Глава 14- Господин Барон.
Голос, негромко раздавшийся за спиной Кровавого Барона, прозвучал неуверенно, будто говорившему вовсе не казалось, что ему так уж нужен предстоящий разговор. Если у тебя была возможность потратить несколько веков на то, чтобы наблюдать и слушать, подобные нюансы всегда четко ощущаются. Особенно когда прекрасно знаешь, что твой собеседник обратился непосредственно к тебе впервые за почти тысячу лет.
Барон медленно развернулся и склонил голову в почтительном приветствии.
- Миледи… Чем могу служить?
Два призрака застыли друг напротив друга в одном из пустых коридоров на цокольном этаже. Хогвартс окутывала ночь, и почти все обитатели замка видели свои первые сны. Не спали только привидения да домовые эльфы, продолжавшие суетиться на кухне.
Серая Леди молчала, накручивая на палец призрачную прядь волос. Когда-то они переливались таким красивым золотистым цветом, а теперь тускло-жемчужный, полупрозрачный оттенок поглотил все свежие краски ее юности. Барон также не нарушал тишины: он ждал. Если бы он по-прежнему был живым человеком, то можно было бы сказать – затаив дыхание.
Судьба сыграла с ними жестокую шутку. Она не хотела принадлежать ему, он мечтал обладать ею. И вот теперь они обречены существовать в непосредственной близости друг от друга, не имея возможности ни расстаться, ни соединиться.
Они стали первыми призраками Хогвартса, но со временем выяснилось, что не единственными. Как привидения своих факультетов, они получили привилегированное положение в призрачной иерархии школы, но это же обязало их проводить определенную часть времени вместе – друг с другом и с привидениями других двух факультетов. Впрочем, их отчужденность никого не удивляла. Снобизм слизеринцев казался не отделимым от самой сути этого Дома, а Серая Леди, как единственная дама среди четырех, имела право держаться отстраненно. Но даже при том, что обстоятельства вынудили этих двоих нарушить негласное табу на общение, напрямую они ни разу друг к другу не обращались.
Наконец Леди решилась.
- Господин Барон, - снова произнесла она, не глядя на собеседника, - мне нужно поговорить с вами о… вещах довольно важных, но при этом крайне щекотливых.
- Я к Вашим услугам, миледи, - взгляд Кровавого Барона также смотрел в пол. Слизеринский призрак не отказывал себе в мучительном удовольствии наблюдать за Серой Леди украдкой, но никогда не глядел на нее в открытую.
Леди оставила в покое свои волосы и сплела пальцы.
- Прежде, чем я начну говорить… Вы должны мне пообещать: о моей роли в этом деле никто не узнает. Сведения, которые я вам сообщу, должны получить ход, но обо мне… Вы меня понимаете, ведь правда? Обещайте мне это, вы не сможете нарушить своего обещания!
Барон едва заметно вздрогнул. Да, он не сможет нарушить данного слова: убийца не может не сдержать обещания, данного своей жертве. Но никому и в голову не пришло бы обвинить Кровавого Барона в болтливости, так что это требование – лишь укол, шпилька, которую Леди пропустила, не в силах отказать себе в маленьком удовольствии.
- Я обещаю вам, что сделаю все, как вы пожелаете, - глухо ответил слизеринский призрак.
Серая Леди прикрыла глаза, в очередной раз собирая всю свою решимость, и наконец произнесла:
- Я сегодня была в библиотеке. Впрочем… Я каждый день там бываю. Неважно. Да, я была в библиотеке. Поднялась под потолок, к самым высоким полкам – посмотреть, нет ли там книг, которых я еще не читала. Очень удобно, там было почти пусто… - Она слегка сбилась. Леди никому не говорила, но при студентах она стеснялась подниматься слишком высоко. Серая Леди не знала, видны ли ее ноги под юбкой, если она взлетает выше голов, но спросить об этом кого-либо, даже других призраков, ей казалось ужасно неприличным. – Почти… Там была моя мать – но она меня не видела. Она занималась своими делами, я – своими…
Леди, расцепив пальцы, снова принялась теребить свой локон. Барон стоял спокойно, не прерывая это путанное повествование. Он слишком хорошо знал подобное поведение: оно означало, что рассказчик участвовал в чем-то неприглядном, он понимает, что это должно стать достоянием гласности, но при этом старается повествовать о событии так, чтобы не упасть в глазах окружающих.
