Глава 13
Драко учился. Он учился преодолевать самого себя, свой гнев и нетерпение. Он гордился тем, что вот уже месяц, как ему не нужен был браслет, чтобы подавлять в себе желание убийства. Его амулетом стала воля, адамантовыми обручами стянувшая яростного дракона его души. Он мог отпускать ядовитые реплики Поттеру, Визли или Грейнджер и выслушивать ответные оскорбления с холодной сосредоточенностью, не чувствуя ни малейшего порыва схватиться за палочку и стереть кого-нибудь с лица земли. Он спокойно ходил на занятия к Хмури, отвечал на его вопросы, глядя прямо в глаза человеку, которого поклялся уничтожить при первой же удобной возможности – и змейка на его руке не пронизывала тело судорогами боли. Драко ощущал, как внутри него что-то меняется, переплавляется в новую форму. Он вошёл в состояние некой отрешённости, созерцая разворачивающиеся вокруг события с холодной иронией стороннего наблюдателя.
Но он учился не только этому. Когда на уроке Защиты Хмури продемонстрировал слизеринцам три Непростительных Заклятья на пауках, Драко мысленно усмехнулся. Пауки! Он вспомнил урок совсем другого рода. Учитель вывел его тогда на опушку леса и показал привязанного чарами к дереву матёрого волка. Потом он приказал Малфою взять еловую ветку и тыкать в морду зверя, пока тот не начал хрипеть и истекать слюной от бешенства. Потом велел отойти на десять шагов и взять палочку на изготовку. А потом Наставник отпустил волка. Драко помнил противный запах шерсти, исходивший от мохнатого тела, тяжело шлёпнувшегося ему под ноги. Он стоял над тем, что ещё секунду назад было волком, сердце колотилось в груди, а глаза немного болели от яркого зелёного блеска. Учитель задумчиво покивал головой: «Для первого раза неплохо, Малфой».
И Драко решил совершенствоваться дальше. Обстановка в Хогвартсе этому благоприятствовала: все вокруг были одержимы Турниром, да и квидич отменили. Вопрос был: где? Замок от подземелий до верхушки донжона был напичкан магической сигнализацией, настроенной на тёмные чары. Взгляд Малфоя обратился на Запретный Лес. Он помнил, как на первом курсе проявил там позорный страх, прямо на глазах у проклятого Поттера. В последующие годы Драко продолжал избегать сумрачной чащобы. И презирал себя за это. Нетерпимый к слабостям других, Драко вдвойне ненавидел проявления слабости со своей стороны. Казалось бы, ему ли, с младенчества приученному к мерзким созданиям, обитающим в окрестностях Имения, трепетать перед этим лесом? Но там, в Имении, самые жуткие монстры служили и повиновались ему, наследнику Дома Малфоев, и не смели причинить ему вред. Он не видел причины страшиться, например, гигантских скарабеев, стороживших северные границы парка, так же как ребёнок, выросший в доме с дрессированными волкодавами-телохранителями, не пугается вида их жутких клыков. Но Запретный Лес…
Стоило ему лишь войти под его тёмно-зелёный свод, как в его разуме оживали все затаившиеся кошмары. С каждым шагом в глубину леса становилось всё темней, странные тени скользили вокруг, миллионы шорохов, тихие шепотки, хруст веток… Это сводило его с ума. И именно по этому упрямый отпрыск Малфоев избрал его местом для своих тренировок.
Несколько дней и ночей он регулярно появлялся на Астрономической Башне. В телескоп он внимательно следил за этим тупым увальнем – Хагридом, который вместе со своей трусливой псиной и огромным арбалетом, напоминающим скорее осадную баллисту, патрулировал Лес. Драко наложил на телескоп заклятье Термо Визио, благодаря чему без труда видел большое красное пятно – лесника и маленькое красное пятно – собаку сквозь плотные кроны деревьев. А ещё он увидел множество других красных пятен, некоторые из которых были очень большими и весьма необычной формы. Значит твари Запретного Леса – не выдумка… Ну, что ж, тем хуже для тварей.
Драко обнаружил, что смотритель наведывается только в некоторые части Леса и всегда придерживается определённых маршрутов. Отлично, я объявляю всё остальное охотничьими угодьями Малфоя.
И каждый день после занятий, избавившись от свиты слизеринцев, Драко, захватив пару бутербродов и флягу с какао, направлялся в глубину леса. Провизию он получал на кухне. Однажды он проследил за этими рыжими кретинами – близнецами Визли и обнаружил существование двери за картиной с фруктовым натюрмортом. Когда он впервые заявился на кухню, наступила гробовая тишина. Домашние эльфы боязливо жались по углам.
