Глава 14. Вопросы и ответы.На следующее утро за завтраком Молли уже не стала защищать Гарри от расспросов. Вообще-то, это она первой попросила его рассказать всю историю целиком.
– Гарри, дорогой, – сказала она, левитируя тарелку с яичницей на стол. – Теперь, когда ты хорошо отдохнул, не мог бы ты рассказать нам о том, где был все это время? – это был вопрос, но Гарри знал, что у него нет выбора: ему в любом случае придется рассказать ей обо всем.
– Конечно, Мол… эээ… миссис… – он замолк.
Молли по-доброму рассмеялась и сказала:
– Дорогой, ты спокойно можешь называть нас мистером и миссис Уизли, хотя если ты будешь звать нас Молли и Артуром, мы тоже не будем против. Не так ли, Артур?
– Ну конечно не будем, дорогая, – ответил он.
– Эээ… Думаю, что лучше буду называть вас мистером и миссис Уизли, – сказал Гарри. Затем, сделав глубокий вдох, он начал рассказывать свою историю: – Первое, что я помню – это как я проснулся в своей старой кровати в доме моих дяди и тети и понял, что потерял память. Все воспоминания о том, что происходило с тех пор, как мне было десять, казались просто размытым пятном. А когда я пытался вспомнить хоть что-нибудь, у меня начинала жутко болеть голова. Дядя Вернон говорил что-то о том, что в конце прошлого семестра меня ударили по голове, и я решил, что именно это послужило причиной потери памяти. Но сейчас я даже не знаю, что и думать.
– Заклятие Забвения, несомненно, – пробормотал мистер Уизли.
– Что? – спросил Гарри.
– Заклятие Забвения, – повторил мужчина. – Это такой вид магии, который изменяет воспоминания человека. Тот, кто наложил его, мог бы сделать это и получше: он должен был заменить твои настоящие воспоминания на ложные, а не просто заставить тебя все забыть. Ну ладно, продолжай.
– Хорошо, – сказал Гарри. – В тот день мы уехали на лето из города, а вернулись только перед самым началом школьных занятий. Они сказали мне, что я хожу в… хожу в… Почему я не могу произнести это идиотское название? – громко спросил он. – Вы случайно не знаете, почему я физически не могу сказать или написать название школы, в которой учился?
Мистер и миссис Уизли обменялись быстрыми взглядами, и мистер Уизли сказал:
– Думаю, что это лучше спросить у профессора Дамблдора. Сегодня утром он прислал записку, в которой сообщил, что зайдет к нам позже. Ты сможешь спросить обо всем у него.
– Ну ладно, – сказал Гарри, рассудив, что уж несколько часов подождать он сможет. – В любом случае, Дурсли отправили меня в школу для действительно плохих детей – вообще-то, это была школа только для мальчиков – и там я и находился все это время.
Следующие полчаса Гарри рассказывал, как ему начали сниться сны о приключениях в Хогвартсе, как он в конце концов нашел письмо Рона на Рождественских каникулах. Затем он рассказал, как его подруга-змея Хасссеши узнала имя Хедвиг, и Гарри смог связаться с Роном и Гермионой. Во время своего рассказа он старательно избегал малейшего упоминания о том, что колдовал, потому что у него не было волшебной палочки, а, как он уже понял, никто кроме него самого не мог колдовать без палочки. Это не значило, что он не доверял мистеру и миссис Уизли, просто ему хотелось оставить это на время в тайне, пока он самостоятельно во всем не разберется. Гарри также избегал упоминаний о Тайлере, потому что не видел смысла втягивать во все это своего друга больше необходимого.
– Подумать только, Рон несколько недель с тобой переписывался и даже не побеспокоился нам об этом сообщить! – возмущенно воскликнула миссис Уизли, когда Гарри ненадолго прервал свой рассказ.
– Это был приказ Дамблдора, Молли, – деликатно напомнил ей муж. – Если бы Рон пошел против Дамблдора и рассказал бы все нам, ты бы уже на следующий день прислала ему вопиллер за непослушание.
– Я знаю, – вздохнула миссис Уизли. – Мне просто хотелось бы… О, неважно. Продолжай, Гарри.