- Не знаю, что именно она искала… - продолжала тем временем Серая Леди. – Меня это совершенно не интересовало. Я и не смотрела в ту сторону, но тут внезапно в библиотеку вошли трое гриффиндорцев. Гриффиндорцев, понимаете? На каникулах! Меня это удивило. Впрочем, потом я разглядела среди них эту девочку, Грейнджер, и подумала, что ей удалось уговорить своих беспокойных приятелей немного позаниматься. Но они не стали заниматься. Они подошли к моей матери. Эти трое – единственные, кто кроме директора и деканов знают, кем являются наши «новые студенты». И мне стало… интересно. Я… спустилась немного ниже.
Последние слова были произнесены столь тихо, что казались шорохом ночного сквозняка. Потом Леди вскинула голову.
– Я не собиралась подглядывать! – вызывающе бросила она, впервые посмотрев в пустое лицо Барона. – Просто вы сами должны понимать: эта троица каждый год влезает в крупные неприятности, а в этом году еще и обстановка… Необычная.
Барон согласно кивнул, и это, как ни странно, придало даме уверенности. Уже более спокойно она продолжала:
- В общем, я поняла, что поступила правильно. Ни в коем случае не хочу осуждать собственную мать, но она дала этим студентам опрометчивое обещание. Она дала слово никому не сообщать об этом разговоре, однако сама не смогла помочь им. Дело в том, что они принесли ей некий артефакт, от которого просто волнами исходила темная магия.
С этого момента Кровавый Барон, который доселе скорее наслаждался звуками голоса Серой Леди, заставил себя вникать в суть ее рассказа. Хоть он и понимал с самого начала, что ради пустяков она не нарушила бы своего негласного бойкота, но путанное повествование сбивало с толку.
- Теперь я уже не могла отвести бы глаз, даже если бы захотела, - говорила тем временем Леди. – И представьте, каково же было мое удивление, когда в принесенном гриффиндорцами артефакте я узнала медальон лорда Салазара!
- Что? – Барон не смог сдержать своего удивления. – Как такое возможно?
- Не знаю, они не сказали, откуда взяли его, - Серая Леди поджала губы. – Но мне это не нравится. Уверена, Поттер держит его в спальне – похоже, эта троица осознает ценность данного предмета, хотя и не совсем понимает, что с ним делать. Они пришли за советом к моей матери, и та, как мне показалось, поняла, что это такое. Но помочь им ничем не смогла. Я не знаю, ни откуда он у этих ребят, ни кто сотворил с медальоном подобное, ни что вообще тут происходит! – Леди позволила себе повысить голос. – Однако не сомневаюсь, что в темной магии лорд Салазар разбирается все-таки лучше моей матери. Вы знаете, я росла с его дочерью… На детей обращают мало внимания, и в свое время мы успели увидеть больше, чем понять. Впрочем, когда за мое обучение взялись всерьез, подобные дисциплины не вошли в список, утвержденный матушкой.
Кровавый Барон тактично промолчал на это замечание. Насколько он знал, в списке личных антипатий его собеседницы леди Ровена занимала второе место – сразу же за ним самим. Через некоторое время он решился нарушить тишину:
- Значит, Вы желаете, чтобы я уведомил моего Мастера об этом… артефакте?
Серая Леди напряженно кивнула.
- Но при этом не упоминайте моего имени. У лорда Салазара всегда было специфическое чувство юмора, к тому же ход его мыслей трудно предсказать. Я не желаю, чтобы в каком-нибудь разговоре он упомянул о моем участии в этом деле. Мне и так приходится существовать с матерью в одной башне…
Барон согласно склонил голову.
- Хорошо, я сделаю так, как Вы желаете. Но… считаю своим долгом вас предупредить: даже без моих слов Мастер вполне может догадаться, откуда у меня эти сведения. Я сам не столь частый гость в библиотеке, в то время как…
- Это будут всего лишь догадки, - отрезала Серая Леди. – А лорд Салазар любит оперировать фактами. Пусть думает, что угодно – лишь бы не знал наверняка. Сударь…
Она едва заметно кивнула Кровавому Барону и, развернувшись, поплыла прочь. Он смотрел ей вслед, пока серебристо-жемчужная фигура окончательно не растворилась во тьме коридора, после чего продолжил свой путь в подземелья.
* * *
- Пришли! – радостно объявил Годрик, останавливаясь возле одного из классов.
- Что там? – нахмурилась Гермиона.
Гриффиндор чего-то недоговаривал – по нему это было сразу видно – и сей факт беспокоил девушку. Впрочем, лицо рыжеволосого юноши было таким открытым и честным, что Гермиона заставила свои подозрения замолчать и не высовываться. Гарри тем временем открыл дверь и перешагнул порог аудитории.
Только пройдя несколько шагов вперед, он понял, что класс не пустует: за передними партами сидели Ровена и Хельга, с удивлением воззрившиеся на него, а на учительском столе расположился Салазар.
