Глава 13- Признаться, извлекая из тайника эти рукописи, я ожидал обнаружить что-то подобное, - неторопливо проговорил Дамблдор, и Мэри в который раз позавидовала спокойствию директора.
А чего, собственно, она ожидала? Что профессор удивится или, того хуже, испугается, как она? Наверняка, Альбус Дамблдор принял решение расшифровать свитки Девяти Неизвестных не для усовершенствования техники левитации, хотя и от этого есть некоторая польза. Магическое сообщество находится в состоянии войны, на которой, как известно, все средства хороши, даже секреты древних.
- Однако, Мэри, - продолжил профессор. – Я вижу, что вы потрясены совершенным открытием.
- Потрясена? Да, наверное… - помолчав, ответила МакДональд. – Вот только удивление мое вызвано не столько фактом обнаружения, сколько тем, что, возможно, за ним последует…
Мэри посмотрела на профессора, ожидая, что он остановит ее, напомнив, что задачей девушки был исключительно перевод текстов, а не дальнейшее их использование, но Дамблдор лишь поудобнее расположился в кресле и, сопроводив слова поощряющим жестом, произнес:
- Продолжайте, мисс МакДональд.
- Боюсь, то, что я скажу, прозвучит глупо… - Мэри вздохнула. - Ну, нет, не глупо – неразумно… Но все же. Без сомнения, содержание свитков – это бомба и в прямом, и в переносном смысле. Даже мне, полному профану, понятно, что оно если сразу и не обеспечит безоговорочную победу, то серьезно склонит чашу весов в сторону их обладателя. С одной стороны, я рада, что свитки у нас. С другой стороны, это не представляется мне поводом для веселья. Словом, пока я окончательно не запуталась в своих рассуждениях, мне кажется, что не так хорошо, что свитки Девяти не у Темного Лорда, как плохо, что они у нас. Не станем ли мы в чем-то похожими на своего врага, когда применим против него полученную информацию? А ведь мы ее применим, не так ли? Иначе в чем вообще заключался смысл моей работы?
С этими словами девушка вопросительно посмотрела на директора, не особо надеясь на ответ, понимая, что несколько превышает свои полномочия. Однако встретившись взглядом с глазами Дамблдора, она заметила промелькнувшую в них тень одобрения.
- Это хорошо, что подобная мысль пришла вам в голову, Мэри, - спустя секунду начал профессор. – Значит, я в вас не ошибся. Возможно, отсутствие некоторого жизненного опыта помешало прийти к выводу, который я сейчас сделаю за вас, но уверен, что не понадобилось бы много времени, чтобы вы сами нашли ответ на свой вопрос. В подобной ситуации не всегда главной целью является использовать что-то самому… иногда гораздо важнее не дать другим воспользоваться этим. Вы, конечно, вправе сказать, что для этого достаточно было бы хранить свитки в Хогвартсе, как раньше, и не было никакой необходимости их переводить, и будете правы…
Профессор улыбнулся в ответ на смущенный взгляд девушки, которая именно это и хотела сказать, и продолжил:
- Отчасти правы. Ваша работа не была напрасной, как вы, похоже, сейчас подумали. Она очень важна, поскольку я считаю, что всегда полезно знать, что же ты охраняешь. Тогда осознаешь значимость возложенной на тебя миссии, отдаешь отчет, к чему может привести провал. Заметьте, я намеренно умолчал о части перевода, уже получившей практическое применение, что окончательно должно разубедить вас, Мэри, в тщетности приложенных усилий.
Дамблдор встал, МакДональд последовала его примеру. Обогнув стол, профессор приблизился к девушке и коснулся рукой ее плеча.
- Продолжайте спокойно работать и не думайте об остальном. Предоставьте мне решать эти вопросы, но… - пальцы директора сжались чуть сильней, - будьте осторожны, Мэри. Независимо от того, как Орден Феникса и лично я будем охранять свитки, теперь заключенное в них тайное знание находится не только на пергаменте, но и в вашей памяти.
МакДональд кивнула, чувствуя, как пробежала по телу горячая волна, и сердце сжалось от нехороших предчувствий, частенько в последнее время посещающих ее. Девушке не стало страшнее, куда уж дальше, но она, действительно, упустила из виду упомянутый Дамблдором факт. Мэри может отделаться от свитков, предоставить заботу о них волшебникам более знающим, но от своих собственных воспоминаний она избавиться не сможет. Не потому, что нет возможности: всегда можно создать сферу памяти и поместить ее в хранилище Министерства или оставить в штабе Ордена. Просто сама Мэри никогда не пойдет на это, особенно сейчас, когда среди членов Ордена появился предатель. Разве можно при таком раскладе оставить без присмотра столь ценные фрагменты памяти? Что же остается? Остается последовать совету профессора Дамблдора. С этого момента «Осторожность» должно стать вторым именем Мэри МакДональд.
В конце недели сова принесла яркую открытку от Лили и Джеймса, в которой те в самых теплых выражениях благодарили подругу за свадебный подарок. Мэри встревоженно посмотрела на календарь. Не может быть, чтобы она настолько выпала из реальности и не заметила, как медовый месяц Поттеров подошел к завершению. Ведь именно тогда по традиции молодоженам полагалось распаковывать подарочные свертки и отправлять «благодарственных» сов. Но календарь благосклонно подтвердил, что мисс МакДональд пока еще в своем уме, а это означало, что нечто, из ряда вон выходящее, произошло у друзей. Прилетевший почти вслед за первым второй крылатый почтальон с самым обыкновенным письмом подтвердил, что, увы, так оно и есть.
