ПробуждениеПостепенно я окончательно проснулся и с удовольствием заметил тех, чей первоначальный облик... я не помню. Но я знаю, что они мои братья. Большинство из них облачается в тот костюм и носит ту маску, которые когда-то произвели на человечество наиболее сильное впечатление. Я видел Арлекина и Пьеро, а с ними и всех персонажей вечной комедии дель'Арте. А вот самовлюбленный Нарцисс и героический Геракл, вот беспечные близнецы многих саг, меняющие маски так быстро, что я не успевал догадаться, когда и где я c ними уже встречался. Я видел также наивную и вечно влюбленную деву, роковую красотку, задумчиво перемешивавшую некую жидкость во флакончике, мудрого полного старичка, хвастливого детину, возвышавшегося над всей компанией, бестолкового и легкомысленного красавчика, бегавшего от стайки визжащих и глупо хихикающих девиц…
Перечислять можно очень долго, и рискну предположить, вы и без меня справитесь. Если бы вы посмотрели на любого из них, то каждого увидели бы по-своему.
Я видел сотканные из энергетического тумана, которого здесь полно, наслаивающиеся сценки, фигурки, отражения и тени. Когда-то мои братья потрясли человечество, теперь художники, прозаики, поэты, а также просто бездельники потрясают их самих.
Одновременно у нас может происходить сразу несколько событий. Вот печальный поэт с кроткой улыбкой и дождливо-серыми глазами берет в изнеженную кисть перо и начинает что-то записывать в порыве вдохновения и тут же пропадает, очутившись на мансарде, должно быть, современного здания, судя по обилию тонких трубок и мерцающего перед ним квадрата. Все эти приспособления появились у людей недавно, и многие из нас не знают, для чего они нужны. Поэт оглядывается по сторонам, смотрит на квадрат, чему-то улыбается. Пера больше нет, тонкие пальцы увлеченно скачут по маленьким аккуратным выступам на плоской доске, но не деревянной, а из какого-то неестественно гладкого материала. Вскоре к поэту присоединяется красивая девушка, молодые люди о чем-то беседуют, смеются. Сначала они довольны обществом друг друга, но потом девушка начинает так быстро говорить, что поэт перестает ее понимать, а вскоре он замечает, что девушка слышит только себя. Она начинает незаметно его переделывать, что не разумно с точки зрения девушки, ведь на этом этапе автор должен понравиться иллюзии или подчинить ее. Но мало кто об этом знает, а те, кто догадываются, не станут ни с кем делиться. И вот уже кудри поэта больше не кудри, а нечто аккуратно подстриженное, почти под корень. В смущении поэт выскальзывает из сцены, возвращаясь к нам, но на этом его приключения не заканчиваются. Девушка продолжает заигрывать и даже быстро находит взаимопонимание, но не с самим поэтом, а с его тенью. Его неосторожно оставленное отражение становится чем-то вроде наспех состряпанной копии.
Поэт вернулся к нам и с печальной обреченностью наблюдал за перемещением в нашу реальность своего искаженного подобия. Я удивленно взглянул на хозяина. Тот скривился и молча кивнул - мол, смотри дальше.
Я заскользил по слоям, удивляясь быстроте, с которой множились не то чтобы копии, а копии с копий. Вскоре я перестал ориентироваться, где копии, а где оригиналы, тем более что копии не всегда уступают оригиналам, некоторые бывают даже забавнее. Вот этот, например, оригинал или копия? Или копия с копии?
Мое внимание привлек удивительный тип.
