Глава 13В Большом Зале стояла непривычная тишина, нарушаемая скрипом перьев по пергаменту. Профессора объявили начало зачетных недель для всех курсов, поэтому в последнее время студенты только и делали, что зубрили и повторяли пройденный материал.
Ученики сидели в обнимку с конспектами по Трансфигурации и ЗОТС: эти предметы стали обязательными для всех студентов, Вольфганг и МакГонагалл требовали безукоризненных знаний и безошибочных действий.
Кабинеты больше напоминали военные полигоны, да и сами уроки походили на учения. Вольфганг, казалось, сорвался с цепи: каждый день он проводил контрольные и зачеты и устраивал показательные бои или совместную с учениками практику. А по ночам ни его, ни Флитвика, ни МакГонагалл не было в Школе.
- Малфой, тебя зачеты совсем не волнуют? – раздался слева голос Фредерика. Он, как почти все остальные студенты, не ушел полностью в зубрежку, но учебники стал читать гораздо чаще.
- Волнуют, но я думаю, что сдам.
- Поразительная самоуверенность, - прошептал Эдвард и перемигнулся с Дугласом.
- Тебе остается только завидовать и мечтать о ней, - произнес Скорпиус с ленью в голосе, но в его взгляде была злость.
- Конечно-конечно, кто может сравниться с твоим величием, Малфой? – протянул Эрик, насмешливо ухмыльнувшись. – Только кому, как не тебе, знать, что величие – так же как и падение – вещи весьма и весьма быстро проходящие.
- Что ты имеешь в виду? – резко поинтересовался Скорпиус, мгновенно становясь сосредоточенным и собранным.
Студенты за столом приумолкли, многие бросали на их группу заинтересованные взгляды, полные любопытства.
- А то ты не знаешь, - делано удивился Дуглас. Эдвард и Йорк одобрительно смотрели на него. – Просто вспомни историю своей семьи, Малфой. И сразу поймешь, о чем я говорю. Еще десять лет назад ни ты, ни твой отец не рискнули бы так рисоваться и подчеркивать свое сомнительное достоинство.
Скорпиус заскрипел зубами, сжимая палочку, но легкое прикосновение к плечу и тихий голос Рика:
- Только не здесь, - немного остудили его злость и вернули голове ясность.
Малфой всегда мгновенно выходил из себя, стоило кому-нибудь задеть его семью, сказать о ней дурное слово. Отец говорил, это делает его уязвимым, и что так он показывает свое слабое место, но Скорпиус так и не научился контролировать себя в этом.
- Зато у твоей семьи нет вообще никакой истории. И вряд ли кто-нибудь когда-нибудь будет вспоминать или говорить о тебе, сколько сейчас вы говорите обо мне и моем отце. И, Дуглас, я предупреждал тебя, что в следующий раз ты ответишь за свои слова? – спросил Малфой почти ласково и наклонился к Эрику через стол, доверительно прошептав ему на ухо: - Предупреждал. Так вот скоро ты узнаешь, что я не бросаю своих слов на ветер.
Дуглас дернулся в сторону, словно Скорпиус был прокаженным, а тот довольно улыбнулся, выражением лица напоминая змею перед решающим броском. Эрик нервно отставил тарелку с едой и бросил салфетку на стол.
- Мы еще посмотрим, Малфой. Не сейчас, но потом. Я умею ждать, - прошипел он в лицо Скорпиусу и, развернувшись, пулей вылетел из зала красный от злости и смущения.
- Интересно, в этом замке можно поужинать в спокойной обстановке? – недовольно произнесла Мария, с укором смотря на Малфоя.
- За столом Хафплапафа – всегда пожалуйста, - раздраженно ответил Скорпиус и отвернулся от нее.
Он подмигнул Поттеру, который жестами пытался выяснить, что случилось и почему Эрик выглядел таким рассерженным, и, сам того не желая, взглянул на Лили, сидевшую на противоположной скамье.
Она выглядела загруженной и усталой, словно не спала несколько дней в подряд. Яркие волосы обрамляли ее лицо, отчего оно казалось совсем белым и вытянутым.
