Окончательная свобода и три строчки о смертиПосле побега наступило затишье. Разбушевавшегося Невилла как-то успокоили, но по Хогвартсу он ходил подобно Северусу Снейпу — мрачный, с вздымающейся мантией и убивающим взглядом. Долорес Амбридж, наоборот, потеряла большую часть своего лоска, и теперь ходила гораздо осторожнее. Конечно, ставленница Министерства уверяла, что всё под контролем, и что побег организовал безумный Сириус Блэк, но все, у кого были глаза и уши, прекрасно понимали — ехидная розовая жаба боялась.
Драко получил письмо из дома, в котором лорд Малфой сообщил, что на него уже покушались раз пять, и что они с Нарциссой полностью закрывают мэнор, дабы остаться в живых. Похожие письма получили и Тео с Винсом и Грегом. Леди Забини на бумагу тратиться не стала — в посылке оказался разовый порт-ключ, ведущий в пустой особняк, принадлежащий лично Блейзу. Обычно мать передавала его сыну в руки, но сейчас ситуация была явно критическая. Гарри легко принял, что с момента заключения союза парни жили вместе всё лето, и уже предвкушал лучшие каникулы. Угрызений совести парень не испытывал, только сожаление, что не удастся открыть Поттер-мэнор — для этого было необходимо зайти к гоблинам.
Теперь, когда вся школа замерла в ужасе, а ближайший план действий согласован и одобрен, парни резко налегли на учёбу. Они распределили предметы и погрузились в выбранную область, выискивая дополнительную литературу и прорабатывая каждый вопрос. С одной стороны, с приходом Гарри объём заучиваемой информации уменьшился, но теперь так же приходилось тратить время на калибровку мысленной связи. По плану, на каждом отдельном СОВ ответственный за предмет должен быстро посетить сознание каждого из квартера, просмотреть билеты и проговорить ответы на каждый из них, после чего вернуться к себе и ответить на вопросы, помогая с возникающими трудностями у остальных. Вариант «писать честно» даже не рассматривался — квартер был в полной уверенности, что они поступают правильно. К практике готовились серьёзно и в одиночку к каждому предмету, но теория признавалась совершенно бесполезной. Гарри выпал ЗОТИ, и за неделю до экзамена он поймал себя на разучивании какого-то проклятья, за которое полагается пара лет Азкабана. Незаметно для себя парень овладел всем аврорским арсеналом, приобрёл кучу маленьких защитных артефактов, вместе способных удержать и взрослого мага, а так же приобрёл мерзкую привычку швыряться заклятьями за повороты. Поттер ощущал, что союзники успели раскаяться в том, что выделили ему именно ЗОТИ, но в их мыслях то и дело проскальзывало восхищение и радость. Гарри это ощущал, и его поведение всё больше напоминало аврора на дежурстве. Парень, обретя семью, изо всех сил стремился её защищать, не гнушаясь и силовым воздействием.
Где-то за неделю до экзаменов Поттера вызвал к себе Дамблдор. Парень не очень понимал, зачем, и шёл в кабинет с опаской. Драко постоянно держал связь, на периферии мелькали остальные, так что дверь Гарри открывал в относительной боевой готовности.
Не помогло. У камина, переступая с ноги на ногу, стоял Сириус Блэк.
Как относиться к крёстному, Гарри никак не мог решить. С одной стороны, он был лучшим другом Джеймса Поттера, и издевался над Снейпом вместе с ним. С другой, это был самый близкий взрослый, который сам по себе довольно взбалмошный и импульсивный, и Поттер его горячо любил. Гарри вообще старался не думать о Блэке — ненавидеть мёртвых родителей, которые оказались совсем не похожи на те образы, которые он для них придумал, оказалось гораздо проще. Они не переписывались, не обменивались подарками и не видели друг друга с лета, и ни один из них, кажется, не тяготился таким положением дел. Тем удивительнее было видеть Сириуса сейчас, в кабинете директора. Сам Дамблдор напомнил о себе деликатным покашливанием. Родственники повернулись к нему, и волшебник встал со своего места, весело позвякивая колокольчиками в бороде.