Судя по экипировке: кривой нож, пистолеты, лихо заломленная шляпа – это был пират. Он был высок и строен, в кожаных штанах по фигуре и грязных ботфортах. Его густые темные волосы стягивали косички - где-то штук пятьдесят тонких пыльных косичек. Губы подчеркивала яркая помада. Но не это привлекло мое внимание - иногда, в некоторые эпохи, мужчины также обильно использовали косметику, как и женщины. Меня поразила заразительная веселость его глаз, шутливая мимика и неподражаемая пластика движений. Неужели такое можно подделать? Тут рядом с объектом моего наблюдения я заметил долговязого длинноногого человека. Этот долговязый строил презабавные рожи по поводу всего, что попадало в поле его зрения. В памяти всплыло четкое - это шут, и даже его имя завертелось у меня на языке, но меня удивило то, что чем-то неуловимым он похож на крашеного пирата. Шут заметил меня, подмигнул и задорно засмеялся. Смутившись, я немного подался назад, тогда из-за спины шута вышел невысокий человек в шапке с помпонами. Я с удовлетворением прошептал: «Так это же Скарамуш!» - и тут же клоун претерпел еще метаморфозу. Он вытянулся, расправил плечи, превращаясь в синеглазого красавца. При этом ни одно из его недавних воплощений никуда не исчезло. И шут, и пират, и клоун веселились, передразнивая всех, кто попадался им на глаза, включая недоумевавшего меня и брезгливо кривившегося хозяина застолья. Добрые синие глаза смотрели на меня без насмешки, хотя искорки в их глубине выдавали, какие там притаились фонтаны веселья. И все же он будто бы меня приветствовал. Как только я так подумал, синеглазый обратился в большого черного пса и подбежал ко мне, поставив лапы ко мне на колени. Песьи глаза выражали преданность, каким-то чудом продолжая искриться лукавством.
Я гладил пса, дружелюбно улегшегося рядом со мной. Неподалеку множились и резвились его версии. Несмотря на неприязнь, которую демонстрировал по отношению к псу хозяин, я успокоился и сосредоточился еще на одном уровне. Человеческом, то есть существовании человечества на уровне энергий. Это самый сложный уровень, так как подобные мне тоже в него вмешиваются, но нас легко отличить по более бледному, чем у людей свечению. На человеческом уровне идет непрерывная борьба: похожие на ручейки огня человеческие жизни текут через бескрайние черные дали по заранее проложенным руслам, сражаясь с преградами. На самом деле я не вижу, с чем они сражаются, и это может быть банальной ссорой с соседями или битвой со злостными сорняками в огороде. Ручейки берут свое начало в море пламени и там же находят свое пристанище. Не все ручейки покорно текут по своим руслам, некоторые пробивают себе через беспроглядные просторы дорогу, становясь при этом сильнее и шире, будто бы питаясь некими скрытыми во тьме огненными водами (так они собирают зерна потерянного света и новые зернышки, которые все еще рождает Тьма). Сбившиеся с дороги, но светлые ручьи с особым удовольствием принимает в себя породившее их море. На что оно, впрочем, имеет право, ведь это оно дало им жизнь. Точнее, ручьи и есть само рождающее их море, только на время они приобретают свое «я», некие особенности, отличия. Так один необычный, похожий на огненную даму со шлейфом ручеек следовал, начхав на все русла и правила, за голубоватым свечением. Спустя совсем немного времени огненная дама стояла перед нами.
Это оказалась девушка, или, скорее, уже взрослая женщина в бальном платье. Худощавая и бледная, с подергивающимися губами и распахнутыми, как у испуганного ребенка глазами, она быстро сообразила, кто здесь главный.
- Где я? Это что за фокусы? – пробормотала бедняга, обращаясь к хозяину. - У меня компьютер погас, а потом... И что теперь? Это, что, я с ума сошла? Попала на тот свет? Нет, чертовщина какая-то…
- Я бы попросил тебя вести себя приличнее. Чертовщина – нехорошее слово. Что тебе у меня не нравится?
Тут с копий искаженных копий намножились осьминогоподобные уродцы и обступили нас, воняя тухлой рыбой и выпучивая бесцветные глаза. Никогда еще не видел такого безобразия.
- Кто ты? – вместо ответа спросила девушка, брезгливо пятясь от осьминогов.
- Они теперь поразительно нахальные стали, - обращаясь ко мне, пожаловался хозяин.
- Он Люцифер, - решился я назвать одно из имен, которыми люди его награждали когда-то, еще как сияющего ангела.
Девушка выпучила глаза и истерически выкрикнула:
- Так, значит, это и в самом деле ад?
