Глава 13. Скажи мне, кто твой враг...Возвратившись в слизеринскую гостиную, Гарри обнаружил, что, несмотря на поздний час, жизнь там кипела ключом: все наперебой обсуждали последние события, будто имели к ним хоть какое-то отношение. Окруженный благодарными слушателями Малфой вещал о грандиозных перспективах, открывшихся перед РСД теперь, когда трое наиболее выдающихся – читай, оставшихся в живых – сотрудников собрались в пределах замка. Гарри не смог удержаться от того, чтобы подпортить.
– А ничего, что один из них того и гляди убьет другого?
– Ну, не убил же пока, – лишь на секунду задумавшись, изрек Малфой.
– Ты слышал, что сказала наша новоявленная глава как-там-ее комиссии? Или ты полагаешь, что я смогу каждый день отпрашиваться в Запретный лес под предлогом: «Чтобы мой приемный отец не убил мистера Эштона»? Знаешь, у меня отчего-то сложилось впечатление, что его Амбридж тоже недолюбливает.
– Ясное дело, – легкомысленно бросил Драко. – Потому что он знает то, о чем она предпочла бы не распространяться…
– Это что же? – поспешно переспросил Гарри.
Однако Малфой с запозданием сообразил, что подобной информацией не стоит разбрасываться:
– Скажу, если пообещаешь помочь мне.
– Это в чем же? Отвлекать Лоэгайре от кровожадных мыслей?
– Вот именно! – с энтузиазмом откликнулся Малфой. – Я и примерный план действий для тебя на этот счет разработал, вот смотри…
– Нет, нет! – замахал руками Гарри. – Сегодня я не готов для твоего плана действий, уж лучше ознакомлюсь с ним с утра пораньше. Но это не значит, что я согласился!
Однако утром Гарри не успел толком продрать глаза, как в их спальню вкатились двое перепуганных второкурсников, лепеча, что его срочно требуют в гостиную. Решив, что это Снейп решил взять реванш за вчерашнюю лояльность, он кое-как натянул мантию и без особой спешки поплелся туда. Но перед ним предстал отнюдь не зельевар: явно издерганный ожиданием Айлиль Крейде тотчас потащил его к выходу, походя давая краткие объяснения.
– Воспользуемся камином.
– Я что, арестован? – с запозданием возмутился Гарри.
– Нет, разумеется, – отмахнулся следователь. – Мне нужна твоя помощь в одном вопросе.
– Но как же… нам ведь нельзя покидать школу без…
– Это «без» я уже написал, – оборвал его Крейде. – Вы помогаете следствию и, само собой, не имеете права разглашать ничего из того, о чем узнаете, что бы об этом ни думали, – он раздраженно дернул плечом, – некоторые.
– О-о, буду только рад сохранить это в тайне, – ничуть не покривил душой Гарри.
Когда они подошли к горгулье, Крейде выпалил:
– Лимонный чего-то там, откройте в интересах следствия.
– Устроили тут проходной двор, – недовольно проскрипела статуя, однако требование выполнила.
Директора нисколько не удивило их появление: видимо, в замок Айлиль заявился тем же путем. Едва приподняв голову от пергамента, Дамблдор бросил:
– Передавайте привет Кайрбриу.
– Кайрбриу? – удивленно отозвался Гарри. – Кел… – Но Крейде уже впихнул студента в зеленое пламя камина и объявил:
– Ирландия, таверна «Тир-на-н'Ог».
Отряхивая сажу с мантии под взором явно перепуганного бармена, следователь вполголоса пояснил студенту:
– Дом мистера Келтхайра не подключен к каминной сети. Доброго дня, О'Нил, – это он бросил бармену, который зачем-то принялся прятать бутылки под стойку.
– Но я-то зачем ему сдался? – не унимался Гарри, не на шутку опасаясь, что разговор пойдет о миссии, возложенной на него настоящим отцом в Тайной комнате. Однако Крейде медлил с объяснениями, пока они не вышли на пустынную улицу.
– Можно назвать это очной ставкой, – начал он, забирая к возвышающимся за деревней холмам. – У нас с Келтхайром давнишние трения, поэтому мне он вряд ли что скажет, даже если это на пользу ему самому. Ну а ты – другое дело.
– Я, конечно, не слишком хорошо его знаю, – неуверенно отозвался Гарри, – но даже на протяжении этого короткого знакомства у нас тоже были… трения.
– Чтобы достичь моего уровня, – назидательно поведал Айлиль, – тебе нужно устроиться на работу в Министерство – желательно, какое-нибудь подразделение, усиленно притесняющее твой собственный народ – и удариться в религию. А, ну и еще расстаться со своей нареченной – впрочем, в твоем случае это значения не имеет.