– Два дня назад я сидел и разговаривал с Хасссеши, – сказал Гарри. – И она сказала мне, что меня разыскивает злая крыса с серебряной лапой. – Миссис Уизли судорожно вздохнула, но ничего не сказала, поэтому Гарри продолжил: – Она сказала мне быть настороже и уползла в большую дыру в стене. Не прошло и пяти минут, как из этой самой дыры выползла та самая крыса с серебряной лапой. Хасссеши дождалась удобного момента и прыгнула ей прямо на спину, вцепившись зубами. А потом крыса стала разбухать и… превратилась в мужчину, – Гарри неожиданно остановился, вдруг представив, насколько нелепо звучит его рассказ, особенно для людей, привыкших к магии. А пораженные взгляды обоих Уизли лишь укрепляли его подозрения.
– Я знаю, что это звучит дико, но так оно и было, – сказал Гарри. Если даже мистер и миссис Уизли ему не верят, то кто вообще поверит?
– Мы знаем, дорогой, – ласково проговорила миссис Уизли. – Просто… ну, эта крыса – Скабберс – жила в нашем доме много лет. Она принадлежала моему сыну, Перси, а затем перешла к Рону. Конечно, это было до того, как у нее появилась серебряная лапа, и мы все думали, что это просто обыкновенная крыса. Так было вплоть до твоего третьего курса в Хогвартсе, когда выяснилось, что это на самом деле Темный маг, который скрывался ото всех в облике крысы.
Гарри молча уставился на миссис Уизли. Она не только поверила в его рассказ, но еще и
знала волшебника-крысу. Правда, она знала его только в облике крысы, но, тем не менее, совпадение было поразительным.
– Что случилось потом, Гарри? – спросил мистер Уизли.
– Что? А, ну да, – Гарри встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. – После того, как он превратился в человека, он сжал в своей серебряной руке голову Хасссеши и… – его голос сорвался, а в глазах защипало.
Миссис Уизли успокаивающе положила ему руку на плечо и сказала:
– Ну ничего, ничего. Ты можешь не рассказывать, если не хочешь.
Гарри покачал головой и сделал глубокий вдох.
– Нет, – тихо сказал он. – Я хочу, чтобы вы знали, что произошло. Мужчина – тот, которого вы назвали Скабберсом – он размозжил Хасссеши голову своей серебряной рукой.
– Бедное дитя! – воскликнула миссис Уизли. Возведя глаза к потолку, она пробормотала: – Неужели этот ребенок пережил недостаточно потерь за свою жизнь?
– Все в порядке, миссис Уизли, – сказал Гарри, смахивая с ресниц слезы. – Она знала, что делает, и я не должен преуменьшать ее жертву. Ирония заключается в том, что убив Хасссеши, Скабберс убил и самого себя. Весь ее яд оказался в его теле. После этого он напал на меня со своей волшебной палочкой, но мне удалось уклоняться от заклинаний, пока яд не подействовал. Когда он умер, я на всякий случай забрал его палочку и сбежал. Я применил магию, чтобы открыть входные ворота школы, но снаружи на меня напало еще несколько волшебников. Я увидел валявшуюся у ворот метлу, взял ее и поднялся в воздух. К счастью, только у одного из волшебников была метла, поэтому мне пришлось сражаться только с ним. В любом случае, мне удалось сделать так, что он врезался в стену школы, а я улетел. Я летел очень долго, но в конце концов мне пришлось приземлиться, чтобы не заснуть прямо на метле. Проснувшись, я написал Рону, и он объяснил, как сюда добраться.
– Невероятно, – выдохнул мистер Уизли. – Разумеется, все это следует хранить в строгом секрете, – быстро добавил он. – Как тебе известно, Гарри, у нас применение магии несовершеннолетними вне школы считается незаконным, если, конечно, человек не попадает в опасную для жизни ситуацию. Конечно, то, что ты нам только что рассказал, подходит под это определение, но лучше будет избежать вопросов совсем. Особенно после того, как ты попал в неприятности, используя прошлым летом магию против пары дементоров.
– Я… Что? – в замешательстве спросил Гарри.
– Прошлым летом на тебя и твоего кузена напали два дементора, и тебе удалось отразить их атаку, – объяснил мистер Уизли. – Вокруг этого инцидента поднялась большая суматоха, потому что Министерство пыталось дискредитировать тебя, но в итоге ты был оправдан по всем статьям.
– Амбридж, – пробормотал Гарри самому себе, на минуту забыв спросить, кто такие дементоры.
– Ты помнишь? – удивленно спросил мистер Уизли.