Ее скрутил приступ истерики, во время которой она с ненавистью выкрикивала некое имя, но я не разобрал какое. Мы терпеливо ждали, когда она успокоится. Наконец она немного пришла в себя и вновь осмотрелась.
А посмотреть было на что: поголовье клоунов, о которых я уже рассказывал, и собачье воплощение одного из которых мирно посапывало у моих ног, продолжало расти. Шута это забавляло, и он принялся строить копии в шеренги, заставлял их маршировать, хотя у некоторых двойников начали обнаруживаться дефекты: одни выходили плоскими, другие - с неестественно большими ладонями и так далее.
Налетели сияющие штуковины, похожие на большущих птиц, стали плеваться жгучими искрами. Таких штук становилось все больше и больше и пахли они почти также дурно, как и осьминоги.
Тем временем продолжало расти племя нарциссоподобных мальчиков и высоченных красавцев с квадратными скулами. Последние метали ножи, размахивали кулаками, стреляли из пистолетов и так были похожи друг на друга, что я оставил попытки найти среди них оригинал.
- Оригинала зовут Дуэйн Гудзон. Он не в этом отделении – им занимается Реуэл. А вот первая из его копий уже стала практически неотличима от иллюзий первой категории, - поясняет хозяин.
Иллюзии первой категории - образы, порожденные фантазией творческих личностей под впечатлением от явившихся им ангелов. К ним же относятся образы некогда живших людей из окружения автора.
Рядом с нами приземлились Афродита и Геракл. Оба были полуголые, что естественно для греческих богов и героев, хотя я не помню, чтобы на тоги уходило так мало ткани, но им шло. Прибыли они к нам на чем-то вроде летающего коня без головы и с колесами вместо ног. "Это мотик", - шепнул мне синеглазый, превратившийся из пса обратно, и отскочил, смеясь, потому что рядом с моим ухом разъяренно заорал Люцифер:
- Ролан!
Откуда-то возникли мерзкие твари: пушистые, милые с виду зверьки - белочки, кролики, котики - до тошноты умильные, но эти существа неожиданно начали драть друг дружку до крови, а потом и вовсе стали взрываться, распространяя вокруг себя зловоние. Синеглазый зажал пальцами нос – сначала себе, а потом потянулся и к моему носу.
- Фламиан! – завопил Люцифер. - Ролан!
Девушка обняла себя за плечи, некоторое время смотрела на отвратительных зверьков и творимое ими непотребство, а потом подбежала к Люциферу и упала перед ним на колени.
- Пожалуйста, объясните, что происходит?! – отчаянно закричала она. Ничего похожего на ее недавние недоверчиво-истерические ужимки - симпатичная угодившая в неприятности женщина в старинном муслиновом платье. – Я хочу вернуться! Пожалуйста, я прошу, скажите, что мне нужно сделать?!
Люцифер перевел на нее утомленный взгляд. Он не злился, я хорошо знаю, каков он, когда его охватывает ярость. Он, скорее, сочувствовал.
- Ничего ты не можешь теперь сделать. Если грешила, тебя заберет Реуэл. Я хозяин иллюзий и их создателей, а не воспитатель заблудившихся душ. Также я не являюсь монстром, который душами питается. Если ты из нашего племени, то останешься здесь. Святых здесь нет. Однако если ты моя дщерь, но передумала и тебе у меня не нравится… Что ж… Видишь там очередь?
Бедная девушка проследовала взглядом туда, куда ей указал длинный белый палец. Далеко от нас, но так, что возможно разглядеть, на краю облака – мы вроде как находились на облаке, такое это производит впечатление – выстраивалась длиннющая очередь. Это были души тех, кто снова хотел бы родиться, кто жалел, что предпочел мир иллюзий и заблуждений реальному миру. Девушка молча смотрела на очередь. Потом начала беззвучно плакать, но не отходила от нас. Рядом с ней с громким «Чпок» появился толстый мальчик в синей шапочке и неподражаемо бесцеремонно произнес: «Жопа, да?» Девушка отчаянно разрыдалась.