– Кхм, – отозвался Гарри, задумавшись над тем, какие еще обстоятельства его личной жизни известны следователю, затем вернулся к первому пункту: – А Дипкорпус считается?
– Едва ли, – отмахнулся Крейде. – Кстати, кто это тебя надоумил?
– Профессор Снейп, – пробормотал Гарри, ожидая вновь услышать лекцию на тему безрассудности подобного выбора и злонамеренности предложившего его учителя.
Однако Айлиль добродушно хмыкнул:
– Здорово придумал. Конечно, РСД сулит лучшую защиту, но, сам понимаешь, последствия для здоровья… А из авроров тебя бы все равно вышибли, – неожиданно припечатал он, втаптывая в пыль детскую мечту Гарри.
– Да я никогда и не хотел быть аврором, – буркнул тот.
– Угу. Я тоже, – не пойми к чему добавил Айлиль.
Тем временем они подошли к высокому продольно вытянутому холму, отдаленно напоминающему курган. Остановившись перед ним, следователь отчеканил:
– Управляющий, здесь Айлиль Шеймус Крейде и Эоган Рафферти-Рахилли, в миру Гарри Поттер.
– Управляющий? – поразился Гарри. – А что он тут делает?
– Это не твой управляющий, – одернул его Крейде.
И впрямь, представший их глазам домовой эльф выглядел куда старше: седые кустистые брови, торчащие из ушей пучки серебристых волос, по самый подбородок укутан в клетчатый плед. Он не чинясь заговорил на ирландском, явно обращаясь к Гарри. Несмотря на знание ирландского, обретенное в прошлом году при прямом содействии Келтхайра, тот почти ничего не смог разобрать в шамкающей речи домовика, разве что фамилии – свою и спутника. По счастью, Крейде тотчас перехватил инициативу в разговоре, время от времени кивая в сторону юноши. В конце концов эльф потуже запахнул плед и прошаркал к выходу из прихожей, которая, кстати говоря, почти не отличалась от таковой в поместье Гарри, разве что из окна открывался вид на бушующие под обрывом волны. Студент не удержался и выглянул в окно, силясь понять, что это за местность, но от созерцания его оторвал нетерпеливый оклик Айлиля.
Первое, на что обратил внимание Гарри в гостиной Келтхайра – камин у того все-таки был, да еще какой. Впрочем, учитывая пространственные особенности этих
сидов, он, пожалуй, никому не посоветовал бы пользоваться тут этим видом транспорта: не хватало еще очутиться в какой-нибудь там нирване, застрять в подземном тоннеле или вовсе быть размазанным в пространстве.
Вопреки заверениям Айлиля, никакой враждебности в отношении следователя Гарри не заметил: друид сердечно поприветствовал гостя и расспросил о семье. Лишь когда Келтхайр принялся сокрушаться об исчезновении Шеймуса, Гарри впервые заподозрил, что старик кривит душой: в собравшихся вокруг глаз морщинах ему почудились искорки торжествующего веселья.
– Кстати, директор Дамблдор передает вам привет, – сам не зная зачем, вставил студент.
– Благодарю, – чинно отозвался друид. – И ему передайте.
– Вы уверены, что вам ничего не известно об этих исчезновениях? – нетерпеливо поинтересовался Крейде.
– Смею заметить, я не утверждал, что мне ничего не известно – равно как и обратного, – безмятежно ответил Келтхайр.
«Похоже, дискуссия зашла в тупик», – тоскливо подумал Гарри. Он принялся прикидывать, стоит ли ему вмешаться в разговор – ожидает ли от него этого Айлиль – но все равно не мог придумать, с чего бы начать.
Тем временем, Крейде продолжил с бóльшим нажимом:
– Как вам известно, речь идет о представителе нашего народа, нашей крови, нашей веры – и не говорите, что я от нее отрекся! – неожиданно рявкнул следователь.
– Как знаете, – с легким разочарованием отозвался друид и, приподняв ладони, вновь опустил их на колени.
– Стоит ли понимать вашу реакцию как свидетельство того, что пропавшим студентам не угрожает опасность?
– Мне, как вы изволили напомнить, есть дело только до Шеймуса Финнигана, а остальные… – Келтхайр глубокомысленно приподнял брови. – Это не наша война, Крейде, и не стоит пытаться нас в нее втянуть.
Доселе рассеянный Гарри встрепенулся: где-то он слышал подобное высказывание, причем совсем недавно.
– Что ж, не могу обещать, что более вас не потревожу, – резковато отозвался Крейде, поднимаясь с места. – В свою очередь, надеюсь, что, может, вас все же посетит желание что-либо со мной обсудить.
