классным Мастером Иллюзий. Все это говорило в пользу того, чтобы держаться поближе к молодому магу. Потому Люциус мирился со всеми странностями младшего Долохова и верил, что этот человек ищет того же, что и Вольдеморт: власти, которая предполагала почти неограниченные возможности. Пока все складывалось как нельзя лучше - власть сама плыла в руки Долохова, а с ней и слава, и деньги. Малфой вздохнул с облегчением: все-таки у них одна цель с Мастером Иллюзий.
Но странное нехорошее предчувствие осталось.
* * *
Обратить на себя внимание профессора Снейпа удавалось далеко не каждому. Нет, внимание на учеников профессор зельеварения обращал, но только в том случае, если кто-то делал что-то не так: то ли зелье неверно состряпал, то ли гулял по коридору после отбоя. В таких случаях Снейп выделял нарушителя из толпы для того, чтобы наказать. Были, естественно, и исключения: кроме учеников своего факультета, о которых профессор заботился по долгу службы, еще был незабвенный Поттер. Этот мальчишка умел выделяться при любых обстоятельствах, и даже снейповского неудовольствия ему доставалось больше, чем другим. В остальных же случаях профессору зельеварения было, в общем, все равно. Наплевать, одним словом. Среди учеников так редко попадались достойные внимания Снейпа. Но всезнайка Грейнджер совершенно непостижимым образом смогла занять мысли зельевара на долгое время. Мало того, Снейп начал думать о ней в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте: в кабинете директора перед педсоветом.
Гермиону Грейнджер за глаза называли заучкой, а такие, как Малфой, не гнушались говорить ей это прямо в лицо, да еще и добавлять при этом "грязнокровка". Ее поднятая рука стала символом любого урока у нынешних шестикурсников. И если на первом курсе ее глубокие познания по всем предметам и полная готовность ко всем урокам еще вызывали какое-то удивление, то к шестому уже воспринимались как должное. Вот если бы Гермиона не приготовила урок, то это точно стало бы новостью. Снейп, как и другие учителя, воспринимал глубокие знания мисс Грейнджер как нечто само собой разумеющееся. Ну обязан же в классе быть хоть кто-то умный и прилежный, внимательный и любопытный. Ведь нет ничего приятнее для учителя, чем неподдельный интерес, горящий в глазах учеников. Профессор зельеварения отдавал себе отчет в том, что он не слишком хороший учитель. Почему? Да потому что не утирает сопли малышне, не делает поблажек нарушителям с других факультетов и потакает проделкам слизеринцев. Потому что не объясняет по сто раз материал (ученику, видите ли, надо три раза повторять), не ведется на уговоры. И еще много всяких "не". Несправедливый, необщительный, невежливый, в конце концов. И что с того? Если Дамблдор захочет, он выгонит непрофессионального педагога, а пока пускай ученики прекратят ныть и начнут учиться. Как это делает мисс Грейнджер.
Мисс Грейнджер... Их странный разговор вновь и вновь всплывал в памяти Снейпа, заставляя профессора немного нервничать. Слишком много чести даже для отличницы-гриффиндорки - занимать так долго мысли профессора зельеварения.
Северус мерил шагами директорский кабинет. МакГонагалл заполняла классный журнал и изредка поглядывала на профессора с небольшой долей удивления. Остальные учителя безнадежно опаздывали. Как, впрочем, и сам Дамблдор.
Да, было что-то неправильное в отношении мисс Грейнджер к Снейпу: в ее словах, взгляде. Что-то, заставляющее Снейпа снова вспоминать. Вспоминать он очень не любил: зачастую это приносило только боль. Но Гермионе удалось привлечь внимание нелюдимого зельевара, и Снейп поймал себя на мысли, что не чувствует в этом ничего необычного. Глупая девочка, она до сих пор помнит то, что он спас ее от долоховских големов, и верит, что профессор Снейп не так плох, как кажется. Назвала его талантливым ученым. Глупая-глупая девочка, которая не знает, как много тьмы и злости в профессоре Снейпе. Но ее вера и искренность не могли не найти отклик в сердце мрачного зельевара, ведь и он не забыл ничего из событий этого лета.
Тут же появились давно мучающие Снейпа мысли о Долохове. Эйвери и Немус до сих пор не дали о себе знать. Почему же они не пишут о собраниях у Долохова?
Северус отвел взгляд от горящего камина и увидел, что МакГонагалл оторвалась от журнала и смотрит на него. Профессор понял, что задал последний вопрос вслух и тут же нахмурился.