Тот, которого зовут Фламиан, примчался довольно быстро. Его приятное лицо я уже где-то видел: спокойно-благородное, с мягким изгибом губ, контрастирующим с упрямым подбородком. Он часто появлялся в сагах - второстепенный (иногда заглавный) благородный персонаж, верный друг, любящий младший брат. Фламиан выглядел невозмутимым, с ним прибыли по-военному одетые юноши, которые помогли отлавливать разбуянившихся зверюшек и убирать за ними грязь, скармливая ее тонким щупальцам иногда протыкавшим лазурно-сияющее пространство. Под нами нечто жадно заурчало. Люцифер побледнел и на секунду прикрыл глаза.
Я заметил, как по небу летают, пританцовывая и совершая пируэты, бескрылые тощие создания, похожие на обычных людей. Однако, приземляясь, они начинали злобно скалить клыки. Вампиры? Но почему у них такой цветущий вид? Почему они не боятся солнца, которого здесь полно? Дар? Какой еще дар! Не слишком ли легко живется современным вампирам? Уж я-то знаю, как в одной истории нам было на самом деле тяжко, как я ненавидел того, кто меня обратил и как я любил его... За вампирами гоняются новые версии динозавров, только, вроде, мельче. Или это не динозавры? "Ликаны", - услышал я брезгливый шепот. В общем, я и в самом деле отстал, проспав последние лет двести, не размыкая глаз.
- Еще как размыкал, - проворчал Люцифер. – Иначе как ты объяснишь вот это?
Тут он указал рукой на самый просторный из слоев, откуда множащиеся копии, должно быть, иллюзий первой категории, выпархивали, как перья из старой подушки. В глубине слоя красовался громадных размеров замок, вокруг которого на метлах летали детишки, буйные подростки и безумные старички.
Места им не хватало, поэтому к нам тысячами перемещались рыжеволосые девочки, худые длинные пареньки с веснушками, туманные фигуры старушек в широкополых шляпах, дедушки в шапках со звездами и прочие, и прочие. Очень много на наши головы сыпалось очкариков, причем тянуло их ко мне, как мух к меду.
- Я тут не при чем… - пробормотал я не очень уверенно.
- Да? Ну-ну. Где Ролан?!
Наконец рядом с нами материализовался стройный брюнет, длинноволосый, с благородными чертами лица. Весь его облик дышал затаенной грустью, его добрые глаза светились печалью.
- Ну что ты так орешь, Лелий? – мелодичным голосом спросил рыцарь. – Чего ты хотел?
- Вот эта… эээ… мадемуазель здесь откуда? Кто заманил? Зачем?!
- Думаю, это Сариэль развлекается, - равнодушно пожал плечами рыцарь. - Хотя не обязательно. Их много развелось, бездельников, с головами в компьютере.
- Ты похож на Коровьева, - потрясенно прошептала вдруг девушка.
- Очень приятно. В каком-то смысле я - он и есть, - вежливо ответил рыцарь, галантно поклонившись.
- Но это не Воланд, - нервно хмыкнув, заявила девушка и ткнула в сторону Люцифера пальцем.
- Нет. Куда ему? – согласился рыцарь-Ролан.
- Так... - многозначительно произнес Люцифер, бледнея.
Я сообразил, что он готовится закричать, но тут рыцарь сделал ему знак рукой, достал из кармана блестящую штуку и защелкал по кнопочкам тонкими пальцами.
- Терпеть этого не могу, - нахмурился белый от злости хозяин.
Но Сариэль явился практически мгновенно.
- Что случилось, Лелий? – спросил он насмешливо-добродушно.
- Это ты ее сюда приволок?! Зачем?
Сариэль, высокий ангел с черными крыльями и острыми, как у куницы, чертами лица, нахмурился.
- Нет, не я. Эта девица давно охотится на твоих подопечных, влюбилась в одного из них земной любовью. А на одном балу с ней произошел несчастный случай. Одна ее чрезмерно самоуверенная знакомая сюда ее и отправила. Кстати, мессир, то была та самая ведьма, которая имеет наглость принимать ваш облик, а ее приятельницы...