– Это вряд ли, – отозвался друид с любезным кивком и улыбкой, достойной Амбридж-старшей.
Пока домовой эльф провожал их к выходу, Айлилю удавалось сохранить невозмутимый вид, но стоило им покинуть холм, как он принялся отчаянно пинать ни в чем не повинную растительность, приговаривая:
– Старый пень… Куррах дырявый… Ссохшаяся картофелина… Кабан, идущий перед желудями…
– А вы, гм, не боитесь… – Гарри смерил холм многозначительным взглядом.
– У него нет окон, открывающихся сюда, – отозвался Крейде, выпустив пар.
– Сюда – на эту сторону?
– Нет, вообще – сюда. Есть на тропу великанов, Арму, Бруг-на-Бойн и… впрочем, неважно. – Он махнул рукой.
– Наверно, я должен был чем-то помочь? – виновато предположил Гарри.
– Да нет, в общем-то, я и ожидал подобного результата. Но попробовать стоило, – вздохнул Айлиль. – По крайней мере, за жизнь Шеймуса можно не опасаться.
Это предположение немало порадовало и самого Гарри, однако он с сомнением переспросил:
– Вы думаете, ему это наверняка известно?
– Кайрбриу Келтхайр – безусловно, не самый приятный человек, да и самым благонадежным его не назовешь, однако он не стал бы шутить такими вещами, как жизнь соотечественника, да еще перед его приемным отцом, – назидательно изрек Крейде. – Иначе он бы просто сказал – не знаю, мол, катись отсюда.
– А он разве?.. – вовремя оборвал себя Гарри, и вместо этого встревоженно поинтересовался: – Ну а остальные?
– Повторюсь: у него все-таки есть сердце. При всей своей нелюбви к англичанам он не стал бы сидеть сложа руки, зная, что жизни троих ни в чем не повинных детей под угрозой. Равенство разумной жизни – знакомо тебе такое? Это одна из концепций, популярных в среде современных друидов. Современных – это, в прямом смысле слова, ныне живущих, сколько бы им ни было лет, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд слизеринца. – Так вот, она провозглашает равную ценность жизни представителей всех обладающих сознанием рас: людей, фэйри, гоблинов…
– Дементоров, – хмыкнул Гарри, припомнив рассуждения Малфоя, что сбило Айлиля с мысли.
– Гм… это следует уточнить, – признал тот. – Так вот, оборотней, фавнов – ну и всех прочих, о ком я не упомянул. Градация тут недопустима: мол, жизнь человека важнее жизни гоблина, спасти человеческого ребенка предпочтительнее, чем жеребенка кентавра… Конечно, тут имеются определенные сложности, когда дело доходит, скажем, до оборотней и вампиров…
– Постойте! – прервал его Гарри. – Я вспомнил, где я это слышал!
Айлиль озадаченно воззрился на него:
– Ну конечно, как я упоминал, это популярная концепция…
– Да нет же, о том, что это не наша война – в смысле, не их! Это сказал мне кентавр, вчера, в Запретном лесу!
– А у тебя широкий круг знакомств, – машинально пробормотал Крейде. – Кентавр… Келтхайр… Кентавры… Друиды… – Внезапно его лицо озарилось пониманием: – Быть не может! Святые небеса!
– Чего не может быть? – переспросил Гарри – впрочем, его уже посетило дурное предчувствие, что в дальнейший ход мысли его не посвятят, даром что именно он дал ей рождение. И это предчувствие не замедлило оправдаться: Айлиль лишь покачал головой:
– Это надо подтвердить. Найти доказательства…
– Может, я бы помог с доказательствами? – без особой надежды протянул Гарри.
– Нет, тут ты не помощник. – Айлиль столь энергично мотнул головой, что с нее слетела остроконечная шляпа. Он потрусил обратно к гостинице, похоже, напрочь позабыв о следующем за ним студенте – лишь перед камином спохватился:
– Ладонь давай. – Отсыпав каминного порошка, следователь вопросил:
– Сам доберешься?
– Думаю, да, – только и успел сказать Гарри – Крейде тут же и дух простыл.
– Ну, что ж, – вслух рассудил слизеринец, – если что-то напутаю, то одним пропавшим студентом больше – одним меньше…
Он задумчиво посмотрел на зажатый в горсти порох, и его посетила шальная мысль: а что если вернуться в школу несколько позже? В объяснительной-то время отсутствия не прописано, а визит к Келтхайру занял до обидного мало времени. Ступив в зеленое пламя, он отчетливо произнес:
– Таверна «Пьяный сид».
При его появлении Дорин, которая на сей раз выковыривала засахаренное варенье из банки, попутно болтая с неизменным Майком, радостно взвизгнула. Выглянувшая из подсобки Бронах проявила меньше эмоций – просто обняла Гарри и предложила:
– Не хочешь закусить?
