Глава 13. Письмо для А.Д., РСД и т.д.На следующий день Люпин снова осчастливил Гарри письмом. Поймав конверт, юноша шустро сполз под стол, пресекая попытки Невилла заглянуть в пергамент. Рон и Гермиона последовали за ним.
Снейп приподнялся из-за профессорского стола, заглядывая за гриффиндорский:
– Профессор МакГонагалл, вы только посмотрите, что вытворяют ваши дети! То ли оргию решили устроить, то ли в прятки под столом играют…
– Какие это «мои дети»? – отозвалась та.
– Эта троица: Поттер, Уизли и Грейнджер.
Профессор трансфигурации хмуро уставилась на Снейпа:
– Вот и разберитесь сами со
своим Поттером.
– Не раньше, чем вы со своими! Поттер один, а их двое.
Профессор Флитвик вздохнул:
– Я посмотрю, в чем дело. – По пути к гриффиндорскому столу он пробормотал: – А то, пока вы разберетесь, эти дети уже успеют уничтожить всю школу…
На сей раз, Люпин был более краток и конкретен.
«Дорогой Гарри,
У меня по-прежнему все в порядке. Надеюсь, новый профессор ЗОТИ не сильно вас угнетает…»
– Ага, мечтать не вредно, – прервал чтение Гарри, припомнив шесть зачетов, висящих на нем мертвыми «хвостами».
– Напиши Люпину, что он – предатель! – заявил Рон. – Бросил нас, а теперь еще и издевается…
«Я вынужден просить тебя о помощи. Передай, пожалуйста, этот свиток Дамблдору при первой же возможности».
Гарри встряхнул конверт – из него выпал сложенный листок, скрепленный печатью, на котором значились лишь буквы: «А.Д. от Р.Л.»
– Люпин – сама информативность, – вздохнул Гарри, оглядывая посылку.
– Ага, – поддакнул Рон. – Открыт и прямолинеен. Никогда не оставит друзей в беде. Беспощаден к врагам Ордена Феникса…
На этом месте их прервал заглянувший под стол Флитвик:
– Вы что, не нашли лучшего места для секретных переговоров? Ваши деканы с ума сходят от беспокойства. – Он покосился на преподавательский стол, за которым Снейп и МакГонагалл, позабыв про троицу друзей, увлеченно обсуждали что-то совсем другое.
Гарри поспешил вылезти на белый свет, засунув свитки под одежду.
Выйдя из столовой, Гарри сразу же заглянул в Карту Мародеров и убедился, что директор в школе отсутствует. Понятное дело, это затрудняло выполнение просьбы Люпина.
– Это начинает приобретать пугающие масштабы, – заметил юноша.
– А мы не можем посмотреть, что в том послании? – нарочито беззаботным тоном поинтересовалась девушка.
– Гермиона! – ахнул Рон.
– Нет, – отрезал Гарри. – Если бы Люпин хотел, чтобы мы его прочитали, думаю, он просто изложил бы все в письме, попросив передать на словах. Это, кстати, было бы безопаснее. А то, что он не поленился запечатать его отдельно, о чем-то да говорит…
– А что, если это срочно? Вдруг надо немедленно предпринимать меры? – не унималась его подруга.
– Этого-то я и боюсь… – согласился Гарри, однако все-таки поспешил засунуть письмо подальше, чтобы не провоцировать Гермиону.
Пройдя в совятню, они обнаружили, что вестница Люпина еще находится там, не спеша отправиться в обратный путь, полностью в соответствии с темпераментом своего владельца. Все как будто специально подталкивало друзей к осуществлению их плана. Решив, что такое важное мероприятие как наложение заклинания слежения откладывать нельзя, Гермиона пошла на беспрецедентную жертву – прогул теоретической астрономии. Правда, Рон и Гарри за ее спиной вполголоса поделились предположениями, что профессор Синистра этому факту скорее обрадуется: ведь ей удастся наблюдать явление, по редкости сопоставимое с Солнечным затмением.
Прихватив с собой не слишком довольную таким развитием событий сову, друзья отправились в сторону Гремучей ивы, надеясь, что их странные перемещения не привлекут внимания преподавателей. Наконец, когда они достигли секретного лаза в Воющую хижину, Гермиона сказала, что здесь концентрация магии должна быть уже терпимой. Порывшись в куче бумажек, рассованных по всем карманам, она нашла пару-тройку нужных и принялась неуверенной рукой выделывать пассы палочкой, силясь разобрать написанное в тени раскидистого дерева. Сначала ничего не выходило, сова принялась перелетать с места на место, этим еще более затрудняя задачу Гермионы. Наконец Рон догадался, что сову надо накормить. Действительно, после изрядной дозы корма отяжелевшая сова в блаженстве прикрыла веки, замерев на низко склонившейся ветке вяза. Собравшаяся тем временем с мыслями девушка воспроизвела комбинацию заклинаний, и над совой на мгновение появилась полупрозрачная стрела; повертевшись, она замерла в направлении севера и растаяла в воздухе.