– Нет, – печально ответил Гарри. – Гермиона рассказывала о ней.
– Понятно, – сказал мистер Уизли, глядя на часы. – Великий Мерлин, как летит время! Боюсь, мне пора. Я опаздываю уже на пять минут.
Миссис Уизли на прощание поцеловала мужа в щеку, и он поспешно скрылся за дверью.
– Миссис Уизли? – напряженно позвал Гарри.
– Да, дорогой?
– Я… эээ… я хочу попросить вас об одном одолжении, – сказал он. Она ободряюще кивнула, и он продолжил: – Дело в том, что я… принес с собой тело Хасссеши.
Глаза миссис Уизли расширились от удивления, но она ничего не сказала.
– Я хотел бы узнать, не будете ли вы против, если я ее здесь похороню?
– Разумеется, я не против, дорогой, – сказала она. – Возле фруктового сада дети сделали нечто вроде кладбища для животных. Я понимаю, что она была для тебя чем-то большим, чем просто домашней любимицей, но, боюсь, это лучшее, что я могу предложить.
– Да что вы, все нормально, – заверил ее Гарри.
Сбегав наверх за рюкзаком, Гарри последовал за миссис Уизли в тот сад, над которым он летел на метле прошлой ночью. Там, за садом, был небольшой огороженный участок с лежащими на нем широкими камнями. Приглядевшись внимательнее, Гарри увидел, что на каждом камне было написано имя питомца и изображена его фотография. Маленькой кладбище оказалось последним пристанищем кота Рыжика, совы Линдберга и лягушки Топпера.
– Линдберг был первым, кого мы здесь похоронили, – объяснила миссис Уизли. – Он был нашей первой совой – он был уже старым, когда Артур учился в школе. Артур назвал его в честь знаменитого маггловского летчика. Когда Линберг умер, Чарли было всего четыре, но он знал, что отец назвал его в честь того же маггла, что и сову, – миссис Уизли мягко рассмеялась. – Он был так опечален смертью совы, что нам пришлось провести небольшую похоронную церемонию и похоронить Линдберга здесь. И с тех пор это превратилось в своего рода традицию. Когда умер мой старый кот, Рыжик, мы сделали то же самое для него. А когда Билл учился на шестом курсе, умерла его жаба, Топпер, и Джинни настояла, чтобы Топпера тоже похоронили здесь. Когда несколько лет назад серьезно заболел Скабберс, мы уж было решили, что скоро здесь придется похоронить еще одного питомца, но… – она тяжело вздохнула, не закончив фразу.
Гарри осторожно перешагнул через невысокую ограду и сел на колени. Взяв маленькую лопатку, он начал копать. Спустя несколько минут Гарри выкопал достаточно глубокую яму и осторожно опустил внутрь тело Хасссеши. Миссис Уизли наколдовала широкий камень, похожий на остальные, и достала волшебную палочку, чтобы нанести на него рисунок змеи.
– Извини, Гарри, но… – миссис Уизли с минуту поколебалась, прежде чем продолжить: – Я не знаю, как нарисовать ее голову.
– Если вы скажите, как это делается и пообещаете никому не рассказывать, я сам могу попробовать, – предложил Гарри.
Некоторое время миссис Уизли колебалась. Наконец, она прошептала:
– Ну ладно, но только один раз.
Гарри внимательно наблюдал, как женщина взмахивает волшебной палочкой, чтобы выгравировать на камне картинку и надпись, а затем миссис Уизли протянула ему свою палочку и камень. Тяжело сглотнув, Гарри мысленно представил Хасссеши – такой, какой она обычно была, когда он рассказывал ей о девушке, которая ему снилась, или когда она смеялась над его глупыми шутками. Затем мальчик произнес заклинание, и картинка в его воображении перенеслась на камень. На картинке Хасссеши свернулась кольцами, вытянув голову вверх. На ее лице была широкая усмешка.
– Ты уверен, что хочешь, чтобы она выглядела именно так? – нерешительно спросила миссис Уизли.
– Ну да, – ответил Гарри. – А что?
– Ну… просто это выглядит несколько… устрашающе.
Гарри невесело рассмеялся:
– Она улыбается, миссис Уизли. Она так выглядела, когда думала о чем-то действительно забавном.