Отступать было поздно: за спиной Гарри стоял Рон, а вход в аудиторию перегородил Годрик.
- Проходите, не толпитесь в дверях, - уголками губ улыбнулся Салазар, кивая вновь прибывшим на парты. – Присаживайтесь, побеседуем.
Гарри бросил возмущенный взгляд на Ровену, однако проследовал к дальней от девушек парте и уселся за нее. Рон и Гермиона устроились рядом.
- Довольна? – шепнул Поттер на ухо кудрявой девушке, и та слегка покраснела. Ей пришла в голову такая же мысль, как и Гарри.
Салазар тем временем оглядел присутствующих.
- Ну что ж… Раз все заинтересованные лица собрались, пора начать наш сложный, но необходимый разговор. Итак, мистер Поттер, может быть, вы сами желаете нам что-либо сказать?
- Сказал уже… один раз, - глядя исподлобья, буркнул Гарри и снова покосился на Ровену. – Вот только…
Слизерин перехватил его взгляд и покачал головой.
- Напрасно вы так думаете. Ровена даже не подозревает, отчего вы так сверлите ее своим изумрудным взором.
- Тогда, может, пришла пора сказать всем, в чем дело? – немного раздраженно поинтересовалась упомянутая девушка. – Мы пришли, потому что ты попросил, потом к нам присоединились гости… А кроме тебя, похоже, никто не в курсе происходящего.
- Видишь ли, Ровена, - очень мягко произнес Салазар, - конечно, честность – это прекрасно, но не в тех случаях, когда ставит под угрозу жизни или хотя бы здоровье окружающих людей.
Взгляд на насупленного Поттера и невозмутимого Слизерина, сопоставление брошенных ими фраз – и Ровена поняла, о чем идет речь. Она побледнела, ее губы дрогнули, будто девушка хотела что-то сказать, но не произнесла ни слова.
- Итак, возвращаясь к мистеру Поттеру, который только что позволил себе высказать недопустимые подозрения в адрес дамы, - Салазар снова посмотрел на Гарри. – Видите ли, в этой школе много секретов, некоторые из которых никто не разгадал даже за века ее существования. Я же всегда любил быть в курсе всех событий, поэтому я всегда знаю, что происходит в стенах Хогвартса. Быть может, не сразу, но узнаю я обо всем наверняка. И потому я хочу спросить, Гарри Поттер, откуда у вас мой медальон, да еще и в таком специфическом воплощении?
Кулаки Рона непроизвольно сжались, Гермиона умоляюще посмотрела на Гарри. Но тот лишь мрачно сверлил Слизерина взглядом: в эти минуты Избранный искренне жалел о том, что он не василиск. На Салазара же, казалось, это не производило ни малейшего впечатления.
Пока тянулось молчание, Годрику надоело подпирать собой дверь, и он присоединился к Хельге и Ровене. Белокурая девушка посмотрела на него сочувствующе, и Годрик пожал ее ладошку. Они оба не ожидали от этого представления ничего хорошего. Годрик даже подумал, что если бы он знал, к чему идет дело, ни за что бы не согласился на просьбу Салазара позвать гриффиндорскую троицу «поговорить».
Ровена сидела, сцепив пальцы, и глядела сквозь парту. В глубине души она была согласна со Слизерином: ей не следовало молчать о том, что узнала, но в то же время девушка чувствовала себя не вправе нарушить данное слово. Что ж, она сама виновата, так неудачно поставив себя в неловкое положение.
- Хорошо, похоже, говорить буду я, - в голосе нарушившего напряженную тишину Салазара не было ни капли раздражения. – Мистер Поттер, принесите медальон.
- Я не… - вскинулся Гарри.
- Принесите медальон, - Слизерин не повышал голоса, однако в и без того не самой теплой аудитории заметно похолодало. – Остальные подождут вас здесь. Идите.
Опомнился Гарри уже на пути в гриффиндорскую башню. Проклиная все на свете, он продолжил свой путь. Ему совершенно не понравилось, как быстро Слизерин заставил его поступить по-своему. При этом Гарри был уверен, что никаких заклинаний произнесено не было, да и в голову к нему никто не лез. Конечно, существуют невербальные чары, но даже такой сильный волшебник, как Слизерин, вряд ли мог наложить заклятие так, чтобы Гарри ничего не почувствовал.
Эти мысли злили гриффиндорца, и меньше всего ему хотелось показывать крестанж, однако Поттер прекрасно понимал, что не вернуться, как и вернуться с пустыми руками он не сможет. Не похоже, что в случае неповиновения Слизерин добровольно выпустит Гермиону и Рона, а вступать в серьезный конфликт с основателями… не самая лучшая идея.
