6 курсВ этом году Гарри Поттер был шокирован. Не тем, что Джинни успела распустить слухи об их тайной помолвке, не тем, что Рона взяли на продвинутое зельеварение и даже не тем, что он оказался самым высоким учеником на всём курсе. ЗОТИ вёл Северус Снейп! Пожалуй, только такая рокировка могла действительно выбить почву из-под ног готового ко всему Поттера. На фоне такого шока малфоевский филин, прилетевший следующим утром, не вызвал такого энтузиазма, как Гарри от себя ожидал - наверное, всё дело было в том, что письмо получила его дневная половина. Малфой выглядел решительно, так что парень отвязал письмо, убедившись, что оно именно ему, не ей. Первым уроком шла гербология, и Драко предложил прогулять, чтобы "обсудить интересующий нас обоих вопрос, Поттер". Так, парень, отмахнувшись от изумлённых гриффиндорцев, пошёл в указанный класс. Гарри пришёл раньше, привычно опутывая комнату набором весомых чар - вряд ли слова, которые будут здесь сказаны, должны быть услышаны кем-нибудь другим. Малфой белым вихрем влетел внутрь, и защиты схлопнулись, отрезая их от всего мира - днём Гарри колдовал несколько грубее.
- Ты помнишь всё, что происходит с тобой ночью?
Поттер вздохнул - как и ожидалось, Малфой подготовился. Нахмуренное лицо, нервное перебирание колец - наследник явно принимал решение. Гарри только порадовался, что уже сделал свой выбор.
- На самом деле, я и не мог этого забыть. Видишь ли, у меня одна личность на два тела.
А потом были вопросы, куча вопросов - Драко, казалось, держал в голове огромный их список, занимаясь его составлением всё лето. Они пропустили все уроки, которые вообще были в этот день, и солнце начало клониться к закату, а Малфой так и не успокаивался.
- Скоро закат.
Драко вздрогнул, не ожидая, что Поттер сам заговорит - всё это время гриффиндорец терпеливо стоял, открывая рот только чтобы ответить на очередной вопрос. Пару секунд ребята молчали, а потом Мафлой глубоко вдохнул и взъерошил волосы, словно решаясь на что-то.
- Поттер, пойми меня правильно - я тебя терпеть не могу. Такого наглого, безголового придурка, защищающего своих дружков и даже врагов. И даже если ты прав, и у моей Гарри будут все твои черты, я не могу относиться к тебе спокойно. И, в то же время, ты мне нравишься. То есть не ты, а Гарри, но Гарри это ты, но не совсем ты...
Драко выругался и схватился за голову. Солнце как раз скрылось за горизонтом, и Гарри подавила желание подбежать к своему предполагаемому жениху - не стоило мешать сейчас. Малфой заметил преобразование, слегка покраснел и постарался успокоиться.
- Так. Гарри, ты мне нравишься. В прошлом году, когда я выбивал из родителей разрешение на наш брак, ты представлялась мне девушкой из слезливых маминых книжек, и я думал, мы будем счастливо уходить в закат. Теперь, потратив лето на размышления, я могу сказать, что ты мне всё ещё нравишься, и я всё ещё хочу на тебе жениться. Если ты права, и заклинание вечной ночи решит все проблемы... Гарри Потре, ты выйдешь за меня замуж?
Поттер ничуть не обиделась на французскую версию своего имени, и просто кивнула, в кои-то веки потеряв дар речи. И так смущённый Драко покраснел ещё сильнее, пробормотав, что семейное кольцо Малфоев сейчас у родителей Мадлен, и что Гарри лучше забрать его самой. Девушка тут же счастливо завизжала - это было лучшим подтверждением твёрдых намерений. Конечно, они долго будут притираться друг к другу, и, возможно, так и не поженятся, но сам факт, что Драко серьёзно готов связать с ней всю жизнь, заслуживал ликующего вопля. Жених поморщился, явно слегка оглохнув. Поттер, хихикая, рассказала, что из-за её визга закончился так и не начавшийся роман с Крамом, и Малфой тут же преисполнился подозрений и ревности. Они разговаривали до глубокой ночи, потом Гарри проводила Драко в его гостиную, потом направившись в библиотеку - учиться, сплетничать и писать письмо родителям Мадлен.