Миссис Уизли с трудом подавила дрожь, а Гарри тем временем выгравировал над рисунком: «ХАСССЕШИ» большими, четкими буквами. Затем он перевел палочку на пространство под рисунком и добавил: «Настоящему другу в битве со злом. В жизни и смерти, она доказала, что в мире есть по-настоящему благородные змеи».
Гарри печально и торжественно засыпал землей маленькое тело змеи, а потом поставил камень во главе получившегося пригорка.
– Прощай, Хасссеши, – прошептал он. – Спасибо за все. Я никогда тебя не забуду.
Долгую минуту они молчали, затем Гарри поднялся и последовал за миссис Уизли в дом. Он уже почти дошел до задней двери, когда крошечная сова Рона спикировала откуда-то сверху и принялась кружить прямо перед ним. Гарри вытянул руку, схватил пушистый мячик и осторожно отвязал от лапы кусок пергамента. Пока он разворачивал и читал письмо, Сычик мельтешил вокруг, восторженно ухая.
Дорогой Гарри,
Извини, что письмо, которое я отправил маме и папе, запоздало. Надеюсь, это не доставило тебе особых неприятностей. Я надеялся, что мне удастся приехать домой и повидаться с тобой, но Дамблдор и МакГонагалл сказали, что мне надо готовиться к экзаменам. Гермиона считает так же (между прочим, это ужасно подло с ее стороны). Как будто бы они действительно ожидают, что после такого я начну усердно заниматься!
Я просто хотел сказать, что мне очень жаль, что нам не удастся встретиться в ближайшее время. Когда я разговаривал с Дамблдором, он сказал, что будет сегодня в Норе во второй половине дня. Но опять же, если учесть, с какой скоростью летает Сычик, он уже успеет побывать там и вернуться обратно, прежде чем ты получишь это письмо. Береги себя и не давай маме слишком себя опекать.
Рон.
– Что пишет Рон? – спросила миссис Уизли, когда Гарри закончил читать. Она придерживала для него кухонную дверь, и он быстро зашел внутрь.
– Просто что не получил разрешение повидаться со мной, потому что ему надо готовиться к экзаменам, – ответил Гарри. – И что сегодня сюда придет профессор Дамблдор, но мистер Уизли мне уже об этом сообщил.
– Ну, надеюсь, Рон хотя бы в этом году возьмется за ум и подготовится к экзаменам заранее. По словам Гермионы, он обычно играет в шахматы или читает книги о квиддиче вместо того, чтобы повторять учебный материал, а накануне экзаменов впадает в панику.
– Миссис Уизли, – нерешительно начал Гарри, – а если Рон не вернется до самого начала летних каникул, как вы думаете, можно мне увидеть какую-нибудь из его фотографий? В смысле, думаю, я видел его в одном из своих снов, но точно не знаю.
Миссис Уизли бросила на него взгляд, в котором доброта почти граничала с жалостью.
– Ну конечно, мой дорогой, – сказала она. – Садись за стол.
Гарри подчинился, и миссис Уизли принесла из гостиной фотографию в большой деревянной рамке, которая до этого висела на стене. Она любезно положила фотографию на стол прямо перед Гарри.
– Этот снимок сделали несколько лет назад. Боюсь, мы все не слишком любим фотографироваться.
Гарри расширившимися от удивления глазами смотрел на кучу рук, ног, лиц и рыжеволосых голов на фотографии прямо перед собой.
– Это все ваши дети? – неверяще спросил он. – Думаю, я никогда раньше не видел такой большой семьи.
Миссис Уизли рассмеялась:
– Да, и ты со всеми из них знаком. Это Рон, – сказала она, указывая на младшего мальчика, которому на фотографии, казалось, было не больше тринадцати лет. – Я никогда не забуду его первые письма из Хогвартса. Он был так счастлив, что у него так быстро появился настоящий друг – я имею в виду тебя. – Она вздохнула, вспоминая о тех далеких временах. – А это Фред и Джордж, они близнецы. Будь с ними осторожен – они любят подшучивать над людьми. Следующий – Перси, – она указала на мальчика в очках. – Он работает в Министерстве. А это Чарли. Он работает с драконами в Румынии – ты встречался с ним пару лет назад, когда он доставлял кое-что в Хогвартс.
– Драконы? – задохнулся Гарри. – Вы имеете в виду, что драконы – это не просто… мифы? – Хотя Гарри знал, что окажись это правдой, он не сильно удивится. В конце концов, он разговаривал со змеей, колдовал и летел через полстраны на метле. Но мысль о настоящих драконах была волнующей.