Но Люцифер перебил его, раздраженно махнув рукой. Что-то в словах Сариэля окончательно его расстроило.
- Ты помнишь, как сюда попала? - спросил он девушку.
- Да. Кажется, да. Это был бал с костюмами и масками. Иногда в сети устраивают такие балы, но меня не приглашали, я им не нравлюсь... - горько-насмешливо скривив губы, начала объяснять девушка, но хозяин сделал ей знак замолчать.
- Понятно, - сказал он резко. - Забирайте ее, с глаз долой.
Услышав это, девушка выбежала вперед, обводя окружающих безумным взором.
- Но куда? Погодите-ка, так это все? Это и есть конец пути? Вот сюда и попадают после смерти?! Но как же суд? Кто оценит, что я сделала хорошо, а что плохо? А мои проекты, книги, планы?! У меня пятый класс на выставку едет в эту субботу! А здесь я что буду делать?
- Понятия не имею, - холодно ответил Лелий. - Наверное, тоже, что и всегда – дурака валять.
Девушка попятилась от нас и вскоре растворилась где-то в окружающем бедламе.
Тут раздался грохот, такой силы, как бывало только в начале времен, до того, как я уснул. Тогда люди представляли себе драконов и эти чудища в самом деле залетали к нам, сотворенные Тьмой, и извергали обжигающий пепел. Теперь драконы дремлют где-то неподалеку от того ложа, с которого я недавно встал. Актуальнее новые игрушки, менее громоздкие, но более разрушительные.
Небо над нами потемнело, а потом на нем зажглась огненная точка, которая становилась все больше и больше и все оглушительнее извергались звуки. Наконец прямо перед нами приземлился некий безупречно гладкий громадный флакон, совершенно не прозрачный. Боковая стенка флакона откинулась и из светящихся внутренностей вышел высокий плечистый мужчина с властным лицом и водянисто-серыми глазами, которыми он презрительно пробежался по лицам всех присутствующих.
- У тебя опять бардак, - прогремел он тяжелым басом.
Люцифер рядом с ним казался тоненьким белокурым юношей, которого ожидали большие неприятности. Однако наш хозяин с достоинством выдержал мрачный взгляд вновь прибывшего. Я вспомнил, что несмотря на разногласия, всегда уважал Хейлеля или Лелия - это еще имена Люцифера, так его принято звать у нас. Да, вновь прибывшего следует называть Реуэл.
- Нормально. Справляемся, - холодно ответствовал Люцифер.
Тут же откуда-то из прилетевшего флакона вылез неприятного вида мужик, вокруг него пританцовывали юные девушки в полуголом виде. Мужик похотливо ухмылялся.
- Как видишь, у нас все нормально. Вон, только твои клиенты глаза мозолят.
К мужику подскочили здоровенные ангелы с мощными черными крыльями - они также вышли из флакона. Лица ангелов не отличались кротостью, они быстро скрутили мужика, который не сопротивлялся. Так же непринужденно они отловили еще пару типов, издававших нездоровый смех. Наконец перестали выскакивать откуда-то пакостные зверушки. За мужиком из черной возникшей неожиданно дыры протянулись громадные щупальца и с похотливым причмокиванием утянули бедолагу. Люцифер нахмурился. Он ненавидел, когда в его мир иллюзий вторгаются древние, питающиеся отравленными душами создания.
- А кто эта леди? – спросил Реуэл, кивая в сторону девушки, которую я уже едва различал, потому что кругом поднялась пыль, распространился туман и творилась неразбериха.
- Понятия не имею, - невозмутимо ответил Люцифер. - Я ее не приглашал. Домой уже просится.
- Зарываешься, Хейлель! Не было у нас такого уговора, чтобы ты их к себе заманивал, чтобы своих же развлекать!
- Не понимаю, о чем ты? Забирай своих извращенцев и ступай своей дорогой.