Северус Снейп оказался самым типичным преподавателем ЗОТИ в Хогвартсе - то есть, на редкость бездарным. Если в кабинете зельеварения он был царём и Богом, то в окружении жутких картин просто был похож на вампира, которому выбили клыки - и Гарри было, с чем сравнивать. Незаметно к его кружку Защиты присоединился Когтевран, а потом и отдельные ребята Пуффендуя, так что парень наслаждался жизнью, сожалея, что вряд ли сможет стать учителем - конечно, Ночная Гарри заберёт себе все черты Дневного, но насчёт преподавания парень сомневался. Даже если повезёт, приличные леди ЗОТИ не преподают - их максимумом будут Древние Руны. Это было очень грустно, но Гарри могла бы попробоваться в чарах - ночью они всё ещё были её любимым предметом.
В Клуб Слизней ходить всё же пришлось, из-за Драко. Малфой, даже не напрягаясь, достал себе артефакт, с помощью которого мог видеть сквозь гламор, и теперь стремился проводить со своей невестой как можно больше времени - так им не приходилось прятаться, а самого Драко не сводил с ума Дневной Гарри одним фактом своего существования. Самым удобным временем для таких встреч были как раз собрания Клуба Слизней, где Гарри сидела рядом с Драко и занималась своим любимым делом - обзаводилась полезными знакомствами. Союз Поттер-Малфой произвёл фурор, особенно если учесть, что будущие супруги старались понимать друг друга с полуслова и поддерживать друг друга во всём. Днём они сохраняли нейтралитет - всё же у парней были довольно натянутые отношения - но никого это не удивляло. Весь Хогвартс обсуждал новую помолвку Драко - как только кольцо попало к невесте, дело осветили в прессе, как английской, так и французской. Теперь дети на все лады обсуждали "Ирен Потре", припомнили, что это она разоблачила Скитер, и что девушка предпочитает английское имя "Гарри". Женская часть Хогвартса презрительно фыркала, припоминая грушевидные формы и излишнюю любовь к корсетам, а мужская спорила, что двигало Драко - холодный расчёт или "шикарная мордашка". Малфою даже несколько вопиллеров пришло - правда, они были уничтожены сразу, так что авторов узнать не удалось.
Дамблдор так же вёл себя странно - он таинственно мерцал глазами и зазывал Гарри Поттера на чай. Парень точно знал, что нормальные директора со студентами не чаёвничают, а девушка опасалась разоблачения. Приглашения становились всё настойчивее, и Драко сейчас судорожно обыскивал семейные хранилища в поисках всевозможных защитных артефактов. Парень обещал нарыть что-нибудь к Рождеству, так что пока Поттеру приходилось вежливо отказываться.
Забавный случай произошёл после одной из встреч Клуба Слизней, на которую профессор зачем-то позвал Джинни. После всех слухов об их помолвке Гарри старался от неё бегать, что не всегда удавалось, так что её визит стал полной неожиданностью. Когда Уизли, в нелепом для подобной встречи наряде, переступила порог, Гарри выжидающе сощурилась. Будь дело днём, Поттер попытался бы сбежать или создавал бы неловкие ситуации, но Ночная Гарри хотела отвадить девушку от Клуба раз и навсегда. Даже стараться не пришлось - хватило короткой, но внушающей демонстрации союза с Малфоем. Уизли тут же вскочила и, заливаясь слезами, выскочила из помещения. Слизнорт, разумеется ничего не понял, а студенты дружно начали интриговать, чтобы Джинни больше никогда не получила приглашения - именно так им удалось не допустить появления Гермионы Грейнджер. Профессор зельеварения, как и обычно, попал в их паутину, так что больше нашествия рыжих ожидать не приходилось.
А вот утром Гарри Поттера встретил враждебный бойкот от Гриффиндора. Особенно отличились Рон и Гермиона, закатившие ему истерику о дружбе с Малфоем в гостиной. Хрупкая дружба в очередной раз лопнула, и Гарри тепло улыбнулся, заставляя этих двоих умолкнуть.
- Я тогда простил вас в последний раз.