– Не откажусь, – признал слизеринец. – Я завтрак пропустил из-за Айлиля.
– А я как раз хотела тебя спросить – какими судьбами? – улыбнулась трактирщица. – Разумеется, я рада видеть тебя в любой день, но, насколько мне известно, просто так вас не отпускают. Тебя же не… – На ее лице отразилась тревога.
Тем временем, Дорин уже поднесла ему огромный кусок деревенского пирога и чай. Тотчас схватившись за вилку, Гарри заверил родственницу:
– Нет, конечно! Во всяком случае, насколько я знаю… А то все так быстро меняется…
– Я слышала про исчезновения, – кивнула Бронах.
– А, ну так меня по этому поводу из школы и вытащили. Мы с Айлилем ходили к Кел… – Он спохватился, что не должен разглашать ничего о сегодняшнем визите.
– Ну и как он, ничего не сказал? – спокойно поинтересовалась ирландка. – Это и неудивительно…
Что-то в ее реакции показалось Гарри странным, и он спросил, сощурившись:
– А вам об этом, случаем, ничего не известно?
– Дорогой мой, – наставительно начала трактирщица, – людям, водящим близкое знакомство со служащими Министерства,
никогда ничего не рассказывают. Имей это в виду на будущее – а то, насколько я могу судить, в твоей профессии это может стать препятствием.
– Как же тогда быть с тем, что я сам – служащий Министерства? – задумался Гарри.
– Ну, дипломаты – это нечто… – Бронах крутанула кистью в воздухе, – особое.
– Как РСД?
– Вроде того. А за то время, когда тебя самого, – она понизила голос, – не было, что с тобой произошло?
Поскольку в ее голосе Гарри не уловил любопытства – лишь неподдельную тревогу, он ответил:
– Встретился с духом отца.
– Бреогана? – последовал традиционный вопрос. Вместо того, чтобы язвить в ответ, Гарри лишь кивнул.
– На самом деле, мне показалось, что это длилось не больше часа. Потом я довольно долго ползал по тоннелям – это да. Чуть не застрял, между прочим – боюсь, как бы у меня теперь не развилась клаустрофобия. А потом вылез в поместье Рафферти.
– Которое нынче в Нормандии, – уточнила Бронах.
– Ну да, это, вообще-то, из-за меня, – смутился Гарри. – Наверно, следовало подумать получше…
– Дело хозяйское, – пожала плечами трактирщица. – Что ж, тебя следует поздравить: ты вышел из сида.
– Да я и раньше выходил – как сегодня, например, – добавил студент, рассудив, что родственница и так уже обо всем догадалась.
– Нет, это другое – как бы тебе объяснить… В общем, очень немногим людям удавалось выбраться живым из этих ходов под землей. По правде, ты сильно рисковал.
– Могли бы предупредить, – поежился Гарри, вновь переживая ощущение сдавившей плечи толщи земли. – Впрочем, другого выхода у меня все равно не было.
– Значит, фэйри благоволят тебе.
– Кто? – Гарри наморщил лоб, припоминая содержание школьной программы, но вынужден был признать: – Мы их не проходили.
– Их не существует, – загадочно улыбнулась Бронах. – Вот и все, что тебе следует знать.
Переварив это утверждение, Гарри почел за нужное принять его как есть: опыт подсказывал ему, что ничего другого он не добьется.
Тем временем, тарелка опустела, чашка тоже, и Гарри спохватился:
– Наверное, мне лучше вернуться в школу, а то Айлиль, быть может, сказал, что уже отпустил меня, а я тут прохлаждаюсь… Не одолжите мне щепотку пороха?
Гарри мысленно отрепетировал, как передаст директору привет от коллеги и твердым, решительным шагом направится к спиральной лестнице; но в кабинете его встретил не Дамблдор, а подскочивший от неожиданности Тэмлин Джонс.
– Я дожидаюсь директора, – зачем-то тут же сообщил он.
У Гарри в голове промелькнула мысль, что прежде из их профессоров столь дерганым был разве что Квиррелл.
– А я вот, гм, – он сделал широкий жест в сторону камина, – отлучался. Разумеется, оставил объяснительную записку. Ну а директора, выходит, нет? – Гарри готов был сам шлепнуть себя по затылку за монолог, достойный Хагридова младшего братца.
– Нет, но он вот-вот будет.
На этом месте можно было бы распроститься с новым преподавателем и выйти из кабинета, но Тэмлин казался столь обрадованным нежданной компанией, что Гарри почел за нужное немного задержаться.