Выполнив задуманное, остаток занятия друзья провели, сидя на траве в ожидании, пока сова проспится и полетит к хозяину, чтобы ей не пришла в голову идея возвратиться в хогвартскую совятню и сбить с трудом настроенное заклинание. Наконец сова, несколько раз взмахнув крыльями для разогрева, снялась с места и скрылась из виду, переваливаясь в воздухе. Для Гермионы это послужило сигналом к началу причитаний о том, какие последствия может иметь для нее прогул. Гарри не слушал ее, поминутно заглядывая в Карту мародеров, словно эти действия могли привлечь директора на территорию Хогвартса.
Всю трансфигурацию юноша просидел как на иголках, что, как ни странно, помогло ему в постижении предмета: его не клонило в сон, он не думал о еде и прочих отвлекающих факторах, так что успешно превратил цыпленка в страуса, а последнего – в ящера. На последующей перемене он вновь убедился, что Дамблдор, похоже, решил именно в этот день взять выходной.
На Военных действиях у Гарри наконец получилось отвлечься от мыслей о страдающих повышенной пропадаемостью директорах и жутких напастях, описанных в запечатанном письме. Вместо этого он задумался над проверкой своей гипотезы об истинной сущности профессора Войны. Чем больше Гарри наблюдал за О`Рахилли, тем больше подмечал странностей в его поведении, и все они в его воображении тут же окружались таинственным ореолом. Ранее не склонный к психологическим наблюдениям, он с пристальным интересом следил за тем, как О`Рахилли пропустил учеников в класс и тут же захлопнул дверь за спиной последнего, едва не поддав при этом ему по затылку. Впервые он заметил, что порой профессор оборачивается к классу с таким выражением лица, словно ожидает увидеть за спиной нечто более ужасное, чем нерадивые учащиеся. В мозгу Гарри все это моментально встраивалось в его теорию, которая наливалась все большим правдоподобием.
На этом уроке они отрабатывали заклинание «Фенестеро», призванное укрепить стекло при атаке. Далее профессор зачитал длинный список отягощенных долгами учеников таким тоном, словно знакомил класс с перечнем жертв минувшей войны. Гарри с удовлетворением отметил, что благодаря занятием в ПНе долгов по зачетам у Слизерина было немногим больше, чем у Гриффиндора. Наконец сдавать «Патронус» вышел торжествующий Драко. Ему удалось вызвать довольно убедительную фигуру пегаса, которая прогарцевала по просторному классу на задних копытах перед тем, как сигануть в окно. Рон зашептал Гарри на ухо:
– А что это у него за кобыла с крыльями? Я тоже такую хочу!
– Зато твой Патронус эффективнее, – возразил ему друг. – Малфоевский, конечно, шикарно выглядит, но вот перемещается почему-то походкой пьяного зайца, а не лошади. Малфою еще повезло, что О’Рахилли не обратил на это внимания, иначе не видать бы ему зачета, как ушей дементора. От такого Патронуса только в одном случае может быть польза: если дементоры засмотрятся на это нелепое создание и позабудут о вызвавшем его маге… – Внезапно Гарри пришла в голову блестящая, как ему показалось, идея, и он приподнялся над партой: – Профессор, можно мне тоже сдать зачет? Слизерин, Поттер.
На слове «Слизерин» О`Рахилли автоматически кивнул, развернув список, но при фамилии «Поттер» профессор вопросительно поднял глаза на ученика. Однако прежде, чем он успел остановить ученика, Гарри сделал несколько шагов по проходу между партами и направил палочку не на свободный участок пространства, где «патронили» остальные учащиеся, а в сторону преподавателя:
– Экспекто Патронум!
– Вам не надо… – Рахилли не удалось закончить фразу, так как, поравнявшись с ним, серебристый олень неожиданно мотнул увесистой головой, боднув его в бок, отчего профессор отлетел к стене. Удовлетворенно стукнув в пол копытом, Патронус растаял в воздухе, оставив своего творца разбираться с последствиями этого поступка.
Гарри прирос к месту, не в силах шевельнуться; Рон и Гермиона первыми рванулись к упавшему, поскольку с самого начала догадались о замысле друга.
– Он дышит! – радостно сообщила девушка.
Драко тут же умчался в Больничное крыло, а остальные сгрудились вокруг лежащего без чувств профессора.