В столовой гриффиндорцы, с молчаливого одобрения своего декана, попытались усилить начинающуюся травлю - и каково же было их изумление, когда после фразы "слизеринским прихлебалам здесь не место" Поттер только пожал плечами, улыбнулся и двинулся к змеиному столу, попутно перебрасываясь приветливыми фразами с пуффендуйцами и когтевранцами. Добравшись до стола Слизерина, он принялся весело болтать с парнями из квиддичной команды, пока студенты помладше, не сговариваясь, собирали ему еду, которую можно было бы вынести из Зала. Некоторые когтевранцы и слизеринцы покинули помещение вместе с Поттером, добивая несчастный Гриффиндор. Львиный факультет сам по себе был довольно закрытым, так что, фактически, они объявили бойкот самим себе. Гарри даже разницы не заметил - его интересы давно лежали далеко за красно-золотой гостиной. От опосредованной мести парень защитился в первый же день - он просто демонстративно перетащил все свои вещи из гриффиндорской башни, спрятав их в одном из пустых классов. Так бойкот с треском провалился, но извинений Поттер не принимал, как минимум потому что исчезал при попытке приблизиться и демонстративно общался с Малфоем. За всеми этими интригами незаметно подкралось Рождество.
Неожиданно для самого себя Поттер отправился на каникулы домой - в пустой домик на берегу Сены. Там Гарри осмотрел камин, за который отдал кучу денег, и начал готовить ритуал, который напрямую подключит это место к Малфой-мэнору. Через пару дней всё было готово, нанятый министерский работник всё проверил и провёл, и Гарри, надев своё лучшее платье, отправилась к Драко - знакомиться с его родителями.
Нарцисса была довольно милой женщиной, а вот Люциус показался слишком хитрым и опасным - Гарри подавила дрожь при мысли, что эти люди станут её семьёй. Драко, поняв её терзания, завёл разговор о покупке отдельного особняка для них двоих, и Поттер смогла успокоиться. На первый раз всё прошло довольно неплохо, но и на следующий вечер девушку ожидало это же испытание. То, что на традиционном рождественском Балу - англичане называли его Йольским, но сути это не меняло - Гарри будет в доме Малфоев, даже не обсуждалось. Девушка написала длинное письмо Мадлен, и лучшая подруга тоже сильно расстроилась. Гарри с радостью позвала бы её и остальных, но пока что не занимала достойную нишу в британском обществе, чтобы делать что-то подобное.
На самом Балу Гарри безумно нервничала, и неудобное платье добавляло проблем - девушка заказала его у мадам Малкин, чтобы не выделяться, и весь вечер жалела о своих шикарных французских нарядах, обязательными атрибутами которых были корсет, голые плечи и пышные нижние юбки. Англичане приняли француженку в штыки, и так было почти до самого конца - пока на Бал не заглянул влиятельный министерский работник из отдела по взаимодействию с магическими существами. Узнав девушку, пользующуюся полной поддержкой вампиров и большей части других народов, стоящую на особом счету в гоблинском банке и дружившую с дочерью французского министра, маг начал вертеться вокруг, обливая лестью и пытаясь получить рекомендации. Англичане с ужасом осознали свою ошибку и кинулись налаживать полезные связи, но Поттер уже сбежала домой - близился рассвет. Драко потом долго смеялся, с уважением смотря на невесту - он понимал, какая колоссальная работа была ею проделана, чтобы стать полезной роду Малфоев. Кстати, письма от вампирского князя приходили каждый месяц, щедро сдобренные намёками на грани приличия.
Проблема с защитными амулетами была решена, и Поттер с нетерпением ожидала окончания каникул.
Первый же визит к директору на чай породил кучу вопросов, и Гарри пришлось залезть в Блэковскую библиотеку, так же заказав кучу книг, за одно наличие которых его наверняка посадили бы в Азкабан. Бойкот от Гриффиндора сам собой затих, но ситуации это не сильно помогло - в гостиную Поттер так и не вернулся. Робкие попытки заговорить блокировались вежливой улыбкой и пустым взглядом, которыми во все времена славилась аристократия. Жизнь шла своим чередом, приведя к первому конфликту с Малфоем.
