Глава 13
Так что, в ближайшее время я планировал стать очень внимательным.
Первым делом я направился к себе, обложился чистым пергаментом и стал писать. Обо всем, что случилось со мной с того самого дня, когда меня вышвырнули из Азкабана. Пока я предавал это все бумаге, я успел удивиться тому, насколько далекой теперь мне казалась моя собственная жизнь на острове. Мои сородичи, Лорд, заключенные – все это теперь казалось сном, я не мог представить, что 13 лет прожил, не видя этого неба, не ощущая ветра, запахов дождя и леса, не разговаривая, не видя звезд…
Поэтому в первый вечер я написал не много. Когда стемнело я просто выбрался на крышу своего домика, лег на спину и стал смотреть на звезды. Я вдруг понял, что за эти дни почти совсем перестал чувствовать себя изгоем, практически перестал быть чудовищем, - настолько привычным мне уже казалось отношение ко мне эльфов – довольно безразличное, но без следа страха.
Я поднял руку к небу. С кончиков пальцев скользнули щупальца, разминаясь. А я ведь умудрился почти забыть, что они у меня есть. Я так увлекся эмоциями Тэмэ, настолько подпал под его ауру, что начал чувствовать себя человеком. Это было странно. Странно ощущать под щупальцами чешуйчатый узор на коже. Странно развернуть гребни, как будто я делаю это первый раз в жизни. И… в тот момент я не чувствовал себя чудовищем. Но и человеком не был. Я первый раз за свою жизнь задумался: что же я такое? Каково это – быть мной? И зачем? Ведь зачем-то я, именно такой, какой есть, нужен?
Я намеренно не думал о теории происхождения дементоров, которую сегодня обнародовал Тэмэ, она еще не настолько уложилась в моем сознании, чтобы я готов был о ней размышлять. В любом случае сейчас я ощущал себя просто собой. И мне это нравилось.
Почти с закрытыми глазами, чтобы отчетливее слышать свое тело, я спрыгнул с крыши. Трава мягко спружинила под ногами. Так же плавно качнулись мои колени, поясница, руки… Удивленно, словно первый раз в жизни, я прислушивался к гибкости своего тела, к тому, насколько оно мне подчиняется, к тому, сколько всего оно может сделать… Уже совершенно неожиданно я почувствовал благоговение – это был я и я был всемогущ. Такой, какой есть, единственный в своем роде – и даже это сейчас казалось потрясающим, а не угнетающим, как обычно. Это было не одиночеством, а преимуществом, поводом почувствовать свою исключительность.
Я не такой, как все. Пусть!
Так пусть мне завидуют, потому что я – это я!
В общем, я корпел над хроникой своей жизни вне Азкабана. Тэмэ изредка мелькал в окне, я ловил его усмешку, скорее даже не зрительно, а мысленно, но он не хотел мне мешать, и я благополучно не обращал внимание ни на что, кроме своих записок.
Где-то на их середине, когда я занялся описанием сильфийских троп, - пришлось сбегать в библиотеку и кое-что почитать по этому поводу, - я заметил очередную странность в Тэмэ. Вернее – в том образе Тэмэ, который возникал на основе моих записей. Кстати говоря, я даже завел отдельный список, в который аккуратно записывал все замеченные мной необычные явления с ним связанные.
Хотя, не думаю, что этот список был объективен. Хотя бы потому, что я и сам не совсем был похож на среднестатистического человека и даже мага. И, что еще более важно, вообще представления не имел о том, как он должен выглядеть, этот самый среднестатистический волшебник. Потому что у моих сородичей мнения по этому поводу не существовало, узники об этом думали крайне редко и беспорядочно, на мнение эльфов о людях я благоразумно решил не полагаться, а объект моего исследования – Тэмэ – мог бы послужить разве что образцом того, как НЕ должен выглядеть среднестатистический волшебник.