«Ты занимаешь слишком много места в моих мыслях, Поттер». Скорпиус раздраженно сморгнул и отвернулся, когда понял, что с минуту пристально смотрит на Лили, наблюдает за каждым ее движением.
Чтобы занять глаза и мысли, которые не давали ему покоя, он взял первый попавшийся под руку учебник и уже начал читать, когда Большой зал неожиданно наполнился криками сов.
- Что это? – Алиса удивленно подняла голову и увидела сотни птиц, летящих под зачарованным потолком.
- Что-то они с опозданием, - настороженно хмыкнул Фредерик.
- Они явно не несут нам сводку погоды на завтра, - откликнулся Малфой, цепким взглядом обводя профессоров.
Они выглядели через чур взволнованными и нервными, и МакГонагалл уже о чем-то шепталась с Вольфгангом, смотря то на приближавшихся сов, то на студентов.
- Экстренный выпуск «Пророка», - громко сказал Фредерик, которому уже достался свиток. Половина старшекурсников Слизерина бросила к нему, пока он разворачивал газету.
Большой зал буквально пропитала изнутри нервозность и беспокойство. Малфой почти физически ощущал исходящий от студентов страх и тревогу, их волнение и переживания.
Он огляделся: Поттер уже читал, быстро-быстро водя взглядом по строчкам. Его пальцы, державшие газету, судорожно сжимались время от времени, а на лице проступали желваки.
- «Скандал в Аврорате. О чем Молчало Министерство Магии? Почему Министр велел скрывать от населения факты нападения на мирных граждан?» - прочитал заголовок Фредерик и тихо присвистнул.
В воздухе появилось четкое, ярко выражено ощущение надвигавшейся бури. Малфой обернулся и встретился с испуганным взглядом Лили.
«Наши читатели! В последнее время, как вы знаете, магическая Британия поддерживает тесную связь с Францией. Был подписан ряд важных договоров о взаимном сотрудничестве и помощи, а также о военной поддержке в случае нападения на одну из стран.
Магическая Франция, в свою очередь, ведет агрессивную политику по отношению к магглам и магглорожденным волшебникам. И Англия с недавних пор также начала поддерживать этот курс. Возникает вполне законный и резонный вопрос: зачем это нужно? Кому это выгодно? Почему Министр и Министерство допускают подобные вещи?
Но, пожалуй, самым вопиющим фактом является то, что на протяжении последнего месяца от населения страны скрывались нападения и незаконные пересечения границ неизвестными группами людей, которые атаковали небольшие магические деревни и мирных граждан.
Ни одно из этих происшествий не попало в газеты, хотя по оценочным данным погибло около полусотни волшебников и волшебниц. Сообщаются неофициальные сведения, где говорится, что примерно триста магглов также стали жертвами этих атак.
Почему Министерство велело молчать об этих происшествиях? Почему оно хотело утаить важную информацию от населения?
В заключение хочется сказать, что всего лишь неделю назад было совершенно нападение на единственную Школу Волшебства и Магии в стране. Сотням детей – будущему Англии – угрожала опасность.
Я не удивлюсь, если никто из читающих меня сейчас не знал об этом».
Скорпиус закончил читать и, найдя в толпе студентов Альбуса, обменялся с ним многозначительными взглядами.
Они одновременно встали из-за столов и вышли в коридор, стараясь сделать это как можно незаметнее.
Я поплотнее закуталась в мантию, проклиная холодный ветер, и недовольно огляделась.
Матч Слизерина против Гриффиндора был в самом разгаре, меня окружали сошедшие с ума однокурсники, напоминающие стаю безумных бабуинов. От привычной чопорности и высокомерия не осталось и следа, студенты кричали до хрипа, стучали ногами по трибуне, если им не нравилось решение судьи, освистывали команду противника, громко подбадривали своего ловца...
Я же, в отличие от них, не находила ничего привлекательного в этой игре. Простые полеты были куда лучше. Ну а вообще я бы с удовольствием посидела бы в библиотеке вместо того, чтобы мерзнуть сейчас на трибуне. В конце концов, мне было о чем подумать!
Одна статья в «Пророке» многого стоила. Да и утром пришло странное письмо от отца: слишком расплывчатое, мутное, непонятное... Совсем не похоже на него. Ни одного прямого ответа на мои вопросы он так и не дал.