– А как вам, гм, у нас в школе? – Он тотчас мысленно поздравил себя за вопрос, по идиотизму превосходящий даже предшествующий монолог: каково бы ему самому работалось с подобным, с позволения сказать, начальником? Однако Тэмлин отозвался вполне дипломатично:
– Очень нравится. Школа со столь богатыми традициями, обширной библиотекой, да и сама архитектура…
– И обеды тоже неплохи, – попытался сострить Гарри. – А вы где учились?
Почему-то этот нехитрый вопрос настолько смутил молодого ассистента, что тот покраснел, пробормотав:
– Видите ли, я не имел возможности посещать учебное заведение по причинам… некоторых проблем со здоровьем.
Мысленно попеняв себе за недостаток тактичности, Гарри горячо заверил его:
– Понимаю, разные бывают обстоятельства. Моего приемного отца тоже некогда исключили из школы… И профессор Люпин, скажем… а вы часом не?..
– Не оборотень? – приподнял брови Тэмлин. – Нет, иначе меня бы не взяли на работу в Св. Мунго.
– О, так вы колдомедик? – обрадовался возможности сменить тему Гарри.
– Хотел бы им стать, – горестно вздохнул ассистент. – Но без Т.Р.И.Т.О.Н. выше лаборанта мне не продвинуться.
– А сколько вам лет? Прошу прощения за любопытство, – стушевался Гарри.
– Восемнадцать, – потупился Тэмлин.
– Ого! – не сдержал потрясенного возгласа слизеринец. – Возможно, вы стали самым молодым сотрудником в истории Хогвартса, за исключением Хагрида… – сообразив, что пример он привел так себе, он поправился: – Из профессоров уж точно!
– Том Риддл мог стать самым молодым профессором, – заметил Тэмлин. – Но его не взяли.
– И слава Мерлину, – с содроганием отозвался Гарри. – Хотя, наверно, это существенно повысило бы успеваемость…
В этот момент дверь кабинета открылась, и наконец-то появился директор. Гарри поспешил покинуть кабинет, но его окликнули:
– Гарри, постой, тебя это тоже касается.
Тот вернулся, думая, что речь пойдет о визите к Келтхайру, однако директор начал издалека. Усадив учеников, он уселся в кресло и приступил:
– Тэмлин, известно ли тебе о таком артефакте, как зеркало Еиналеж?
Тот сдержанно кивнул, а Гарри про себя подивился: ведь сам он узнал о существовании этого зеркала по чистой случайности!
– Так вот, именно о нем я хочу поговорить с вами. Как известно, в настоящий момент оно…
– …завалено, – подхватил Гарри.
– Именно. И расчистить подвал мы не можем по ряду причин. Однако извлечь зеркало необходимо, причем нынешние обстоятельства подстегивают сделать это как можно скорее. Чтобы не тратить ваше время почем зря, скажу сразу: для того, чтобы извлечь зеркало, нужны двое – тот, кто некогда в него смотрелся, – он кивнул Гарри, – и ты, Тэмлин, – еще кивок.
– Но, вроде как, Рон тоже в него заглядывал, – нашелся Гарри. – И…
– Разумеется, это мог бы быть и Рон, – прервал его Дамблдор. – Однако я уже рассказал об этом тебе, а по ряду причин чем меньше людей будут посвящены в это, тем лучше.
– И что же от меня понадобится, сэр? – не утерпел студент. – Вы же знаете, у меня не очень хорошо с Заклинаниями, а трансгрессию мы еще не проходили…
– Да, несомненный просчет, – вздохнул директор. – Однако ничего особенного от тебя на сей раз не потребуется: некоторым образом, лишь пройтись по школе в сопровождении преподавателя, вспоминая о зеркале – мысленно в него заглядывая. Ну а Тэмлин сделает остальное.
Гарри было крайне любопытно, что именно включает в себя слово «остальное», однако более важным ему показалось другое:
– Прошу прощения, сэр, а вы уверены, что оно вообще там? – На изумленный взгляд директора он пояснил: – Ведь его должно было раздавить при обвале…
– Нет, это вряд ли, – как ему показалось, с изрядной долей облегчения отозвался Дамблдор. – Я вызову вас, когда все будет готово.
У Гарри оставались другие вопросы, но он послушно покинул кабинет в сопровождении Тэмлина, который по долгу службы должен был проводить его на урок: до конца второго оставалось минут десять, потому студент рассчитывал, что до начала следующего успеет расспросить своего провожатого. Однако этой надежде не суждено было сбыться: у класса зельеварения его поджидала глава комендантской комиссии собственной персоной.
– Мистер Поттер, попрошу ко мне в кабинет, – прошипела она. Тэмлин, не к его чести будет сказано, тотчас ретировался, шмыгнув в кабинет – даже то, что грозный Снейп в этот самый момент требовал тишины, его не остановило.
