Глава 13От автора: изменяю своим правилам, выкладывая на этот раз только одну главу, потому что жду от вас, дорогие читатели, ответа: не сильно ли корявисто получается? Может, мне пока стоит подождать, пока я найду диск с текстовыми программами (мой кто-то благополучно попер)))?
Вы уж ток не стесняйтесь - так как муза приходит ко мне обычно в четвертом часу утра, опечаток и ошибок у меня всегда бывает много )) Стыдно ((
Гермиона.
Когда я очнулась, вся комната была окрашена закатом в истинно гриффиндорские, алые тона.
Тело болело, голова казалось неимоверно тяжелой (я, как ни пыталась, так и не смогла поднять ее с подушки), а ноги просто-напросто не слушались: я с ужасом поняла, что они, кажется, отнялись.
Сжав зубы и собрав всю свою волю в кулак, я, наконец, сумела слегка приподнять голову. С ногами, как оказалось, было все в порядке, исключая то, что на них, сидя на стуле, привалился спящий Гарри.
Я почувствовала облегчение - слава Мерлину! - а затем дикий, животный страх.
Ребенок.
Господи!
Мой ребенок!
- Гермиона, ты очнулась! - Гарри поднял свою лохматую голову. - Наконец-то, я тут немного задрема...
- Я потеряла ребенка! - голос не слушается меня, звучит как-то хрипло и чересчур тихо, а мне хочется кричать, вопить, рыдать, в конце концов! - Я потеряла ребенка, Гарри!
- Нет, Гермиона, нет, пожалуйста, не нервничай, - Гарри поспешно вскакивает, ищет что-то в маленьком прикроватном шкафчике. - На, выпей, пожалуйста... - он сует мне под нос стакан с какой-то розовой жидкостью. - Это укрепляющее зелье...
Я мотаю головой и хватаю друга за свободную руку.
- Скажи, скажи мне честно, - в моих словах, как молнии в грозовом небе, проблескивают истерические, безумные интонации. - Поклянись мне могилой своих родителей, поклянись здоровьем Джинни, что ты не врешь! Поклянись, что с ребенком ничего не случилось, умоляю...
Несколько секунд я, как побитая собачонка, заглядываю в зеленые глаза друга, а затем он кивает:
- Верь мне, Гермиона, с твоим малышом все в порядке. Вы вовремя оказались тут, очень вовремя, хотя...если бы не Лаванда, я бы не ручался, что все бы кончилось так удачно.
- Лаванда? - от удивления я выпускаю теплую руку Гарри. Парень, криво улыбаясь, вновь протягивает мне зелье.
- Выпей, ради Бога, пока оно не скисло...Да, Лаванда. Когда портал перенес вас с Малфоем в Штаб, тут были только я и Браун, - Гарри округлил глаза в гримасе комического ужаса. - Она в очередной раз предсказывала мою невероятно мучительную, ужасную смерть...
Я невольно фыркнула, чуть не расплескав на себя зелье, по вкусу напоминающее щедро посоленный кофе.
- Вы оба были без сознания, почти при смерти, представляешь? Малфой - мучнисто-белый такой, как мертвый, а ты - вся залитая кровью, - продолжал Гарри, принимая от меня опустевший стакан. - Ты же знаешь, Гермиона, какой я профан в зельях, - парень покаянно опустил голову. - Вы оба - практически трупы, а я даже среди твоих, уже готовых запасов снадобий, не могу разобраться: где кровоостанавливающее, а где - снотворное...Кстати, признаюсь сразу, чуть не напоил тебя одним, оно мне показалось на вид похожее на Помфринский "Кровосверт": хорошо что не донес, из дрожащих рук пузырек выронил - теперь у нас в кухне, в добавок к новому столу, здоровенная такая дырища в полу - прожгло, как огнем.
Я невольно вздрогнула, вообразив, на что бы сейчас смахивали мои жалкие останки, если бы Гарри влил мне в глотку качественный концентрат "Жидкого Пламени"!