- Не переживай так, Северус, - успокаивающее проговорила Минерва. - Значит, у Константина Долохова пока другие планы.
- А если нет? - пробурчал зельевар. - Он мог давно убить их обоих. С момента встречи с Дамблдором прошел почти месяц, а от них до сих пор ни слуху ни духу. Долохову ничего не стоит начать уничтожать всех, кто хоть чем-то не угодил ему.
- Вольдеморту тоже ничего не стоило, но он же не уничтожал бездумно своих сторонников, - резонно возразила МакГонагалл.
Но Снейп покачал головой:
- Поступки Темного Лорда порой кажутся мне более предсказуемыми, чем действия этого воинствующего создателя големов. Он из тех, в ком есть сумасшедшая искра, толкающая на безумства. Ты не видела его глаза, горящие жаждой мести. Мести, которая предполагает лишь разрушения.
- А Вольдеморт? - не сдавалась преподавательница Трансфигурации. - В нем жажды разрушения было хоть отбавляй.
- У него был план, частью которого были разрушения и убийства, - ответил профессор зельеварения немного резко, - но была конечная цель. У Долохова же я не вижу фанатичного стремления к власти. Ему доставит большее удовольствие стоять на обломках разрушенного им мира, где не будет ни друзей, ни врагов, а не править им, - Снейп замолчал, отвернувшись. МакГонагалл с интересом смотрела на него. - Во всяком случае, у меня такое ощущение, - сердито закончил зельевар.
Помолчали немного. Обсуждать дальше действия Долохова не было желания. Мастер Иллюзий и так занимал почти все разговоры членов Ордена.
- Ты уже составил список тех, кто остается на Рождество в школе? - поинтересовалась МакГонагалл, закрывая журнал и зажигая дополнительные свечи на столе: за окном быстро темнело.
- Да, - кивнул Северус, думая о другом. - Из Слизерина остается трое.
- А из Гриффиндора никого, - улыбнулась волшебница. - Так что у меня будет почти отпуск. После победы над Вольдемортом уже нет необходимости прятаться в Хогвартсе. Вот все и едут к родителям.
- И мисс Грейнджер? - вопрос сам сорвался с губ как отголосок мыслей.
МакГонагалл не удивилась. Она знала о роли Снейпа в жизни Гермионы и считала, что профессор вполне закономерно беспокоится о ней.
- Она поедет в "Нору" вместе с Гарри. Молли и Артур уже давно пригласили их провести Рождество с ними.
Зельевар многозначительно хмыкнул, демонстрируя свое отношение как к Поттеру, так и к большой и шумной семье Уизли. В ответ на хмыканье Снейпа МакГонагалл недовольно поджала губы.
- По-твоему, девочке надо было остаться одной в компании с твоими слизеринцами?
Ответить какой-нибудь колкостью профессор не успел. В открывшуюся дверь вошел Дамблдор, а следом за ним мисс Илви, Хагрид и Флитвик.
- О, Минерва, Северус, вы уже здесь, - радостно воскликнул директор. - А я посылал домашних эльфов сказать, что совет переносится на полчаса. Видимо, вас не было.
- Мы были в учительской, согласовывали расписание, - проговорила МакГонагалл, оглядываясь на Снейпа, с кислым видом изучающего пустую клетку Фоукса.
- Ну, прошу садиться, сейчас подойдут остальные, - Дамблдор сделал приглашающий жест.
Снейп подождал, пока все не сядут, чтобы занять место подальше от мисс Илви. Профессор все еще не отвечал за себя настолько, чтобы спокойно находиться рядом с этой женщиной. Внутри всякий раз начинал клокотать гнев, едва профессор видел где-либо ладную фигурку красотки. Потому Снейп старался поменьше встречаться с ней. Мисс Илви тоже не оставалась в долгу и всякий раз одаривала зельевара полными злобы взглядами. Злоба не красила Ирэн, и ее личико некрасиво перекашивалось, что, однако, вызывало у Снейпа одно лишь злорадство. Так и сейчас мисс Илви старательно отворачивалась и строила из себя оскорбленную невинность.
К удивлению профессора зельеварения, еще одним человеком, стремящимся не приближаться к Ирэн Илви был Хагрид. Он сел рядом со Снейпом еще дальше от красотки. Добродушный лесничий совершенно не умел скрывать своих чувств и зельевар и без ментальной магии чувствовал обиду Хагрида. Мало кто вызывал столь отрицательные эмоции у немного наивного великана, и Снейпу оставалось только гадать о том, чем же размалеванная пустышка Илви так досадила Хагриду.