Вот именно на этом месте в моих отвлеченных размышлениях я и забуксовал. Откуда это я, интересно, знаю, что Тэмэ не самый что ни на есть обычный маг? Если я кроме него и не видел никого толком. Отчасти это могло объясняться тем, что он не ни в чем не походил на узников – единственных людей, кроме него, с которыми я имел дело. Но это в лучшем случае было только частью объяснения. Хотя бы потому, что арестанты находились в тюрьме, то есть в стрессовой обстановке, да еще и под влиянием моих сородичей, что тоже не способствует проявлению нормальных человеческих качеств.
Но разве на основе знакомства с двумя группами «ненормальных» людей можно построить мнение о нормальности? Уж если я что и понял из чтения книг и вообще сведений, полученных мной из разных источников, так это то, что отклонения от нормы велики и разнообразны. В отличие от этой нормы. Так что, моей системе критериев оставалось только одно объяснение. Настораживающее и обнадеживающее одновременно.
Я мог считать эту информацию из сознания Тэмэ. Теоретически, с моей восприимчивостью и телепатическими способностями, это было возможно. Вопрос в другом: во-первых – почему я этого не заметил, во-вторых – заметил ли это Тэмэ, и если да, то почему ничего не предпринял. А если предпринял, то что и почему я не почувствовал этого? В общем, цепочка вопросов грозила завести достаточно далеко. Более того, она с большой долей вероятности могла разбудить во мне только-только задремавшую паранойю, что сделало бы меня, мягко говоря, не самой приятной личностью.
Пришлось притормозить и поставить вопрос по другому. До сей поры я вел себя в этом новом мире достаточно прилично. В том смысле, что натренированная в Азкабане индифферентность и умение сдерживать эмоции пока действовали и здесь. Я вполне прилично общался с Тэмэ, я, как ни странно, достаточно комфортно чувствовал себя в поселении эльфов, существ абсолютно мне чуждых, дискомфорт, связанный с реакцией на силы Вэле_риэна, можно было не считать.
Но. Если я сейчас не найду ответы на свои вопросы и начну подозревать Тэмэ в чем бы то ни было – от проведения надо мной секретных опытов, до завлечения меня-любимого куда бы то ни было, мое положение здесь станет не в пример хуже.
Не только здесь – в смысле Заводи. Само собой разумеется, мне придется покинуть это место. Не столько демонстрируя свою гордость и независимость, сколько потому, что в этом месте существовали слишком мощные для меня защитные заклятья, реагирующие на любой негатив по отношению к коренным обитателям. То есть, мой уход будет в первую очередь продиктован инстинктом самосохранения.
Но, покинув Заводь, я останусь один в совершенно незнакомом мире. Я понятия не имел, что буду, могу или хочу делать. Даже если случится чудо, и Вэле_риэн сделает-таки мне амулет, маскирующий мою внешность, что я буду делать? В человеческом мире, насколько я успел узнать, каждому необходимы такие вещи, как документы, деньги, жилье, работа… А откуда это все берется, я представлял себе с трудом.
Проблема была в том, что я не имел представления как эту свою просыпающуюся паранойю вместе с недоверием благополучно изничтожить. Собственно, выход был один – мне нужен был совет. Вопрос в другом – чей. Я, конечно, предпочел бы поговорить с Тэмэ, но это получалось как-то странно – говорить с ним самим о его же «благонадежности». Поэтому я, хоть и кривился, но отправился к Владыке.
Вэле_риэн был в библиотеке. Как и ожидалось. Задумчиво вращая на запястье цепь Владычества, он читал, или лучше сказать – смотрел, очередной пергамент, надо думать, посвященный какому-то аспекту создания амулета для меня. Я чувствовал себя неуютно. Что ни говори, а силы света – это не для меня. Но выбора, собственно говоря, не было. Я уже совсем было решился войти, как он поднял на меня глаза.
Это было неприятно. Полагаю, человек примерно так себя чувствует, когда смотрит в дуло нацеленного на него пистолета. Вернее – двух. По спине пробегает холодок, конечности перестают слушаться и где-то на задворках сознания, то, что еще не совсем парализованно, очень хочет оказаться в другом месте. И это при том, что никакой, даже самой смутной вины я за собой не чувствовал… Я определенно не создан для общения с Великими эльфами.