– Ну разумеется, они существуют на самом деле, – сказала миссис Уизли. – Ты даже сражался с одним из них на Турнире Трех Волшебников на своем четвертом курсе.
– Я что? – воскликнул Гарри. – Эээ… извините. Я просто… ну, в смысле, это несколько странно – узнавать о себе что-то подобное. Они на самом деле дышат огнем?
– Ну конечно же, да. Но ты настолько хорошо летал, что дракон не причинил тебе вообще никакого вреда. Ни один человек, видевший тебя на метле, не мог отрицать, что полеты у тебя в крови.
После недавнего опыта магической дуэли на метлах Гарри не мог поспорить с ее последним утверждением.
– А кто это с длинными волосами и серьгой?
– О, это мой старший, Билл. Я бы очень хотела, чтобы он позволил мне хоть немного укоротить ему волосы, но он упирается и настаивает на том, что хочет их отращивать. Не знаю, как он умудряется ходить на работу с огромным клыком, висящим в ухе, но… В общем, думаю, такое бывает, когда проводишь слишком много времени в обществе гоблинов.
Гарри уже было спросил, как Билл умудряется проводить слишком много времени с гоблинами, но передумал. Он не хотел, чтобы миссис Уизли еще больше возмущалась по поводу внешнего вида своего старшего сына. Вместо этого он спросил:
– А у вас разве нет еще и дочери? Как вышло, что она не попала на фотографию?
– О, на самом деле она там, – ответила миссис Уизли с легкой улыбкой. – Она просто прячется где-то на заднем плане. – С этими словами миссис Уизли ткнула волшебной палочкой в изображения Фреда и Джорджа, и они разошлись в стороны, открывая Гарри вид на маленькую девочку с такими же рыжими волосами, как и у ее братьев. Она вперилась взглядом в пол, а длинные волосы заслоняли все ее лицо.
– В чем дело? – спросил Гарри. – Похоже, что она не хочет, чтобы ее увидели. Она и правда такая застенчивая?
– Только рядом с тобой, – ответила миссис Уизли, негромко рассмеявшись. – Скорее всего, она убьет меня, если узнает, что я тебе это рассказала, но ты и так обо всем рано или поздно узнаешь. Когда она впервые встретила тебя, то была настолько тобой очарована, что не могла даже находиться с тобой в одной комнате без того, чтобы не покраснеть и не сделать какую-нибудь глупость. Бедняжка, она так от этого страдала. Разумеется, потом она это переросла. К сожалению, фотография была сделана в то время, когда она только проходила через это.
Гарри не знал, как на это реагировать. Он знал, что был далеко не уродом, но мысль о том, что кто-то может потерять от него голову до такой степени, была просто смехотворной.
– Теперь, когда ты знаешь всех в нашей семье, – наконец сказала миссис Уизли, – мне нужно немного прибраться перед приездом профессора Дамблдора.
Все утро Гарри провел, помогая миссис Уизли по дому. Было немного странно видеть, что она использовала магию для всего подряд, в то время как ему самому это не разрешалось, но мальчик все равно был рад помочь. Он смахнул пыль с мебели в гостиной и помыл посуду, оставшуюся после завтрака, а миссис Уизли тем временем работала в саду. Затем он помог приготовить обед, хотя в основном его помощь заключалась в нарезке овощей и в помешивании тушеного мяса в большой кастрюле – а, насколько он знал, с обеими этими задачами миссис Уизли легко могла справиться с помощью волшебной палочки. Даже помешивая готовящееся рагу, Гарри был полон благодарности к этой женщине за то, что она потратила целое утро, помогая ему почувствовать себя нужным и необременительным.
В два пятнадцать, когда они только-только сели за стол обедать, раздался стук в дверь. Миссис Уизли поспешила открыть дверь и вернулась обратно в столовую в компании старого высокого волшебника в темно-синей мантии. Его белая борода спадала до талии и сливалась с длинными белыми волосами. Гарри тут же вспомнил картинку Мерлина из своего учебника по литературе. Волшебник посмотрел на Гарри поверх своих очков-половинок мерцающими голубыми глазами, и уголки его губ приподнялись в улыбке.
– Добрый день, Гарри, – сказал мужчина. – Я профессор Дамблдор.
Гарри кивнул:
– Я догадался, что это вы, – сказал он, продолжая разглядывать профессора.