Действия лесничего, естественно, не могли не привлечь внимания всех присутствующих. Ирэн Илви откровенно насмехалась, провожая каждое его движение презрительной усмешкой. МакГонагалл и Флитвик удивленно переглядывались, ну а Дамблдор, как всегда, снисходительно улыбался.
"Очень зря, Альбус, - подумал Снейп, откидываясь на спинку стула, чтобы не видеть ненавистного лица Илви. - Очень зря ты так легкомысленно относишься к красотке. Она способна принести нам массу неприятностей. Если не намеренно, то своей непроходимой глупостью точно".
Время показало, что профессор был совершенно прав.
* * *
"Нора" гуляла. Такого Рождества в семье Уизли не было очень давно. То семейные неурядицы, а то и дела более крупного масштаба, вроде возрождения Вольдеморта, не давали деятельной натуре Молли Уизли развернуться. Настоящий праздник - это когда вся семья и близкие друзья собираются вместе, чтобы разделить радость. В этом году наконец-то все Уизли собрались за одним столом. Кроме Чарли, сумевшего выкроить пару дней отпуска, произошло долгожданное возвращение блудного сына Перси в семью. Были извинения, слезы, даже небольшая драка, организованная близнецами, которые так и не смогли простить брата, поставившего услужение надутым чиновникам выше отношений с родителями. Перси приняли, но прежнего тепла и доверия уже не могло быть.
Вот и в эту минуту Гермиона со своего места видела, как Фред под столом показывает Перси кулак. Вполне заслуженно, как считала девушка. Простое извинение далеко не всегда способно в одночасье изменить все и заставить забыть о прошлом. Раны порой бывают слишком глубокими.
Гермиона помотала головой, отгоняя прочь совершенно неуместные для чудесного праздника мысли. Рождество у Уизли было самым настоящим волшебным Рождеством. С большущей нарядной елкой, горой подарков, веселой компанией и теплой атмосферой. В такой день просто недопустимо думать о чем-то грустном. Праздник был в самом разгаре: кто-то танцевал, кто-то просто разговаривал, сидя за столом и уплетая вкусности, приготовленные миссис Уизли, а кто-то, вроде Билла и Флер, обнимался в укромном уголке, подальше от вездесущего ока Молли.
- Герми, смотри! - подскочила раскрасневшаяся Джинни. - Это мне Фред с Джорджем подарили! - девушка закружилась, демонстрируя шикарную зеленую шелковую мантию с серебряным рисунком. Мантия, словно по волшебству, превратила Джинни в настоящую аристократку.
- Красота, - восхищенно протянула Гермиона, дотрагиваясь до мягкой ткани. - Ты теперь настоящая леди. Куда уж там мисс Илви! Фред и Джордж просто молодцы.
- Да уж, - Джинни подмигнула близнецам и села рядом с Гермионой. - На самом деле такую роскошь ведь в Хогвартсе носить не будешь. Ты верно говоришь, что красотка Илви помрет от зависти, - обе девушки тихо рассмеялись. - Весной в Министерстве магии будет традиционный цветочный бал.
- Да, я слышала, - подтвердила Гермиона. - Это самый большой и роскошный бал во всей волшебной Британии.
- Угу, - кивнула рыжеволосая девушка. - А в этом году папе удалось добыть два приглашения - для меня и для Гарри. Точнее, Гарри уже получил приглашение как известный в магическом мире волшебник. Гарри исполнилось шестнадцать лет, а значит, он может присутствовать на приеме у Министра. А мне, уж не знаю какими правдами и неправдами, сумел достать приглашение папа.
- Теперь понятно, - улыбнулась Гермиона. - Могу поспорить, что ты затмишь всех первых красавиц.
- Каких таких красавиц? - поинтересовались подошедшие Рон и Гарри.
- Где вы пропадали? - вместо ответа подозрительно спросила Джинни, внимательно изучая блеск в глазах юношей и странный румянец на лице Рона. - Уж не огневиски ли пробовали из отцовского запаса, а?
Ответом были потупившиеся взгляды и шиканье Рона:
- Тише ты. Мы только попробовали по глоточку. Мы ж, считай, совершеннолетние.
- Из этого не следует, что надо сразу прикладываться к бутылке, - нахмурила брови Джинни. - Небось, Фред с Джорджем надоумили?
- Ты о чем, сестренка? - состроил невинные глазки вездесущий Джордж, с опаской поглядывая на родителей: не услышали ли? Но Молли и Артур расспрашивали о чем-то Перси и Чарли и ни на что больше не обращали внимания. - Мы же просто ангелы во плоти. Откуда нам знать, где у папы хранится огневиски? Фи, как это низко, мисс Уизли, - голосом жеманной барышни проговорил Джордж.