- Так, так, так, - Драко усмехнулся и повертел в пальцах палочку, - Вижу вы меня узнали. Тогда сразу перейдём к делу. Полдюжины сэндвичей с телятиной и салатом и горячий шоколад. Проболтаетесь, - Малфой зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью, - Прижгу уши раскалённой кочергой.
В первый раз он зашёл поглубже в лес и практиковался в Эксплозио, разнося в щепки древесные стволы и валуны. Тогда гостей не было. Но на следующий день ему повезло. Он почувствовал наблюдение всей кожей, это было как зуд, который нельзя не заметить. Этому их тоже обучил Наставник.
- Пирос Танатос! – гуль, соблазнившийся тонкой мальчишеской шеей, с воем исчез в распустившемся пламенном цветке.
Драко скрипнул зубами. Боль. Амулету было всё равно, кто перед ним: человек или жаждущая крови тварь. Всё равно боль. Ну что ж, если нельзя от этого избавиться, надо научиться с этим жить.
И он убивал. Сжигал заживо, рассекал на части, превращал в кровавую кашу, сжимая между невидимыми гигантскими ладонями… Убивал по старинке, Авадой… Оттачивал Круцитатис на волкодлаке, который весьма опрометчиво решил закусить человеческим детёнышем, до тех пор, пока корчащееся чудище не разбило себе голову о камень. Взял двух упырей под Империо и заставил разорвать друг друга в клочья.
И каждый раз была боль. Но, вспомнив уроки Учителя, он начал вытеснять её из сознания. Боль стала его самой верной подружкой, а он просто не обращал на неё внимания.
Со временем, твари стали обходить его стороной. Тогда он пустился на хитрости. Он требовал у домашних эльфов свежего мяса с кровью, часами сидел в засаде, не издавая ни звука, и был всегда вознаграждён за своё терпение. Он обнаружил тропу, по которой ходили гигантские пауки, и целую неделю отрабатывал владение мечом и секирой, пока пауки не выбрали новый маршрут, который он так и не смог найти.
Однажды, когда он сидел в чаще на сломанном бурей дереве и пытался дотянуться разумом и разбудить какое-то мелкое создание, спящее в своей норе в двух футах под землёй, Драко услышал шаги. Скорее даже не шаги, а…топот копыт? Кто бы то ни был, он приближался, не скрываясь. Драко приготовился. Но его глаза расширились от удивления, когда на поляну величественно выплыл гнедой кентавр. Его мускулистый человеческий торс был обнажён, несмотря на то, что вокруг лежал снег. Длинные рыжие волосы свободно падали на плечи. Он остановился, разглядывая Драко спокойными ярко-голубыми глазами, руки сложены на груди, лениво помахивая из стороны в сторону хвостом одного цвета с шевелюрой.
- Здравствуй, человеческий жеребёнок.
- И ты здравствуй, кентавр, - Драко решил проглотить непонятное обращение, - Предупреждаю тебя, если нападёшь – убью. Я читал, что ваш род чувствует друг друга. В таком случае, мне не дадут выйти из леса, я знаю, вас тут десятки, и мой труп будет похож на подушечку для булавок. Но тебе от этого будет не легче.
- Какой ты горячий, человеческий жеребёнок, - кентавр слегка улыбнулся и развёл руками, - Почему бы просто не поговорить? Или вы, люди, уже разучились это делать? Ты же видишь, у меня нет лука.
- Отчего же не поговорить? Давай, - Драко опустил палочку, почувствовав себя довольно глупо, угрожая безоружному, который, к тому же, не проявлял никаких признаков агрессии. Кроме того, он слышал, что кентавры очень мудрый, хотя и странный народ и первыми на людей не нападают, - Тогда нам нужно представиться. Меня зовут Драко. Я – Малфой.
- Моё имя Ронан. Фамилий, в вашем понимании, у нас нет. Ты из Дома Малфоев? Когда-то я разговаривал с одним из твоих предков, Драко. По людским меркам, кентавры живут очень долго, в этом мой народ сходен со многими другими волшебными племенами.
Драко не нашёлся, что на это сказать. Он решил помолчать, что бы не выставить себя дураком. Ронан спокойно наблюдал за ним своими сапфировыми глазами.
- Мальчик, - задумчиво сказал он, - Такой маленький и уже такой сердитый на весь большой мир приходит в Лес, чтобы учиться убивать. Представляешь, Драко, у меня déjà vu? Ты знаешь, что такое déjà vu, мальчик со снежными волосами?