– Но вы же получили объяснительную! – возмутился Гарри. – Или, может, она завалилась куда-то, тогда я попрошу мистера Крейде выслать вам новую…
– То, что ваш отец – преподаватель, – голос Амбридж взвился до таких высот, что практически перешел на визг, – не дает вам права грубить должностным лицам!
«Где-то я это уже слышал. Опять», – обреченно подумал Гарри. Однако он не собирался так просто сдаваться.
– Если вы прочли эту записку, то знаете, что я не имею права разглашать, где был и что делал сегодня.
– Нет. – Амбридж вымучила умильную улыбочку. – Я хотела поговорить с вами о другом.
«Час от часу не легче», – выругался Гарри про себя и потащился за ней.
– Что вы скажете об этом? – Едва зайдя в кабинет, она кинула на стол перед ним газету.
– А это что теперь, официальное издание Министерства? – брякнул Гарри, увидев заголовок «Гнездо импов».
– Читайте, – выплюнула Амбридж, тыкая коротким толстым пальцем в заголовок: «Хогвартс: новые скелеты в шкафу?»
– Ну и при чем тут я? – буркнул Гарри, затем вновь уткнулся в статью.
«Не далее как неделю назад автором этой статьи было сделано предположение, что исчезновением Мальчика-Который-Выжил события в Хогвартсе не закончатся. И что же мы видим? После своего рода дежа вю 1993 года нынче перед нами разворачивается драматическое воспроизведение событий, имевших место годом ранее – а именно открытия Тайной Комнаты. В чем же сходство, спросите вы? Отвечу, что куда сложнее найти различия. Вот первое: после пропажи студентов на стенах не появляется леденящих душу кровавых надписей – вместо них мы имеем загадочную записку, оставленную первым из пропавших. Второе – нет, собственно, и самих тел: студенты лишь исчезают, будто растворяясь в воздухе, и, несмотря на обширные розыскные мероприятия, до сих пор не удалось напасть на след ни единого из них. Третье… но его не будет. Точно так же, как и четыре года назад, исчезнувших студентов объединяет либо наличие родителя-маггла, либо то, что некогда они были признаны без малого сквибами, либо легкое ментальное расстройство. Точно так же руководство школы продолжает отрицать, что им известны причины этих происшествий. А теперь о главном сходстве: точно так же в центре событий оказывается Гарри Поттер, он же, согласно последним данным, Эоган Рафферти-Рахилли.
Еще одним существенным сходством является заговор молчания, в котором участвует весь профессорский состав – именно он служит причиной тому, что общественности до сих пор ничего не известно о случившемся ни годом ранее, ни четыре года назад. Возможно, причиной тому именно то, что даже малая доля этих сведений поспособствует тому, что фигура Гарри Поттера покачнется на возведенном для нее пьедестале? Чем иначе можно объяснять то, что подозреваемый не только имеет возможность беспрепятственно перемещаться как по территории школы, так и вне нее, и даже не был толком допрошен?
При отсутствии достоверной информации делать какие-либо заключения крайне непросто, но, тем не менее, попробуем сопоставить все, что известно широкому кругу общественности. Первое – не может не заставить задуматься то, что исчезновения начались аккурат с повторного появления Гарри Поттера пред очами магического мира. Второе – почти все исчезнувшие некогда были его однокурсниками. Хотя обстоятельства перевода мистера Поттера на Слизерин продолжают оставаться столь же загадочными, как и все прочее, связанное с этой незаурядной личностью, можно сделать предположение, что причиной скоропалительного перевода, вероятнее всего, был раздор с товарищами по факультету – а если и нет, то он неминуемо возник вследствие смены лагеря, ведь, как известно, между студентами Гриффиндора и Слизерина теплых чувств не наблюдается. И, наконец, третье: попустительство этому отдельно взятому студенту принимает такие масштабы, что он не только пользуется полной свободой передвижения, но даже устраивается на работу в Министерство. Да-да, зрение вас не подводит: студента школы приняли в Дипломатический корпус – пусть лишь в качестве стажера, но сам факт заставляет задуматься о кадровой политике этого подразделения.
Итак, остается главный вопрос: кто же станет следующей жертвой? Мы повторили бы те же рекомендации, что и четыре года назад: забрать из школы детей, имеющих родственников-магглов или иного рода особенности, сходные с указанными выше; опасности подвергаются также студенты факультета Гриффиндор. На этом с вами прощается
Пикси-во-мраке».
– И что же, вы думаете, я это написал? – сдерживая негодование, процедил Гарри.
– Разве что в порыве раскаяния, – одарила его широкой улыбкой Амбридж. – Однако, если это вы, то я счастлива буду вас поздравить с несомненным талантом.