- Так что там с Лавандой? - переспросила я.
- О, она, как ни странно, очень быстро сорентировалась: и зелья нужные нашла, и заклятия - для Малфоя. Да еще всю ночь читала над тобой заговоры...
- Надо же...- только и сумела пробормотать я. - А я ее чуть пепельницей не укокошила!
Гарри по-мальчишески звонко рассмеялся. Я улыбаясь, посмотрела на него, и только сейчас заметила, что левую скулу моего лучшего друга украшает багрово-синий кровоподтек.
- Где это ты заработал? - хмуро поинтересовалась я. Гарри сразу сник.
- Об подставку в виде ноги тролля запнулся, - он старательно отводит взгляд. - Вернее, об ковер: он, знаешь ли, все время собирается складками, и есть не внимательно под ноги смотреть...
- Гарри!
- Что? - в зеленых глазах парня сейчас отражается, наверное, вся наивность, отмеренная ему природой. - Ах, ты про это? - он указывает на скулу. - Да это... ерунда, Гермиона, это...я с Джинни поссорился, из-за Лаванды. Представляешь, она меня, оказывается, к ней ревнует, ну, конечно, не Лаванда, а Джиневра, а все от того...
- Я спрошу об этом у Джинни, - мстительно пообещала я.
Мы немного помолчали.
- Ладно, - вздохнул Гарри наконец. - Я подрался с Хорьком. В конце концов, этот самодовольный эгоист чуть не угробил тебя!
- О, Гарри! - я поморщилась. - Когда вы научитесь...Кстати, как он себя чувствует?
- Ты еще спрашиваешь? Отлично, как всегда - что ему вообще будет? Третий день не выходит из своей комнаты...
- Третий день?! Да сколько же я лежу, Гарри?!
- Не хотелось бы говорить очевидные вещи, - черноволосый парень снова улыбается во весь рот. - Но ты лежишь тут именно третий день, дорогая подруга...
- Гарри, ведь Малфой все вспомнил, понимаешь! - от волнения я даже не замечаю, что умудряюсь присесть на постели, опираясь на руки. - Он вспомнил и меня, и Пожирателей...портал создал, в конце концов! Мы должны... - руки предательски слабеют, и я плюхаюсь на подушку.
- "Мы" ничего не должны, - Гарри говорит на удивление спокойно. - Особенно ты. Я дал Джинни обет, что не позволю тебе выйти из этого дома, пока ты благополучно не родишь моего крестника, или крестницу (кстати, Браун утверждает, что это будет девочка!), если только дом не наводнят Пожиратели.
- А если случится пожар? - тут же деловито спрашиваю я.
- Я надеюсь, ты не станешь поджигать наш единственный Штаб только для того, чтобы пуститься в погоню за крестражем. К тому же, вынужден тебя разочаровать, Малфой о нем ничего не знает.
- Он вспомнил все, Гарри, о чем ты говоришь?!
- Я говорю именно о том, что он не знает. Помнить-то он помнит... - Гарри задумчиво взлохмачивает себе волосы. - С его слов - а разговаривал он больше с Джинн, чем со мной - выходит, что он помог Нарциссе заменить настоящий крестраж, хранившийся в тайнике поместья Малфоев, на подделку, а дальше...Он утверждает, что это его мать стерла ему память, не объяснив ничего...Хотя я, конечно, не склонен ему особо верить...
Мне хочется многое уточнить, разузнать поподробнее, но я чувствую, что веки начинаю предательски слипаться: по-видимому, в Укрепляющем зелье было пару ложек микстуры Сна Без Сновидений.
- Попроси его прийти ко мне, - прошу я уже сквозь сон, и, неизвестно, с какой стати, добавляю:
- Он назвал меня грязнокровкой...
***
Передо мной - буквально на расстоянии вытянутой руки, стоит высокий рыжий парень. Волосы слегка отросли за то время, как мы не виделись, и теперь закрывают ему глаза.