- Знаю получше некоторых, - буркнул на французском обидевшийся на «мальчика со снежными волосами» Драко.
- Даже так, - удивлённо приподнял брови Ронан и сам переходя на французский, - Ах, Франция, милая Франция! Я жил там после Греции и до переселения в Британию, в то время, когда эта чудесная страна ещё называлась Галлией. Возле нынешнего Реймса, - с грустью продолжил кентавр уже на английском, - Были такие прекрасные дубовые леса. Их уничтожили люди. Впрочем, как и многие другие хорошие вещи.
Драко осенила невероятная догадка. Кентавр сказал déjà vu… Кем же был тот мальчик, который, как и он сейчас, когда-то приходил в Лес, упражняться в запретных искусствах? Неужели… неужели это был его отец? Такой поступок был бы вполне в духе Люциуса… Отец никогда не рассказывал ему о своём детстве… Драко почувствовал жгучий интерес. Это шанс, шанс узнать хоть что-либо. Вдруг старая пословица права, и дети обречены повторять судьбу своих родителей?
- Скажи мне, Ронан, - Драко потрогал пальцами серебристую прядь своих волос, - У того мальчика… которого ты видел тут раньше… у него были такие же волосы?
Ронан изучающе посмотрел на него и мягко улыбнулся.
- Нет, Драко. Я понимаю, что ты хочешь спросить. У того мальчика были тёмные волосы, и он приходил в лес задолго до рождения твоего отца. Его звали Том Ридл.
Драко почувствовал, что в его раскрытый рот влетела снежинка. Том Ридл? Но это же… Это же первое имя Тёмного Лорда Волдеморта! Конечно же… отец рассказывал ему, что Владыка учился на их факультете, и он гордился… гордился тем, что он тоже слизеринец. Но раньше Драко воспринимал все эти рассказы, как… как сказки, легенды о событиях прошлого. И вот теперь, он, Драко, повторяет поступки самого Лорда! Малфой почувствовал, как у него слегка закружилась голова. Представить Волдеморта, Великий Змей, да тогда ещё никакого не Волдеморта, а Тома Ридла, мальчишкой! Таким же, как он, Драко Малфой! Неужели, Лорд, как и он, дремал на лекциях Бинса, толкался локтями в Большом Зале, набивал конфетами карманы в Хогсмите? Судя по всему, так оно и было! Это выглядело… выглядело почти святотатством… Для отца и его соратников Чёрный Господин был твердыней, в Воскрешение и Второе Пришествие которого они все непоколебимо верили. Драко с младенчества вырос в атмосфере этих идей.
- Ронан, - голос Драко прозвучал для него самого непривычно робко, - Каким… каким он был?
Кентавр поскрёб пальцами подбородок.
- Одиноким. Это запомнилось мне больше всего. Пожалуй, он был самым одиноким разумным существом из тех, кого мне довелось повидать. Я видел его много раз, и во времена его студенчества, и позже, когда он приходил в этот лес, сам или с последователями, когда он уже начал войну. Я много раз беседовал с ним, так, как сейчас говорю с тобой. Даже когда у него появились тысячи сторонников, он всё равно был одинок. Мы видим чувства людей, Драко, они похожи на стаю мотыльков, которые вьются вокруг человека. Сейчас кто-то называет его величайшим тираном и ненавидит его, кто-то (например, твоя семья, я ведь угадал, Драко?) называет его Владыкой, Который Вернётся и почитает его. Мой народ не вмешивается в людские дела. Ваши злодеи и ваши герои для нас летящие по ветру листья. Я припоминаю его ауру. Была ли там ненависть, жажда власти и желание отомстить всему миру? О да, и с избытком! Так же как и гениальный ум, блестящий талант и потрясающая для человеческого существа интуиция. Но больше всего там было одиночества. Очень плохо быть одиноким, Драко, могу сказать по собственному опыту. Впрочем, я вижу, что ты и сам не понаслышке знаком с этим ощущением, с этой внутренней пустотой. Но у тебя всё же есть кто-то любящий, заботящийся о тебе. Не потеряй этого, Драко, это очень важно. Ни одно разумное существо не должно быть одиноким. На моей далёкой родине даже злобные, постоянно источающие яд ехидны, которых бежало всё живое, иногда сходились в пары.
Ронан ненадолго умолк, невидяще смотря вдаль.