Рон подошел к Гарри, обуреваемому печальными мыслями на тему: «как такое идиотство вообще пришло мне в голову?»
– Ты бледный, как… – он сглотнул, – дементор.
Гарри в ответ прошептал:
– А вдруг у Патронуса есть опасные свойства? Даже для обычных людей?
– Но ведь это была именно его обязанность – сообщить тебе об этом? – рассудил Рон. – Может быть, это – научное открытие? Просто подопытным кроликом по нелепой случайности оказался преподаватель…
– Вот почему я не хочу становиться ученым, – сокрушенно вздохнул Гарри. – Увижу в следующий раз Волдеморта – обязательно отправлю ему Патронус прямо в лоб! Для проверки эффекта…
Они подошли к О`Рахилли, который как раз пришел в себя, и первым делом схватился за лицо, затем, проведя ладонями по щекам, хриплым голосом потребовал:
– Зеркало! Быстро!
– У меня есть! – воскликнули одновременно Лаванда и Пэнси, бросившись к партам.
Рахилли задрал рукава выше локтя и принялся судорожно изучать свои руки.
– Готов! – шепнул Рон на ухо Гарри. – Спятил… Говорил же я, это все ЗОТИ…
Однако профессор быстро пришел в себя: поправив рукава, он бросил равнодушный взгляд на зеркало, тут же возвратил его и спросил у Гарри:
– Зачем вы, Поттер, вообще полезли со своим Патронусом? Я же говорил: всем, кто состоял в Отряде Дамблдора, его сдавать не надо. Решили довести до конца дело, начатое вашим папашей?
– Э-э-э, моим отцом, сэр? – растерялся Гарри.
Но Рахилли только махнул рукой, попытавшись подняться. Гермиона и Невилл тут же подхватили его под руки.
В этот момент в класс ворвались Снейп, Филч и мадам Помфри.
– Я в порядке, – заявил О`Рахилли.
– Лоэгайре, даже не начинайте! – Медсестра казалась очень встревоженной. – Я же говорила вам, что вы доиграетесь! Что за наплевательское отношение к своему здоровью! Признайтесь, вы опять забывали принимать лекарство?!
– Оно здесь ни при чем, – побледневший профессор прислонился к стенке. – Это Патронус.
Гарри постарался затеряться в толпе учеников, однако цепкий взгляд Снейпа безошибочно отыскал его:
– Пойдемте-ка с нами, Поттер. Надеюсь, что по дороге вы мне кое-что объясните. – И, обращаясь ко всему классу, добавил: – Я настоятельно предлагаю вам провести остаток этого и последующий урок ЗОТИ с пользой, помогая профессору Спраут обрабатывать посевы у стен замка. Мистер Филч вас туда проводит, чтобы вы ненароком не заплутали по дороге.
Из всех учеников словно разом выпустили воздух.
От Гарри не укрылось, что в то время как мадам Помфри сразу рванулась, чтобы подхватить отлепившегося от стены профессора О`Рахилли, его декан помедлил, словно колеблясь, перед тем, как осторожно взять профессора Военных действий под другой локоть.
Юноша присоединился к Снейпу, освободив мадам Помфри. О`Рахилли не доставил им больших хлопот, поскольку шел сам, лишь немного пошатываясь. Идя по коридору, Гарри размышлял: радоваться ли ему временному освобождению от нависшего над остальными горошка или трепетать от предстоящего объяснения со Снейпом?
Когда О`Рахилли скрылся за дверями больничной палаты, зельевар предложил, направившись в близлежащий дворик:
– Присядем, Поттер. – Как ни странно, в его голосе не было ни враждебных, ни презрительных интонаций. – Что скажете?
Поерзав на каменной скамейке, Гарри рискнул спросить:
– О чем именно, сэр?
– Хотя бы о том, зачем запустили в О’Рахилли Патронусом. Конечно, зная вашего отца, можно предположить, что это была обыкновенная детская шалость…
– С чего это все сегодня поминают моего отца? – вырвалось у Гарри.
– Очевидно, с того, что он был незабываемой личностью, – язвительно парировал Мастер Зелий. – Но речь сейчас не о нем, а о вас.
– А почему вы решили, что это я? – тоскливо спросил юноша.