- Что ты хотел спросить, Бэнтли? – не помню, говорил я или нет, но в отличие от внешности – буквально пронзительной, голос Владыки на первый взгляд не производит особого впечатления. Тихий, почти лишенный интонаций и приятного тембра. Только, почему-то его всегда все слышат с первого раза, и мало у кого возникает желание ему перечить. Так что я уныло попрощался со своим желанием сбежать куда подальше и шагнул в библиотеку.
- Я запутался, лэр. – Дело в том, что как только я открыл рот, я понял, что не представляю, с чего начинать.
- В Тэмэ или в себе? – судя по огоньку в глазах, Вэле_риэн воспринял мое появление исключительно как способ отвлечься от решения своей задачи. Поначалу я почувствовал себя кем-то вроде занимательного зрелища, но почему-то почти сразу после этого во мне снова проснулась ирония. А ведь действительно – забавно – мы оба в определенном смысле не представляли друг для друга тайны: темное и светлое существо, не намеренные сражаться, а скорее даже симпатизирующие друг другу. Само собой – только на личном уровне, «ничего многообещающего», как сказал бы Тэмэ. Владыка был для меня гораздо понятнее. С ним все было ясно. Эльф. Неизмеримо силен. Пока не враждебен. Большего о нем знать я и не хотел. Кроме разве что того, что отказать ему в уме было бы верхом глупости. В любом случае, вопросы он задавал верные. Действительно, в ком я сомневаюсь? Безусловно проследив мои мысли, он не стал дожидаться неопределенного мычания в ответ, поудобнее откинулся на спинку кресла, и начал меня просвещать, - Давай-ка я обрисую тебе ситуация, как ее вижу я, а уж потом ты сам сделаешь выводы. – С моей стороны глупо было не согласиться, - Значит, Тэмэ. Вы встретились тогда, когда у обоих еще не было определенных планов на будущее. Он, в принципе, мог бы еще пару недель шататься где придется, и только потом появиться здесь. А ты просто не представлял, куда идти. Если ты подозреваешь наличие у Тэмэ каких-либо определенный планов, то должен тебя огорчить: за вся свою жизнь Тэмэ никогда ничего не планировал. Он интуит и предпочитает идти куда несет и действовать наобум. Хотя нельзя не признать, что в его случае это одна из самых выигрышных тактик. Так что, принятые решения и планы на будущее ты можешь исключить сразу и навсегда. Совсем другой вопрос – о влиянии. Тут ситуация гораздо сложнее. И не думаю, что в ней можно разобраться вообще, тем более- так сразу. Прежде всего – кто на кого влияет. Ты, возможно, еще не заметил этого, но Тэмэ и сам часто не может отследить, как подпадает под чью-либо ауру. Для него это исконный способ познания – стать тем, о чем он хочет узнать. В прямом смысле этого слова. Когда он еще баловался корпусной метаморфией, в каких только обликах я его ни повидал – и деревьями, и камнями, и даже огнем был. Сейчас он более склонен к метаморфии ментальной. И тут ему равных я пока не встречал. Он может скопировать ментальный отпечаток любого существа или предмета, я думаю, ты это заметил. Поэтому, я, когда вы только появились, был гораздо более склонен считать, что влияние на него оказываешь ты, а не наоборот. Но в последнее время я уже не так в этом уверен. Ты тоже эмпат, в несколько ином смысле этого слова, и, безусловно, иной природы, но в этой ситуации твои способности проявляются схожим образом. Проще говоря, вы как два зеркала, стоящие друг напротив друга – кто из вас кого отражает разобраться невозможно. Но вы в любом случае взаимодействуете. – Он усмехнулся, тут же зародив во мне уверенность, что собирается сказать пакость, - Ты, например, никогда не задумывался, почему так, относительно прилично, чувствуешь себя здесь, где по всем законам должен бы по меньшей мере заболеть? Или о том, как получилось, что ты сюда все-таки прошел? Ответ, я думаю, кроется именно в наложении ваших эмоций. – Некоторое время он молча любовался на мое, надо думать, живописно застывшее лицо. Пока до меня доходило, что надо бы поблагодарить, сказать «до свидания» и идти переваривать информацию в более спокойное место.
Мне определенно надо было подумать…