- Именно одиночество привело меня сюда, - кентавр широко взмахнул рукой, видимо, подразумевая Запретный Лес, - Здесь поселились некоторые из моего народа, стекаясь со всех уголков острова. Нас всех гнало одиночество, этот жестокий пастырь. Когда-то моё племя было многочисленным, я жил вместе со своими родичами на земле своих отцов, в Ахейе. Сейчас вы зовёте её Грецией. То было время молодости и счастья. Мы скакали по ночным дорогам, залитым серебром луны, и вместе с нами бежал Дионис, хмельной весёлый бог с виноградною лозою в руках, а Пан прыгал вокруг, дурачась и пиликая на свирели, высекая своими козлиными копытцами из камней разноцветные искры. А воздух, - Ронан зажмурился, раскинув в стороны руки, на его губах заиграла озорная мальчишеская улыбка, и Драко почувствовал на мгновение, как реальность шотландской зимы уступает место картине этого невообразимо древнего, сказочного, яркого мира, - Воздух был слаще кипрского вина. И мы неслись к морю. Море… лазурное море, не такое суровое и холодное, как в твоей стране, Драко. Море моей родины тёплое и ласковое, словно руки любимой…
Тут мысли Драко неожиданно посетил образ Блэйз, её тонких нежных пальчиков, и мальчик смущённо потупился. Видя это, кентавр по-доброму расхохотался, вспугнув со стоящего неподалёку вяза стайку воробьёв.
- Мой юный друг! Вижу, ты понимаешь, о чём я говорю. Нет нужды стыдиться, любовь – это прекрасно.
Ронан задумчиво покивал в такт каким-то своим мыслям, улыбка на его лице стала грустной.
- А потом они ушли. Наверное, они обиделись, когда люди про них забыли. Ушёл Дионис. Ушёл Пан. Ушли другие Старшие. Стал исчезать мой народ, также как и наяды, дриады, сатиры… Ты не поверишь, Драко, люди стали меня бояться! Раньше я выходил к пастухам, сидящим ночью возле костра, играл им на лютне, рассказывал о том, что говорят мне звёзды, а они угощали меня вином и овечьим сыром и пели песни своего народа. Но вот я выхожу - а мне никто не улыбается, - на лице погрузившегося в воспоминания кентавра появилось странное, по-детски растерянное выражение, - Они пугаются меня! Отчего? Разве я кому-то причинил зло? Они машут на меня этими дурацкими связанными крест-накрест палочками… Они пускают в меня стрелы… И я ухожу в горы, и скитаюсь, не находя никого из своих сородичей. Пятьдесят два года я блуждал по знакомым краям, ставшим вдруг чужими, не встречая ни одного из своего племени. Я стал последним кентавром Ахейи. Ты даже не представляешь себе, Драко, как это плохо – быть последним. А потом, на поляну в глуши, где я сидел возле маленького костра, вышел седой старик, опирающийся на клюку. Я посмотрел на него и вдруг узнал! Я увидел не старика, а стройного гибкого юношу, одного из тех немногих людей, которые в это Время Забвения не боялись нас, а дружили с нами, приходили к нам танцевать под луной, петь песни и пить из бурдюков молодое вино. А до юноши я видел пятилетнего карапуза, которого я катал на своей спине, а тот кричал на весь лес от радости и срывал листья с пролетающих мимо веток. «Ираклиос, друг мой, ты ли это?» - спросил я у него. И он ответил: «Да, это я». А ещё он сказал: «Друг, уходи скорей. Тебя видели. Завтра сюда придёт много слуг креста в чёрных одеждах. С ними придёт много солдат. У них стрелы смазанные сонным зельем. Они хотят заковать тебя в цепи и отвезти в столицу, город Константина. Там они поставят тебя перед великим басилевсом и будут выгонять из тебя давола».
Друг мой, засмеялся я тогда, это ошибка, я не знаю никакого давола, я объясню им это! А он покачал головой. «Нет», - сказал он: «Ты им ничего не объяснишь. Они безумны. Они не видят моря, они не видят цветов. В их глазах огонь. Они убивают друг друга из-за спора, на каком языке говорить молитвы своему распятому. Они сожгут тебя. В прошлом году они забили камнями старого сатира, что жил возле Бычьего Ручья. Уходи, друг». И я посмотрел в его глаза и понял, что он говорит правду. И я испугался. И я ушёл. Я странствовал много дней и ночей, прежде чем очутиться в Галлии. Там я встретил своих родичей, некоторых из тех, кто вышел из Ахейи раньше меня. Поначалу, говор местного людского племени казался мне очень смешным, словно камни перекатываются в мешке: бур-бур-бур, гур-гур-гур.