– Присаживайтесь, Альбус, – сказала миссис Уизли. – Вы уже обедали?
– Нет, Молли, еще нет. И не постыжусь признаться, что надеялся поспеть как раз к столу, чтобы отведать одно из твоих изумительных блюд, – сказал он, подмигнув. Миссис Уизли покраснела и стала раскладывать по тарелкам мясное рагу.
– Сэр, – сказал Гарри, надеясь, что его слова не покажутся грубыми, – не могли бы вы мне рассказать, что произошло? Я имею в виду, вы случайно не знаете, почему я потерял память, и обо всем остальном?
Пожилой человек лишь печально улыбнулся.
– Что? – спросил Гарри, неожиданно забеспокоившись. – Я сказал что-то не то?
– Нет, Гарри, все в порядке, – беспечно отозвался Дамблдор. – Я просто задумался о прошлой нашей с тобой беседе один на один. Но чтобы ответить на твой вопрос, мне надо попытаться разгадать причины твоего исчезновения и потери памяти.
Дамблдор зачерпнул ложку рагу.
– Пока несколько недель назад ты не связался с одним из своих друзей, Рональдом Уизли, никто в Магическом мире ничего не слышал о тебе с прошлого июня, когда ты покинул Хогвартс. С тех пор некоторые волшебники и ведьмы – как те, кто заботился о тебе, так и те, кто хотел причинить тебе вред – прочесывали всю страну в поисках мальчика по имени Гарри Поттер. Возможно, ты этого и не осознаешь, Гарри, но ты был чрезвычайно хорошо спрятан.
– Ну да, я даже не мог сказать Рону о том, где нахожусь, но, тем не менее, крыса Скабберс – кажется, его звали так – каким-то образом нашла меня.
Дамблдор поднял брови, а морщины на его лбу стали отчетливее.
– Понятно, – медленно сказал он. – Возможно, будет лучше, если ты сначала обо всем мне расскажешь? А затем мы вместе решим, в каком направлении двигаться дальше.
Согласившись с решением профессора, Гарри снова рассказал о своем пребывании в Святом Брутусе, вновь избегая малейшего упоминания о Тайлере Стивенсе. Он также старательно опускал в своем рассказе моменты с использованием магии без палочки, чтобы избежать возможных проблем. В течение всего рассказа Дамблдор не спускал с него внимательного взгляда, его голубые глаза, казалось, видели Гарри насквозь, и оттого у последнего возникало очень неприятное чувство, что старый волшебник абсолютно точно знает, какие моменты своего рассказа Гарри пропустил.
В конце концов, когда обед был съеден, а рассказ Гарри подошел к концу, Дамблдор задумчиво сказал:
– Предположение Артура представляется мне наиболее верным: я почти уверен, что ты подвергся Заклятью Забвения. Как он уже говорил, конкретно это Заклятье Забвения довольно слабое, оно не было наложено профессиональным Обливиайтером. Однако прежде чем мы сможем говорить о том, чтобы снять его, нам надо установить личность наложившего его.
– Зачем это нужно, сэр? – спросил Гарри. – Разве вы не можете просто вернуть мне воспоминания? Тогда я смогу вспомнить, кто наложил заклятие.
Дамблдор улыбнулся наивности вопроса.
– Если бы все было так просто, – сказал он. – Однако Заклятие Забвения может быть безопасно снято только той палочкой, которой было наложено. И боюсь, что до тех пор, пока мы не найдем ту палочку, которая забрала твои воспоминания, их невозможно вернуть – и до этого времени нам придется положиться на случайные сны и вспышки воспоминаний. Однако не меньше меня беспокоит тот факт, что ты не можешь рассказать о том, где был все это время. Это похоже на чары Фиделиус, и это также объясняло бы, почему мы так долго не могли тебя найти, но здесь есть несколько несоответствий. Видишь ли, чары Фиделиус – это очень сложная магия, с помощью которой можно спрятать тайну внутри человеческой души. Человек, которому доверяется секрет, становится Хранителем Тайны. С момента наложения чар и до момента их снятия тем же самым человеком, который произнес заклинание, единственный способ узнать тайну – это услышать ее непосредственно от Хранителя.
Гарри слушал профессора с неослабевающим вниманием, старательно запоминая информацию. В конце концов, он твердо вознамерился все разузнать о том, что с ним произошло.