Они просто гуляли по территории Хогвартса, держась за руки. Собственно, они проводили так большую часть времени - Малфой оказался безумно консервативным, строго держался в рамках приличий и изредка награждал свою невесту довольно целомудренными поцелуями. Это значило, прежде всего, две вещи: в то Рождество парень действительно был в отчаянии и что он получал необходимый опыт на стороне. Поттер была отлично осведомлена о практике "переспать с кучей простолюдинок до, а зачастую и после свадьбы", но её это не слишком раздражало, ведь женитьба двух знатных людей всегда была скорее политической коалицией, чем союзом двух сердец. Тем удивительнее была реакция Драко на разговор о Джинни. Малфой насторожился сразу, когда Гарри задумчиво произнесла:
- Что может толкнуть небогатую незнатную девушку в постель к парню?
Она произнесла это просто так, вспомнив о Джинни и размышляя, насколько же омерзительны те воспоминания в женском теле, но Драко счёл своим долгом ответить.
- Только собственная глупость. При таких условиях лишаться своего последнего преимущества, девственности... Она идиотка, если забралась в чью-то постель просто так.
- А вот Джинни забралась...
В ответ Драко закатил своей невесте самый настоящий скандал. Гарри оторопела. Потом обиделась. Ну, а потом, своим самым визжащим голосом, ответила. В общем, они знатно поругались, но до рокового "мисс Поттер, верните кольцо" так и не дошло. Пару недель они не разговаривали, а потом, используя проводником Мадлен, договорились о ряде компромиссов. Так, Драко лишался того самого права "до, а зачастую и после", что закреплялось специальными амулетами верности, а Поттер проходил ритуал очищения, формально снова становясь невинным, да ещё и публично отрекался от каких-либо контактов с Джинни. Были и другие правила, менее значимые, и Гарри с Драко были счастливы - первая ссора закончилась плодотворно, давая надежду, что и в семейной жизни они смогут притереться друг к другу. Кстати, после запрета Драко стал уделять Гарри куда больше специфического мужского внимания, что девушку смущало, и она только радовалась, что намертво вбитый этикет не позволял Малфою зажать её в тёмном уголке. Не то, чтобы она сильно протестовала, но точно не была готова к этому этапу их отношений.
Один из вечеров в кабинете Дамблдора разбил мир Поттера на кучу осколков - его не обманула просьба директора достать истинные воспоминания Слизнорта. " Можно ли расколоть душу" - тут даже идиот вспомнил бы о Квирреле, тетрадке и происшествии в конце четвёртого курса. В общем, Гарри забросила учёбу, погрузившись в ещё более тёмную литературу и даже завязав переписку с Гриндевальдом. За приватность она не беспокоилась - никто из любителей перехватывать сов не станет обращать внимание на летучую мышь. Ответ нашёлся ближе к концу учебного года, прогремев страшным словом - крестражи. А простейший ритуал их поиска ударил ещё сильнее, показав на самого Гарри, директора и оставив четыре ниточки убегать куда-то вперёд. Гарри в грубой форме отказался от новых приглашений на директорский чай и попытался придумать выход. Подходящими казались три ритуала, которые полностью исключали друг друга и были Темнейшими по всем существующим классификациям. От Гарри требовалось одно - удачно объединить, придумать парочку заклятий и всё это провести, потому что альтернативой была Авада. В общем, Гарри был в ужасе, Гриндевальд был в ярости, а Дамблдор просто хмурился и пытался поговорить. Драко что-то ощущал, но в лоб спрашивать не решался, а намёки, даже самые толстые, Гарри игнорировала.
А потом директор умер. Погиб от тяжелейшего проклятья - со смертью спал скрывающий гламор, и Поттер долго вглядывался в смертельный узор на руке, который перерисованным отправился к старшему магу. Причина нашлась сразу - кольцо, от которого так же тянуло той самой специфической магией. Правда, она казалась мёртвой, но Поттер всё равно незаметно завернул его в драконью кожу и стянул с руки, когда подходила попрощаться. Потом свёрток отправился к Гриндевальду, а Поттер пообещал себе собрать все крестражи как можно скорее, уничтожить, а потом вытащить из собственной головы эту мерзость.
Так закончился шестой год в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.