— Пожалуй, я оставлю вас наедине.
Как только дверь закрылась, Сириус отмер — он стал походить на запертого в клетке пса. Мужчина носился по всему кабинету, матерясь сквозь зубы и запуская руки себе в волосы.
— Гарри, у нас проблемы. Мы пока никому не говорили, и старая компания вообще не хочет распространяться об этом… В общем, вчера в Министерстве погибла Тонкс. Её нашли утром, с разорванной шеей. Целители думают, что это было нападением огромной змеи. Гарри, скажи мне — ты видел странные сны после занятий с Сопливусом?
Поттер заторможенно помотал головой, ощущая странную тишину в голове. Драко осторожно проявлял участие, и Гарри буквально ощущал, как Малфой полностью растворился в его голове, стремясь ничего не упустить.
— Точно ничего?
Было видно, что мужчина в отчаянии. «Не думай винить себя в смерти дочери изгнанной Блэк!» голос Тео циркулярной пилой проходил сквозь мысли, а Блейз, не скрываясь, целыми пластами изолировал Поттеровы эмоции. Парни были правы — пережить смерть Тонкс можно и позднее, сейчас в приоритете информация.
— Некоторое время я видел коридор и дверь, но потом мне помогли полностью перекрыть связь, и с тех пор…
Сириус застонал.
— Он заполучил Пророчество! Змея наверняка проглотила его и принесла своему господину, а мы даже не знаем наверняка!
Драко тут же зацепился за оговорку, и Гарри поспешил озвучить его вопрос.
— Что за Пророчество?
Сириус тяжело опустился в кресло, словно из него разом вышел весь воздух. Голос его звучал отстранённо, а остекленевшие глаза смотрели в одну точку.
— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…
Поттер облегчённо вздохнул. Он не имеет к этому никакого отношения.
— Это не обо мне. У меня нет родителей, так что некому было бросать вызов.
Блек поднял на крестника больные глаза.
— Лили и Джеймс сражались с ним до твоего рождения.
— В этом всё дело.
Гарри перебил крёстного и продолжил говорить, с удовольствием прикрыв глаза — мысль о своём поступке заставляла его испытывать радость.
— Я отрёкся от них этим летом. В Гринготтсе. Гоблины провели ритуал, выжигающий их кровь, и теперь я прямой наследник Чарльза Поттера, и Пророчество просто не может быть обо мне — с точки зрения магии я даже не рождался.
Когда повисшая тишина стала пугающей, Гарри открыл глаза. Сириус был бледен и ошеломлён. Память тут же услужливо подкинула собственные выводы, что крёстный не простит, и парень остро пожалел о своих словах.
— Отрёкся?.. От Джеймса и Лили?.. Что ты натворил…
— Так и надо этим отвратительным созданиям, недостойным именоваться людьми!
Гарри ощущал, как его наполняют отсечённые эмоции. На краю сознания проскользнул шёпот Блейза о том, что это сейчас необходимо, но парень этого даже не заметил — разговор с крёстным смёл посторонние мысли из головы. На Сириуса же было страшно смотреть, до того он походил на Беллатрикс.
— Недостойны? Это ты, жалкий комок грязи, не смеешь произносить эти имена! Они столько для тебя сделали.
— Издевались над слабыми, например!
Блэк на секунду запнулся, но потом разозлился ещё сильнее.
— Мы никогда не трогали слабых и беззащитных, и это…
— Снейпа вы тоже не трогали, да?!
Гарри ощущал, что к глазам подошли слёзы, а внутри снова разворачивался комок грязи и ненависти, который не давал ему дышать летом. Блэк зло и недоверчиво прищурился.
— Причём здесь Сопливус? Этот мерзавец получал по заслугам.
Гарри не выдержал. То, что мучило его всё это время, то, что он рассказал только профессору Снейпу и что увидели его союзники, вытекало из него с силами и магией. Он говорил обманчиво спокойно, но ближе к середине громкость его голоса начала повышаться, и под конец он откровенно орал.