- Еще немного, и люди перестанут поставлять нам живую энергию, которую они берут у источника. Нас поглотит тьма! Смотри, что ты наделал! Люди, чью индивидуальность ты так пытался сохранить, чтобы не терять лучших из них после смерти, приносят нам дурную энергию. И все потому, что они черпают вдохновение не в жизни, а у третьесортных иллюзий, выдуманных на основе других пустых иллюзий! Это то же самое, что вино все разбавлять и разбавлять водой. Сколько ангелов когда-то изуродовала Тьма? Что они теперь? Только Светлые и подконтрольные Иллюзии должны служить людям музами, но не могут, потому что ослабли, питаясь лишенной живых соков пищей! Смотри, к тебе проникает тьма, и многие из нас уже не в силах ей противостоять!
- Объясни толком, о чем ты? – хладнокровно спросил Люцифер, делая вид, что не замечает черного смерча, тонкой струйкой пробившего дальнее облако. Это были уже не щупальца, это было проявлением древнего Нечто, стремящегося вернуть себе украденные некогда зерна первородного огня.
- Ты знаешь, что эта девица явилась к нам вживую? Кто-то из твоих подопечных так распоясался, так оторвался от материального мира, что в легкую перемещает души, сам куда не ведая! Вон до чего дошло! Они становятся магами! Ее необходимо уничтожить! И всех этих мечтательниц, блогерш, чокнутых ролевиков, фикрайтеров, графоманов и прочих бездельников! И немедленно! Пока они не разорвали материальный мир в клочья своими фантазиями! Да ты знаешь, что тогда все мы погибнем?!
Смерч ширился, к нему присоединились еще тонкие струйки черноты. Ангелы из флакона расправили крылья и пытались справиться со смерчем, но мир, наполненный иллюзиями, ангелами и человеческими душами, начало лихорадить.
- Вот видишь, что ты наделал! – грохотал Реуэл, размахивая посохом.
Он сделал шаг к Люциферу, словно хотел его схватить и отвести туда, где его призовут к ответу за легкомыслие. Люцифер поднялся из-за стола и всем видом показывал, что не собирается сдаваться и не признает здесь власти Реуэла. Рыцарь и Сариэль, Синеглазый, Фламиан да и многие еще, даже я - инстинктивно встали рядом с хозяином.
- Ты переполнил чашу терпения! Тебя следует снова, как встарь, подвесить вниз головой между небом и землей! - похожим на раскаты грома голосом вещал Реуэл.
Но его, как и всех нас, отвлекали смерчи, со многими из которых все же удавалось справиться, закрывая дыры пятисортными иллюзиями. Синеглазый дружелюбно подмигнул Люциферу и вместе со своими клонами помчался сражаться со смерчами. Рыцарь мягко коснулся его плеча и последовал за синеглазым, у него своя армия. То же повторил и Фламиан. Я остался стоять в растерянности. Я нисколько не трусил и дело не в том, что у меня нет своих воинов. Я смутно припоминал, в чем моя миссия. И еще… Я самая близкая к Люциферу сущность, быть может, ближе, чем кто-либо другой, хотя я всегда с ним спорил и даже сражался. Но бывало, когда мы были заодно.
Тут весь наш мир сотрясла волна, и многие попадали. Рядом со мной лицом к лицу оказался Люцифер. Его глаза лихорадочно горели. Он приподнялся на локте и сделал нечто странное: все его тело завибрировало, вбирая в себя многие из иллюзий, точнее их копии. Таким образом, исчезали тысячи тысяч наскоро слепленных образов. Наконец его перестало трясти и в полной сумятице он протянул мне шар, обратившийся в серебристый ключ, а потом в кинжал.
- Вот, - закричал в невообразимом гаме Люцифер, - возьми это! Разыщи таких, как она, и убей! Убей всех, кто переступил грань между реальным миром и нашим! Но лучше, если желаешь... Сделай то, о чем мы мечтали когда-то! Сделай их магами. Одного, одну из них! Помни, кинжал - магическая штука, которая заключает в себе силу, способную натворить в материальном мире дел. Ну да ты у нас такой благородный. Разберешься! Давай, пошел!
Я разозлился на него. Чего он хочет? Почему не объяснит толком? Но времени больше не было ни для меня, ни для него, и он просто спихнул меня с облака. Я упал вниз...