А вот мистер Малфой, я слышала, порадовал Скорпиуса и письмо написал ему четкое и подробное. Он и Альбус, кстати, сидели трибуной ниже. Оба совершенно не следили за ходом матча, Малфой что-то чертил на куске пергамента, водил по нему палочкой, словно это был какой-то план.
В этот момент слизеринские болельщики буквально зашлись радостным ревом: наш ловец заметил снитч.
А меня что-то кольнуло под грудью, я села, хватая ртом воздух. Несмотря на холод, на лбу выступила испарина, а сердце билось быстро-быстро, словно я долго бежала.
Меня охватил необоснованный, иррациональный страх, и я оглядела поле, чтобы убедиться, что все хорошо. Но в тот момент, когда я увидела профессоров, то сразу же поняла, что страх не был необоснованным. МакГонагалл выглядела так, словно увидела смерть. Она поднесла палочку к горлу и остановила игру, и в этот момент раздался оглушительный хлопок, и десятки заклинаний смяли защиту над квиддичным полем.
Все вокруг заполнил чудовищно громкий, невыносимый гул, от которого волосы вставали дыбом и голова раскалывалась на части. Я слышала сотню голосов в голове, казалось, я начинаю медленно сходить с ума...
Шум парализовал, подействовал, словно заклинание Оцепенения. Студенты застыли в одинаковых позах с руками, крепко сжимавшими уши, и с перекошенными болью лицами.
Я кричала, но не слышала собственного голоса. По шее текло что-то липкое и теплое – это лопнули барабанные перепонки.
Через мгновение гул исчез, но тут же трибуны были атакованы Взрывающим заклинанием. Вокруг стоял чудовищный грохот, с оглушительным треском ломались на части деревянные скамьи и перегородки, пол уходил из-под ног, трибуны начинали гореть.
Отец рассказывал как-то про Адский Огонь, в котором он едва не погиб во время атаки на Хогвартс. В тот момент я полностью понимала его панику и страх.
В воздух поднимались отвратительные черные струи дыма, не выдерживая давления, деревянные креплении ломались и проседали, утягивая за собой студентов.
Я думала, что в опасной ситуации я справлюсь с паникой, думала, сумею взять себя в руки и даже помогу остальным.
Куда там. Я едва могла дышать – страх железной рукой сдавил горло, язык словно онемел, в голове вместо заклинаний вертелся припев дурацкой маггловской песни.
Во рту было сухо и вязко, я не могла произнести ни слова.
Не знаю, сколько времени я провела в этот постыдном, унизительном состоянии. Тогда я думала, что целые часы, сейчас же – от силы полминуты. Если бы стояла больше – просто не выжила бы.
Что-то произнести я смогла в тот момент, когда прямо перед моим лицом появилась фигура в черной мантии. И уже через мгновение я летела, отброшенная назад мощнейшим заклинанием, и считала своей спиной ряды на трибунах.
Я упала на деревянный пол и скатилась куда-то вниз. Не было сил, чтобы двигаться, сильная боль пронизывала позвоночник. Правая рука судорожно сжимала палочку, левая мелко-мелко дрожала.
Сквозь дыру в трибуне я увидела, как часть студентов покинула заграждение и врассыпную выбежали на поле. Я закрыла глаза, когда увидела, как некоторые падают на траву, словно им поставили подножку.
Цвет проклятья, поразившего их, был зеленым.
Над моей головой кто-то пронесся, следующий студент наступил мне на бедро.
- Дай пройти! – рядом раздался знакомый голос, и я увидела, как Дуглас отшвыривает от себя Растона Забини. – Малфоевский щенок... – прошипел он и через секунду оттолкнул в сторону какую-то девочку.
- Хватит, - проговорила я, пытаясь убрать из голоса дрожь. – Пора выбираться отсюда.
Я бросила осторожный взгляд на поле и облегченно выдохнула. Проклятия, направленные в оставшихся на нем студентов, не долетали до них, а отскакивали в сторону, словно столкнулись с невидимым препятствием.
А на Преподавательской трибуне стояла профессор МакГонагалл. Она выводила прямо в воздухе какие-то сложные формулы, и воздух трещал вокруг нее от количества магии и силы.