- Рон! - кидаюсь к нему, обнимаю крепко-крепко, насколько хватает сил. Парень молча стоит, опустив руки, как кукла, а я, чувствуя себя какой-то виноватой, беспомощно прижимаясь к нему, ласково утыкаясь носом в шею.
- Я так скучаю, - говорю я, не разжимая объятий, но он опять молчит. Его кожа, нежная и мягкая, как у девушки, пахнет розами.
Я помню, сколько роз было на твоих похоронах, милый - я сама засыпала ими всю могилу: хрупкие, кипельно-белые, как платье невесты, которое мне уже не сужденно одеть.
- Рон, забери меня с собой, - прошу я хрипло, чувствуя, как по щекам катятся слезы. - Ведь ты обещал, что всегда будешь рядом...Ты обманул меня, обманул...бросил...
Шепчу это, губами касаясь его шеи.
А она пахнет розами, моими любимыми цветами.
- Береги себя, - очень тихо, не разжимая губ, говорит Рон. Его голос звучит в моей голове, хотя сам парень продолжает стоять не шевелясь. - И Розу береги. А я должен уйти...навсегда.
- Нет!
Взгляд ярко-голубых глаз, полный нежности и любви, останавливается на моем заплаканном лице.
- Ты хочешь...чтобы я не шел дальше? - снова его слова звучат где-то у меня в сознании.
Хочу ли я, чтобы Рон остался? Безумно, больше всего на свете! И я отчего-то уверенна, что попроси я его, он никуда не уйдет, что попроси я его сейчас - и уже завтра в доме на площади Гримо появится призрак высокого, слегка сутулящегося паренька...
- Иди. Иди вперед, - говорю я, прикасаясь кончиками пальцев к его губам. - Ты это заслужил...
***
Открываю глаза.
Сон, конечно же сон...но...
В комнате действительно пахнет розами. На тумбочке у моей кровати, в старинной вазе, принадлежавшей еще прапрабабке Сириуса, стоит огромный букет этих цветов.
Белые, как платье невесты.
Белые, как погребальный саван.
У окна, повернувшись ко мне спиной и всматриваясь в ночной город, стоит высокий мужчина.
- Рон! - сердце предательски екает, пропуская парочку ударов.
Мужчина поворачивается.
- К сожалению, это всего лишь я, Грейнжер, - он грустно улыбается.
Малфой подходит к моей кровати, садится на самый краюшек, словно опасается, что я его сейчас пну.
- Как ты?! - мы произносим это одновременно, и Малфой, ухмыляясь, отвечает:
- Уж лучше, чем ты. - под левым глазом у него красуется синяк, губа разбита.
Молчим.
- Прости меня, Гермиона, - наконец говорит он ужасно тихим голосом.
- Ты ни в чем не виноват, - возражаю я. - Ведь ты не помнил ничего, ты был Даниэлем, а он-то откуда мог знать, какую опасность представляют Пожиратели? Это я, как дура...
- Я не об этом, Грейнжер, - перебивает меня Драко. - Вообще...за все меня прости, ладно?
Он отворачивается, отводя глаза. Синяк под глазом с такого ракурса виден особенно хорошо, я, не удержавшись, протягиваю руку, касаюсь пальцами его щеки.
Кожа нежная, как у девушки.
- И ты меня прости. - говорю я. - Как...что ты собираешься делать дальше?
Малфой улыбается. Грустно, неестественно, тяжело, как будто в десну ему вкололи две ампулы ледокаина.
- Как может жить человек, который внезапно обнаружил, что вся его жизнь - сплошные обман, предательства и боль? Что близкие его - мерты, а он сам...Что...- он запнулся, замолчав. - Я пожалуй пойду, ты не против? Уже поздно, и я бы хотел выспаться...
Я киваю, и молча смотрю, как идет к дверям.
Мне не хочется спать.
Некоторое время я просто смотрю в потолок, думая ни о чем и обо всем на свете.
Потом, бросив взгляд на букет, замечаю: розы из белых стали голубыми. Они поменяли свой цвет.
