Глава 13К сожалению или к счастью, я не знаю, как проходят суды.
Поэтому эти сцены позаимствованы из книги "Гарри Поттер и Кубок Огня", глава "Омут памяти".
Глава меньшего размера, чем мне хотелось бы, но как уж получилось)
Я искренне не понимаю, что я делаю не так. Все вокруг говорят, что нужно следовать зову сердца. Я ему и следую, но меня кое-что ограничивает. А именно, закон. Вечно он сует свой нос куда не следует. То нельзя, это нельзя. Мое сердце знает лучше. И если оно твердит мне, что грязнокровки - грязь под ногтями магической Англии, то так оно и есть. А от грязи принято избавляться, чистоплотность еще никто не отменял и она по-прежнему в моде. Только в определенных кругах.
И моя чистоплотность довела меня до судебной скамьи.
Стража ежится и двигается все время, чтобы не замерзнуть. Они мечутся из стороны в сторону, как загнанные тигры в клетке. Только ограждением им служим мы. Люди, преступившие их идиотский закон. Они так смешны и жалки. Мне не холодно, как и Рабастану с Рудольфусом. Дементоры нас не пугают. Мы их не боимся. Дементоры - воплощение всего самого страшного и ужасного на земле, это все то, чего люди страшатся больше всего. Я есть зло. Я беспощадна и жестока. Моего имени боится весь магический мир Англии. Может, я немного и преувеличиваю, но мне как-то плевать. Я добивалась этого не один год, я самодостаточна, уверена в себе и незабываема. Обо мне еще долго будет ходить молва, и маленьких детей будут пугать великой и ужасной Беллатрисой Лестрейндж. Это мысль греет меня. Однако Барти Крауч весь съежился. Вся спесь с него спала, и теперь он не казался таким крутым Пожирателем, каким старался быть.
Двери открываются, и выходят два парня в красных мантиях. Один что-то кивнул нашей страже. Стража подняла нас, и дементоры повели в зал нас, окружив. Здесь было многолюдно. На трибунах сидело около семидесяти, а то и более, человек в красных и черных мантиях. Они все почти весело болтали. В первом ряду сидит Рита Скитер с неестественно высветленными волосами, в очках и посасывает кончик ядовито-зеленого пера. Я помню ее еще студенткой Хогвартса. Она училась на курс младше меня и постоянно совала свой нос куда не следовало. Недалеко от высокой трибуны сидит маглолюб Альбус Дамблдор. Во главе сидит немного сутулый мужчина с густыми усами и усталым лицом. Это был начальник Департамента по магическому законодательству Бартемиус Крауч старший. Его лицо избороздили глубокие морщины около рта и на лбу. Под глазами залегли синяки и мешки, будто он не спал. Ах да, ему же недавно сообщили, что его любимый и единственный сын - приспешник самого опасного человека в Англии и, возможно, в мире. Человека, которого разыскивают не один год, и по приказу которого уже умерло очень много людей. Должно быть, это его подкосило. Какая ирония! Оберегаешь страну от Волдеморта, а тут на тебе - твой сын на службе у него. Мне было бы его даже жаль, если бы не было все равно на его благосостояние. А в это время рядом с ним сидела худенькая женщина и плакала в белый платочек.
Он смотрит исподлобья, зло и с ненавистью. Я не могу его винить. Он прожигает глазами дыру на моем лбе, и мне немного не комфортно под его взглядом. Но я лишь улыбаюсь так гадко, как только могу, и вызывающе смотрю на Крауча. Мне кажется, он сейчас взорвется от негодования. От этого я испытываю садистское удовольствие. Дементоры проводят нас к четырем деревянным креслам, стоящим в центре. Как только мы садимся, цепи обвивают руки и ноги, приковав к подлокотникам. Холодный метал прикасается к коже и бьет по кости. Немного больно. Я осматриваю кресло и замечаю, что, не считая цепей, он похож на трон. Во мне течет блэковская кровь, почти королевская. Я немного расслабляюсь в кресле, стараясь принять небрежный вид и выглядеть как на королевском троне, ведь я достойна этого. Аристократы всегда очень эффектно смотрятся на подобный креслах. И никакие цепи не скроют моего происхождения.
Крауч старший встал и зло посмотрел на нас. Меня ужасно раздражает эта ревущая баба рядом с ним. Ладно бы она сидела себе и тихонечко хныкала. Но нет же, она, громко высмаркиваясь, кривила лицо и пристально смотрела на Барти младшего. Я бы никогда не позволила плакать себе на публике. Да я бы вообще не позволила себе плакать. Слезы - удел слабых.
— Вас доставили в Совет по магическому законодательству, — громко произнес Крауч старший, — чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого…
— Отец, отец… пожалуйста… - Крауч младший начал вырываться из цепей и громко вопить. Бартемиус стал говорить громче.
— … этот зал еще не слышал. Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Долгопупса и подвергли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Называть…
— Отец, я в этом не участвовал! — еще громче крикнул прикованный к креслу Барти. — Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к дементорам…
— Вы также обвиняетесь в том, — надрывал голос Крауч старший, — что, не узнав ничего от Фрэнка Долгопупса, вы подвергли заклятию Круциатус его жену. Вы намеревались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Называть, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, занимались, пока ваш хозяин был в силе. И я прошу присяжных…
— Мама! — Закричал Барти так пронзительно, что я невольно сморщилась. — Мама! Останови его! Мама, это не я, клянусь, это не я!
— И я прошу присяжных, — крикнул Крауч во всю силу легких, — тех, кто как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки.
Присяжные единогласно поддержали обвинителя. Они торжествовали.
— Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда! - визжал Барти. Как мне было его жаль. Неужели он не понимал, что никого не волнует его мнение? Однако я не могла молчать. Тем более, мне предоставилась прекрасная возможность кое-что сказать в притихшем зале.
— Темный Лорд вернется, Крауч! Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!
Я, Рабастан и Рудольфус встали. Барти бился, пытался вырваться из рук дементоров, но у него ничего не получалось. Мы втроем вышли из зала в окружении дементоров и пошли за ними. Я слышала, как за закрывшимися дверями зала кто-то кричал и топал. Я потирала запястья - они немного зудели от цепей, и кость "гудела".
А нас вели в Азкабан. Из которого, я, наверное, выберусь еще не скоро. Но я чувствовала себя удовлетворенно. Я все-таки нашла возможность испортить настроение присяжным своей последней репликой.