- Студенты! Немедленно прекратить панику! – над полем разнесся голос Вольфганга.– Отходите к Хогвартсу, не ввязывайтесь в бой, остерегайтесь нападения сзади! Как только вы выйдете на поле, то сразу же попадете под наш Защитный купол.
- Отлично, - хмыкнула я. Осталось только добраться до этого поля. А перед этим было необходимо продраться сквозь людей в черных мантиях.
Я едва встала на ноги, когда в мою сторону уже летело Режущее заклинания. Я не успевала поставить блок или пригнуться, поэтому только закрыла ладонями лицо.
- Чертова идиотка, - Малфой дернул меня за рукав рубашки – ткань с треском порвалась, и повалил на упал, упав сверху. – Еще бы мишень на себя повесила, чтобы уж точно увидели, - он злобно шипел мне в ухо, но в его голове даже тогда мне послышалась тщательно подавляемая забота.
Во время падения я ударилась виском об угол скамейки, а сейчас лежала и упиралась носом в деревянный пол, придавленная сверху Малфоем.
- Сейчас я быстро поднимусь и отвлеку их внимание, а ты побежишь на поле. Так быстро, как только сумеешь, - и не дав мне возможности возразить, Скорпиус вскочил, и я сразу же услышала:
- Сектумсемпра!
- Диффиндо!
Я бежала во весь дух, бежала так, как никогда не бегала и вряд ли побегу. То приключение в Хогвартсе было легкой разминкой по сравнению с тем, что я испытала тогда.
Я перепрыгивала через сломанные и опрокинутые лавки, падала, цепляясь за них ногами, и снова поднималась, рвя горло хриплыми, короткими вздохами.
- Диффиндо! – Режущее заклинания все же достало меня: плечо и локоть полоснула боль, я почувствовала, как по запястью течет липкая и теплая кровь.
Я выбилась из сил, руку жгло огнем, я едва могла дышать, поэтому споткнулась в последнем пролете, упала и покатилась по лестнице. Я лежала на траве в сотне метров от спасительного купола, но не могла заставить себя подняться. Я не слышала ничего, кроме бешеного стука сердца в ушах, не чувствовала ничего, кроме глубокого пореза на правом плече.
- Ну за что ты мне сдалась? – Малфой вновь оказался рядом, схватил меня за талию, встряхнул, а потом толкнул вперед. – Беги!
В дюймах от моих ног пронеслась ярко-желтая вспышка: я разминулась с Костедробительным проклятьем буквально на мгновение.
Я оглянулась на бегу: Малфой стоял ко мне спиной, он отступал, а прямо перед ним был настоящий гигант: мужчина, превосходящий Скорпиуса в росте минимум в два раза.
Из их палочек каждую секунду появлялись заклинания и проклятья, большинство из них относились к Темной магией и были гораздо опаснее Костедробительного или Сектумсемпры.
Я непозволительно долго смотрела на них и сразу же поплатилась за свою невнимательность. Упав из-за заклинания-подножки, я ударилась животом и больным плечом о землю. На несколько секунд я лишилась сознания, а когда открыла глаза, увидела склонившегося надо мной мужчину. Он мерзко улыбнулся, обнажая острые клыки, и лениво взмахнул палочкой:
- Остолбеней.
Я не могла двигаться, только смотрела на него ненавидящим взглядом. А он нагнулся, схватил меня за волосы, привлек к своему лицу:
- Ты такая славная девочка, - с ужасным акцентом произнес он. – Жаль, что нам нельзя брать пленных, но чтобы поиграть с тобой, я нарушу это правило... – от его голоса меня передернуло.
Он уже занес палочку, чтобы аппарировать, когда я почувствовала, что могу пошевелить руками.
- Иди ты к драклу! – прошипела я и ударила его ногой по голени. Он охнул и отвлекся на секунду, и этого мне хватило, чтобы подняться, пихнуть его коленом в бок и связать с помощью Инкарцеро.
Я стояла над валявшимся на земле мужчиной, тяжело и часто дышала, вытирая с лица кровь и пот, и не могла поверить в то, что сделала.