— Надо мной издевались, Сириус. Я был любимой игрушкой моего кузена. Каждый день он и его дружки подстерегали меня, загоняли в угол и били, весело хохоча и обмениваясь шуточками. Потому что я родился — так они говорили. Знаешь, каково это — когда тебя бьют от скуки? На что похожи ощущения, когда на биологии вам рассказывают о прочности костей, а твой кузен хочет проверить это на практике с помощью твоей руки и входной двери? Когда спускают с лестницы, потому что написал обычный тест чуть лучше? Когда на тебя натравливают собак, чтобы повеселиться? Когда тебя оставляют без ужина и запирают в чулане, потому что ты посмел оклеветать любимого, несравненного Дадличку?!
Теперь Гарри носился по всему кабинету, пиная мебель и запуская руки в волосы. Потом он остановился, закатил рукав и рассёк себе кожу резким движением палочки. Кровь полилась на ковёр под шипение Тео, но Гарри немигающе смотрел на крёстного и цедил слова сквозь зубы.
— Знаешь, сколько раз эта рука была сломана? Эта боль — ничто по сравнению с той, которую испытываешь, когда у тебя сломаны рёбра и оба запястья, а ты сидишь в чулане, оставшись без ужина, и не имеешь права даже пикнуть, потому что к тёте пришли гости, и они не должны знать о твоём существовании.
Кровь остановилась, и Гарри медленно опустил руку, давая рукаву соскользнуть и скрыть порез.
— Я жив только благодаря магии, которая спасала меня. Знаешь, я даже в Больничном Крыле лежу меньше всех, потому что магия начинает сразу меня лечить, не дожидаясь зелий и заклинаний. А ещё с ног не сходят синяки, потому что я даже не замечаю, что поранился. Потому что это не боль. Совсем не боль. И я не желаю иметь ничего общего с теми, кто издевался над кем-то так же, как Дадли издевался надо мной. Я отрёкся от Джеймса и Лили Поттеров, и это лучшее событие в моей жизни. Если бы они были живы, я сам бы их убил.
В комнате повисла тишина. Сириус выглядел ошеломлённым и потерянным. Гарри же ощущал себя великолепно. Он понял, что с самого начала должен был рассказать всё это Сириусу, и только ему.
— Гарри…
— Знать тебя не хочу.
Быстро удалив накапавшую кровь заклинанием, Гарри подбежал к двери и выскочил из кабинета, не оглядываясь. Он нёсся по коридору, и внутри него всё пело и ликовало. Впрочем, к ликованию начало примешиваться чувство вины. Не стоило говорить последнюю фразу Сириусу, всё же, Поттер действительно его любил. Просто он был зол и распалён, так что ляпнул, не подумав. Гарри повернул в очередной коридор и на всей скорости врезался в идущего мимо профессора Снейпа.
— Поттер?
— Простите, профессор. Просто, в кабинете Дамблдора Сириус, и я…
Гарри растерянно замолчал. Северус Снейп только вздохнул и протянул ему руку, помогая подняться.
— Идём, Гарри.
Они направились в покои слизеринского декана, где профессор приказал домовикам принести им чай. Гарри уже окончательно успокоился, погрузившись даже в своего рода апатию. Глядя на огонь в камине, он отстранённо заговорил.
— А это правда, что Артура Уизли уволили без права на восстановление?
Мужчина в соседнем кресле фыркнул.
— Правда. Я вижу некую иронию в том, что вчера было его время дежурить у коридора. Кажется, своей отвратительной выходкой самый младший мистер Уизли спас своему отцу жизнь.
Гарри хмыкнул, и в следующие полчаса они не проронили ни звука. Наконец, парень встал и подошёл к двери, положив ладонь на ручку.
— Профессор, а кто Вы на вашем квартере?
Мужчина замер на пару секунд, а потом хмыкнул и закатал рукав, показав на распустившуюся ветку, на которой лежал череп.
— Жасмин. С Вашей змеёй не сравнить, но я и не Герой Всея Британии, призванный очищать мир от Чистого Зла.
Гарри кивнул, помимо воли улыбнувшись, и вышел в коридор, где его стиснул в объятиях Драко Малфой. Парню в очередной раз показалось, что он родился заново.
