Глава 13. БольНу, а кому ещё рассчитывать в той драке на успех?
Не зря кровавые отметины видны на них на всех.
Они хлебнули этих бед не понаслышке.
Им всё маячило – от высылки до вышки.
Если хочешь жить без боли – умертви в себе всё живое. Методы могут быть самыми разными: впадение в ступор, раздвоение личности, потеря памяти, отрицание.
- Больно, - тихо произнёс Карцер. – Почему мне больно? – спросил он у Смерти. – Я же умер.
Боль порождает печаль, которая, в свою очередь, из-за эгоистической самозащиты, которую выстраивает человек, вызывает смерть.
- ДУШЕВНАЯ БОЛЬ СИЛЬНЕЕ ФИЗИЧЕСКОЙ, - сказал Смерть. И когда Карцер посмотрел на него, пожал костяными плечами. – ТАК МНЕ ГОВОРИЛИ.
Нет никаких способов смягчить боль, за исключением мертвящего душу решения избавиться от самого ощущения себя живым.
- Это всегда так?
- ВРОДЕ ТОГО.
- Мой отец был мерзавцем, - пробормотал Карцер. – И я такой же.
- ВОВСЕ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО, - возразил Смерть.
***
От возмущения Ваймс не мог вымолвить ни слова.
Это он-то защищает Карцера?! Да он первый голосует обеими руками за то, чтобы повесить мерзавца… Тут Ваймс замер, представив себе процесс повешения.
Патриций молча, с лёгким интересом наблюдал за сменой эмоций на лице командующего Стражей, от ярости до озадаченности.
То есть, конечно, сам Ваймс не стал бы никого вешать. Для это есть специальные люди… Он только ловит. Ну, нельзя же было оставлять Карцера на улицах…
Витинари спокойно ждал пока до командора дойдёт.
…Да и других стражников допускать до Карцера было неразумно. Они и так уже лишились двоих. Но то были неопытные новички. Правда, Карцеру удалось провести Ангву. А Детрита провёл бы и младенец. Вот Моркоу вряд ли бы удалось обмануть, он отличный стражник. Лучший из них. Но он слишком добрый. Хотя… Ваймс вспомнил, как Моркоу без колебаний убил Проблемса. Проклятие, неужели это он сам не давал Моркоу подойти к преступнику, подсознательно опасаясь, что капитан убьёт Карцера?
- Знаете, ваша светлость, - промолвил патриций, - когда я тридцать лет назад впервые увидел… - тут Витинари сделал многозначительную паузу, - Джона Киля, я подумал, что он действительно головорез.
- Что?! - возмутился Ваймс.
- Да, - безжалостно продолжил Витинари. – Дуболом. Прямо видно, думал я, как его мышцы принимают решение за него.
- Кхм…
- Но он постоянно держит их под контролем, - не обращая внимания на реакцию командора, говорил Витинари. - Мне казалось, я вижу настоящего гения. В этом дуболоме.
Ваймс промолчал. И вовсе не из скромности.
- Вернёмся к Карцеру, - эта тема казалась командору гораздо перспективнее.
- О, с удовольствием, - согласился патриций, не потрудившись, впрочем, изобразить оное на своём лице. – Вы помните, я говорил вам о человеке, которого я убил, до того как тот попытался убить вас.
- Да, и причём тут Карцер?
- На методы капитана Загорло это не было похоже, - намекнул Витинари.
- Вы, наверно, хорошо его знали, сэр, - хмыкнул Ваймс. И, подумав, сказал: - Это не Карцер. Он предпочитает делать всё сам.
- Прямо как вы, ваша светлость.
- Не совсем как я, - с неприязнью возразил Ваймс.
- Разумеется, - вежливо согласился Витинари. – Но вы, кажется, понимаете господина Карцера как никто другой.
- Погоняешься за ним… - буркнул Ваймс, подсознательно чувствуя какой-то подвох.
- Значит, самым разумным будет поместить господина Карцера под вашу ответственность.
- А где он до этого был, - проворчал Ваймс.
- Вы что-то сказали, ваша светлость?
- Да вот, сэр, размышляю, за что ж такая честь? - с горькой иронией вопросил Ваймс.
***
- ТЫ ВЕРИШЬ В ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ?
- Я ни во что не верю.
- ЭТО ХОРОШО, - одобрил Смерть. - ЗНАЧИТ, ТЫ СМОЖЕШЬ ПОСТУПАТЬ, КАК ТЕБЕ ЗАБЛАГОРАССУДИТСЯ.
- С этим-то проблем у меня никогда не было, - пробормотал Карцер, ощущая тоскливое отчаяние. Проблемы у него были с тем, как поступать правильно. А начались они с того, что никто в окружении Карцера никогда не поступал правильно. За исключением Ваймса.
***
Ваймс зашел в лечебницу доктора Газона, проведать стоящего на охране преступника копа, и поговорить с врачом. Однако застал у койки Карцера неожиданных посетителей.
- Архиканцлер? – удивился он. – Не ожидал вас здесь увидеть.
- Привет, ваша светлость, - пророкотал Чудакулли, надвигаясь на Ваймса, как та гора, что идёт к пророку.
- Уук.
- Хм… - Ваймс опустил взгляд на орангутанга, приветливо улыбнувшегося командору своей жутковатой обезьяньей улыбкой, - и тебе привет. Не думал, что у него будут посетители, - и сделал для себя пометку: ограничить доступ к Карцеру.
- Да вот, услышали о вашем раненом, и Библиотекарь решил принести ему чего-нибудь питательного, чтобы поскорее выздоравливал, - Чудакулли указал на прикроватную тумбочку Карцера.