- Бедная Лили!.. – вот все, что смогла выдавить Мэри, прочтя письмо, в котором сухим безэмоциональным языком подруга сообщила ей о смерти своих родителей. Однако банальные штампы не скрыли от Мэри ни боли утраты Эванс, ныне Поттер, ни сожаления, что в такой тяжелый момент той не было возле отца и матери, ни других чувств подруги. Как хорошо, что рядом с Лили Джеймс, надежный и любящий. И как же жаль, что она сама сейчас далеко от Поттеров и не может тоже поддержать Лили.
Испытывая вполне объяснимое чувство жалости к подруге, Мэри ощутила и острое чувство стыда. Ей было немного стыдно перед Лили, что за все эти дни она ни разу не выбралась навестить ее родителей, зная об их неважном самочувствии. Но еще больней девушке стало от понимания того, что своих собственных родителей она не видела много дольше. Были, конечно, коротенькие послания, регулярно доставляемые по назначению старенькой Фанни, совой МакДональдов, но это совсем не то, что живой разговор. Разве так поступают любящие дочери? Конечно, при желании можно найти себе оправдание: новая жизнь, интересная работа, прочие «захватывающие» приключения. Но какое же слабое это оправдание!
В свое время Лили ради родителей готова была отменить свадьбу, а она? Вот сегодня, например, Мэри опять допоздна просидела в штабе, наводя литературный лоск на перевод. Но так ли это необходимо? Может, следовало бы аппарировать домой, обнять маму, поговорить по душам с отцом? Пожалуй, именно так она завтра и поступит. Работа никуда не убежит, особенно теперь, когда самая главная ее часть выполнена. А вот родители… Они не вечны.
Мысли о времени заставили МакДональд взглянуть на часы. Половина второго ночи. Сегодня ее «допоздна» превзошло все предыдущие дни, когда Мэри не собиралась ночевать в кабинете. Похоже, следует и сегодня заночевать тут, но уж очень девушке надоела походная кровать, уж очень она соскучилась по своей комнате, напоминающей о ромашках.
Наложив на дверь все необходимые заклинания и кивнув на выходе придремывающему Подмору, дежурившему в штабе, Мэри вышла на улицу, устало кутаясь в осеннюю куртку. Но всего пара глотков свежего воздуха, и усталость как рукой сняло. МакДональд улыбнулась. Вот уж действительно «книжный червь – бледная моль», или как там Лили говорила? Когда она последний раз «дышала свежим воздухом»? Не требовалось никаких усилий, чтобы вспомнить – в парке развлечений пару месяцев назад. После этого самый длинный пеший переход Мэри МакДональд – это шагов сорок по коридору от кабинета до тренировочного зала или от входной двери до ее комнаты в доме Сириуса.
Желание прогуляться, вспыхнувшее внезапной искоркой где-то на задворках сознания, мгновенно целиком захлестнуло Мэри, и в кои-то веки девушка решила ему поддаться. Она не забыла об осторожности, к которой ее на днях призывал профессор Дамблдор, успокаивая себя тем, что пойдет по хорошо освещенным, идеально просматривающимся пустынным улицам, это исключит внезапное нападение. Кроме того палочка у нее не просто для красоты, да и экстренно аппарировать МакДональд еще не разучилась. Словом, соблазн пройтись был так велик, что нужные оправдания и объяснения вмиг были найдены, и Мэри, довольно улыбаясь, зашагала в меру быстро, чтобы успокоить совесть, напоминающую об осторожности, но и в меру неспешно, чтобы совершаемый ею променад считался прогулкой.
Несколько минут МакДональд шла, наслаждаясь простором, движением и свежим воздухом, разглядывая уснувшие дома, тускло освещенные фонарями, глубокое ночное небо, усеянное бусинами звезд, прислушиваясь к гулкому, кажущемуся чрезмерно громким звуку собственных шагов. Стук подошв, безжалостно нарушающий сонную тишину, вдруг показался девушке настолько неуместным, что она остановилась. И тут же поняла, что сделала это зря.
Было что-то зловещее в окружившем ее безмолвии. Но продлилось оно всего лишь мгновение, а потом наполнилось звуками, неотчетливыми, будто ненастоящими.
Что это могло быть? Чье-то сдерживаемое дыхание или просто порыв ветра? Шорох чьей-то одежды или всколыхнувшейся ветки? Было ли это на самом деле или просто показалось? Сама Мэри была уверена, уж что-что, а шорох веток ей не послышался. Девушка оглянулась, нащупывая в кармане палочку. Листья разросшегося неподалеку куста еще трепетали, чем-то или кем-то потревоженные. МакДональд вгляделась в густую тень и облегченно вздохнула:
- Собака…
Всего лишь собака. Крупный черный пес, совсем не страшный, скрывающийся за ветвями, смотрящий голодным затравленным взглядом.
- Ну и напугал же ты меня, приятель, - усмехнулась Мэри, присаживаясь, и подзывающе пощелкала пальцами. – Давай вылезай, животное, у меня найдется для тебя кое-что вкусное, если ты не против куска колбасы. Ох и труслив же ты не по размеру…
Зверь, действительно, не торопился покидать свое убежище, но, привлеченный вкусным запахом предлагаемого девушкой лакомства, все же сделал шаг навстречу.
- Вот, молодец, - подбадривала собаку МакДональд, но вдруг осеклась. – Эй, ты чего?
Взгляд пса уперся во что-то за спиной девушки, и он мгновенно весь подобрался, шерсть у него на загривке встала дыбом, уши прижались к голове. Зверь оскалился, сверкнув ослепительно-белыми зубами, и низко зарычал.
Мэри оглянулась. И медленно выпрямилась, глядя на острия направленных на нее волшебных палочек.