А потом я привык. Они мне начали нравиться. Они были высокими и светловолосыми, с вот такими бородищами! Они были как маленькие дети: не умели притворяться, всё делали искренне, и любили и убивали. У них не было вина, но они научили меня пить медовуху. Ох уж эта медовуха! Вечером от неё ты прыгаешь, как годовалый стригунок, а наутро голова у тебя гудит, словно треснутый медный котёл. Они пели песни, очень громкие песни, а когда плясали, обязательно топали. Они поклонялись молнии и голове вепря. Они носили на шлемах разноцветные петушиные перья. И они не боялись ничего в мире. Когда против них выходило войско под золотыми крестами, тысячи и тысячи в панцирях из блестящего металла, они шли на бой голыми, с одними мечами в руках. Они разрисовывали себя синими узорами и хохотали так, словно идут гулять, а не драться насмерть. И их враги корчились от страха под своим железом и золотом.
А потом и там стало плохо. Слуги креста сделали то, чего не смогли огонь и железо. Нас снова стали бояться. Наш народ собрался и пошёл к друидам, мудрым людям, которые разговаривают с деревьями. Они нам сказали: «Мы тоже уходим отсюда. Мы идём на заход солнца, к большому зелёному острову. Там знают настоящих богов и помнят старые обычаи. Если ваш народ пожелает, мы возьмём вас с собой».
Так мы и попали в Британию. Мы рассеялись по всем королевствам. Мы жили среди бриттов и гойделов, пиктов и скоттов (1). Кое-кто из нашего племени даже переправился на землю Эрин (2). Здесь было хорошо. Языки здешних людей походили на наречия галлов, да и обычаи были схожими, так что особо переучиваться не пришлось. Я разговаривал с человеком по имени Мерлин, тем, чьим именем вы, волшебники, сейчас клянётесь, и должен заметить, он был действительно умён, особенно для двуногого. Я говорил и с его учеником Арториксом, но этот не произвёл на меня особого впечатления. А потом всё повторилось. Эта чума перешла пролив. Люди стали на нас охотиться, а нас было слишком мало. Мы убежали в горы Шотландии, забрались в самую глушь. Из вашего племени мы стали общаться только с волшебниками, теми, кто понимал, что такое наш народ, и не стремился нас изничтожить только за то, что мы не такие, как люди. Однажды, в наше поселение пришёл колдун в зелёных одеждах. Он был очень силён. Его звали Салазар Слизерин. Он сказал: «Я создал замок, где будут учиться дети моего народа, дети волшебников. Приходите и живите спокойно в лесу возле замка, вас никто не тронет, не будет вмешиваться в ваши дела. Люди, отвернувшиеся от чудес, не войдут в этот лес и не увидят вас». Многие из моего племени ушли в этот лес сразу, многие попозже. Я и некоторые другие одиночки долго скитались в большом мире, бродили по горам и лесам, стараясь не попадаться людям на глаза. Но, как я уже говорил тебе, Драко, одиночество – жестокий пастырь. Все мы, в конце концов, собрались здесь, в Запретном Лесу.
Над поляной повисло молчание. Кентавр стоял, опустив руки и задумчиво уставившись себе под ноги, то есть под копыта. Драко смотрел на него во все глаза, словно боясь, что если он отведёт на секундочку взгляд – Ронан исчезнет. Только сейчас он осознал, насколько древнее перед ним существо, сколько мудрости и воспоминаний оно вмещает в себе. Собственные недавние восторженные мысли о Волдеморте казались сейчас глупыми и пустыми. Да кто такой этот Волдеморт? Что он такого сделал? Стоящий перед ним кентавр говорил с самим Великим Основателем Слизерином! С самим Мерлином, легендарным Мерлином, практически полубогом! Сколько лет, сколько людских поколений прошло перед этим сапфировым взором? Драко решился. Он засунул палочку за пояс и подошёл к Ронану.
- Ты можешь научить меня, как читать звёздные знаки?
Кентавр встрепенулся, возвращаясь из бездонного колодца своей памяти в сегодняшний день.
- Ты хочешь этого, Драко?
- Да.
- Ну что ж… Думаю, можно попробовать, - Ронан лукаво улыбнулся, вновь став похожим на мальчишку.
- Тогда можно, я буду называть тебя «Учитель»?
- Почему бы и нет? Подобные прецеденты в истории наших племён уже были. Драко, ты слышал, например, про такого юношу, Джейсона (3)?
* * *
1 - скотты, гойделы, бритты – кельтские племена отделившиеся от континентальных галлов и перебравшиеся на Британские Острова. Пикты – остатки докельтского населения островов, возможно иберийского происхождения.
2 - одно из древних названий Ирландии.
3 - английское произношение имени Ясон.