– Да уж, чудный талант – ни единого проверенного факта, сплошные домыслы, – выпалил студент.
– А мне показалось, – глава комиссии бережно сложила газету, прежде чем убрать ее в ярко-розовую сумочку – на вид, драконьей кожи, – что он провел большую работу по анализу исторической информации.
– Очень жаль, что напрасную, – буркнул слизеринец.
– Отчего же. – Амбридж постучала пальцем по замку сумочки, словно ложечкой по краю фарфоровой чашки. – Быть может, некие ответственные лица наконец обратят внимание на… упущения в ходе ведения расследования.
– Главное – это что думает об этом главный следователь, – бросил Гарри.
– Вероятно, вы еще не в курсе, – пропела волшебница, – что мистера Крейде снимают с этого расследования.
Припомнив слова Снейпа, Гарри похолодел, ибо последнее было похоже на правду. Странно лишь, что Айлиль ни словом не обмолвился об этом утром; хотя, может, его спешка объяснялась именно тем, что его время на исходе?
Тем временем, Амбридж явно наслаждалась произведенным ею эффектом.
– Я бы даже рискнула предположить, что, быть может, его также освободят от поста главного следователя… которому, по правде говоря, он никогда не соответствовал.
– Не любите ирландцев, да? – Гарри поднял голову, уставясь ей прямо в глаза – он надеялся, что пристальный взгляд вкупе со шрамом-молнией произведут желаемый эффект. – Полагаю, что вы ликовали, когда исчез Шеймус Финниган? Ведь так хорошо, когда врага устраняют без вашего участия?
От Гарри не укрылось, как при этих словах краска отхлынула от неизменно розовых щек Долорес Амбридж.
– Быть может, у вас также были причины желать его исчезновения? – С этими словами он поднялся с места. – Я могу идти?
Вместо того, чтобы отправиться на урок к своему декану, Гарри двинулся в сторону кабинета Люпина, отчаянно надеясь, что тот сейчас свободен. Хотя его надежды насчет «окна» оправдались, к своему удивлению он застал там целую компанию: за столом рядышком сидели Рон с Гермионой, склонившись над газетой, а рядом пили чай Люпин… и Эштон! Тот порядком осунулся и коротко подстригся, но в ярко-голубых глазах светилось все то же веселое любопытство. Он отсалютовал студенту чашкой.
– Гарри, ты вовремя, – поприветствовал его Люпин. – Чаю?
– Ага, «не был толком допрошен», – возмутился Рон, не отрываясь от газеты, – а всю ночь мурыжили кого?
– Тс-с, я дочитываю, – пихнула его локтем Гермиона и, подняв глаза на Гарри, махнула ему рукой: – Получила новый номер на перемене, – она указала на газету, – подписалась после той статьи.
Эштон хмыкнул:
– Вообще, надо думать, количество их подписчиков существенно возросло. Они правильно поставили на «Пикси-во-мраке».
– И прогуляла урок? – поразился Гарри.
– Не то слово, – посетовал Рон и тут же ткнул пальцем в статью: – «Не наблюдается теплых чувств», да щас вам! Думаю, мы уже можем претендовать на кубок межфакультетской дружбы!
– Что скажете, мисс Грейнджер? – поинтересовался Эштон, попивая чай, пока Люпин наливал Гарри.
Гермиона глубоко вдохнула, сосредотачиваясь:
– Прежде всего, как и насчет прошлой статьи: автор, собственно, понятия не имеет, о чем вообще речь… А это значит, что либо он искусно имитирует невежество, либо не имеет отношения к нашей школе. Но кое-что меня насторожило… – Она опустила глаза на статью, перечитывая какие-то строчки. – Тут написано про свободу передвижения как по территории замка, так и вне нее. Но Гарри со времени возвращения не покидал пределов Хогвартса!
– Покидал, – возразил Гарри, – сегодня утром. Мистер Крейде… – Он вновь спохватился, что и об этом упоминать не следовало.
– Это крайне любопытно, – согласился Люпин. – Кто был в курсе твоего путешествия – и, кстати, где ты был?
– Полагаю, это не имеет значения, – тотчас вмешался Эштон. – Так кто?
– Ну, там был ирландский… бармен, – тихо закончил Гарри, заливаясь краской и делая себе пометку, что надо серьезно поработать над конспирацией – все-таки профессор Снейп, честя его за пренебрежение окклюменцией, был не столь уж неправ. – А до этого – двое второкурсников… впрочем, они не знали, куда мы направляемся. Может… Дамблдор, мы путешествовали через его камин…
– Постой, Гарри, – прервал его Люпин, – если ты покинул школу с Айлилем, значит…
Студент хлопнул себя по лбу:
– Точно! Моя объяснительная записка! Значит, осведомитель – это Амбридж!