- Нечего поить Гарри всякой дрянью, - не терпящим возражения тоном постановила Джинни. - В следующий раз все расскажу маме.
Бедный Гарри покраснел до кончиков ушей. Младшая Уизли сейчас демонстрировала полное сходство с матерью.
- Готовься, друг, - положил ему руку на плечо Джордж. - Жена тебе достанется с нелегким характером. Настоящая мегера!
Гермиона захихикала. Гарри и Джинни покраснели. Он - от смущения, а она - от гнева. Рон заржал.
- Ну, Джордж Уизли, - начала, было, Джинни, но хитрюга-близнец быстренько дал знак Фреду.
- А теперь танцы! - прогремел на всю комнату голос Фреда - и зазвучал бешенный ритм "Ведуний".
- Пойдем, - Гарри потянул за руку Джинни, и она с готовностью вскочила со стула. Джордж тащил за собой Гермиону.
- В этот праздник надо оставлять все плохое в дне сегодняшнем, а в новый день входить только с хорошим, - серьезно пояснил близнец, когда девушка попыталась отказаться.
- Ладно, - несмело улыбнулась Гермиона. - Наверное, ты прав, - и позволила Джорджу закружить себя в танце.
Рядом танцевали мистер и миссис Уизли. Фред копировал невесть где подсмотренную лунную походку Джексона, а Чарли с Биллом, хохоча, изображали влюбленную парочку.
Гермионе не хотелось думать, вспоминать, снова мучая себя. Ведь глядя на счастливую семью Уизли, она вспоминала свою семью. Но нужно было гнать прочь коварные мысли, и девушка твердо решила, что сегодня она забудет обо всех невзгодах и горестях и позволит себе отдохнуть. Но все оказалось не так просто.
Разрумянившиеся Гарри и Джинни вместе упали в кресло и набросились на еду: быстрые танцы возбуждают аппетит. Миссис Уизли умиленно наблюдала за тем, как Гарри обнимает девушку, а потом села рядом.
- Дорогие мои дети, как же я рада за вас! - не скрывая радости сказала она. - Теперь моя душа спокойна, вы наконец-то нашли друг друга.
- Мама! - сердито воскликнула Джинни и крепче взяла красного как рака Гарри за руку.
- Что "мама"? - Молли Уизли строго посмотрела на дочь. - Я, между прочим, за вас, глупых, беспокоюсь. - Тут в поле зрения миссис Уизли попал Рон, уплетающий за обе щеки пирог. - А вы с Гермионой что себе думаете? Когда мы погуляем на вашей свадьбе?
Несчастный Рон подавился и закашлялся. Фред заботливо постучал его по спине, параллельно обмениваясь улыбками с братьями. Гермионе стало очень неловко, и она растерянно теребила край скатерти.
- Молли, - подал голос мистер Уизли, - об этом рано говорить. Они же еще дети!
- Об этом говорить никогда не рано, Артур, - безаппеляционно заявила миссис Уизли. - Вспомни нас с тобой.
Мистер Уизли смутился.
- Ну ты сравнила, - выдавил он.
- Мама, - протянул Рон, но, в отличие от Джинни, обиженно.
- Да кто вообще сказал, что Рон с Герми встречаются? - решила одним махом поставить все точки над "и" Джинни. - Рон встречается с другой девушкой!
- Ну спасибо, удружила, - пробормотал Рон.
Все, кроме миссис Уизли и Гермионы уже откровенно развлекались.
- Это с кем же? - грозно спросила миссис Уизли.
Дальнейшее продолжение разговора Гермиона не услышала. Тихо извинилась (хотя никто этого не заметил) и вышла из комнаты. Надела пальто и выскочила на улицу.
Легкий морозец приятно покалывал разгоряченные щеки, под ногами хрустела тонкая снежная корочка. Темно-фиолетовое небо было все усыпано золотыми звездочками. Тишину порой разрезали вспышки фейерверков, отражающихся разноцветными всполохами на небе: где-то рядом тоже праздновали Рождество. Гермиона прикрыла глаза, впитывая в себя все приглушенные краски и звуки этого волшебного вечера.
Через пару минут сзади захрустели по снегу чьи-то шаги. Это была Джинни.
- Ты не обижайся на маму, - сказала она, останавливаясь рядом с Гермионой. - Она не со зла. Просто она хочет счастья для всех нас. Она и тебя считает родной. Мама не будет давить на тебя или заставлять делать что-то помимо твоей воли.