Сзади меня раздался оглушающий, полный боли вопль. Я похолодела от ужаса и с трудом повернулась: поверженный противник извивался в ногах у Малфоя, а тот стоял рядом с ним и медленно водил палочкой по воздуху. Каждое движение его руки заставляло мужчину выгибаться под немыслимым углом и царапать, кусать землю.
- Прекрати! – я бросила к нему, не раздумывая, вышибла палочку из руки и встретилась взглядом. В его глазах была ненависть и смерть, а губы кривила удовлетворенная усмешка. Он не сразу узнал меня, но через мгновение взгляд стал осмысленным, из него исчезло желание убить и причинить как можно больше боли.
Вокруг стояла тишина: значит, нападающие ушли.
Малфой брезгливо пнул валявшегося мужчину и, коротко взглянув на меня, произнес:
- Идем отсюда.
Я сглотнула и неуверенно пошла за ним. От страха по спине пробежал холодок, и кто-то словно сжал мое сердце.
Я поняла, что в тот момент Малфой был способен на убийство. И – более того – он убил бы, не вмешайся я.
Мы медленно шли через поле: крики студентов утихли, огонь пожирал остатки трибун, преподаватели бегали среди студентов, искали пострадавших серьезней всего.
Большая часть учеников плотной кучкой стояла в противоположном конце поля, тесно прижавшись друг к другу.
- Ты дрожишь, Поттер, - голос Малфой прозвучал гробу, но уже спокойной.
- Ты напугал меня.
- Мне стоит принять твои слова за комплимент? – он повернулся ко мне, и я ахнула.
Рубашка была полностью разорвана на груди, из трех глубоких порезов густо текла кровь. Лицо было в синяках, левая бровь рассечена, запястье левой руке висело под неестественным углом.
- Ты же ранен, драклы тебя задери! – я потянула его за руку и остановила, пытаясь вспомнить подходящее заклинание.
- Ну и что? – равнодушно бросил он, а потом добавил. – Ты тоже.
Я стащила с него остатки рубашки и кое-как забинтовала порезы на груди. Наколдовала шину на запястье и только после этого попыталась соорудить подобие повязки для своего плеча.
- Замри, - нетерпеливо приказал Малфой и отбросил в стороны мои руки. Он оторвал кусок от моей рубашки и осторожно, но крепко перевязал раненое плечо.
- Почему не магией? – спросил он, когда мы снова пошли.
- Я не знаю, какое проклятие было применено. Поэтому и не могу пользоваться заклинаниями. Кроме того под рукой нет нужных зелий...
- Правильно перестраховалась, Поттер, - перебил он меня. – Кто знает, что бывает, когда безобидное целительское заклинание сталкивается с ранами, нанесенными оборотнем...
- Оборот... Кем?! – поначалу смысл его слов не дошел до меня, потом я резко остановилась и, не помня себя, схватила его за правую руку чуть выше запястья. – Он укусил тебя?
- Полагаешь, его пасть может открываться так же широко, как пасть змеи? – Скорпиус скептически взглянул на меня. – Только оцарапал.
- Он мог занести грязь или яд, или еще что похуже... – я решительно сдернула с него повязку и провела палочкой над тремя глубокими бороздами. – Нет, все чисто... – спустя минуту молчания объявила я и облегченно выдохнула.
- В следующий раз, Поттер, когда захочешь полюбоваться на мое тело, просто скажи. Не стоит действовать столь радикально, - его насмешка нисколько не задела меня в тот момент, да Скорпиус и не пытался, наверное.
Дул холодный, пронизывающий ветер, над полем висели тяжелые кучевые облака, все вокруг казалось серым и бесцветным.
Над землей летал серый пепел, и кружили опавшие листья, они неприятно шуршали и хрустели под ногами. Воздух был пропитан гарью, потом, кровью и липким страхом.
- Заболеть сейчас было бы комичней всего, - неожиданно произнес Малфой и набросил на меня свою мантию, сжав на секунду плечи руками.
Я кивнула, благодаря, но продолжила дрожать, не знаю, от чего: то ли от холода, то ли от страха.
Я дрожала и не знала, отчего: то ли от холода, то ли от страха.
Ведь теперь даже в Хогвартсе мы не могли чувствовать себя в безопасности, теперь и нас коснулось то, что творилось в стране уже долгое время.