– Если не ирландский бармен, – хмыкнул Рон.
Воцарилось непродолжительное молчание, которое прервал он же:
– Так что ж, выходит, Амбридж пишет все эти статьи? – с недюжинной долей сомнения в голосе спросил он.
Люпин почему-то воззрился на Эштона.
– Вряд ли, – пожал плечами тот. – Возможно, они написаны под ее руководством, но явно кем-то другим. Вы же читали ее декреты?
– Да уж, до Малфоя ей как до луны… – пробурчал Рон. – Но все-таки что-то мне это напоминает: во-первых, во-вторых, в-третьих…
– Тут есть еще один момент. – Эштон прищурился на замысловатый канделябр с трепещущими на нем свечами. – Луна Лавгуд – не душевнобольная.
– Разумеется! – с готовностью подтвердили друзья хором, а после принялись наперебой заверять: – Но после того, что этот пикси понаписал об остальных… Да Луна никогда… И кто только мог подумать… – Однако Эштон жестом призвал их к молчанию:
– Вот именно: кто. Будь она нездорова психически, разумеется, это стало бы известно весьма широким кругам, несмотря на врачебную тайну. Но о подобного рода «сумасбродстве», особенно у столь юной девушки, обычно известно лишь в кругу ее близких и однокашников. Автору же этой статьи неким чудесным образом известно не только об эксцентричности мисс Лавгуд, – он загнул длинный палец, – но также о проблемах мистера Лонгботтома с учебой – которые, насколько мне известно, полностью выправились – а также о происхождении мистера Финнигана и Томаса. – Он продемонстрировал кисть с загнутыми четырьмя пальцами. – Выходит, что либо этот не в меру старательный журналист посвятил немалое время изучению личных дел студентов Хогвартса, либо, что мне кажется более вероятным, узнал о них из первоисточника. Следовательно, либо наш герой – родитель кого-то из студентов, состоящий с ним в крайне доверительных отношениях, либо он сам – бывший студент, окончивший Хогвартс не позднее, чем несколько лет назад: в противном случае ему было бы известно, что Лонгботтом – далеко не сквиб.
– Но ему не обязательно было бы изучать всех студентов подряд, – взволнованно прервала его Гермиона. – Лишь тех, кто имеет какое-то отношение к Гарри: учится с ним на том же курсе и том же факультете, или же дружит – как Луна! Вам не показалось, что автор статьи вообще довольно пристрастно относится к Гарри – с чего бы это?
– Причин может быть миллион, – задумчиво отозвался Эштон. – Но самыми вероятными мне представляются две: либо, в случае с бывшим студентом – банальная зависть, либо, если это – родитель, Гарри, сам того не осознавая, нанес кому-то из студентов серьезный ущерб… Несчастная любовь, травма, ссора, унижение… Понимаю, что это болезненная тема, Гарри, но тебе придется над этим подумать.
– Малфой? – вопросительно бросил Рон. На это Гарри лишь фыркнул.
– Чжоу Чанг… Диана Доуфорт? – нахмурилась Гермиона.
– Седрик Диггори. – Как только имя сорвалось с языка, сердце Гарри словно стиснула ледяная рука. Внезапно охрипшим голосом он выдавил: – Его отец наверняка винит меня в смерти сына. – Ему вспомнилась последняя встреча с родителями Седрика – когда миссис Диггори сказала, что не винит его в смерти сына, мистер Диггори промолчал.
– Все сходится, – понизив голос, Эштон бросил быстрый взгляд на Гарри. – Амос Диггори работает в Министерстве, он мог получать информацию от Амбридж.
Люпин обеспокоенно взглянул на часы:
– У О'Рахилли заканчивается урок. Конечно, Снейп обещал перехватить его, но…
– Ясно. Спасибо за чай. – Эштон поднялся и нахлобучил на лоб островерхую светло-серую – в тон мантии – шляпу.
– Вы знаете, что мистера Крейде отстраняют от следствия? – бросил Гарри ему вслед, однако тот уже вышел, так что ответил ему Люпин:
– Да, увы, это так; но, быть может, так будет лучше для него самого. Вы устраивайтесь, а я пока подготовлюсь к уроку. – Гарри сообразил, что им и вправду предстоит ЗОТИ – весьма удобно.
– Кстати, профессор, – сообразил он, – а что вы скажете о фэйри?
– Их не существует, – не задумываясь отозвался оборотень и скрылся в подсобке.
– По крайней мере, о том, чтобы держать отца подальше от мистера Эштона, мне беспокоиться не придется, – рассудил вслух Гарри. – Похоже, они с этим и сами неплохо справляются.