- Да я не обижаюсь вовсе, - пожала плечами подруга. - Просто неловко присутствовать при семейных ссорах, пускай и полушуточных. А на самом деле было забавно, когда миссис Уизли сватала тебя Гарри и меня Рону. Моя мама становилась почти такой же, когда дело доходило до моего будущего.
Помолчали. Невдалеке были слышны радостные крики и смех: видимо те, кто пускал фейерверки, решили прогуляться. Тут же недовольно завозились садовые гномы. Вылезли из своего убежища - норки посередине огорода - и начали чем-то шуршать, недовольно попискивая.
- Скажи мне, - спросила вдруг Гермиона, - любят за что-то, просто так или все же вопреки?
- Не знаю, - задумчиво протянула Джинни, ничуть не удивившись вопросу. - Я, например, просто люблю Гарри, и все. Хотя если я буду думать, то, понятное дело, смогу объяснить за что именно его люблю. А вопреки ли? Может быть, и вопреки здравому смыслу, - рассмеялась рыжеволосая девушка, - потому что полюбила с первого взгляда. Странно, да? Считала все эти рассказы про "любовь с первого взгляда" чушью, и сама вот так влюбилась.
- И ты принимаешь его таким, какой он есть? - тихо спросила Гермиона.
- Стараюсь, - улыбнулась Джинни. - Хотя мне хочется, чтобы Гарри изменился, но я уже начинаю понимать, что это невозможно. А с чего это вдруг ты задаешь такие вопросы? - подозрительно поинтересовалась Джинни. - Ты не влюбилась ли часом, а? Признавайся!
- Можно и так сказать, - грустно ответила Гермиона.
- Что значит "можно и так сказать"? - воскликнула Джинни. - Ну скажи, кто он? Я его знаю?
- Знаешь, - тихий голос Гермионы был еле слышен. - Но я не могу тебе рассказать сейчас, извини. Потом, когда я сама пойму... Нет-нет, это не Гарри, клянусь тебе, - поспешно заверила она вдруг заволновавшуюся Джинни.
- Это хорошо, - заметно повеселела Джинни и взяла подругу за руку. - Просто знай, что всегда можешь рассчитывать на меня. И если захочешь, то можешь мне рассказать.
- Я знаю. Спасибо тебе.
- Эй, вы чего там стоите? - закричал из дома Фред. - Готовьтесь, сейчас вы увидите лучшие в мире фейерверки братьев Уизли!
Гермиона смотрела на причудливые фигуры, сотканные взлетающими в воздух фейерверками, и думала. Она никак не могла забыть последнего разговора со Снейпом. Сначала она радовалась, что у профессора ничего нет с мисс Илви, потом тому, что у зельевара получился более-менее нормальный разговор с гриффиндоркой. Но потом девушке все чаще вспоминалась его фраза:
- Я убил бы Ирэн Илви. И не пожалел бы об этом.
Ослепленная своей влюбленностью, Гермиона почти забыла, что Снейп - бывший Упивающийся смертью. Он убивал людей. Было ли для него убийство чем-то обычным или тем, что он делал только потому, что исполнял приказ? Может быть, Снейпу все равно, и жизнь человека для него ничто? Сколько детей лишилось своих родителей из-за него, как она, Гермиона, потеряла свою семью из-за Долохова? Это был слишком опасный ход мыслей. Но девушка все чаще и чаще ловила себя на том, что она готова придумать любые оправдания для поступков Снейпа. Она верит. Во что? В то, что профессор не так уж плох. Если бы он был хладнокровным убийцей, Дамблдор никогда не защищал бы его и даже близко не подпустил бы к преподаванию в Хогвартсе. Гермиона безумно хотела верить в это. Должна была быть какая-то причина, по которой Снейп присоединился в свое время к Вольдеморту. Не простая жажда крови. Желание получить власть? Это больше похоже на Люциуса. Месть? Стремление отомстить своим обидчикам? Кажется, тоже не слишком правдоподобно, ведь у профессора холодный и рассчетливый разум. Снейп оставался для Гермионы загадкой, но она отчаянно хотела верить, что человек, которого она любит, существует не только в ее воображении.
* * *
В начале февраля Дамблдор получил письмо. На небольшом куске пергамента была написана всего одна строчка:
Сегодня в 17.00.
Директор посмотрел на листок, потом быстро встал и подошел к камину.
- Аластор? - через пару секунд произнес Дамблдор. - Немедленно собери всех. У нас мало времени.