– И зная все это, – сказал Дамблдор, – кажется логичным предположить, что твои учителя и одноклассники в школе, в которой ты находился, должны были узнать о твоем местонахождении через Хранителя Тайны. Хотя такое и возможно, но выглядит эта версия чрезвычайно неправдоподобно, и она не может дать ответ на следующий вопрос: откуда Питер Петтигрю – волшебник, которого ты упоминал, как Скабберса – и его компаньоны узнали, где ты находишься?
– Ну, это же очевидно, разве нет? – спросил Гарри. – Должно быть, этот самый Хранитель Тайны рассказал им, где меня искать.
– Я так не думаю, Гарри, – ответил Дамблдор. – Если бы твой Хранитель Тайны хотел передать тебя в их руки, он не стал бы ждать столько времени. Нет, этому должно быть какое-то другое объяснение.
– Но неужели у тебя нет никаких версий, Альбус? – спросила миссис Уизли.
– Конечно же есть, Молли. Я предполагаю, что кто бы ни наложил на Гарри чары Фиделиус – возможно, это был тот же самый человек, что и стер ему память – он хотел лишь спрятать его от волшебного сообщества. Этот факт в сочетании с тем, что этот конкретный волшебник или ведьма не был особо силен в сложных чарах, мог оставить некую трещину в защите. Пока Гарри был где-то спрятан, его не мог найти ни один волшебник или ведьма, исключая тех, кому сказал об этом месте сам Хранитель Тайны. Однако магглы могли с легкостью найти его и войти с ним в контакт.
– А что насчет Скабберса – я имею в виду, Питера как-его-там? Как он меня нашел, если Хранитель Тайны ничего ему не рассказывал? – спросил Гарри.
– Прошу не забывать, Гарри, что это только теория, – напомнил ему Дамблдор. – Но, как я полагаю, причина, по которой Питер Петтигрю смог тебя найти – это его способность превращаться в крысу. Видишь ли, несмотря на то, что твое местонахождение было скрыто от магов, Скабберс – или Хвост, как его еще называли – был простой крысой. А, следовательно, он мог узнать твое местонахождение, но не мог раскрыть его никому из своих товарищей. Вот почему, как я думаю, он пошел в школу один, оставив остальных дожидаться тебя снаружи, где остальные тоже могли увидеть тебя. Несовершеннолетний волшебник без палочки и воспоминаний о магическом обучении, без сомнения, представлялся им легкой добычей, – он вздохнул. – Кажется, некоторые люди никогда не умнеют.
Гарри не вполне понимал, что хотел сказать профессор своим последним замечанием, но в тот момент его волновало совсем другое.
– Так вы сказали, что кто-то стер мне память, а затем попытался спрятать от всего Магического мира? Кто мог пойти на все это из-за меня? В смысле, я же всего лишь шестнадцатилетний мальчишка. Естественно, у меня не может быть много врагов.
Дамблдор и миссис Уизли в унисон фыркнули.
– Когда к тебе вернется память, Гарри, ты тоже увидишь юмор этого замечания, – сказал Дамблдор.
– Вы имеете в виду… У меня и правда так много врагов? – недоверчиво спросил Гарри.
– К сожалению да, мистер Поттер, – сказал старый профессор. – И список этот растет изо дня в день, как и список твоих союзников. Однако сейчас лучше на этом не задерживаться. Первым делом нам надо восстановить твои воспоминания, но кое-что в нашей версии о чарах Фиделиус меня тревожит. Видишь ли, чтобы спрятать тебя с помощью этих чар, необходимо получить твое согласие – что в данных обстоятельствах крайне нежелательно для нас.
Миссис Уизли неестественно рассмеялась.
– Ты всегда пытаешься заставить их вырасти слишком быстро, Альбус, – сказала она. – Ну конечно же, Гарри не смог бы принять подобное решение самостоятельно. Он еще не дорос до этого.
Дамблдор резко повернулся и перевел на нее пораженный взгляд.
– Ну конечно, – прошептал он. – Мне следовало подумать об этом раньше: Гарри не смог бы дать разрешение на подобное заклинание. Это может сделать лишь… – он внезапно остановился.
– Его законный опекун, – закончила миссис Уизли напряженным шепотом, больше напоминающим рычание.
Гарри почувствовал, что у него отвисла челюсть, и он мог бы поклясться, что с Дамблдором произошло то же самое.