– Интуиция, – одним словом пояснил зельевар. – Впрочем, это легко выяснить наверняка…
Смирившись с неизбежным, Гарри пустился в объяснения, стараясь как можно меньше вдаваться в подробности и представить свершившееся досадной случайностью:
– Гриффиндору не надо было сдавать Патронус, сэр, ну а я со Слизерина, вот я и подумал, спросите у профессора O`Рахилли, он вам то же самое скажет, и мне сказал, но я уже наколдовал Патронус, а я торопился и не вышел в центр зала, потому что у меня еще висит куча зачетов, и у всех куча, а занятия короткие, и я не хотел отнимать время у преподавателя…
Профессор Снейп прервал его нетерпеливым жестом:
– Нисколько не сомневаюсь, что все именно так и было. И даже в том, что О`Рахилли подтвердит ваш обстоятельный рассказ. Но я хотел бы знать,
каким образом профессор, принявший несколько десятков точно таких же Патронусов, потерял сознание от вашего?
– Ну, я… Возможно, это было не слишком умно с моей стороны – направлять Патронус прямо на человека… – Гарри смешался и тихо закончил: – Профессор, он ведь дементор, да?
Снейп расхохотался:
– Посох Мерлина, конечно, нет! Сказать по правде, Поттер, вы меня-таки удивили… Однако я восхищен упорством, с которым вы копаетесь в том, в чем не следует. Боюсь, что лучший способ сохранить в тайне это и все остальное, пока оно не стало достоянием всей школы – рассказать вам все начистоту: может, хоть тогда вы утратите интерес к этой теме. Надеюсь, вы не займетесь просветительской деятельностью?
– Честно говоря, она уже начала меня утомлять, – буркнул Гарри.
– Вообще-то, я и сам не вижу большого смысла в сокрытии этой информации, но Министерство магии мне переубедить не под силу. Так что, не стоит разглашать то, что вы услышите, если не хотите нажить себе проблем, как Люпин…
– Как Люпин? А что с ним случилось? – встревожился юноша.
– Он вовремя скрылся. Да и мало что, по сути, вам рассказал. Вы и ваши друзья практически ничего не знаете про Азкабан. – Голос профессора зазвучал глуховато, словно он углубился в нелегкие воспоминания. – И про дементоров. Они отнюдь не резвятся в этом заведении, как овечки в загоне, в ожидании момента, когда смогут построиться парами и организованно отправиться на очередное задержание. Столкнувшись с ними, можно сказать, нос к носу, вы, наверно, заметили, что они не отличаются избытком сознательности?
– Не то слово, – кивнул Гарри.
– И вам, возможно, приходила в голову следующая мысль: для того, чтобы управлять этими существами, нужны люди, которые, как минимум, не залезают под диван при виде более чем одного дементора, как это делают наши доблестные мракоборцы.
Гарри невольно фыркнул.
– Ранее дементоры не поддавались никакому контролю, обретаясь на облюбованном ими острове Азкабан, куда просто-напросто ссылали смертников. Ко всеобщему счастью, охотой к перемене мест они никогда не отличались. Лет двадцать назад возникла идея создания корпуса из людей, специально натренированных для управления дементорами. Он получил название РСД – корпус Регуляции службы дементоров. Расход, – печально усмехнулся профессор. – И О’Рахилли в него входил.
[прим. авт.: на английском РСД могло бы звучать как DRS – Dementor Regulation Service. Аналогично уничижительному «расход», английское DRS может расшифровываться как DepRivationS – «потери, поражения, неудачи, лишенные звания» – как «шутка черного юмора» в отношении молодых людей, составивших этот корпус]
– Был? То есть, он ушел оттуда, сэр?
Профессор Снейп помрачнел:
– Корпус прекратил свое существование. Произошел несчастный случай – регулировщики не справились со своими подопечными. В живых остались единицы. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему Министерство столь упорно препятствует распространению этой информации в магическом сообществе? Подумайте над этим на досуге, Поттер, прежде чем совершать очередные необдуманные поступки. – С этими словами профессор Снейп удалился.
Гарри оставался на скамейке, даже не потому, что хотел оттянуть момент воссоединения с друзьями на гороховых полях; его вниманием всецело завладели непрошенные мысли, вертящиеся вокруг отправленного им в нокаут профессора. Каково это – долгие годы просиживать в Азкабане, пусть и не в качестве заключенного, а по долгу службы – кто пошел бы на это добровольно? Потом – пережить смерть тех, кто тебя окружает, пусть они и не родственники, а так – коллеги. Может быть, среди них у Рахилли были друзья? А потом – пойти работать туда, где тебя все сторонятся, потому что брезгуют общаться с тем, кто имел дело с дементорами; в ужасе просыпаться, бросаясь к зеркалу, ожидая увидеть… что?
В этих размышлениях Гарри потерял счет времени, хотя каких-нибудь полчаса назад он едва ли стал бы ломать голову над тем, что думает и чувствует профессор, ставший чумой для всех факультетов и личным проклятием Слизерина.