- Библиотекарь принёс ему э-э… - присмотрелся Ваймс, - раздавленный банан?
- У-ук. Ук, ук.
- Он говорит, это банановый крем, - перевёл Чудакулли. - Он жидкий… ну, что б легче проходил.
Ваймс посмотрел на Архиканцлера. Незримый Университет давал убежище всяким странным типам по совсем уж непонятным причинам. Но чем Карцер мог привлечь Библиотекаря? Он же, как понимал Ваймс, и читал-то с трудом.
- Ты знал его? - обратился Ваймс к Библиотекарю.
- Уук, ук, ука ука, ук.
- Говорит, что – да, - перевёл Архиканцлер.
- Откуда? Он приходил… читать книги? – спросил Ваймс.
Очередная порция «ууканья» и Архиканцлер сказал командору:
- Ну, наш Библиотекарь передвигается, в основном, по крышам. Ваш Карцер, как я понял, тоже.
«Наш Карцер», - отметил Ваймс.
***
- Когда стражники гонялись за мной, - сказал Карцер, - было весело. А потом на крышу залез… Герцог. Зачем ему надо было лезть на крышу? Он же герцог.
- СЭР САМУЭЛЬ КАК РАЗ ТОТ АРИСТОКРАТ, КОТОРЫЙ СДЕЛАЛ СЕБЯ, - заметил Смерть. – ВИДИМО, ОН ПРОИЗВЁЛ НА ТЕБЯ ТАКОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ, ЧТО ТЫ ПЫТАЛСЯ ПОВТОРЯТЬ ЗА НИМ. ПОШЕЛ В СТРАЖНИКИ.
Смерть вытащил из своего балахона жизнеизмеритель и показал его Карцеру. Воспоминания без труда всплыли и без «стеклянного шара»: «Смотри, Герцог, мне выдали новый костюм, меч и двадцать пять долларов в месяц, теперь я тоже стражник». Видеть себя со стороны оказалось более чем странно и непонятно, зачем нужно было вспоминать это. Карцер взглянул на Смерть:
- Надеюсь, мы закончим этот духовный онанизм?
- МЫ ТОЛЬКО НАЧАЛИ, - возразил Смерть. Подумал, и спросил: - А ЧТО ТАКОЕ ОНАНИЗМ?
- Ну, - Карцер окинул двухметровый скелет критическим взглядом, - нечто для тебя недоступное.
***
- Хэвлок говорил мне, что отдаёт парня тебе, ваша светлость, - сказал Чудакулли. – Вроде как у вас корреляционная зависимость. То есть, вы оба влияете друг на друга.
- Он на меня не влияет, - холодно возразил Ваймс.
- А что ж, ты тогда тут делаешь, ваша светлость? - в наивных голубых глазах Чудакулли Ваймс не нашёл издёвки, как ни искал. – Все люди как-то друг на друга влияют. На то они и люди.
Ваймс попытался осмыслить это.
- Витинари, вроде как-бы навязал мне его, - осторожно сказал он. Может, Чудакулли присоветует чего.
- И ты теперь не знаешь, что с ним делать? – догадался Чудакулли.
- Как я понимаю, сейчас с ним ничего нельзя сделать. Игорь уже просил у меня разрешения оживить его.
- Надеюсь, ты отказал? – сочувственно поморщился Чудакулли. Методы Игорей по оживлению пациентов были, к сожалению, хорошо известны им обоим. – А то потом к нему будут ложки прилипать.
- Но и волшебников я не буду просить, как ты и сам понимаешь.
- Да, не стоит. Они всегда что-нибудь напутают, - заявил Архиканцлер, с убеждённостью человека, не понаслышке знакомого с этими самыми волшебниками. – Но почему бы не попросить ведьму?
***
- Капитан Загорло показался мне забавным, - ностальгически вздохнул Карцер. – Со всей этой его гиметрией.
- А, СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ, - кивнул Смерть. – ПРИ НАШЕЙ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧЕ ОН ТОЖЕ ПЫТАЛСЯ ИЗМЕРИТЬ МОЮ ГОЛОВУ.
- Хочешь сказать «череп», - хмыкнул Карцер. – Я думал, вот кто-то, кто впервые отнёсся ко мне по-человечески.
- САМООБМАН – ОПАСНАЯ ВЕЩЬ, - вымолвил Смерть. Он достал с полки жизнеизмеритель Цопа Загорло. - НЕ ЗНАЮ, ИЗМЕНИТСЯ ЛИ ТВОЁ ОТНОШЕНИЕ ПОСЛЕ УВИДЕННОГО.
Увиденное оказалось для Карцера столь же невыносимым, как и то, что Смерть показал ему о его родителях.
Иногда намеренная ложь лишь попытка добиться поддержки. Капитану Загорло действительно нужны были новые кадры. А обман, лишь скрытая форма приобретения власти. Конечно, на первых порах Загорло не собирался раскрывать новоиспеченному сержанту всех своих карт.
Страстное желание преобразовать свою неудачливую жизнь делает человека рабом надежды. Изголодавшаяся душа впитывает в себя внимание. Карцер легко попался на удочку «лучший мамин помощник», и был вынужден исполнять роль, уготованную ему Загорло. Ощущение власти и собственного превосходства опьяняли. Карцер был почти счастлив, водя за собой банду подонков, нападая на полицейские участки, сея смуту и разрушение, в полной мере отражавшие происходящее в его душе.
И всё это сейчас обрушилось на него как самое нелицеприятное откровение. Боль хлынула в сердце, усугубляя отрицательное отношение к себе, подобно отсроченному смертному приговору…
